Тону в запахе

      Сейчас я тону в твоём запахе. Таком сладком, нежном, но терпком, словно это был не запах, а дорогое вино. Каждый вдох отдаётся звериным рыком где-то в районе гортани, потому как сил сдерживать себя не было уже давно.       Рон часто наблюдал ту неделю, когда Тото стопроцентно не приходил к нему, и детектив абсолютно точно определил причину с первым же исчезновением напарника — у него были течки.       Каждый раз, где-то в первую неделю месяца, у этого вечно яркого и по-своему добродушного паренька начиналась течка, свойственная всем омегам. Судя по всему, в последние несколько месяцев она была куда сильнее, чем до этого, потому как после неё офицер приходил к Рону в чуть менее приятном настроении, хотя это мог заметить не каждый. Однако, Рон заметил. Его ум сразу же начал анализировать поведение своего напарника, так как не узнав причину, он не поймёт как её убрать. Когда же анализ закончился, практически не успев начаться, Камонохаши сделал только один вывод, который был слишком выделяющимся из множества — Тото нравился Рон, являвшийся альфой, поэтому после каждой течки он приходил к нему недовольным, потому что был раздавлен тем, что не может провести течку не в одиночестве, а с человеком, которому симпатизирует. Эта мысль порядком удивила, однако, вместе с тем, она вызвала и самодовольную и ехидную улыбку на лице лучшего в мире детектива, причём настолько хитрую улыбку, что даже Ишшики, который изначально игнорировал эту странную эмоцию, начал обращать на неё внимание.       В голове Рона созрел план. Он хотел осуществить его во время ещё одной течки своего напарника, однако, сделать так, чтобы тот сам пришёл к нему в это время не представлялось возможным, хотя детектив верил, что если он напишет Тото СМС о том, что решил самоубиться - тот мигом прилетит к нему, однако, пугать свою будущую жертву ему не хотелось. Ещё рано.       План смог осуществиться. После долгих продумываний и тщательной подготовки Рон всё же смог оставить Ишшики рядом с собой до наступления у того течки. Не важно, как он это сделал, потому что результат оправдывал столь большие труды, так как сейчас перед ним находился весь красный, словно спелая брусника, Тото, от которого так и исходил запах феромонов в перемешку с жгучим запахом, как понял Рон, горячего глинтвейна, обжигающим глотку и внутренности. Офицер во всю старался отстраниться от напирающего на него детектива, по чьему лицу уже расползалась довольная ухмылка, однако, у него просто физически не получалось это сделать, так как ноги подкашивались и становились тяжёлыми, будто бы в них наложили сырой морской песок. Его шею опалило чужое горячее дыхание, владелец которого уже был настолько близко, что между ними едва ли мог протиснуться лист обычной бумаги.       Вздрогнув и томно вздохнув, Тото невольно подался вперёд и угодил прямо в чужие властные губы, которые впивались в него с страстью, но также с непередаваемой нежностью. Глаза закрывались от столь желанного долгое время чувства, а рот расслабился, что позволило наглому детективу углубить поцелуй и хозяйничать своим языком в чужом рте. Руки Тото обвили чужую шею, с робостью, но при этом и с силой, что не могло не скрыться от Рона, который решился снять чужой надоедливый пиджак и, выправив немного рубашку, залезть под неё, хозяйничая руками сначала по спине, а потом и по грудной клетке, проводя по позвоночнику и выпуклым рёбрам. Поцелуи становились всё жарче, действия всё похотливее ровно до того момента, как Тото, из-за отсутствия воздуха в лёгких, отстранился от впившихся в него губ.       Его лицо за это время покраснело ещё больше, а глаза стали такими туманными, будто бы он грезил наяву. Этот взгляд казался Рону таким похотливым, таким манящим, что он невольно облизнул свои губы и вновь вдохнул полной грудью чужой запах. Тото посмотрел на него своими глазами, как бы побуждая к действию. Дважды повторять не было нужно.       Детектив взял под бёдра босого Ишшики, который тут же вновь сцепил свои руки на чужой шее и понёс его в совсем небольшую отдельную комнату, где стояла очень простая и небольшая кровать. В очередной раз Камонохаши смог доказать, что даже несмотря на своё отсутвие в внешнем мире его физическая подготовка всё же оставалась на приличном таком уровне.       Рон положил свою ношу на кровать и начал потихоньку раздевать опешившего, всего на секунду, офицера, который начал стягивать с чужого тела вечно висящую мешком кофту и находившуюся под ней свободную водолазку, которая открывала до этого лишь ключицы и небольшой кусочек чужого шрама. В это же время его самого уже успели раздеть чуть ли не до трусов, открывая вид на слегка выпирающие ключицы, не особо заметный пресс и такое молодое и нежное на вид тело. Рон вновь облизнул губы, но уже более хищно, а затем начал покрывать нежные участки кожи всевозможными укусами и яркими засосами, которые так и кричали о том, что он принадлежит только ему. В ответ на эти действия он получал множество стонов, от самых невинных, до довольно похотливых. Спустя пару минут детектив почувствовал, как чужая, наливающаяся кровью, плоть упёрлась ему между ног, в то же место, где тоже виднелась приличная палатка. Тото был словно бы в трансе, потому как всё происходящие для него было всего лишь сладким дурманом, а не самой что ни на есть настоящей реальностью. Его губы потянулись к губам Рона, впиваясь в них. Ишшики старательно боролся в чужом рте, то выигрывая в схватке языков, то вновь проигрывая. Наконец, ему снова начало не хватать воздуха и он отстранился, создав из слюны еле заметную нить, которая лишь на секунду повисла между ними. Тут же его туманному взору предстала чужая ухмылка и такие манящие и высасывающие душу глаза, отравляющие и заставляющие броситься за них и в лёд и в пламень. Эти самые глаза сейчас светились похотью, собственно, как и его.       Всего на пару секунд между ними возникло перемирие, которое давало отдышаться и вдоволь налюбоваться телами друг друга, однако, по истечению этих секунд Рон спешно стянул свои штаны, а также чужие трусы, открывая вид сразу на две вещи: сочащуюся смазкой возбуждённую плоть, а также еле заметную, но слегка подрагивающую чужую дырочку, из которой тоже уже обильно вытекала липкая прозрачная жидкость. Не дав Ишшики опомниться, Рон ввёл в своего партнёра один палец, медленно разминая таким образом чужой проход, при этом не забывая о ласках, которые требовало тело напротив, покрывая его дорожками всё новых и новых поцелуев, кусая шею. В ответ он получал много стонов, которые так приятно ласкали слух, что заставили его преждевременно ввести ещё один палец, который прошёл куда хуже, чем первый. Тото почувствовал дискомфорт, из-за чего пелена возбуждения уже было была готова спасть на нет, однако, детектив вовремя это заметил и свободной рукой взял один из затвердевших розовых сосков, а потом немного стиснул и отдёрнул, заставляя своего оппонента застонать более пошло и выгнуть спину.       Это не могло не соблазнять итак соблазнёного Рона, который изо всех сил держался и не входил в Тото, хотя это было так заманчиво, так прекрасно, будто ожившая пошлая фантазия какого-то автора, однако, делать это сейчас было бы неразумно, так как иначе Ишшики бы просто напросто разорвало, чего делать очень не хотелось.       За своими раздумьями Рон не заметил, как Тото начал сладостно стонать во весь голос, и парень понял почему: он нашёл его заветную точку. Как бы случайно задевая её двумя пальцами, детектив слышал всё новые и новые стоны наслаждения, которые просто срывали крышу и заставили добавить ещё один палец, которые проходил тяжелее двух предыдущих. Тото вновь почувствовал дискомфорт, который вскоре вновь затмили ласки и небольшие ритмичные движения, которыми Камонохаши каждый раз задевал чувствительное место. Когда же партнёр показался Рону достаточно растянутым, он осторожно вынул пальцы, стянул с себя ненужные остатки одежды и приставил к чужому заднему проходу головку горячей и сочащейся плоти, которой уже давно нетерпелось войти.       Введя головку лишь наполовину детектив остановился, давая привыкнуть к инородному телу своему партнёру, хотя тот уже не мог больше терпеть этой затянувшейся пытки, в принципе, как и Рон. Но привыкнуть ему стоило, так как при таком действии со стороны мышцы сжались, не давая ничего сделать дальше. Рон просил Тото расслабиться, вновь целуя того, страстно, жарко, с любовью, стараясь отвлечь от дискомфорта, что у него получалось неплохо. Расслабившийся Ишшики, спустя пару минут уже полностью смог принять в себя чужую плоть, однако от этого легче не становилось, так как мышцы вновь непроизвольно сжались, стараясь вытеснить инородный объект.        И снова Рону пришлось применить ласки, только немного другие. Он начал проводить своей ладонью по чужим мышцам живота, будто разглаживая их, заставляя расслабиться, и это, как не странно, сработало. Спустя пару-тройку секунд он смог спокойно, но пока что медленно, двигаться в своём партнёре, подбирая нужный ракурс и стараясь попасть по чувствительной точке. Тото, у которого до этого чуть ли не слёзы наворачивались, а глазах от боли, начал, наконец, получать удовольствие от чужих действий, издавая откровенные стоны, а когда детектив коснулся своим членом его чувствительного места, офицер тут же издал самый пошлый из всех имеющихся стонов, которые сегодня услышал Камонохаши, на лице которого улыбка будто бы приобрела ещё один, совершенно новый, окрас, заставляя того вновь и вновь уже с совершенно иной скоростью вторгаться в чужое тело под нужным ракурсом, заставляя оппонента издавать всё больше и больше таких приятных стонов, от которых мурашки шли по коже. Ишшики во всю сминал бедную простынь, которая случайно попала к нему в руки, а потом, не выдержав, он обхватил, наконец, своими ногами чужую талию, рукой притянул находившееся напротив лицо и поцеловал чужие губы, с новой страстью, с какой-то явной дымкой в самом действии.       Звуки соприкосновения двух тел начали заполнять всю комнату, как и запахи двух, будто предназначенных друг другу, омеги и альфы, каждый из которых был уже на пределе. Первым кончил Ишшики, протяжно простонав и изливаясь себе на живот, а следом за ним, забыв выйти из чужого тела, вышел Камонохаши. Их тела, истощённые друг другом, упали на мягкую кровать. Рон посмотрел на измотанного Тото, который уже начал потихоньку засыпать.       Подумав, что лучше немного его подвинуть, парень взял чужое тело и положил практически ровно на середину кровати, а потом и сам лёг рядом, прижимая к себе своего же омежку и накрывая его одеялом. Уже было закрытые глаза посмотрели на него снизу вверх, а потом раздался тихий и хриплый, от стонов, чужой голос: — А ты не боишься, что я забеременею?       В ответ на эти слова детектив лишь усмехнулся, а потом немного наклонился и сказал тому шёпотом на ушко первые слова, которые только могли прийти в голову: — Тогда у нас будет много маленьких безумно гениальных детишек, которых буду воспитать я, пока ты будешь ходить на работу.       В ответ на эти слова Тото лишь добродушно усмехнулся и окончательно закрыл глаза, проваливаясь в царство Морфея. Следом за ним туда проследовал Рон, который уже успел зарыться своей рукой в чужие светлые волосы.