***
Чердак встречает его запахом пыли и солнечными лучами, пробивающимися сквозь маленькое окошко. Парень садится на пол по-турецки и вдруг замечает в углу гитару. Старая, пыльная, поцарапанная. Волчья. Рыжий слышал, что после смерти владельца Сфинкс попросил Македонского унести её сюда. Не хотел, чтобы к ней прикасались ещё чьи-то руки. Крыс берёт гитару и аккуратно укладывает к себе на колени. — При всём уважении, дорогой… Мне он разрешал её трогать, — шепчет Рыжий и медленно стягивает с лица очки. Волк их не любил. Говорил, что они его уродуют. Рыжий был с ним согласен, но менять ничего не собирался. Сквозь царапины на верхней деке гитары просачивается Могильник, белоснежная, стерильно чистая палата и двое мальчишек, сидящих на незаправленной кровати. — А эту вчера только выучил, слушай, — пальцы Волка ложатся на гриф, зажимая первый аккорд, вторая рука бьёт по струнам. — Город расколется на мириады зеркал… Голос у него чистый, приятный. Смерть сам не замечает, как придвигается ближе. — Рвутся в любовных пожарах петарды сердец… Стенка, за стенкой душа, за душой тоска… Тянет в болотную топь заколдованных мест… По Могильному коридору быстро протопала медсестра на высоченных каблуках. В кабинете Януса зазвонил телефон. В окно ударил сильный порыв ветра. — Дайте мне белые крылья… Я утопаю в омуте… Через тернии, провода… В небо, только б не мучиться… В чердачное окно бьёт порыв ветра. Где-то в недрах Дома звонит телефон. По коридору третьего этажа кто-то из воспитательниц громко цокает на высоких каблуках. — Знаешь, я так соскучился… — голос ломается, слёзы застилают глаза, рука срывается со струн. Рыжий откладывает гитару в сторону и утыкается лицом в колени. Тело сотрясается от беззвучного плача.***
Волк зависает под потолком чердака. Не будет он больше соваться в Крысятник, шумно там слишком. И грязно. И вообще атмосфера такая себе. С Рыжим можно будет и в коридорах повидаться. Хлопает чердачная дверь. Ну, и не только в коридорах. Парень наблюдает, как крысиный вожак берёт его гитару, что-то бормоча себе под нос, и начинает играть. Он спускается на пол, садится и беззвучно подпевает. Вдруг Рыжий начинает плакать. Для Волка это становится такой неожиданностью, что он по привычке подрывается и пытается сгрести друга в объятия, но руки проходят сквозь него, и парень запоздало вспоминает, что больше никогда не сможет этого сделать. Проклиная всё и вся, он перемещается максимально близко к Рыжему и зависает, приблизив лицо к его волосам. Будь он жив, он бы зарылся в них носом, может даже чмокнул друга в затылок. Но он больше никогда не сможет этого сделать.***
Затылком и спиной Рыжий чувствует лёгкий холодок. Ему не нужно много времени, чтобы понять, кто это. — Я скучаю… — шепчет парень. Холодок пропадает. Рыжий резко разворачивается и видит, что чердачное окно начинает запотевать. Спустя несколько секунд на нём появляются слова: «Я ТОЖЕ СОСКУЧИЛСЯ»