Мара

      Лорд Волан-де-Морт в своих поступках сомневался редко. Если быть точнее, он вообще себе такого не позволял, потому что настоящие лидеры не признают поражений, даже очевидных. А ничем другим, кроме как очевидным поражением он своё нынешнее состояние назвать не мог. Мыслимо ли! Педдигрю настолько налажал с ритуалом, простейшим, по мнению Лорда, что на выходе получилась просто сказочная мерзость!       И ладно бы дело было только во внешнем виде, Марволо конечно своей внешностью гордился, когда-то, в молодые годы сила и обаяние, львиную долю которого и составляли выразительные черты лица и статность, стали для него настоящей путевкой в жизнь, но ведь и магия, магия тоже пострадала! Реддл ещё не разгадал название этого феномена, но отрицать его существование просто не мог, ровно как и не мог сейчас заснуть, ворочаясь в кровати, растянувшись уже на всех возможных плоскостях и дважды, внимание, дважды, садясь на постели и возводя очи к потолку, будто при должном усердии с него свалиться ответ на все самые загадочные и насущное вопросы, роящиеся в голове воскреснувшего всего-то две недели назад Тёмного Лорда.       Магия словно не задерживалась в нём. Теперь Реддл чувствовал, что больше не является магическим источником сам по себе, вместо этого, мягко говоря несовершенное тело вынуждало его постоянно тянуть магию откуда-то со стороны. Да, сила как таковая осталась при нём, но теперь он был зависим, и это не просто удручало, а ещё и раздражало. Ах, да, раздражение, с ним тоже случился какой-то сомнительный финт. Марволо никогда не был оплотом сдержанности и хладнокровия, он это признавал, и сколько бы холодных, однотипных масок на себя не цеплял, эмоциями все ещё владел от раза к разу. Но с того самого знаменательного события на кладбище он просто себя не узнавал. Это же уму не постижимо, так себя вести. Где достоинство, где превосходство? Комедия!       Реддл всегда терпеть не мог буйных, а теперь он сам буйный! Да ещё какой. Нет, метод запугивания Тёмный Лорд с самого начала своего пути считал более чем приемлемым. На некоторых отдельных личностях, в зависимости от степени давления вообще работало на диво хорошо, но запугивать ведь тоже надо уметь. А он кажется разучился!       Круцио — хорошее заклинание, и Авада тоже удобное, но зачем же так орать? Волан-де-морт спрашивал сам себя и не мог дать никакого внятного ответа. У его голоса теперь вообще было только два состояния: угрожающе-шипящий и бешено-кричащий, хотя Марволо с отрочества не переносил громкие крики, считая рвущих связки взрослых не более, чем кретинами. Не можешь объяснить спокойно — поздравляю, значит ты также туп, как и тот, с кем ты говоришь, и тебе явно не стоило идти в лидеры.       Тоже самое касалось и тех, кто постоянно мямлит, и Лорд, вероятно, был рад, что из двух зол он выбрал меньшее, но черт возьми, достоинство! Был бы он своим соратником, то удавился бы.       Особенно страшен был тот факт, что Реддл так и не смог достоверно определить, даже закопавшись в книги из Малфоевской библиотеки по самую лысую макушку, последствия ли это треклятого ритуала, проведённого, как бог на душу положит, или самого факта воскрешения в принципе. Или во всем виноваты крестражи?       Том собирать душу назад не планировал, но одно единственное условие для этого все же помнил — добровольное чистосердечное раскаяние во всех своих прегрешениях, приведших к созданию крестража. Ну, вот и за что, спрашивается, ему предлагается раскаиваться? За практически случайное убийство какой-то жмыхнутой на пятом курсе? Или…ну да, не справился с агрессией, поддался паранойе, жажде власти, да и струхнул малёк, чего уж греха таить, но перед Поттером раскаиваться он не станет даже в самом страшном сне! Ведь с кем не бывает, верно?..       Волан-де-морт в очередной раз повернулся на бок. Потом на другой, положил под голову синюшную руку и начал напряжённо выслушиваться в ритм собственного сердца. Ну, вот же, бьётся! Что ещё, спрашивается надо? Надо, Тёмный Лорд нутром чувствовал, что чего-то не хватает, что-то… не так. Было не так, или стало вот только сейчас, когда он об этом подумал?       Бред. Реддл никогда себя не накручивал, но долго он так не просуществует. Эта оболочка уже сбоит, а ведь поговорка про здоровое тело и дух не на пустом месте взялась. Дух-то у него, может быть, ещё ого-го, а вот с телом точно нужно что-то делать.       Стоит ли говорить, что заснувший с такими безрадостными настроениями и с ними же проснувшийся, на утро, причём удивительно раннее и безоблачное, Марволо, приказал домовикам спешно накрыть стол чем нибудь лёгким, и тут же, не отходя от кассы, собрал совершенно всех волшебников и волшебниц, составлявших его Ближний Круг.       Не то чтобы их было очень много, но личности то были колоритные и, что самое главное, пунктуальные. А ещё все до единого обладающие такой замечательной и полезной в абсолютно любом хозяйстве чертой, как инстинкт самосохранения.       Как бы Темный Лорд не хотел, чтобы в глазах этих людей преобладало все же уважение, нежели «инстинкт», но добиться этого, на данный момент, практически не представлялось возможным. Рвавшийся наружу спонтанный гнев необходимо было куда-то выплескивать. Ну, или заедать, но поскольку расставаться со своей подтянутой фигурой Марволо категорически не желал, приходилось стоически выбирать между парочкой новых седых волосков в светлой гриве Люциуса, и какого-то заморского десерта из ста слоев чего-то с чем-то.       — Дорогие мои соратники.       Соратники поклонились, соратники присели. Рассадка за вытянутым дубовым столом создавала ощущение уникальной карикатуры: безумные заросшие морды позавчерашних сидельцев чередовали собой лощеные гладковыбритые лица лордов, леди и иже с ними. А ведь это ещё даже не все узники, то есть кутузники! Лорд был с собой честен, и основываясь именно на этой честности, заслуженно собой гордился: на прошлой недели он, хоть и на срок довольно не продолжительный, таки умудрился найти баланс между тем, что представляла собой его психика после воскрешения, и целыми двумя извилинами мозга, которые остались у Волан-де-морта после него же. Да, Лорд был честен с собой: он не отупел, само собой, но критичность мышления явно помахала ручкой. Так вот.       Именно из-за этого он едва не ломанулся вызволять плененных Пожирателей из Азкабана, посредством взлома этого самого Азкабана по всем канонам скрытности. Заметности, прощу прощения. Так что он был полностью в своём праве, гордясь тем, что в самый последний момент сумел обуздать то, что сейчас зовётся его сущностью, и направить все свои силы и старания не на бессмысленную разруху, а на великий и могучий план, позволивший его «другам» почувствовать ветер в сапогах чуточку позже, зато с каким размахом!       Два дня никто ничего не замечал, а потом… ох-ё! Словом, катарсис.       Конечно, большинству ещё предстояло долгое и нудное выздоровление, но Лорд просто не мог ждать, когда каждая секунда приближала его… да даже не понятно, к чему приближала! Но делала это, вот что самое главное. В конце концов, злость тоже утомляет. Не так, как какой-нибудь спорт или… кхм, но все же. Вот Марволо и утомился, без шуток, уже голова начинает болеть. А повестка дня до сих пор не оглашена.       — У кого-то есть предположения на тему того, почему я собрал вас здесь сегодня? И отчего именно в таком составе?       Обычно Волан-де-Морт собирал либо вообще всю свою рать, либо вызывал одного-двух человек по отдельности и беседовал. Ну, по правде это было лишь единожды, после воскрешения, но до вылазки в самую охраняемую тюрьму в Магической Британии. Ближний Круг из двух с половиной человек он собрал, как только воплотился и сейчас. Что ж, посмотрим.       Из всех присутствующих глаза по-настоящему горели только у Беллы и близнецов Кэрроу. Остальные не то чтобы растеклись на своих стульях, но выглядели как-то амёбообразно. И это учитывая, что сидели все по струнке смирно. Вот они, проблемы! Как прикажете с этим работать?       Однако разойтись Лорд все же не успел: заметив, что Повелитель действительно спокойно и более-менее мирно ждёт, пока кто-нибудь подаст голос, с разных уголков стола наконец-то начали подаваться признаки жизни, облаченные в словесные конструкции совершенно разного уровня логичности.       Кто-то из Лейстренджей предположил терракт, со стороны Люциуса, как хозяина дома и первого подметившего, что смельчак открыл рот и ещё дышит, послышалось довольно живенькое предположение об обсуждении активных действий политического характера, которые тоже вполне имели бы место быть, будь у Волан-де-морта снова возможность очаровать людей, а не вводить в состояние комы.       Беллатриса подпрыгнула на стуле и развернувшись в пол-оборота начала вещать что-то про какого-то «мальчишку», личность которого Марволо видимо предлагалось разгадать посредством легилименции или шаманизма над душевно больными.       Нет, он конечно же отдавал себе отчёт в том, что с вероятностью в сто десять процентов она имеет в виду Гарри Поттера, но вот скажите, бога ради, как он должен был разгадать этот чудо-ребус, не зная заранее, что у женщины на уме только этот школьник?       Право слово, одно его имя вызывало в Реддле действительно лютую неприязнь, причём адресованную скорее не самому мальчишке, будь он неладен, а тому, кто снова о нём вспомнил. Надо было табу не на своё имя накладывать, а на его.       Тёмный Лорд усилием мимики приподнял ту часть лица, на которой, предположительно, должна была присутствовать бровь, и женщина свернула лавочку. Её место быстро занял Руквуд, шепнувший что-то про научно-экспериментаторскую деятельность, но быстро сдувшийся, очевидно решив, что такое бывает только в сказках, а из сказок Волан-де-морту в детстве читали только ту, что про кощея. Да уж.       Однако Руквуду не суждено было опечалится: какого же было удивление бывалого невыразимца, когда его Повелитель, помедлив, благосклонно кивнул, поучительно добавив, что вот он-то, собственно, и оказался ближе всех к правде. Да, мол, считайте, что мы все с вами скоро будем почти что учёные. Коты. Хм, нет, такого он не добавлял.       Реддл начал издалека. Скорее даже для себя, нежели для сборища одноклеточных рядом, и указав сначала на свой внешний вид, столкнувшись с которым в первый раз, никто, разумеется, ничего не сказал, но все обо всём подумали, следом довольно завуалированно намекнув на «странные поведенческие особенности», приобретённые им после ритуала, и которые, конечно, пошли ему только на пользу, но хотелось бы вернуть все, как было, поспешно накинув сверху ещё парочку аргументов касательно нецелесообразности ещё целого ряда вещей, до того скромных и заумных, что некоторые даже потянулись за стаканами с холодной водичкой, и завершил глубокомысленным «Я сказал».       Окончив повествование, он откинулся на спинку высокого резного кресла, читай трона и осмотрел своих сторонников с явным пренебрежением.       Пожиратели и охали, и ахали, каждый про себя, разумеется, но в итоге остались сидеть, словно восковые статуи. Ну, да, надо что-то менять, да и ритуал, очевидно, прошёл, ну, неудачно, однако…       — Не сомневайтесь, что я приложу все усилия, чтобы вернуться в свою совершенную форму в кротчайшие сроки, но и от вас мне придётся потребовать определённой дисциплины, также, — не то чтобы Тёмный Лорд чётко себе представлял, что именно и к чему именно он собирается прикладывать, равно как и слабо надеялся на имеющуюся под рукой литературу, — мне не стоит напоминать, Малфой, Розье, Долохов, вас это особенно касается, что вся подходящая под мои критерии хотя бы на ету литература из ваших мэноров и особняков должна оказаться здесь…сегодня же?       Конечно им не стоило напоминать, все тут же закивали, словно самодельные болванчики. Малфоям и вовсе ничего не оставалось, кроме как натягивать улыбку и сидеть смирно, чтобы не спугнуть временное Лордовское затишье.       Следом порцию поручений получили Руквуд и Снейп. Область их деятельности была очевидна, рекомендации те же, что и всегда, чем быстрее, тем лучше, и все в таком духе.       Марволо не спешил расслабляться, но в целом, почувствовал себя значительно спокойнее, чем было с самого утра: угомонилась, конечно, только так часть его психики, которая ещё была на это способна, однако это уже было что-то, какой-никакой прогресс и почва под ногами, в прочность которой хотелось верить.       Из этой абстрактной идиллии выбивался только Антонин Долохов, который, стоило ему только перестать изображать Незнайку с луны, принял выражение до того серьёзное, что было даже невооружённым взглядом понятно: хваленый боевик в кои-то веки о чём-то по-настоящему крепко задумался.       Вообще-то Антонин был далеко не идиотом. Реддл оказался с ним на одном курсе, когда тот только перевелся Хогвартс и потому действительно знал, о чём говорит: Долохов был бойцом, и бойцом на удивление хитрым, смекалистым, при том, что при желании он мог косить совершенно под кого угодно, даже последнего недоумка. Вот бы кто знал, как такие умения иногда пригождаются.       И все ведь умел, зараза! При этом определено не будучи, как там у них говорят…«семи пядей»?       И вот он сидит, сложив руки в замок. Хмуриться, расслабляться, снова хмуриться, но на этот раз на серьёзном лице поступает какая-то непонятная Лорду, смешанная эмоция и распробовав её, мужчина наконец откашливается, привлекая к себе внимание не только коллег, но и своего Повелителя. Последний, к слову, уже весь извертелся на стуле, пока не пришла пора призвать всех к порядку.       — Мой Повелитель, у меня есть…предложение.       — Говори.       — Я знаю человека, который мог бы вам помочь. Информацией так уж точно, — на Долохова таращились, как минимум, как на второго Христа, и на то были довольно веские основания: в кругу Пожирателей Смерти каждый знал себе цену. Более того, среди сторонников Тёмного Лорда сложно было отыскать человека, не осознающего чёткого потолка своих возможностей, ширину собственного кругозора, а также свои слабые и сильные стороны. Выше головы никто не прыгал, проще говоря.       И вот, Антонин Долохов выдаёт спич. Не то, чтобы от него не ожидали: в плане ожиданий Ближний Круг Пожирателей Смерти вообще был очень и очень лоялен. Настолько, что в любом толковом словаре напротив этого слова можно было поставить их групповое фото. Но все же Долохов, хоть и был умен, симпатичен и отнюдь не косноязычен, умением заводить знакомства, а уж тем более такие, мягко говоря, полезные, никогда не славился. Но раз в год и палка стреляет.       Вот только Лорд Волан-де-морт думал, что она уже, а потому сдержанно молчал, одним взглядом намекая слуге на необходимость продолжать. И как можно быстрее.       — Что это за человек?       — Это моя сестра, милорд. Она ритуалист-артефактор, с отличием окончила Колдовстворец несколько лет назад и с тех пор активно путешествует. Сейчас она уже больше двух лет находиться на родине и я легко смогу связаться с ней, если вы сочтёте нужным.       Темные искусства — дело семейное, и не то чтобы Тёмный Лорд мог каким-либо образом выступать против этого заявления. Не по-пацански получилось бы. Однако, в совокупности с некоторыми познаниями о русском быте и семейных ценностях, это вызывало некоторые весьма специфические опасения. Да и вообще, он думал, что здесь поможет только некромантия, но в слух об этом говорить конечно же не стал. Дареному коню в зубы…хотя, это как пойдёт.       — Не знал, что у тебя есть родная сестра, Антонин. И она достаточно умна, чтобы помочь мне? Что знает она, чего не знаю я?       — Для вас не новость, милорд, что образование в России значительно отличается от образования в Англии. Там куда меньше закрытых дверей, и специализации куда более… обширные.       Откуда-то с края стола послышался шальной возглас «О-о-о-о», который, впрочем, тут же стих. Мальсибера заткнул откровенно косой взгляд Руквуда. В общем-то, тонкий намёк Долохова был более чем понятен: Россия с её магией была страной загадок, а уж что касалось обучения… То, чему учат русских — остается на территории самих русских, от того у Реддла просто язык не поворачивался сказать, что он не заинтересован. Ритуалист, ну, да, все сходиться.       — Ты предлагаешь мне её как союзницу, или как эксперта со стороны?       — Как эксперта со стороны, мой Лорд.       — И ты действительно полагаешь, что она может добровольно изъявить желание посетить нас?       — Если вы не станете угрожать меткой…       — Что ты и твоя сестрица имеете против нашей метки?       Нет, вообще-то Реддл прекрасно понимал, что. Если он чувствует приток сил, то они, его слуги, соответственно, отток, это очевидно. Вряд ли Антонин желал для своей сестры судьбы подзарядкой батарейки. Да и зачем ему, Тёмному Лорду, это надо, в самом деле? Обетов на неё понавешать и дело с концом, к тому же тут родственные связи, да и нажить врагов на другом континенте он, вроде бы, пока не успел.       А ещё нужно смотреть правде в глаза: его поиск информации сейчас больше походит не на серьёзную аналитическую деятельность по сбору и стстематизации, а на анекдот про холодильник, к которому как не подойди, все одно — пусто, и который каждые пол часа открываешь-открываешь, ожидая увидеть хоть что новое, съедобное, а внутри, как назло, все ещё пусто, пусто, пусто… Вот и в библиотеке Малфоев также. Ну, бред же, бред.       Поэтому воротить нос явно не стоило, да и Долохов, вон, обещает обратится к сестре исключительно по родственному, без огласки, что б исключительно в личном порядке и как можно быстрее.       — Так, а имя? Ты ж у нас не безродный, Долохов, значит с сестрой одной фамилии.       — Одной-то одной, но в России женщины-колдуньи зачастую и сильнее мужиков бывают, да и если детей двое, одного, как правило, всегда отдают в род матери. Мой Лорд, разрешите откланяться?...       И Лорд разрешил, пояснив, для особо непонятливых, что собрание объявляется закрытым. Следующее ждите с восходом солнца, когда Долохов явиться на пятый день с востока. Ну, или как-то так. При этом огромных трудов ему стоило загнать подальше чувство, стабильно чётко фиксируемое всеми чешуйками его облезлого затылка. Чувство, столкнувшись с которым простые люди обычно понимают, что судьба-злодейка не ищет для них лёгких путей.