***
Лиам протягивает Шэй сигарету вместе с зажигалкой. Курение — плохая привычка сильных людей. Многие из курильщиков могут запросто бросить, но не делают этого. Просто не хватает эндорфина. Нет этого гормона счастья и радости. Его вызывает только выкуренная сигарета. И иногда проще отравить свои лёгкие никотином, чтобы сохранить остатки нервных клеток. А с их сложной и ненормальной работой на Братство половина зарплаты от мелких подработок уходит только на оплату нескольких блоков сигареты, улетающих буквально за неделю. Но никто из них не бросает курить, даже зная то, что вместо нормальной еды потом придётся есть полуфабрикаты, разогретые в старой микроволновке, которая частенько просто так красиво крутит еду в тарелке, подсветив желтоватым светом. — Шэй, — Лиам выдыхает её имя вместе с дымом. Но Кормак прекрасно знает, что будет дальше. Опять нотации. Иной раз он ведёт себя практически, как её старший брат, отвечающий за неё головой перед отцом. Раньше так частенько и было. Он действительно был для неё самым настоящим братом. И отец Шэй доверял Лиаму, отпуская её с ним гулять. — Давай не будем, Лиам, — голос Кормак сквозит усталостью. Она оттанцевала на сегодня своё. И желает просто забыть об этой работе до следующего раза, пока вновь не придётся тащиться сюда и развлекать мужиков. — Ты же прекрасно знаешь, что я не могу по-другому! — О`Браен возмущён. Возможно, Шэй даже понимает причину его злости, но как-то не хочет её полностью осознавать. Она втягивает дым в лёгкие, прикрывая глаза, но практически сразу же его выдыхает, не успев даже толком почувствовать, как эти раковые палочки и дым от них её дурманят. — Я переживаю за тебя, Шэй. Работа в этом клубе не доведёт тебя до добра. Все мы прекрасно знаем, куда дальше идут стриптизёрши. И я искренне не хочу, чтобы именно ты оказалась в числе этих дамочек, тусующихся на трассе и пытающихся заработать юбкой покороче в минус пятнадцать градусов. Лиам нарочно утрирует. Хотя бы потому что у них практически не бывает таких низких температур. Да, холодно. Но это же не Россия! Про всё остальное Кормак помнит. И старается лишний раз не давить на больную мозоль и не раздирать рану, которая даже не успевает затянуться. Чувство вины перед собой, неоправданные надежды и банальное желание лучшей жизни — это давит на Шэй, хотя она старается улыбаться и не выдавать всего того, что творится в её голове. — Да-да, Лиам. Я прекрасно знаю, где заканчивают стриптизёрши. Я уже на половине пути, чтобы выбраться из это профессии. Как думаешь, почему именно я изъявила желание устроиться работать под носом у тамплиеров? Из желания побыстрее что-то узнать или заобщаться с кем-то из Ордена? — Шэй кидает взгляд на тлеющую между пальцев сигарету. Пока она тут болтает и распинается перед Лиамом наглый ветер скуривает её не особо то и дешевый табак. Сигареты вообще стоят, как целое состояние, — В первую очередь я хочу сменить работу. И мне подвернулся просто отличный шанс. Лучший друг вообще с натяжкой верит во все сказанные Шэй слова, но всё ещё верит. Она видит это в его глазах — в душу закралось сомнение и всё это отразилось в них. Лиама вообще слишком легко прочитать по глазам. Они выдают его с потрохами. Как бы сильно он не старался сокрыть что-то, его практически все да раскрывают. Каким бы мастером внешней маскировки он не был, как бы мастерски не скрывался в тенях, сокрытие чувств — не его конёк. Глаза Лиама — глаза маленького ребёнка. Он слишком доверчив в некоторые моменты своей жизни. Смотрит на всё взглядом, излучающим свет. Будь он немного глупее, то его бы все запросто обводили вокруг пальца. Но тогда бы он и не задержался среди представителей ассасинов. — Обещай мне, что ты бросишь это дело. Только честно, Шэй. Я не могу уже выслушивать отговорки и смотреть на то, как ты медленно прогораешь, тратя свою жизнь на эту работу для… — ассасин запинается. Дальше должно идти многозначительно слово «шлюха». Но у Лиама не повернётся язык сказать что-то подобное в адрес Кормак. Они столько всего вместе прошли. И даже в минуты их ссор и крупных конфликтов он никогда не позволял произнести что-то плохое по отношению к Шэй, как-то оскорбить её. Вот и сейчас ведь не станет. Хотя слово «шлюха» лучше всего описывает то положение, в котором застряла Кормак, — Женщин с низкой социальной ответственностью. — Эскортница, — тихо произносит Шэй, туша окурок от сигареты о край помятой мусорки. Она выкидывает маленький скукоженный комочек с красными следами от помады на фильтре. О`Браен не понимает, о чём говорит Кормак. И его снова сдают глаза. Взгляд. Один только взгляд, и ты знаешь Лиама, как облупленного. Знаешь все его мысли, чувства, планы. Читаешь, как распахнутую книгу. — Слово «эскортница» мне нравится больше». К тому же я всего несколько раз спала за деньги. Во все остальные разы меня вызывали, как сопровождение для банкета. Люди платят за моё общество. По-моему, это худшее, что только может с тобой произойти. Настолько некоторые зажрались в богатстве, что у них нет даже какой-то подружки, чтобы пойти на светскую вечеринку и провести время в компании чопорных педантов. Их ночной стриптиз-клуб — это завуалированный бордель, о котором по городу ходят неоднозначные слухи. Невкусная конфетка в красивой блестящей упаковке. Владельцу мало выручек от танцующих девочек. Он решил ещё поиграть в сутенёра, параллельно зарабатывая на этом ещё какие-то деньги. Только оформил всё это грамотно, как агенство по предоставлению эскорт услуг. Практически каждая дама в их заведении — эскортница. За редким исключением — проститутка. И все они торгуют своим телом, обществом, временем по установленному прайсу. И даже платят налоги за свою деятельность. Эскорт не запрещён, вполне легальное явление. Состоятельные мужчины ищут не глупую, симпатичную дамочку на вечер. Они готовы платить баснословные суммы за возможность общения с девушкой. Нужно же кого-то демонстрировать в своих кругах, чтобы показать, что ты не неудачник с тугим кошельком, набитым купюрами. А если девушка на вечер ещё и может два толковых слова связать и ответить на вопрос, кто был первым президентом США, то цена за вечер, а порой и за ночь удваивается. Не все спят со своими клиентами, но большинство, чтобы получить хотя бы тысячу баксов «на чай». Маленький бизнес эскорт и стриптиз-клуб. Кормак сплёвывает себе под ноги, чтобы избавиться от привкуса горечи от всех этих мерзких мыслей, хотя комок всё ещё остаётся где-то в горле. Его выклюнуть не выйдет. — Ты уже спала за деньги, Шэй. И мне от этого только мерзко. Взгляни на себя, ты же совсем теряешься с этой работой. Никакие деньги мира потом не помогут тебе собрать себя по кускам. Тёплые ладони Лиама опускаются на её плечи. Ассасин заглядывает ей в лицо, чтобы удостовериться, что Кормак внимательно его слушает. И она правда это делает. Не пытается спрятаться в своей голове за непробиваемой стеной равнодушия. По отношению к этому человеку Шэй вообще не может проявлять равнодушие. Одно только его прикосновение дорогого стоят для неё. И пусть от близости с ним её желудок не завязывается в узел, да и насекомые внутри не начинают копошиться, стремясь наружу. Но в обществе Лиама Кормак чувствует себя максимально защищенной. Ей с ним спокойно. А тепло от его рук разливается по её телу. Он рядом и это уже не плохо. Возможно, это не любовь, а просто привязанность, незримая, прочная связь между ними, протянувшаяся красной лентой сквозь года. Кажется, где-то на востоке есть подобное поверие. — Я хочу, чтобы ты закончила с этим. Как можно быстрее, Шэй. Иначе всякое может произойти. Девушка осторожно касается ладонью чужой груди. На зелёной футболке странный принт с черепом и несколькими змеями. Так не в духе Лиама. Он может и выглядит, как типичный опасный скинхед, головорез, уличный бандит. Но ведь в действительности он очень мягкий, заботливый и чуткий человек. И если бы он только чаще всё это раскрывал для Кормак, быть может… Да ничего бы не изменилось. Просто Шэй чувствовала бы себя чуть более счастливой. — Может обнимешь, как ты всегда это делаешь? — с надеждой, перебиваемой усталостью произносит Кормак. Ей очень нужны его прикосновения. Это отдушина, возможность почувствовать себя маленькой девочкой, которая ещё хоть кому-то нужна и от которой не откажутся из-за её глупых, самонадеянных и крышесносящих поступков. Даже если она продаёт себя, кому-то же всё равно она нужна со своими тараканами. Такая порочная. — Обниму, куда же я денусь. И Лиам действительно обнимает её. Всю такую грязную, омерзительную, представляющую собой голый порок и мечту для извращенцев. Ему всё равно на то, что Шэй отпахала свою смену. Он совершенно не брезгует коснуться её руками без перчаток, не кривит лицо от брезгливости. Лиам обнимает мягко, но крепко. Как всегда это бывало в раннем детстве. Шэй помнит, как однажды она разбила коленку, громко разревелась, а Лиам не растерялся и прижал её к себе, защищая от враждебного мира. Он до сих пор её защищает, наблюдая за всем издалека. И Кормак это нравится. В тёплых объятиях ассасина ей очень хорошо. Она прижимается к нему ближе, закрывает глаза, чувствуя, как одна ладонь касается затылка. Он перебирает её тёмные волосы, пропускает их сквозь пальцы. Со стороны это всё выглядит более чем странно. Двое молодых людей в пять утра стоят у закрытого клуба, который некоторое время назад ещё принимал гостей. Вокруг потихоньку начинает очухиваться от минутного забвения город, который никогда не спит. Первые люди уже давно выползли из своих домов и квартирок и направились по делам. Кто-то на работу, кто-то на приём ко врачу, а кто-то просто занимать место в пробке или в метро. Скоро поток машин на улицах станет плотным, начнут ходить первые автобусы. А они всё равно стоят под отключенной вывеской с крыльями ангела. Может не зря этот клуб вообще назван «Падший ангел». — Ты же знаешь, что я хочу тебе сказать? — шепчет Кормак. Её голос ещё не приглушает сторонний шум. Да даже если бы и приглушал, то Лиам бы всё равно услышал её шёпот. В любой точке мира. Стоит только лишь Шэй произнести его имя. — Знаю, Кормак. Поехали домой. Хватит с тебя на сегодня.***
Звонок. Телефон на журнальном столике вибрирует от чего сотрясается даже стоящая на нём пустая ваза футуристично-кривой формы. Хэйтем берёт в руки смартфон и смотрит на экран. На нём фотография девушки. Тёмные волосы заплетены в две тугие косы, на голове национальный головной убор, название которого Кенуэй даже не помнит. Да и сейчас это не так важно. Наконец, она позвонила, а, значит, с ней всё в порядке. Хотя бы относительном. Чтобы не гадать тамплиер снимает трубку. На том конце провода действительно голос Дзио. — Почему ты не отвечаешь на звонки? Он переживает за неё так, как не переживал за других девушек, с которыми когда-то был в отношениях. Эта девушка смогла заполучить его сердце в свою власть, смогла охмурить его до такой степени, что Кенуэй надеется в недалёком будущем одеть на её палец золотое кольцо. И он переживает за неё. Каждый раз Хэйтем склонен надумывать сложные ситуации, в которых с ней что-то может случиться. И даже несмотря на то, что их отношения буквально трещат по швам, каждый действует друг другу на нервы в силу своего сложного характера, Кенуэй переживает. И сейчас он даже не вспоминает, что они поругались несколько дней назад. И сам он уехал ночевать в одну из своих многочисленных квартир в Нью-Йорке. — Хэйтем, послушай, хватит мне названивать. И скажи своим людям, чтобы они от меня отстали. Эту фразу тамплиер слышит не первый раз. Он ответит точно также, как и ответил в прошлые несколько раз — нет. Когда кто-то из его людей находится рядом с ней — ему спокойно. — Скажи мне, где ты? Я хочу знать, почему ты уехала и пропала. И совершенно мне ничего не сказала. Тамплиер пытается увильнуть от ответа, делает вид, что на самом деле он не знает, где находится его возлюбленная. Знает он всё. Он всё прекрасно знает. Маячки, прослушка. Ни одного свободного шага нельзя сделать, чтобы птичка не напела Хэйтему, с кем виделась Дзио, кому она звонила, и кто звонил ей. Кенуэй прекрасно понимает, что он поступает неправильно, влезает в чужую личную жизнь, но такова цена быть в отношениях, пожалуй, с самым известным человеком современности. Ты либо не имеешь никаких секретов ради собственной безопасности, либо собираешь вещи и уходишь, если не готов мириться с подобным отношением к себе. — Не делай вид, Хэйтем, что ты меня не услышал. Ты не глухой. Скажи своим охранникам, чтобы они уехали. Они нервирует всех людей в резервации. А я уехала к маме. Девушка ему не врёт. Она и правда у мамы. И Хэйтем это знает. А ещё знает то, что сам он на добровольных началах никогда не поедет к своей будущей теще. И Дзио тоже прекрасно всё это знает. Даже иногда пользуется этим, изворачивая всё в свою пользу, чтобы лишний раз найти повод убежать из-под надзора камер. За два с половиной года, что они вместе, девушка так и не смирилась с тем, что даже в ванной она никогда не остаётся одна. — Знаешь, Дзио, я хотел сказать…