Сиреневые звёзды

      Конец декабря — замечательная предновогодняя пора, когда предвкушение и приготовления к празднику в самом разгаре. Магазины, торговые центры и маленькие кафе уже увешаны гирляндами и мишурой, миниатюрными декоративными ёлочками.       Сан-Францокио и так был красивым, красочным городом, даже ночью полным люминесцентного света, однако в преддверии праздничного волшебства цвета стали ярче и даже как-то сказочнее, мягкий ореол света нежных сиреневых, красных и синих оттенков казался волшебной дымкой подступающего часа икс. Весёлый гул, равномерным фоном окутавший более-менее крупные улочки города, был пропитан ожиданием, и Тадаши, возвращавшийся из СФИТа, невольно проникся этой суетливой атмосферой. Постоянно стряхивая снег с волос и отдёргивая от лица колючий шарф, Тадаши рассматривал преобразившиеся витрины магазинов, стены домов, украшенные гирляндами и фонариками. Невесомые очертания улыбки не желали покидать его губы, и всю дорогу до дома Хамада против воли напевал играющую в колонках «джингл-белс».       До Нового года пара дней, но кажется, будто он вот-вот перешагнёт порог времени и последняя цифра графы года сменится на следующую. Волшебное чувство безвременья…       Толкнув стеклянную дверцу магазина, Тадаши с удовлетворением отметил, что тётя сменила колокольчики на бубенцы на время праздника. Небольшие металлические шарики прятались над дверью в плетённой еловой ветке, перевязанные атласной багряно-красной лентой и блестящие в тёплом свете ламп.       Посетителей много, но не слишком — тётя Кесс вполне успевала обслужить всех клиентов и без его помощи, а ведь в некоторые дни даже с подмогой было тяжко. Почти как и всегда, помещение пропитано гомоном людей и запахом мокрой от снега одежды. В воздухе витает запах выпечки, в котором главным образом фигурируют нотки имбиря и кофе с корицей, и проскальзывает еловая пряность. Тадаши с наслаждением вдохнул этот аромат, являющийся ещё одним приятным звоночком к предстоящему празднеству, снимает куртку и проходит к отдельной вешалке в углу помещения.       Куртка Хиро тоже была там, и парень обрадовался этому факту — в последнее время шатающийся чёрт знает где — хотя чаще всего на боях ботов — подросток приходил домой поздно и, порой, его приходилось забирать из полицейских участков. Парочку сотрудников Хамада даже поимённо знает, и знание того, что младший брат сейчас не «где-то», а здесь, дома — отдаёт теплом в сердце, хотя бы потому что…       Впрочем, неважно.       Скрип лестницы утонул во внезапной вспышке смеха в кафе, в последствии переросшей в бурное обсуждением чего-то, и потому появление Тадаши на чердаке осталось незамеченным.       Взгляд мимолётом скользнул по стене, на которой мишуры не было, как и везде, после чего прицепился к тощей фигурке на кровати, повёрнутой к нему спиной. Волосы, не поддающиеся расчёске, как своему единственному по их мнению врагу, как всегда похожи на взрыв на макаронной фабрике, угловатые плечи скрыты красной футболкой. Подросток, сгорбившись, склонился над своими коленями и над чем-то колдовал.       — Что делаешь?       Хиро вздрогнул, однако поняв, кто стоит за его спиной и поглядывает с любопытством через плечо, фыркнул и продолжил скрипеть отвёрткой. На коленях лежал маленький бот.       — Готовлюсь с новому бою.       Тадаши нахмурился и выпрямился, устало вздохнув. Опять этот мальчишка за своё…       — Совсем скоро ведь Новый год. Неужели тебе не хочется подготовиться? Сделать подарки, повеселиться, зарядиться этой атмосферой и отогнать от себя мысли о боях ботов, которые вряд ли будут проводится в это время? Хиро, ну же, подумай о празднике! Прекрати тратить свой гениальный мозг и дай ему отдохнуть со своей семьёй, это же Новый год.       — Ну и что, что Новый год? Бессмысленный, на мой взгляд, праздник. Просто начало нового календаря, что в этом должно быть особенного?       — Ох боже… Повернись.       Хиро скептически сощурился, но всё же отложил бота на клетчатое покрывало и повернулся к брату. Тот практически сразу тыкнул его в лоб и взъерошил волосы, снисходительно усмехнувшись.       — Эх, Хиро-Хиро. Новый год — это волшебный праздник, семейный… Когда происходят чудеса и совершается невозможное!       — Пф, чёт неубедительно. Ты и правда веришь в этот глупый праздник? Ты же учёный.       — И что, что я учёный? Профессор Каллаган тоже учёный, но он тоже верит в Новый год и с радостью проводит его с дочкой.       Хиро ещё раз окинул его прищуренным взором, но ничего не ответил.       Он не верил в чудеса.       А если и верил, то это было когда-то давно. Наука — вся его жизнь, его душа и не по годам развитый разум, и она не допускала таких неточных невозможных деталей. И это глупо — что в какой-то надуманный человечеством день, в двенадцать часов, когда бой курантов из телевизора вибрацией отдаётся в стенах, происходит какое-то эфемерное волшебство, которого даже в природе не может быть. Это же глупо, ахах, в такое верят только неучи и просто глупые наивные люди. А он не такой. И странно, что Тадаши тоже в эту тупость верит.       Конечно, праздник можно отмечать и без «чудес» — просто как официальный громкий семейный праздник, как тот же День рождения или ещё что… Но… В такие моменты почему-то особенно остро чувствовалось, что их семья — неполная. И у них чудес — даже несмотря на то, что их и так не должно быть — не произойдёт тем более. что они не для них. И от этого хотелось закрыться и сбежать, не чувствовать неполноценности собственной семьи, грусти по родителям, даже если он их толком и не помнил… Они всё равно родители.       И печаль колола сердце.       Тадаши вздохнул, видя, что его слова не произвели нужного впечатления и не изменили чужого мнения. Маленький братишка был слишком упрям, чтобы поменять свою точку зрения, поддавшись на его слова. Слова старшего брата, с котором препираться хотелось автоматически, на уровне генов, и это усугубляло ситуацию.       Тадаши хотел, чтобы Хиро понял смысл Нового года.       А Хиро хотел треснуть его по голове, но он понимал, что ему не позволит хотя бы его рост, прилично уступающий братскому.       Видя пронзительные зырки со стороны младшего брата, Тадаши примирительно поднял ладони и ушёл в свою часть комнаты, за ширму. Даже если упрямый братишка не желает слушать его слова, он заставит его понять.       Более действенным способом…

***

      Тётя Кесс всегда была щепетильна к праздникам. Особенно к таким важным и громким, как Новый год.       Тридцать первое уже наступило и тихо, но верно подходило к концу, и женщина хлопотала в комнатах, поправляя еловые ветки на дверях и дверных рамах, мишуру, гирлянды, каждый свой круг по дому критично осматривая наряженную ёлку и перевешивая игрушки то туда, то сюда. Кафе было закрыто, но свет горел, и один стол был украшен и накрыт, вкусная горячая еда источала аппетитный, слюнькопровоцирующий запах.       Но вот племянников, для которых это было сделано, не видать.       И Кесс волновалась.       За окном уже пускали редкие салюты — нетерпеливые граждане пускали их со дворов и скверов, в некотором роде подогревая настрой.       Женщина с новогодней шапкой Санты беспокойно косилась на улицу за окном, подставив кулак под подбородок и нервно меряя шагами помещение, как вдруг на столе пиликнул телефон. Она спешно подошла, мгновенно схватив мобильник и затаив дыхание.       «Тётя Кесс, прости пожалуйста, сегодня будем после курантов. Не волнуйся, мы не будем ни в каких сомнительных местах, с нами Беймакс. Скоро будем.       Тадаши»       — Вот же проказник…       Кесс улыбнулась, вспоминая, с каким воодушевлением старший племянник сегодня ушёл с Беймаксом в неизвестном направлении. И ей оставалось только догадываться, какой же сюрприз он готовит младшему брату…

***

      Тик.       Так.       Тик.       Так…       Тадаши смотрел на медленно щёлкающие стрелки на наручных часах и прикидывал, насколько всё нужно сделать быстро.       Сегодня он почти что сделал нечто невозможное. Для себя. Для своей законопослушной порядочной части, которая выла и рвала на себе волосы от того, что он почти сделал. Это знание одновременно и оседало тяжестью в груди, грязевым пятном на белоснежной простыне, и заставляло сердце гулко стучать где-то у горла, разгоняя вмиг раскалившуюся кровь и окрыляя пламенными перьями одним только осознанием собственного проступка: «Ясмог-ясмог-ясмог-ясделалэто!», как это обычно происходит, когда мы впервые сделали что-то, чего боялись — спрыгнули с парашютом, выступили на сцене, сдали сложный устный тест. Невероятное ощущение, просто неописуемое и неподдающееся пониманию.       Стопы словно опалены огнём, да так, что Хамада не мог спокойно устоять на месте. Беймакс с неким любопытством смотрел на дёрганья своего создателя, с тихим вжиком поворачивая голову то в одну сторону, то в другую, в соответствии с маршрутом парня.       Среди толпы добровольцев на предновогодние пары, среди которых явно исключительно отчаянные психи, Тадаши еле заметил нужную макушку в ярко-красной узорчатой финской шапке с верёвочками. Хиро был не самым высоким человеком для своего возраста, а среди толпы студентов — тем более, потому затеряться ему не представлялось сложной задачей практически никогда, даже без его на то желания или стремления. То, что «толпа» студентов была всего лишь кучкой, тоже не сильно этому помешало, однако старший брат всё же увидел его. Улыбка невольно тронула губы — Хиро, по мнению Тадаши, вообще сам по себе был крайне милым, однако в этом вязанном шарфу, с красненькими от холода щёчками и торчащей из-под подаренной на один день рождения шапке чёлкой, он был милым втройне.       Залюбовавшись и чуть заплутав в своих мыслях, Хамада чуть не проворонил момент, когда младший брат проходил рядом.       Едва чужое облачённое в куртку плечо оказалось в зоне досягаемости, Тадаши схватил его ладонью и развернул вскрикнувшего подростка к себе лицом. Хиро уже замахнулся рукой для возможной самообороны, но увидев своего, судя по всему, свихнувшегося брата, нервно выдохнул и ударил его по груди.       — Ты что, совсем рехнулся?! У меня чуть сердце не остановилось!       Тадаши рассмеялся, даже не пытаясь увернуться от грозных слабеньких шлепков.       — Ну-ну, не преувеличивай! И вообще, давай быстрее, можем не успеть.       — Что? Не успеть? Куда не успеть? Ты вообще о чём?       Старший не обращал внимания на чужие вопросы и подталкивал в спину вглубь переулка, к Беймаксу.       — Давай-давай, двигай булками! Сейчас сам всё увидишь.       — Ч-чаво…?       Несмотря на пререкания, Хиро послушно взобрался на Беймакса в броне. Тадаши залез следом, хлопнув робота по плечу.       — Летим, приятель.       — Хорошо. Держитесь крепче, в целях безопасности — падение с большой высоты могут привести к тяжёлым травмам, а также летальному исходу.       Едва двигатели рассекли пространство гулом и ярким светом, Хиро на спине робота сжался и сильнее вцепился пальцами в броню — одно дело лететь с магнитными наколенниками, другое — без какой либо страховки или крепления, единственное, что держит тебя, так это ты сам и рука старшего брата за спиной.       Подросток опасливо обернулся, смотря на Тадаши.       Тот выглядел таким воодушевлённым и уверенным, что… захотелось просто довериться ему. Как и всегда.       Румянец полоснул по щекам, и Хиро отвернулся обратно, смущаясь от собственных непотребных мыслей, хмуря брови и смотря на огни города, расстилающиеся под ними пёстрым красочным ковром. Была ясная ночь, и если те казались рассыпавшимися лампочками цветной гирлянды, то само небо — огромным пятном обсидианово-чёрной краски, на которую просыпали шкатулку с пылью, сияющей созвездиями из алмазной крошки. Холодный, гораздо холоднее чем у земли, воздух бил по щекам и морозил пальцы, застрял где-то в горле, когда наружу пытался вырваться восхищённый вздох.       Сан-Францокио с такой высоты казался ещё более волшебным, чем на земле. Было ощущение, что он окутан какой-то сказочной пеленой, волшебными чарами, хотя Хиро знал, что это всего лишь лучи света фонарей и украшений… Почему-то это знание не гасило ощущений, и не заставляло восхищение смениться типичным разочарованием или пренебрежением. Оно… ничего не делало. Оно было, но никак ни на что не влияло.       Тадаши, видя светящиеся глаза брата, хмыкнул про себя.       «Какой же будет твоя реакция, когда я сделаю то, что хотел?».       Старший Хамада чуть сильнее прижался к подростку и чмокнул его в висок — да и плевать что через шапку — и хлопнул Беймакса по плечу, чтобы тот снижался.       Через несколько секунд он затормозил у крыши какого-то небоскрёба на окраине. Сначала на каменную поверхность спрыгнул Тадаши. Отряхнувшись от снега, он с шутливым поклоном по-джентельменски протянул брату руку. Хиро фыркнул, но руку принял и, опираясь о чужую крепкую ладонь, спрыгнул.       Подросток осмотрелся.       — Ну и зачем ты меня притащил сюда?       Тадаши улыбнулся, обхватив его за плечи и закрыв ладонью глаза, подвёл к краю и прошептал.       — Подожди немного.       Хиро скептически фыркнул, но ёрничать не стал. И просто ждал.       Чуть прислонившись к груди старшего брата, он ждал. Эти несколько секунд, растянувшихся в вечность, наполненных одновременно и трепетным ожиданием, и спокойствием, радостью от тепла чужого тела и объятий, утопивших в себе его подростково-доверчивое сердце.       Он слышал всё и одновременно ничего, кроме стука сердца в ушах — на окраине Сан-Францокио была просто невероятная тишина, и единственное, что находило в ней отклик, так это свист и смех ближайшего спального района. И всё же была ещё одна вещь, которую он слышал — сердцебиение, своё и чужое, тихое дыхание, порывы ветра, качающие одинокую антенну. Кровь казалась раскалённым свинцом, заставляющим пылать щёки и сильнее сжимать чужую руку на своей груди. Интимная мимолётность сего момента прервалась тем же, чем и началась — шёпотом.       — Открывай.       Ладонь на глазах исчезла, и Хиро открыл глаза, в первый момент морщась от холодного воздуха, обжёгшего привыкшую к теплу кожу.       Сначала — ну, первые пару секунд — ничего не происходило. Однако едва разочарование успело коснуться жизненно важного органа, в чернильной тьме первыми штрихами сверкнули росчерки хвосты фейерверков, и через миг две яркие цветные вспышки на мгновение сделали из ночи день, хлопками разрезая пространство и золотыми искрами рассыпаясь во мрак.       Прошло ещё пару секунд, и теперь уже три ракеты витиеватым маршрутом вились в небеса, взрываясь зелёными и жёлтыми кругами, сверкнули красотой больших цветных шаров римские свечи. Место запуска было как минимум за полкилометра отсюда, но казалось, что это всё происходит прямо здесь… И когда частота взрывов возросла, внезапно всё небо разом озарилось ярким светом огромного диаметра салютов. Небо словно полыхало разноцветным огнём, фейерверков было так много, что было ощущение, будто неизвестный художник рассыпал по всей атмосфере порох с красками и разом поджёг его, превращая ночное небо в олицетворение сказки, искрящейся всеми цветами радуги.       Дыхание спёрло где-то в груди, распирая рёбра невысказанным детским восторгом, заставляющим веки распахнуться и с замиранием сердца смотреть за чем-то, что было так легко объяснимо наукой, но всё же являющимся чем-то прекрасным, чем-то, что можно было бы назвать… чудом. Хиро неосознанно прижал руки к груди, чувствуя, как гулко стучит сердце о рёбра и как сама собой расползается глупая детская улыбка на губах.       Вдруг, до этого отстранившийся, Тадаши аккуратно обхватил его руками и с нежностью прижал к груди, положив подбородок на макушку и тоже глупо улыбаясь, смотря на свою великую шалость. На сотворённое им для брата чудо.       И на чудо, сотворённое братом для него.       Сколько лет старший Хамада не видел столь невинной счастливой улыбки своего маленького братика? Сколько лет не чувствовал такой щемящей груди радости — своей и его? Сколько лет ему не хотелось просто смеяться и танцевать, смеяться и танцевать…       Спутанный клубок всех этих рвущих грудь на части эмоций сорвался с губ громким смехом, и Тадаши почувствовал, как легко стало на сердце, когда Хиро подхватил уткнулся носом ему к предплечье. Он кожей ощущал чужую улыбку, и в сносящем голову порыве стал покачивать бёдрами туда-сюда, словно в медленно танце, обхватив чужие ладони своими и сказав:       — С Новым годом, Хиро…       Когда брат плавно развернул его к себе и невесомо поцеловал в губы, подросток растянул губы в широкой улыбке и обнял Тадаши за шею, звонко и чисто расхохотавшись.       — Как ты это сделал?       Спросил он, оборачиваясь на громыхающие вдалеке салюты. Тадаши улыбнулся и ткнулся губами в чужой лоб.       — Я поджёг склад с фейерверками.       Сначала Хиро не понял.       Но когда понял…       Он шокировано уставился на брата, а потом рассмеялся ещё громче, снова поворачиваясь к нему спиной и доверчиво прижимаясь к его груди, продолжая смеяться, опрокинув голову.       — Ахах… Ахахха, поджёг… Склад с фейерверками!.. Ахаха… Ну ты даёшь! Невероятно, ахах…       Хиро утёр слёзы смеха, и почувствовал, как в груди огромным светлым комом сияет счастье. Он запрокинул голову и чмокнул Тадаши в подбородок.       — С Новым годом…       Впервые за много лет он почувствовал, что поверил в Новогоднее чудо.

***

Истинными творцами чудес являемся мы сами…

С Новым 2021 годом!