Сборник безумных слэш-драбблов

Авойд отпустил предакона и отвернулся, закрыв фейсплейт ладонями. Мехлинг же не стал отчаяваться и молча, подошёл к колеснику. Сначала он просто стоял рядом, слушая его бубнёж о том, какая тупая жизнь, что предакон глупый, что дани появилась совсем не во время. Потом же Бонфаер обнял меха со спины. Авойд замолчал, не понимая действий предакона, но и вырываться он не спешил, решил прислушаться. – Мистер Авойд, вы можете злиться на меня, но я пытался хоть немного спасти ситуацию. Вам показалось, что всё прошло ужасно, но могло быть и хуже. Она могла заставить нас заниматься созданием спарков прямо у неё на окулярах, но не потребовала этого, ведь так? Значит не всё так уж и плохо – Авойд усмехнулся. Он не знал какой стала его дани за последние циклы, что они не виделись, но, видимо, он стала странной. Она стала бояться дезактивации, раз так хотела поняньчить внуков, что была готова кинуться на любого претендента для сына, и тем более она долго не видела его. А вдруг сын изменился? А, что если он прогонит? Конечно, фем боялась, но парни выстояли довольно неплохо. – А ты прав, предакон. Я не знаю, что теперь ожидать от моей дани, она стала, как головоломка – мех повернулся к Бонфаеру лицевой – Извини мою дани за её поведение, и меня тоже. Я просто грёбанный пессимист. Спасибо тебе за то, что остаёшься таким позитивным и весёлым даже в таких непростых ситуациях. Это круто – Мехлингу это польстило и он улыбнулся. Авойд оглядел его. "А он красивый в робомоде. Почаще бы он трансформировался. Стоп, так он ещё и выше меня, хах?" Настроение у колесника стало улучшаться и он как бы невзначай чуть приобнял парня за талию. Его энергетическое поле отозвалось напряжением. Мех поднял манипуляторы выше, огладив броню. – Что, что вы делаете? – чуть заикаясь спросил предакон. – Я так, ничего. Я и не знал, что ты такой высокий в робомоде, это классно – – Эм, спасибо – Авойд провёл ладонями вверх, потом завёл их назад и прикоснулся к месту состыковки спины и крыльев. Мехлинг вздрогнул. На охотника это произвело приятное впечатление, он захотел увидеть все реакции этого корпуса на его прикосновения. Какие грязные мыслишки. – Мистер...– – Зови меня по имени – Одного взгляда хватило, чтобы Бонфаер это запомнил. Просто мех выглядел очень убедительно. – Авойд, чего вы хотите от меня? И...почему корпус так реагирует? – "Возбуждение" подумал колесник, но отвечать, конечно, не стал. Он аккуратно огладил стык крыльев, пластины рядом, а потом переключился на плечи. Такие широкие, с острыми и очерчёнными краями. Мех на наноклик взглянул в оптику парню и увидел там помутнение, граничащее с возбуждением. Спарклинг хотел интерфейса, но похоже сам этого до конца не понимал. Ай-я-я-яй, Авойд до чего довел бедного парня. Он ведь ещё совсем юн. – Наклонись – прошептал колесник, понимая, что ему не откажут и прикрыл окуляры. Он чуть поддался вперёд и почувствовал мягкие денты, которые нерешительно, но пробовали целовать. "Давай, учись малыш" всё более раскованно думал мех, зная, что вскоре не станет сдерживаться и захочет большего, чем эти неумелые поцелуи. Этот порок настал слишком быстро. Авойд настойчиво впился в денты, углубляя поцелуй и тем самым ошарашил и без того удивлённого юнклинга. Колесник со страстью впитывал каждую эмоцию, каждый отданный миллиметр и не мог насытиться. Он сгорал от удовольствия, но хотел всё больше и больше. Предакон же не поспевал за ним и пытался хоть немного отвечать впопад, но выходило не очень. То с каким напором мех целовал, завоёвывал, было Бонфаеру в новинку и он немного боялся того, что ему предлагали. Авойд не видя сопротивления, стал надвигаться на предакона, чтобы переместить в более удобное место. Мехлинг же промычал, понимая, что колени дрожат и он уступает меху, позволяет вести, куда ему угодно. Поцелуи на короткий промежуток времени прекратились, но лишь для того, чтобы охотник увидел куда идти. Обозначив место, он вновь вернулся к дентам, которые уже распухли от его безудержной страсти. Сей факт ещё сильнее распалил Авойда и он нагло ворвался в воколайдер предакона. Тот не сразу, но отстранился. – Извини, не сдержался – извинился мех, а на самом деле он бы продолжил, если не увидел бы столь смущенный вид юнклинга. – Нет, ничего...Если хотите – можете продолжать – робко и по-прежнему смущённо сказал Бонфаер. Авойд на наноклик удивился, а потом решил воспользоваться столь заманчивой возможностью, целиком воплощая свои желания. Он влажно, глубоко поцеловал мехлинга, что тот аж перестал вентилировать. Его накрывала страсть Авойда, она окутывала и объединяла их обоих для своего дикого, возбуждающего танца, который станет ещё откровеннее. Поцелуи были, словно ненасытные укусы. Мех не проявлял ни капли нежности, лишь похоть и желание. Но предакону постепенно это начинало нравиться, ведь внутри него жил и живёт зверь, который учуяв жар, захотел вырваться и показать истинную силу. На наноклик Бонфаера посетили мысли о доминировании над Авойдом, но он быстро их отмёл, потому что новые ощущения показались намного привлекательнее. Колесник навалился сверху и мехлинг упёрся одним манипулятором в ступени, а другим обхватил того за талию и опустился на пол. Их голодные поцелуи не прекратились и тогда. Мех, словно дразня, чуть пошаркался о паховую пластину Бонфаера. Последний стиснул дентопластины, выпуская сквозь них горячий воздух. Такое движение было сравнимо с электрическим разрядом. Мех повторил его вновь и вновь, наслаждаясь тем, как стал поскуливать предакон от возбуждения. Это так кружило шлем и перемешивало мысли, что Авойду аж самому хотелось стонать в голос. – Откройся – низким голосом попросил охотник, понимая, что ещё немного и он сам отворотит эту пластину. Юнклинг выполнил просьбу и залился краской. Его вид был верхушкой совершенной сексуальности и похоти, что мех заскрипел дентопластинами от желания обладать им...Этим спарком, этим корпусом. Он хотел разделить с ним искру, мысли. Всего себя, не утаивая от него абсолютно ничего. Полностью открыться. Омыватель поблёскивал в окулярах Бонфаера, а он сам лежал, широко раскинув бедра; его манипуляторы лежали на талии колесника. Авойд немного отодвинулся, но лишь для того, чтобы лучше видеть. Он обвёл кольцо порта, который был обильно смазан смазкой и начал медленно погружать два указателя внутрь. Мех не торопился, аккуратно растягивал, подготавливал, чтобы вдальнейшем было не так больно. Он занимался подготовкой, но и не забывал смотреть на Бонфаера. Юнклинг тяжело и прерывисто вентилировал, его окуляры были полуприкрыты. "Он совершенен" думал колесник. Ещё пара движений, указатели свободно проскользнули внутрь и вышли. Авойд чуть прикусил нижнюю денту, потом открепил пластину, убирая в фазы и пристроился к порту предакона. Возбуждение чуть схлынуло и он более трезво взглянул на ситуацию, а точнее, ему стало страшно. Заметив это, мех наклонился и провёл ладонью по щеке юнклинга. – Малыш, не бойся. Я буду нежен, обещаю – он чмокнул того в денты и посмотрел в оптику. На этот раз там было доверие, страх остался, но он стал незначителен. "Молодец малыш, верь мне." Авойд стал медленно погружаться вовнутрь, чувствуя тепло и узость. Юнклинг напрягся, но лишь из-за непривычности, он так же, как и мех, желал этого. Хотел разделить тепло, единение, любовь. На двоих. Чтобы чувства захлестнули их обоих...Да просто хотел этого парня с шикарной бронзовой бронёй. Колесник резко вошёл до упора и сразу же остановился, ведь юнклинг вскрикнул. Было больно, но не сильно, просто надо было свыкнуться с нею, чтобы получить больше удовольствия вместе с болью в качестве остринки. Бонфаер судорожно провентилировал, потом расслабился, принимая более удобную позу. Мех чуть улыбнулся и поцеловал его. Двигаться он стал медленно, размеренно, давая привыкнуть. Чувства нахлынули практически сразу. Фон стал просто бомбить, соприкасаясь с точно таким же возбуждённым и раскалённым, словно оголённые провода. Система посылала отчёты о перегреве, но это лишь сильнее гнало энергон по кабелям и подогревало первобытную страсть. Авойд двигался теперь сильнее, позволяя себе немного больше. Он иногда наклонялся к мехлингу, чтобы поцеловать, провести глоссой под окуляром, чтобы слизать омыватель или просто заглянуть в бесконечность золота. В такие моменты, он растворялся в нём почти безгранично, полностью поглощённый им и их жаром. Тогда он понимал, что любит, обожает этого предакона. Колесник чуть нарастил темп, погружаясь ещё глубже. Бонфаер тихо простонал и залился краской. Авойд улыбнулся. Его будоражил вид юнклинга: с одной стороны, такой милый, с другой такой раскрепащённый. Мех наклонился, чтобы сорвать последующие стоны прямо с дент парня. Движения стали яростнее, а мольбы громче. Да, предакон стал просить больше. – Авойд, не...не останавливайся – Авойд и не собирался этого делать. Он вошёл глубже, задев особо чувствительную точку в корпусе юнклинга от чего тот выгнулся и чуть сжал его джампер. Мех втянул воздух сквозь сомкнутые дентопластины и продолжил, чувствуя как накаляется от тепла броня. Он безумно хотел кончить вместе с мехлингом, а ещё он хотел заставить его кричать от наслаждения. Охотник ускорился. Его движения стали беспорядочными и грубыми, но глубокими. Он поцеловал предакона, потом несильно прикусил его нижнюю денту, от чего тот сильнее обхватил его манипуляторами. Потом мех даже почувствовал когти на своей спине, которые немного, но впились в броню. Слабая боль смешанная с удовольствием дали ошеломительный эффект, это так распалило Авойда, что он простонал. Его ритм совсем стал хаотичным и лишённым нежности. Он приближался к краю, к которому хотел прийти вместе с Бонфаером. Мех чуть замедлился, прижимаясь к горячему корпусу, и стал яростно двигаться, соприкасаясь с чувствительными точками. Предакон подмахивал, уже не в силах противиться реакции корпуса. Он горел, как самое мощное топливо и единственное чего он желал – это перезагрузка. Авойд приближал её мучительно сладко и приятно, но так невыносимо и долго. Новый стон сорвался с дент Бонфаера и он сильнее вжался в меха, желая вжаться ещё, но дальше просто было некуда. Они и так были единым целым. Единый ритм, единая любовь, разделённая на двоих влюблённых. Это, наверное, и есть самое прекрасное. Авойд тихо простонал, а Бонфаер в ответ проскулил. Мех сделал ещё пару сильных толчков и замедлился. Его подводило к грани, но он прикусив денту изнутри, стал входить глубже и сильнее. Он хотел уйти вместе с Бонфаером. Предакон выгнул шейные магистрали, чувствуя как статика волнами расходится по корпусу и несколько раз подвигался в такт бондмейту. Затем его будто током ударило, он почувствовал необыкновенную невесомость и удовольствие, которого он так ждал. Авойд же склонился ниже, потом вовсе упал ему на грудную пластину и замер. Похоже они оба получили что хотели. Бонфаер смущённо улыбнулся и приобнял меха, потом его оптика закрылась и он погрузился в сладкую темноту, продолжая чувствовать родное тепло. Своего Авойда.