Напиток из Рая

Ханс встал с кресла-качалки. Чехол из овечьей шерсти не согревал на холодном воздухе. Места для манёвра было мало: вдоль деревянных перилл лежали дрова, остальное пространство занимали два кресла. Ханс походил взад-вперёд по свободному "коридору", сделал круговые движения руками. Стало теплее. Затем подошёл к перилам. С террасы открывался вид на заснеженные Альпы. Казалось, до них можно дотянуться рукой. Серое небо застыло в немом спокойствии. Скрипнула дверь. Ханс обернулся и встретился с глазами Азмарии. Кутаясь в шаль, она протянула ему кружку с аппетитной шапкой из взбитых сливок. — Ты задержался. Боялась, что замёрзнешь. Он ощутил приятное покалывание в кончиках пальцев, когда коснулся горячей кружки. — Спасибо, — Ханс сделал глоток. Шоколад, воздушные сливки и тягучая карамель создавали гармоничное сочетание. — Это же мой любимый шоколад с карамелью! Хочешь попробовать? — Мне нельзя, адвент ещё не закончился, — ответила она с мягкой улыбкой. — Прости, совсем забыл. «Минусы брака христианки и неверующего». — Ничего. Хотела тебя порадовать. До праздника осталось совсем недолго. Макушка Азмарии прижалась к его плечу, и он обнял жену свободной рукой, запутавшись в серебряных волосах. Сегодня она их распустила. — Ты можешь спеть? — спросил он после паузы. — Какой-нибудь рождественский гимн. Её чистый, высокий голос эхом отражался от гор. «Если услышит одинокий путник, подумает, что поёт Горная Дева». Последние отзвуки стихли. Ханс почти допил шоколад и не знал, куда девать кружку. В итоге на всякий случай прижал к груди. — Я тебя люблю, — сказал он и наклонился, чтобы поцеловать Азмарию. Её губы были как… воздух. Ханс открыл глаза. В тёмной комнате мерцала электрическая гирлянда, напоминая, что сегодня канун Рождества. «Конечно же, это был сон. И как я раньше не догадался? Азмарии давно нет в живых. Моя снежная любовь…» Она спасла его от антифашистов, а сама погибла. У них не могло быть никаких отношений. Она — монахиня, он — немецкий дезертир. Он даже не мог сказать ей своё настоящее имя. Но он любил её, хоть и понял это гораздо позже. Во снах он часто проживал другие жизни. В этот раз это была жизнь с Азмарией. Ханс обратил внимание на странный запах. «Карамель?» Он приподнялся и на столике возле ёлки увидел кружку, на этот раз свою любимую, с шапкой из взбитых сливок. Он взял её дрожащими руками и сделал глоток. Нёбо обжёг горячий шоколад с карамелью.