Хёнджин (и)🌸
Прямо сейчас?
Минни💝 Да. Я выйду через окно заднего двора.Хёнджин (и)🌸 Хорошо, жди через десять минут
***
Хёнджин глушит мотор байка и снимает шлем, поправляя волосы. Дом перед ним был просто шикарным, точнее его задний двор. Хотелось бы, конечно, такой. Но старший считает, что в таком доме жить скука смертная, а еще наверное там одиноко. Парень хмыкает. Хван пишет Сынмину, что приехал и видит, как тот спускается аккуратно, благо комната Кима была первом этаже. Старший подошёл бы и помог спуститься, как истинные джентльмены помогают принцессам, но перед ним стоит преграда, в буквальном смысле забор. А младший с другой стороны забора перелезал через лианы, которые обвили только одну сторону, поэтому Сынмин так легко взбирался по ним и спрыгивал прямо в руки Хвана. Сейчас они тоже работают по этой схеме. Хёнджин ловит Сынмина и доносит его прямо до байка на дороге. Хен бы поцеловал его, но кто-нибудь может увидеть. — Привет, детка. — Фу, просил же не называть меня так, — вместо приветствия говорит Ким. Хёнджин сдерживает смех, смотря на недовольное лицо Сынмина. Очаровательный. — Куда едем? — Куда-нибудь подальше отсюда. Сынмин смотрит на дом позади себя, слыша оттуда противный смех подруг матери, такой наигранный и лицемерный. А после переводит взгляд на Хёнджина, который одевает шлем. — Как насчет моей квартиры? Сынмин кивает, садясь сзади. Когда Хван садится спереди, парень обхватывает его талию и прижимается щекой к широкой спине. Тепло.***
Холодный ветер развевает волосы в разные стороны. Хочется поднять руки и почувствовать, как эта свобода окутывает тебя всего полностью. Так хорошо ему бывает только рядом с Хёнджином. Старший внимательно смотрит на дорогу и прибавляет газу, зная, что Сынмин не против, потому что ему это нравится. Нравится, когда ветер, проникая под одежду, заставляет мурашки бегать по телу, нравится, когда чувствует, как адреналин растекается по всему телу вместе с кровью, принося незабываемые ощущения. И нравится уезжать от дома так далеко насколько это возможно. Хотя домом это назвать сложно, потому что настоящий дом Сынмина всегда рядом — это Хёнджин. Хёнджин, который совсем не подходит такому пай мальчику, как Сынмин. Такой Хёнджин, который носит байкерскую одежду, подводит карандашом глаза и не знает слова «идеально». Ведь Хван Хёнджин — это само олицетворение слова «беспорядочно». — Почти приехали. Приглушенно слышит Ким из-за ветра. Он кивает и крепче прижимается к Хёнджину. А в следующее мгновение они уже в квартире Хвана. Она находится на окраине города. Младший как обычно снимает обувь и аккуратно ставит ее в угол. Все здесь так знакомо и изучено вдоль и поперек. Слегка потертый в некоторых местах линолеум, сломанный замок на двери в ванной, сгоревшая лампочка в маленькой кладовочке и почти завядший цветок, который младший поливает, когда приезжает сюда. И Сынмину намного уютнее в этой тесной двухкомнатной квартирке, чем в его двухэтажном доме — Кушать хочешь? — Ким хочет ответить, что совсем нет, но, — вижу же, что хочешь. Не надо мне говорить, что не будешь из-за того, что тебя мама на диету посадила. Я тебя знаю, Минни. Вместе как-никак уже три года. Младший улыбается. Руки складывает на груди, гордо вздергивая нос. — А вот и нет, я хотел сказать, что буду! — О, правда? Хёнджин тепло улыбается и ерошит волосы младшего, пропуская длинные пальцы сквозь пряди. А Сынмин ластится, словно щеночек. И Хван думает о том, что если бы у парня был хвост, он бы непременно завилял им, а ушки опустились бы вниз, как бы показывая доверие. Они заходят на маленькую кухню, где едва помещается холодильник, три тумбочки и стол с двумя стульями. Плита, к сожалению или к счастью, настольная. Сынмин садится на стул и сразу же подпирает щёку рукой. Желудок урчит, как кажется Киму, слишком громко, и от этого становится так стыдно. Но ведь стыдно не должно быть, потому что Хёнджин прекрасно понимает, что Миссис Ким явно не в себе, и старший его любит таким, какой он есть. С лишним весом, не лучшей успеваемостью в школе, с не самым идеальным характером и поведением. И ему безумно хотелось отгородить парня от этого слишком жестокого мира. От мира, из-за которого у Сынмина глаза пустыми были до их встречи, от мира, где они никому не нужны от слова совсем. — Сегодня рамён~, — поёт Хёнджин, слегка двигая бедрами, чтобы рассмешить Минни, который выглядел приунывшим, и у него это получается. За спиной слышится звонкий смех, который лечит Хвана лучше, чем любые лекарства. Рамён оказывается намного вкуснее сока из столовки. Ким знает — ему нельзя, но сейчас абсолютно все равно, что скажет мама, как она в очередной раз будет смешивать его с грязью. Для него важнее всего сейчас Хёнджин, который закуривает сигарету, выдыхая дым в окно. Со старшим не хочется думать и говорить о плохом, что младший благополучно делает. Сынмин встает из-за стола и обнимает Хвана со спины, крепко к себе прижимая и утыкаясь носом шею, целуя в местечко, где был совсем маленький шрам, который остался с детства. Он замечает, как на лице старшего расцветает лёгкая улыбка. В голове крутится одна мысль, и он сразу ее озвучивает, когда выдыхает едкий дым: — А ты теплый, Ким Сынмин. Ким улыбается еще шире, слегка краснея, и Хёнджин это чувствует даже не смотря на него. Сынмин помнит эту фразу. Он произнес ее, когда они впервые встретились. Сынмин стоял возле какого-то обрыва, но не чтобы спрыгнуть, а просто выплеснуть все эмоции. Он кричит в пустоту, хотя сложно назвать пустотой прекрасный лес, который завораживал своей красотой. У Кима уже слёзы на глаза наворачивались, а голос начал хрипеть. И вдруг парень почувствовал, как его кто-то оттаскивает от обрыва. Перед его глазами предстал незнакомец в шлеме. Парень снял шлем и посмотрел взволнованно на совершенно незнакомого ему парня, но на его щеках были дорожки от слёз, и сердце Хёнджина сжалось в груди так сильно, что дышать стало трудно. И причина этому… Если честно, Джин сам не знал. — Что… Что ты делаешь? — внезапно спросил Хван. Заданный вопрос витал в воздухе. Сынмин бы ответил, но слова почему-то в предложения не складываются. Незнакомец перед ним был очень красивым, но его глаза и эмоции на лице были намного важнее. Оно было обеспокоенным. Таким, какое Ким не видел уже долгое время. И Мин ощутил, как слезинки снова одна за другой начали скатываться по щёкам. Хёнджин наблюдал, как парень перед ним плакал и понятия не имел, что сказать. — Хэй, не плачь. Совсем тихо попросил Хёнджин, а после притянул в свои объятия. Это был самый лучший и, по мнению Хёнджина, действенный способ успокоить парня. Как только Сынмина обняли, он услышал запах бензина и легкий шлейф мяты. Но это совсем не оттолкнуло его. — Как тебя зовут? — поглаживая по спине, похоже, его нового друга, поинтересовался Хван. — Ким Сынмин, — выдавил парень и уткнулся носом в грудь незнакомца. Хёнджину от чего-то стало так спокойно и тепло в груди, будто они потерянные души, которые наконец-то друг друга нашли. Хван зарылся носом в пушистые и мягкие волосы, которые пахли персиками и чем-то цветочным. Сынмин чувствовал, что понемногу успокаивается, и вдруг незнакомец, усмехнувшись, сказал: — А ты теплый, Ким Сынмин. Хёнджин бросает бычок от сигареты в окно, закрывая его. А после поворачивается к Мину и снова обнимает. Сынмин в его руках такой крошечный и умиротворенный становится, что хочется больше никогда не отпускать его. Хван целует его в лоб и кладёт подбородок на макушку Минни. Они стоят в абсолютной тишине на кухне. В их маленьком мирке, где им спокойно, нет никаких границ и они любят друг друга такими, какие они есть. — Сынмин, — тихо зовёт Хёнджин. Младший поднимает голову, ожидая когда ему что-то скажут. Хван немного отодвигает Мина и смотрит прямо в глаза. Сомневается очень сильно, кусает губы и отводит взгляд. Но с уст все же срывается тихое и неуверенное: — Давай сбежим вместе? Ким открывает рот и закрывает, прямо как рыба, брошенная на берег. Он вглядывается в глаза старшего, ища там подвох или смешинки, как минимум. Но взгляд Джина серьезный. И чёрт возьми, Сынмин согласен на всё. Даже если бы Хёнджин предложил ему спрыгнуть вместе с крыши. Сынмин пойдет за ним куда угодно. Потому что Хёнджин — это его дом. Но самому старшему показалось, что младший сомневается. — Ты же веришь мне? А Мин пытается не заплакать, ведь он верит. Верит потому, что любит. Ким выдыхает и тянется за поцелуем вместо ответа. Они делят один воздух на двоих и… Из рюкзака Мина раздается звонок. Сынмин знает кто это. И он впервые идет против всех правил. Забивает и плюет на всех и вся, кроме одного человека, который стоит перед ним и ждет его действий. Ким слегка улыбается и притягивает Хёнджина к себе, чувствуя вкус ментоловых сигарет на губах. Становится так легко, и кажется, что все проблемы исчезли. Он впервые отпустил все свои беспокойства, в его голове было пусто. А оторвавшись друг от друга, они соприкасаются лбами, и Сынмин лишь одними губами шепчет: «Я согласен».