Once Upon a Book

Авторское описание: В мире, где каждый, рождаясь, обретал метку соулмейта, принадлежащую к какому-либо типу, казалось, легко было найти свою родственную душу. К сожалению, не все имели одинаковые типы меток, что значительно осложняло поиски. Изуку знал первые слова, которые его душа произнесёт при встрече, поэтому он и не подозревал, что встретит своего соулмейта в тихий сочельник, когда будет закрывать книжную лавку, в которой работал по ночам. Кацуки точно знал, когда встретит свою душу, – спасибо таймеру на предплечье. Проблема заключалась в том, что он не знал, где они встретятся: улицы казались обезлюдевшими, пока он не наткнулся на маленький книжный, спрятанный в переулке и всё ещё открытый. ________________________________________ Изуку нравились праздники. Снегопады, горячее какао, тёплые свитера, красивые украшения, праздничное настроение. Всё это было очень приятно и грело его сердечко. Иногда на него во время праздников накатывала грусть: не было человека, с кем можно было их проводить, – но сама атмосфера сезона всегда дарила ему утешение. Изуку ни с кем не встречался, ни разу в своей жизни, исключая одну провальную попытку с Очако в старшей школе. Они были счастливее, будучи друзьями. У него была маленькая компания, группка друзей, но каждый из них встречался с кем-то и предпочитал проводить праздники со своим предназначенным. Кто-то из них всегда приглашал Изуку присоединиться, но он всегда вежливо отказывал. Не хотелось влезать в их счастье и рушить романтику совместных моментов. Он только немного завидовал, признаваясь в этом самому себе и чувствуя вину. Видите ли, он остался единственным в компании его друзей, кто ещё не нашёл свою родственную душу. Очако встретила своего соулмейта, Тенью, в первый день учёбы в колледже несколько лет назад, и они до сих пор жили душа в душу. Тенья быстро влился в их компанию и в самом деле был очень классным. Другой его друг, Хитоши, встретил своего соулмейта Каминари всего пару месяцев назад. Изуку встречал блондина только раз, но он показался ему милым парнем. Он был чересчур энергичным, как будто каждое утро подзаряжался от розетки, вместо того чтобы пить кофе, как все. Сначала казалось, что такая взрывная личность не уживётся со спокойствием и сдержанными манерами Хитоши, но в реальности они прекрасно дополняли друг друга. Видя их вместе всего раз, Изуку уже успел поразиться тому, как они перебрасываются остротами, и тому, как Шинсо с наслаждением дразнит Каминари. Это выглядело мило. Последней была Тсую. Она встретилась с соулмейтом, Токоями, год назад. Он выглядел закрытым и неприветливым, но на самом деле просто был очень сдержанным. Когда Изуку спустя пару встреч узнал его получше, Фумикаге оказался очень честным и душевным парнем. Что оставалось Изуку, которому ещё не повезло встретить свою родственную душу? Иногда было тяжело побороть своё разочарование. Как можно было убедиться, найти соулмейта было не так-то просто. Каждый рождался с меткой определённого типа. Это мог быть некий символ, слова или даже способ, который свяжет тебя и твою половинку. Проблема заключалась в том, что не у всех метки совпадали: у двух предназначенных могли быть метки разного типа. Некоторым везло, и их метки были похожи, как у Теньи и Очако. У них обоих на теле были вытатуированы имена друг друга, так что выяснить, что они соулмейты, оказалось чрезвычайно просто, когда студенты начали представляться в свой первый день в классе. У остальных, однако же, были разные метки. Хитоши и Каминари – хороший пример. На теле Шинсо с рождения была татуировка на предплечье, изображающая чёрную молнию (совпадающую с той, которую так любил рисовать на своих волосах Денки), искрящуюся ярко-жёлтым электричеством. Каминари же не мог видеть фиолетовый цвет до той минуты, пока не взглянул в глаза Хитоши. Конечно, метки соулмейтов помогают понять, кто тебе предназначен, однако одному неизвестно, какая ИМЕННО метка у второго, и это всё немного усложняет. Скучающе стоя за прилавком маленького (в данный момент пустующего) книжного магазинчика, где он работал, Изуку посмотрел на собственную метку. Он закатал рукав рубашки, и показались слова, вытатуированные на его запястье с рождения. ТЫ! КТО ТВОЙ СОУЛМЕЙТ?! По всей видимости, это будут первые слова, которые предназначенный Изуку скажет ему. Достаточно странно говорить такое в первую встречу. То, что буквы были написаны заглавными буквами, наводило на мысль, что соулмейт прокричит свой вопрос. Изуку, признаться, провёл слишком много часов, уставившись на буквы на запястье и анализируя их всеми возможными способами, но в конечном итоге признал, что это стоит оставить на попечение вселенной. Даже если буквы прямо намекали на чью-то злость и агрессию, ему нравилось думать, что это была просто чрезмерная страстность. О чём он думал вначале? Ах, точно, праздники. Изуку искренне нравились праздники, но иногда становилось тяжело игнорировать лёгкую грусть, когда он оставался один, особенно в сочельник, в одиночестве отрабатывая смену в книжной лавке, где он работал. Обычно он отмечал Рождество со своей матерью, но сейчас она была в Америке, где путешествовала со своим парнем – Тошинори. Тошинори встретил его мать всего несколько лет назад, когда Изуку пошёл в старшую школу. Они оба оказались в редкой ситуации, совсем недавно потеряв своих родственных душ. Отец Мидории был солдатом, погибшим в бою в другой стране, когда Изуку был совсем ребёнком. Соулмейт Тошинори скончался от рака спустя несколько лет после этого. Именно благодаря общему чувству потери они сблизились и в конечном итоге начали встречаться. Изуку не возражал: ему нравился Тошинори. Мужчина, на самом деле, стал ему кем-то вроде отца. Тошинори предложил оплатить перелёт и для него, чтобы он смог присоединиться к ним на торжестве, но Изуку поступил благородно и взял смену в ночь перед Рождеством, чтобы его коллеги смогли провести праздники со своими супругами и детьми вместо того, чтобы скучать за прилавком. Единственным минусом, конечно, являлось то, что Изуку был теперь тем, кто скучает за прилавком, вместо того чтобы проводить время в Америке со своей семьёй. Что ж, по крайней мере, наконец-то пришло время закрываться. Ему по-прежнему не к кому было идти домой, но он знал магазинчик со вкусным раменом, который содержала семья, не отмечающая Рождество, из-за чего он был открыт этой ночью, обслуживая тех, кто не устраивает больших семейных обедов. Пока он отсчитывал секунды до закрытия, пуская слюнки при мыслях о вкусном рамене, поток его дум был грубо прерван звоном колокольчика и хлопаньем двери об ограничитель, как будто кто-то, пришедший из переулка, был очень злым. Изуку поднял взгляд, чтобы посмотреть, кто же мог ворваться в маленькую, незаметную с улицы книжную лавку в ночь перед Рождеством прямо перед закрытием, когда внезапно потерял дар речи. В дверях стоял парень примерно возраста Изуку, двадцать – двадцать один год, на чьём лице отражались измученность и разочарование. У него были колючие пепельно-русые волосы, твёрдая линия подбородка и красные глаза цвета крови, которые лихорадочно обшаривали магазин, судя по всему, ища кого-то. Покупатель был одет в тёплую одежду, пожалуй, даже слишком для этого сезона. На нём было плотное пальто поверх свитера или даже сразу двух, перчатки и длинный чёрный шарф с двумя оранжевыми полосами, пересекающимися в форме буквы Х на концах. Несмотря на то, что тот был так закутан, Изуку не мог не отметить, что парень находился в хорошей форме. У него были широкие плечи и восхитительно тонкая талия. Форма рукавов его пальто намекала, что под тканью находились мускулы, и штаны плотно облепляли мышцы его ног. Изуку никогда в своей жизни не чувствовал такого сильного желания. Как только ему удалось перестать глазеть, блондин посмотрел на своё запястье (как если бы проверял время, только часов на его руке не наблюдалось), пробормотав проклятие себе под нос, и только затем обратил внимание на Изуку – единственного человека в магазине, – тут же уверенно направляясь прямо к нему. Изуку начал произносить стандартное приветствие: «Здравствуйте! Добро пожаловать в «Once Upon a Book», если я могу вам чем-то помочь…» Однако он не успел закончить, так как блондинистый незнакомец ткнул в него пальцем и заорал: - ТЫ! КТО ТВОЙ СОУЛМЕЙТ?! Изуку издал тихий вздох и распахнул шокированные глаза. ________________________________________ Несколькими минутами ранее… Кацуки ненавидел праздники. Ну, или так он всегда говорил и всеми силами доказывал. Правда была в том, что в теории они ему действительно нравились. Он ненавидел холод – время, когда ему приходилось носить больше слоёв одежды, чем любому нормальному человеку. Но, несмотря на это, ему думалось, что все эти новогодние традиции и праздничные мероприятия могли бы быть весёлыми. Так оно, вероятно, и было, если бы только ему было с кем их проводить. Празднование в одиночестве всегда казалось грустным и жалким, поэтому Кацуки никогда ничего не отмечал. Его эмоциональный интеллект был… ниже среднего, так что он сумел убедить себя, что праздники – дурацкая и не заслуживающая его внимания вещь. Проблема на самом деле крылась в его метке. Дело было в том, она принадлежала к редкому типу: ничего странного, вроде воображаемого друга, о котором он как-то читал, но всё же достаточно необычно. С момента его рождения на предплечье Кацуки был таймер, который отсчитывал цифры в обратную сторону, и когда он достигнет нуля, то в тот же момент парень встретит своего соулмейта. Это значило, что, конечно, он никак не мог ускорить события, так что был вынужден наблюдать, как все его бесполезные придурки (читай: друзья) встречают своих тупых родственных душ, впадают с ними в сумасшедшую любовь и страдают всей этой слащавой рождественской хренью, которой он втайне тоже хотел заниматься. Он недолгое время встречался с другими людьми в старшей школе, которые точно не могли быть его соулмейтами, так как таймер продолжал отсчёт и на нём ещё оставалась пара лет как минимум, но это никогда не казалось ему правильным. Зовите его старомодным, но у Кацуки всегда было чувство, будто он изменял своему партнёру, когда пытался встречаться с тем, кто не был ему предназначен. Конечно, он знал, что наличие соулмейта вовсе не означало, что они влюбятся друг в друга и будут вместе как пара. Такими были отношения большинства родственных душ, но на самом деле связь между соулмейтами просто означала, что оба будут прекрасно понимать друг друга. Многие становились близкими друзьями, но в итоге заводили отношения с другими. Он как-то слышал об ужасно несчастливом случае, когда соулмейтом полицейского оказался серийный убийца, которого выслеживали и в конце концов поймали. Это было чертовски дерьмово. Но Кацуки инстинктивно знал, что у него будут именно романтические отношения с его соулмейтом. Каждый раз, когда он ходил на свидание с каким-нибудь идиотом – то есть каждый раз, когда он ходил на свидание, – его метка начинала зудеть. Ни в какие другие моменты она не проявляла себя физически, но каждый раз на свиданиях исправно начинала чесаться. Поэтому он прекратил всякие попытки и решил делать то, в чём, вероятно, был худшим в мире: быть терпеливым. Тем не менее, сейчас терпение Кацуки висело на ахуенно тонкой ниточке. Это был поздний вечер перед сочельником, день, когда – он посчитал – таймер остановится. Проблема заключалась в том, что на сегодня у него не было никаких планов. Ему не нужно было куда-то бежать или что-то делать. Его родители пригласили его провести праздник с ними, но, блять, черта с два он встретит своего соулмейта, когда родители будут подглядывать за ними, так что он предпочёл остаться дома. Честно говоря, если бы не таймер на его руке, он бы, вероятно, провёл весь день дома, не встретив ни единой души. Как бы то ни было, он не мог вынести сидения в гостиной в ожидании, пока его половинка появится, волшебным образом пробив потолок, поэтому, закутавшись в как можно большее количество слоёв одежды, он вышел на улицу. У него не было конкретной цели или направления, так что он просто свернул налево от своего жилого дома и пошёл вперёд. На каждом перекрёстке он останавливался, подтягивал рукав и смотрел на таймер, прежде чем выбрать другое направление, повинуясь своей интуиции. Прямо. Направо. Направо. Прямо. Налево. Налево. Направо. Он начинал чувствовать отчаяние. Осталась всего минута обратного отсчёта, а на улице в этот поздний час в канун Рождества не было ни души. Как раз когда он собирался подойти к следующему перекрёстку, он внезапно затормозил. В конце переулка, мимо которого он проходил, был виден свет, который едва можно было разглядеть краем глаза. Он сделал несколько шагов назад, чтобы заглянуть в переулок, и увидел нечто, похожее на магазинчик, который выглядел так, будто, несмотря на праздники, был всё ещё открыт. Вновь кинув взгляд на таймер и увидев, что осталось меньше шестидесяти секунд, он собрался с духом и быстро ринулся к нему. Посмотрев на вывеску над дверью, он прочёл «Once Upon a Book», написанное большими дружелюбными буквами поверх простого рисунка раскрытой книги. Он закатил глаза. Это было крайне дурацкое название для книжного, однако если именно здесь он встретит соулмейта, то это немедленно станет его любимым местом в мире. Он ворвался внутрь чуть более нагло, чем дозволяли приличия, если судить по звуку, с которым дверь ударилась об ограничитель. Он сожалел об этом совсем недолго, так как сейчас волновался насчёт гораздо более важных вещей. Его глаза просканировали магазин на предмет людей и обнаружили, что место было практически пустым. Полки были достаточно коротки, а магазин достаточно мал, чтобы он смог увидеть любого, находящегося здесь (если только они не сидели на корточках, подумал он), но здесь было пусто. Никого, кроме парня за прилавком, во всяком случае. Он взглянул на таймер и ругнулся под нос: «Блять!» - оставалась всего секунда! Не имея других вариантов, он повернулся к работнику, работающему за кассой, едва взглянув на него, прежде чем направиться в его направлении. - Здравствуйте! Добро пожаловать в «Once Upon a Book», если я могу чем-то помочь… - дружелюбно начал говорить парень, каким-то образом звуча полностью искренне, несмотря на то, что подобное приветствие было им произнесено сотни, если не тысячи раз. Кацуки оборвал его криком и тычком пальца прямо в лицо. - ТЫ! КТО ТВОЙ СОУЛМЕЙТ?! Кацуки услышал тихий вздох и увидел, как зелёные глаза напротив распахиваются в чем-то, напоминающем удивление. Бакуго использовал этот момент, чтобы посмотреть на парня за стойкой, того самого, который, скорее всего, был его родственной душой. Как уже упоминалось, у него были зелёные глаза, но они были такого глубокого и чистого оттенка, что казалось, будто они продали свой цвет изумрудам за деньги. Его волосы были непослушными и волнисто топорщились вокруг головы - но это казалось естественным, - и они также были того же зелёного оттенка, что и глаза. Кацуки немедленно захотелось запустить в них свои пальцы, хотя ему удалось сдержаться. На его лице были самые очаровательные веснушки, какие Бакуго видел в своей жизни. Они ярко выделялись на бледной коже зеленоволосого. Он позволил своему взгляду опуститься вниз, чтобы оценить тело своего возможного соулмейта. Неплохо. Он не был супер мускулистым, но можно было заметить, что он работал над собой и держал себя в неплохой форме. В особенности бёдра. Чёрт, они были широкими. Такими, какими раскалывают арбузы. Это отвлекало. Зеленоволосому наконец удалось выдавить какой-то звук, пусть это и смахивало на неудачную попытку прочистить горло, и взгляд Кацуки вернулся обратно к его лицу. Отвечая на выкрикнутый Бакуго вопрос, парень просто поднял руку и закатал рукав, показывая заднюю сторону запястья, где Кацуки увидел выведенные глубокими синими чернилами слова, которые он произнёс мгновение назад. ТЫ! КТО ТВОЙ СОУЛМЕЙТ?! У Кацуки отвисла челюсть, когда он уставился на них. Он ждал этого момента практически всю свою жизнь, а сейчас он наступил, и парень с трудом мог поверить в это. Внезапно он понял, что не может выдавить из себя ни звука, что произошло впервые с того момента, как он научился говорить. Его речь подвела его, и он с трудом поднял свою руку и закатал рукав, чтобы показать таймер, на котором, к его удивлению, были мигающие цифры 00:00:00:00, прямо как на микроволновке, когда время вышло. Они оба уставились на это, а цифры, мигнув ещё несколько раз, застыли в виде сплошных чёрных чисел, которые теперь будут показывать нули до конца его жизни. Они подняли взгляд вверх, теперь уставясь в глаза друг другу. Блять, соулмейт Кацуки был чертовски красивым. То есть конечно, чёрт возьми. Он был соулмейтом Бакуго Кацуки, каким он ещё мог быть, кроме как ахуеть каким великолепным? Но Кацуки всё ещё был ошеломлён неоспоримой красотой своей второй половинки. Он хотел утонуть в зелёном море его глаз. Он хотел осторожно запустить свои пальцы в непослушные колечки его волос. Он хотел поцеловать каждую веснушку на всём теле этого ботаника. А Кацуки упоминал эти бёдра? Он мог бы придумать пару вещей, которые хотел бы сделать между этими бёдрами. Учитывая, что никто из них не произнёс ни слова с того момента, как они поняли, кто они друг для друга, Кацуки решил взять это на себя. Он опустил взгляд на бейджик с его именем. Хах. Что за имя вообще – Деку? Ужасно глупо. Кацуки, однако, не мог не подумать о том, что это было даже мило на самом деле. - Хэй, - сказал он с нехарактерной мягкостью в голосе. – Я Кацуки. Кацуки Бакуго. Рад наконец-то встретить тебя, Деку. Деку выглядел так, будто ему наконец удалось вывести себя из транса, но затем он на секунду смутился. - Деку? – он посмотрел на бейдж с его собственным именем и через секунду понял. – О! Нет, моё имя Изуку! Изуку Мидория! Рад встретить тебя, Каччан! Кацуки инстинктивно вздрогнул. - Каччан? Что, блять? Если ты собираешься звать меня этой слащавой кличкой, тогда я точно буду звать тебя Деку. Изуку просто широко улыбнулся, и, блять, это определённо был конец. Кацуки понадобятся солнечные очки, если он и дальше будет смотреть на это. Сила его улыбки могла осветить целый город – настолько она сияла. Он знал ботаника всего тридцать секунд, но уже был по уши. - Хорошо, Каччан. – Изуку на секунду остановился в раздумьях. – Ты довольно милый, ты знаешь это? Кацуки почувствовал, как его лицо загорается, и это был, скорее всего, румянец, распространяющийся с кончиков ушей до самой шеи. Он лишь заикнулся в ответ: его речь снова подвела его, чёртова предательница. - Хэй, я как раз собирался закрывать магазин, – сказал Деку, - и если у тебя нет каких-то дел, не хочешь поесть рамена со мной? Я знаю чудесное местечко, которое будет открыто этой ночью. Кацуки тепло улыбнулся. - Да, Изуку. Я был бы рад. Пару минут спустя можно было увидеть, как пара идёт вниз по аллее к магазину рамена. Кацуки позволил своей руке скользнуть в ладонь Изуку, пока они шли, и он понял, что не чувствовал ничего более приятного в своей жизни.