Очередная Сатиналья

Хоук нечастно заходил в Висельник в подобном положении. Обычно он заходил весь в крови и грязи, но сейчас всё было иначе. В этом году в Киркволле зима выдалась бурной, и даже Нижний город не погряз в вязких лужах и дерьме, которые оставались после мгновенно растаявшего снега, хотя он выпал пару часов назад. И воздух, на удивление, стал свежее. В Верхнем городе не успевали убирать снег с улиц, так как с каждым часом его становилось всё больше. Сейчас всё было таким необычайно белоснежным, что аж не верилось. Снег шел хлопьями с самой ночи, и Хоук, придя в таверну ранним утром, когда ночных пьяниц еще не успели выгнать на мороз, пришел весь в снегу. Он валил с мага хлопьями, и в данный момент он больше принимал себя за ходячую глыбу, нежели за человека. Снег лежал у него прямо за шиворотом, заполняя собой пустоту в его волчьем воротнике. Еще он был в его щитке на груди, прямо перед носом. А еще он попал ему в сапоги. Гаррет стоял на выходе из таверны, стряхивая с себя следы того, что сейчас был на улице. Даже трактирщик еще не вылез к стойке, такая была темень, хотя уже раннее утро. Он решил убрать слой снега со своих волос по пути, ведь дело, за которым он сюда пришел, не терпело никаких отлагательств. Когда он шел по пути к лестнице, ему подумалось, что стоило тоже посвятить это место в свой небольшой план. Пройдя по лестнице, он мигом постучался в первую попавшуюся ему на глаза дверь. Да с таким грохотом и энтузиазмом, что он мог сразу перебудить весь Висельник, только никто вставать не собирался в такую погоду. Постояв минуту, Хоук постучался еще раз, надеясь, что его не проигнорируют и хотя бы пошлют к черту. На его удивление, его мало того, что не послали, но еще открыли дверь и пропустили внутрь. — Ты почему один расхаживаешь по Нижнему городу, в такой темноте? — его верный друг и собеседник, протирающий заспанные глаза, задал ему вполне резонный вопрос. — Видать, и бандиты добреют в такую погоду. Надеюсь, гильдии дают им заслуженные дни выходных в такое время. И сейчас уже утро, Варрик. — Гаррет уселся за большой стол, дожидаясь, пока Варрик сядет рядом с ним или напротив, чтобы продолжить начатый ими разговор о добросердечных бандитах, и такой сказочной погоде, которой в Киркволле еще никогда не было на его памяти. Варрик же, не переставая его удивлять, пришел спросонья, держа в руках стаканы с виски, никак не воды. Похоже, с другом они освежаются по утру совсем по-разному. И всё же было бы приятно согреть глотку хорошим виски после отважного похода по заснеженному Киркволлу, словно он только что был на Расколотой горе. Он взял в свои похолодевшие руки стакан, покачивая в нем напиток медового цвета, смотря, как гном садится напротив, ставя перед ним бутылку и выпивая свою порцию из стакана залпом. — Да такое утро, что я бы предпочел сегодня вообще не вылезать из постели, — он хмыкнул, все еще наяву вспоминая, как он грелся под теплым одеялом, а теперь его греет только подостывший камин, в который следует подкинуть дров, да чем-то воодушевленный Хоук. — Так зачем же ты разбудил старого бедного гнома? — Подготовка к Сатиналье! — заявил маг, откидываясь на спинку стула и взмахнув руками. — Хоть мы каждый год такие подготовки устраиваем, но этот год особенный. — Правда. Столько дерьма пережить за один год… — Он налил в стакан себе еще одну порцию виски, соглашаясь со своим другом — Чего только стоят вновь поселившееся драконы в Костяной яме. — Человек посмеялся, отпивая из своего стакана и откинув руку на спинку дивана. Он закинул ногу на ногу, ставя стакан обратно на стол, лучезарно улыбаясь, вспоминая тот пасмурный день. Он так выглядел, как будто чуть не лишился в тот день всех своих конечностей, постоянно рискуя попасть дракону в зубастую пасть. — Они рвутся в эту дыру, как коты к Андерсу. Или им просто временами хочется получить своих приключений на их чешуйчатую задницу, — Хоук посмеялся, закрыв глаза. Варрику очень хотелось сравнить этих драконов с ним. Он начал замечать, что у них довольно много общего, не за зря маг так их любит до глубины души. — И… — И снег на улицах валит. И воздух свежее. Чем не повод? Насколько я помню, последняя Сатиналья была отпразднована среди луж и грязи, вот и год не выдался. А в этот раз мы должны повеселиться до потери пульса. Я уже придумал парочку дел, чем мы сможем заняться в канун праздника. — Ты только не ожидай, что все будет так просто, — Варрик радостно хмыкнул, видя, как янтарные глаза его друга загорались, когда он посвящал его в свои авантюры и планы, словно большой ребенок. — Год идет к концу, а это значит, что у всех сейчас дел по горло. — А я им помогу! Я же Защитник, как-никак. Моя прямая обязанность — помогать жителям города и своим дражайшим друзьям, ведь так? — выпалил он, чуть ли не подпрыгивая на месте. Варрик услышал тихий треск. И это, похоже, были не дрова в камине, ведь они уже почти что совсем потухли под конец разговора. Гном спрыгнул со стула, подходя к камину. Когда он пытался подвигать еле горящие деревяшки, он снова услышал треск, но на этот раз он был куда громче. Только камин даже еще не успел вспыхнуть. Тогда он повернул голову назад, и увидел запредельно забавную картину, которую вполне мог ожидать. Гаррет Хоук — Защитник Киркволла, пару минут вальяжно сидевший на стуле, уже сейчас валялся в его несчастных обломках. — Вот и первая идея для подарка, — подкинув еще дров, он подошел к Хоуку, смотря на него сверху вниз. Он сложил руки на груди. — Купишь мне новенький стул. — Я, на самом деле, думал о новой детали для Бьянки… — он озадаченно приподнялся на локтях, а потом тихо ойкнул, ощутив, как деревянный обломок ненавязчиво впивается ему в ногу. Откинув обломок, он встал на ноги, виновато смотря на весь бардак, и потирая затылок. — И, серьезно, ты хочешь на такую особенную Сатиналью просто стул? — Ладно, отбросим эту нужду в твой бесконечный список долгов передо мной. — гном посмеялся с хрипотцой, хватая в руки обломки, вместе с магом. Варрику сразу в голову постучала навязчивая мысль, что вот так его друг разляжется, то от стула останутся одни щепки. Но он как выстрелом из арбалета откинул эту мысль — слишком быстро, чтобы в полной мере осознать всю ее серьезность и последствия, которые будут за ней. — Тогда тебе стоит пойти кому-нибудь помочь приготовиться к празднику, раз ты так загорелся идеей. — Разве я уже не помогаю? — сказал Хоук, смеясь. За эти слова он, ожидаемо, получил веселый, но осуждающий взгляд. Не стоит так помогать в канун последнего праздника в году — ломать стулья весом своего неуклюжего тела, уж точно. Мужчина смущенно отвел взгляд и кивнул, когда друг в шуточной форме помотал головой. В этот же самый момент гном поставил руки по бокам, а Гаррет смущенно прижимал к своей груди деревянные обломки. Со стороны они казались как актеры на сцене, играющие уставшего отца и непутевого сына. А они просто были самыми лучшими друзьями, которых только видел этот город за все свое существование. — С твоей «помощью», — выделил Варрик — надо будет помогать сильнее, а то и в разы, — увидев, как на него обиженно смотрели большие янтарные глаза, он со смеху фыркнул. Подойдя к камину, он бросил обломки в огонь. То же самое за ним проделал этот обладатель обиженных глаз. — Ладно, я шучу. Всё же, ты ведь как-то выхватил себе титул Защитника. — Да, с топором под ребром. — Хоук закатил глаза, улыбаясь кончиками губ. Варрик лишь громко усмехнулся. Еще полчаса они так и сидели, распивая чудесный виски и чувствуя его теплое жжение в горле. А может не полчаса, а целых два. Они не считали, утопая в их приятном диалоге с головой. Только через маленькие окна комнаты было видно, что на улице солнце лениво вставало из-за горизонта, и начинало светать. Они переходили с одной темы на другую, иногда делая небольшие тосты, и вспоминали свои былые подвиги и заслуги. Они вели себя так, будто пережили на свете все, что возможно, а на их головах даже не проступила седина. Когда утренний лимит виски в желудке был достигнут, они решили на том и разойтись, но при одном условии. — Эту Сатиналью мы отпразднуем у тебя, Варрик. Так что готовься встречать гостей. — поставив гнома перед фактом, он метнулся за дверь, оставляя его один на один с размышлениями о подготовке к празднику. Было ли это для него тяжелым бременем, он не знал. Скорее всего, когда Хоук уже спускался вниз по лестнице, встречая по пути очнувшихся пьянчуг и раздраженную официантку, которая явно не была рада вставать рано в такую погоду, Варрик уже начинал размышлять о том, как бы радушно принять эту разношерстую компанию в свою обитель. Хоук надеялся, что за все это время, пока они распивали прекрасный виски, снегопад подутих, и ему не придется расхаживать по городу, как жертве неудачной детской лепки снеговика. Надежды его не оправдались, и скоро он должен снова столкнуться с грудой снега перед носом, в его щитке на груди. Как он и заметил, солнце вставало очень лениво, как будто и вовсе не хотело показываться городу цепей на глаза. На рынке Нижнего города торговцы, укутанные в скромные теплые одежды, только начинали расставлять свой товар на лавках, да растягивать навесы, чтобы бесценные вещи и приспособления не засыпало снегом. Он поставил перед собой цель: подготовить своих друзей к самому лучшему празднику в этом году. Наверняка, на них давят накопившиеся или только что возникшие проблемы. И он решил начать с самого легкого пути, на его взгляд. Проходя по заснеженному Верхнему городу, сразу начинаешь забывать все его прегрешения, в которые входят до боли хитрые карманники и противные знатные вельможи. Рынок этой части города уже активно работал, и местные жители скупали себе шубы потеплее, чтобы не замерзнуть в такую непогоду. А в Розе, он был уверен, уже везде понавешали омел. Было интересно, сдирали ли они с посетителей дополнительную плату, попавших под влияние маленького растения, если они целовали местную куртизанку. Или это мог быть знак проявления благотворительности. Но пришел Гаррет сюда далеко не за новенькой шубкой, и не за бесплатным поцелуем с лучшей куртизанкой борделя, а за кое-чем иным, что пряталось в разрушенном особняке почившего, или просто-напросто исчезнувшего тевинтерского торговца. Маг мигом взбежал по лестнице к жилому району, а затем подошел к определенной двери, которая была слишком похожа на остальные другие вокруг. Ему всегда казалось, что древние гномские архитекторы никогда не слышали о таком слове, как «разнообразие», хоть город и строился для рабов, не разбирающихся в местности. Он постучался в дверь, уже куда вежливее, чем тогда, когда пытался вырвать своего друга из приятной дремы и теплой постели. Ему никто не открыл, но и на удивление, дверь не была заперта. А то Хоук бы начал жалеть, что не является каким-нибудь разбойником и не имеет базовых навыков вскрывания замков. Зайдя внутрь просторного особняка, он увидел родную и неизменную для себя картину, которая никак не изменилась за столько лет. Даже новых красок не добавилось: все та же серость. Треснувшие плитки на полу, потертые потолки и пыльные картины с ящиками. Основной порядок царил только в одной обитаемой комнате этого огромного домища, да и то относительно. Мало кто бы осмелился назвать порядком пятна от вина на стенах и раскинутые по полу бутылки из-под того же вина. Но всю целостность атмосферы пыли, старости и одиночества нарушил один специфичный запах. И он напоминал о чем-то съедобном. Пройдя по коридору и выйдя в главный зал, Хоук убедился, что на втором этаже действительно что-то готовят. У него даже тихо забурлил живот, который с утра был наполнен только виски и, ничем более. Подойдя к двери, он тихонько приоткрыл ее, наблюдая за тем, как Фенрис готовит прямо у себя в камине. В котелке, похоже, варился какой-то суп, который уж слишком соблазнительно булькал при готовке, от чего мужчина снова почувствовал тихий приступ голода. Ему подумалось, что он может приятно удивить эльфа своим появлением и получить порцию свежеприготовленного супа. На цыпочках, он подошел сзади, наблюдая, как эльф помешивал в еду деревянной ложкой. Он распахнул руки, мигом обнимая и прижимая кулинара к себе с тихим «Бу!». Кулинар, в свою очередь, отреагировал гробовым молчанием. — Фенрис? — не успел он высказать своего возмущения, как ему сразу же в руки всунули миску с приготовленным супом. Не то, чтобы он был против, абсолютно наоборот. Только что приготовленная на огне пища очень аппетитно пахла, и он подумал, что мог съесть все это за несколько минут, еще и охотно попросив добавки. Но желание опробовать этот шедевр кулинарного искусства затмило желание получить ответ на то, почему эльф не отреагировал на неожиданной заход со спины, особенно, когда он был в таком уязвимом положении. — Я слышал, как ты идешь. Громче медведей во Внутренних землях Ферелдена. — он спокойно отошел от камина уже со своей порцией в руках. Эльф сел на скамью рядом с камином, указывая взглядом Хоуку сесть на соседнюю. Молчаливый приказ он выполнил, садясь на соседнюю скамью как можно ближе к огню. Он слегка наклонился, сутулясь и ставя локти на колени. Попробовав порцию супа, он решил, что не зря нахваливал его лишь за один запах, и действительно мог уплести за считанные секунды. Когда он в наслаждении закрыл глаза, пробуя суп на вкус, Фенрис позвал его: — Так зачем ты пришел? — он говорил так, будто собрался угрожать вору, который забрел в его берлогу. Фактически, всё так и было, но Хоук не был вором. А с Фенрисом они были в каких-никаких отношениях, поэтому такой холодный тон слегка задел за живое. Эльф же, заметив, как человек перед ним сразу замялся, понял, в чем дело. Он тихо выдохнул, улыбаясь от мысли, как Хоук ярко воспринимает интонации в его голосе и выражения его лица. Отставив от себя суп, он тихо встал со своей скамьи и подошел к человеку, кладя руку ему на плечо, чтобы ближе пододвинуть к себе и поцеловать в бородатую щеку. — Рассказывай. — Пришел известить ваше мрачное величество о том, что наша компания будет готовиться к Сатиналье, и вас приглашает, — Хоук улыбнулся, словно довольный кот, подставляя щеку навстречу. К тому же, — он хитро стрельнул в него глазами — отказаться вы не сможете, ведь я уже придумал, как ты сможешь отпраздновать вместе с нами. — И вместе с радостными известиями ты пришел с пустым желудком. — Фенрис подметил это, когда увидел, как опустевшая миска стояла чуть поодаль от самого мужчины. Он сел рядом с ним, выжидающе смотря. — Я весь во внимании, гонец. — Кроме того, что на праздновании будет присутствовать отменная выпивка, я предлагаю взять то, что связывает судьбы людей — омелу. — Гаррет положил свою ладонь на руку Фенриса, поглаживая ее тыльную сторону большим пальцем, заглядывая своему эльфу в глаза. — Только представь. Весь вечер целоваться с любимым человеком, ещё с выпивкой в руках. — он говорил очень тихо, словно нашептывая на ухо, пытаясь заинтриговать. — Разве мне нужен повод для того, чтобы целовать тебя весь вечер? — Фенрис хитро улыбнулся, прищуриваясь и придвигаясь еще ближе к магу, переходя на соблазнительный шепот. — К тому же, есть у меня идея получше, чем могут заняться вместе двое влюбленных. Хоук, который был уже во всю заинтригован, заинтересованно поднял бровь, улыбнувшись кончиками губ. Он смотрел ему в глаза, не отрываясь ни на секунду. Между ними снова проскочила шальная искра, которая еще была между ними пару лет назад, тогда, в эльфинаже. Еще пара мгновений, и их лбы соприкоснутся. Еще пара мгновений, и… — Помоги мне вынести парочку трупов из особняка. — Хоук выпучил на него глаза, а Фенрис отвел свои, посвящая его в смысл действия. — Ты, наверно, заметил, что дверь была открыта. Так вот, это они взломали замок. К их несчастью, я был дома. — он встал со скамьи, ставя руки по бокам. Хоук же, опустил свои на колени тряпицей, ощущая себя обманутым, слово ему повертели пальцем вокруг носа. — Честно говоря, думал я совсем о другом… — Гаррет смотрел на то, как Фенрис с победным выражением лица отошел от него к шкафу. Ему в одно мгновение будто дали под дых и указали на его слабости. В этом случае, его слабостью являлся сам эльф, который и поставил его в это неловкое положение. — Разве двое влюбленных пойдут вместе в канун праздника выбрасывать трупы несчастных воров в канаву? — Ну мы же с тобой влюбленные, правильно? — сказал эльф, натягивая на себя утепленную куртку с меховым воротником. — И этим мы будем заниматься вместе. Так что нет причины думать, что я тебя обманул. — Правильно. — человек протянул это слово, закатывая глаза, а потом вставая со скамьи. — Ты ведь не умеешь врать. До боли честный. — Именно. Идем? — он это говорил таким тоном, будто выносить трупы из своего дома — являлось их рутинным занятием, к которому они успели привыкнуть. К сожалению или нет, но это была чистейшая правда. Поэтому Хоука больше не удивила сама просьба, а как Фенрис хитро его к ней подвел, не давая шанса на отказ. — После этого я буду весь твой. — Это те сапоги, которые я купил тебе на рынке месяц назад? — Хоук показал на обувь пальцем, конечно, не пропустив мимо ушей «я буду весь твой». — Идем, Хоук. О такой романтике он и мечтать не мог. Своеобразное свидание, где они полностью посвящены друг другу, да еще посреди снегопада. Ведь кто еще мог подумать, что можно приятно проводить время со своим избранником, пока вы катите телегу с трупами к ближайшей канаве или обрыву. Разговаривая на разные темы, Хоук узнал подробные детали случившегося до того, как он самовольно явился в чужой дом. Оказалось, что ныне хладные трупы являлись той горсткой тевинтерских охотников, за которыми послал Данариус. Большинство, похоже, разбежалось, узнав, что потенциальная жертва сделала с их нанимателем. А до остальных либо не дошли известия о кончине магистра, либо они наивно полагали, что их обдуривают, и продолжали нападать на особняк, представляя, как они явятся в Минратоус за заслуженной наградой. В итоге — получили они не мешок золотых, а просто эфесом меча по лицу, да клинком по пузу. С каждым нападением их становилось все меньше, но они все равно давали о себе знать. Фенрису казалось, что вырежи он всех тевинтерских охотников в городе, они все равно постучатся к нему в дверь. Хоуку подумалось, чего он не сразу решил их отнести. Сказал, мол, «тяжело и одному скучно». А еще он был серьезно голоден, и решил сварить себе хоть какую-то стряпню Маг не мог понять, когда он успел до глубины души полюбить этого эльфа, который сразу после кровавого убийства, судя по состоянию тел, потопал варить себе вкусный супчик. Его компания вообще полностью состояла из отбитых головорезов, но он старался обращать внимание только на хорошее. Спросив, не куриный ли это был суп на вкус, Фенрис кивнул ему, добавив: «После таких гостей свобода чувствуется на вкус как пепел, и я понял, что куриный вкус это перебивает без проблем.». Со стороны выглядело и звучало как какой-то ритуал. Но Хоук понимал, что так он успокаивал свои пошатанные нервы. — А ты никогда не думал, почему в наших домах нет кухонь? Почему ты готовил у себя в спальне? — почесав свою бороду, Хоук наблюдал, как мешки выпадали из телеги в глубокую канаву. За разговорами он так и не успел понять, как они оказались в Клоаке. Попав сюда еще десять лет назад, в поисках Серого Стража, он сразу для себя отметил, что это место никогда не меняется. А если и меняется, то в не самую лучшую сторону. Так и сейчас здесь совсем не ощущался дух предшествующего праздника. Словно попал в преисподню. Снега тут было ни черта, а холодно было до ужаса. Воздух тут как был тяжелым и спертым, так таким и остался. Решив отвлечь себя от неприятных размышлений об этой дыре, он продолжил затронутую им тему об отсутствии кухонь. — То есть, я имею в виду не дома в Нижнем городе, тут все ясно. А дома в Верхнем городе? Ты вот, например, в своем огромном домище с легкостью можешь обустроить одну из своих пустующих комнат на первом этаже. — А ты можешь построить кухню у себя в подвале. — Фенрис выдохнул, отпуская телегу и потирая ладони друг об друга. Он дунул на них, в попытках согреть, а потом они пропали в больших руках Гаррета, который был способен их согреть лишь одним своим присутствием. — Поверь, я там не только кухню мог бы построить, но и целый винный погреб. Может, даже на подпольный бойцовский клуб места останется, — он тихо хохотнул, согревая руки Фенриса в своих ладонях. — У меня такое смутное чувство, что мое имение уступает по размерам собственному подвалу. — Тогда тебе есть над чем поразмышлять. — эльф, украдкой поцеловав его в губы, положил ладонь ему на щеку. — Где будет проводиться праздник? — По всему Тедасу, — шутку явно не оценили, о чем сказал прищуренный взгляд напротив. Хоук поспешил исправить ситуацию. — Но лично мы будем веселиться у Варрика. — Что, снова Висельник? — Человек уловил нотки разочарования в голосе эльфа, которые тот сразу попытался спрятать под безразличным выражением лица. Тот наверняка не знал, как его собственные глаза и голос выдают его с головой. — Знаешь, это звучит очень странно для того, кто идет на этот праздник в третий раз за все последние десять лет. — Хоук фыркнул, закатив глаза. Фенрис отошел от него, переставая нависать. Уж слишком странно они вели себя для тех, кто сейчас находился в Клоаке. Так и кинжал в почку получить можно, если не уследить за каждым косым взглядом в их сторону. Да, большинству здесь по боку, кто с кем обтирается, лишь бы отжить свое, но не бывает правил без исключений. — И второй раз меня вполне устраивал! Не менял бы место празднества хоть сто лет. — поставив руки по бокам, Фенрис указал на него пальцем. Как порой было удивительно наблюдать за тем, как во время разговора эльф мог превратиться из ласкового создания в упертого барана, которому и пальца в рот не клади. — Моя кровать бы не согласилась, — Гаррет покачал головой, быстрым ходом целуя эльфа в гладкую щеку. — Я к Андерсу. Надо же собрать наше баранье стадо в один загон на этот вечер. Жду тебя вечером. — в ответ ему лишь сдержанно кивнули. Разойдясь с Фенрисом по разные пути, Хоук пошел прямо к местной лечебнице. Говорят, чтобы найти врача в Клоаке — следуй к красному фонарю. И красный фонарь привел его не только к талантливому целителю, но и к настоящему мятежнику за права магов. Мятежнику, с духом Справедливости внутри. И еще к ярому любителю пушистых комков в образе кошек. Гаррет всегда любил собак, и не мог подумать, как можно уследить за такими мелкими и пакостливыми созданиями, которых всеми чакрами своей души обожал Андерс. Похоже, ярому любителю собак было не так легко понять любителя кошек. Нет, он не ненавидел маленьких охотников. Просто он знал, что не сможет вести с ними глубокомысленные беседы и играть в невидимый мячик, как со своим излюбленным мабари. А котов надо любить за их банальное существование, а он так не умел. Когда Хоук открыл дверь в лечебницу, его никто не встретил. Он был удивлен, что Андерс не пренебрег его советом о здоровом отдыхе. Последний раз, когда он видел лекаря, тот выглядел высушенным до последний капли. Своим режимом работы или голосом в голове, он решался ответить точно. Возможно, все одновременно. Лечебница была абсолютно пуста, даже крысы здесь не проскакивали под ногами, как обычно бывало. Кстати, почему это? Сколько он себя помнил, крысы тут были более частыми посетителями, чем сами пациенты. Каждый бездомный или кот Клоаки мог поживиться скверным, но все же мясом крысы. А душераздирающие вопли он ни разу не услышал за все время, пока сегодня прибывал в этих трущобах. Не значит ли это то, что… Постучавшись, Гаррет приоткрыл дверь лично отведенной комнаты в лечебнице, где Андерс мог отдохнуть от всей этой суеты с больными и путешествиями Хоука. Там он его и нашел. Среди толпы кошек, которая, похоже, собралась со всей Клоаки и Нижнего города. Маг лежал в своей хиленькой постели, с тремя кошками на груди, пятью у ног и парой прямо у головы. Остальные лежали под кроватью, либо в других более теплых местах, чтобы скоротать еще один голодный и холодный день. Андерс выглядел совершенно довольным, и могло показаться, что его кожа обрела здоровый вид, а мешки под глазами исчезли, будто их и не было. Конечно, это всего лишь приятная иллюзия, которая возникла в окружении пушистых созданий и измученного целителя. — Андерс, — Хоук, позвав его, закрыл за собой дверь. В ответ ему лишь замычали с протестом. — Я не буду изучать стихийную магию… — пробурчал он себе под нос, прижимая к лицу замызганного кота. Похоже, специфичный запах его совсем не пугал. Лишь обреченно вздохнув, Гаррет подошел ближе к спящему одержимому, смотря в глаза кота, которого тот прижал к своему лицу. Кот счастливым не выглядел, но здесь тепло и кормят, потому он и не жалуется. Было бы совсем туго, полоснул бы несчастному магу по морде, да удалился хвостом трубой. А сейчас он лежал в стальных тисках. Такой участи не позавидует никто — даже сами маги из Круга. Насмотревшись на обреченное создание, он перевел свой взгляд на своего спящего приятеля. Нужно было его вырвать из лап Тени, да быстро. А то весь день с ним просидит, внушая ему через сон, что он уже давно не в Ферелденском Круге и строит сейчас в Киркволле планы против Мередит. Ничего больше на ум ему и не пришло. А если бы и пришло, как пресловутое обливанием водой из ведра, то делать этого бы не стал просто потому, что это было бы слишком скучно. Взмахнув ладонью и сосредоточив взгляд на чужом лице, Гаррет начал ожидать следующих действий своего друга. И тот начал метаться, как в бреду. Пот проступил у него на лбу, а зубами он начал сжевывать кожу на нижней губе. Его конечности затряслись как при судорогах, а пальцы рук вонзились в недавно приложенного к лицу кота, от чего тот взвизгнул и спрыгнул с человека, который недавно казался зверю очень ласковым и дружелюбным. Хоуку начинало казаться, что начни тот рыдать взахлеб на всю лечебницу, Тень его все равно не отпустит. Но помотав головой по несчастной подушке еще несколько секунд, Андерс распахнул свои очи, глядя на Гаррета одновременно пустым и ошарашенным взглядом. Похоже, внутри него боролись за главенство его личность и Справедливость, после такой пробуждающей встряски-то. Гаррет же, в свою очередь, смотрел на него в ответ. Пока они пытались выжрать душу друг другу взглядом, лекарю на грудь лег кот. Совсем другой. Остальные-то в панике разбежались, когда грелка начала бить и пинать их, просто так и ни за что. Когда же лекарь осознанно моргнул, понимая, кто он и где находится, и какая сущности овладела им в данный момент, он положил руку на кошачью макушку, поглаживая ее. — Хоук. — голос его звучал без устрашающего эхо и угрозы, поэтому можно было легко вздохнуть. Со Справедливостью в канун праздника он встречаться сильно не хотел. — Как спалось? — все это время он сидел на корточках, не меняя позы. Когда он задал вопрос, он разомкнул ладони, при том зная, какой ответ получит. Хотел ли он потешиться, он и сам не знал. Не так ведь часто ему удавалось будить людей с помощью Ужаса. Такой шанс, как Андерс в окружении кошек, он пропустить не мог. И был повод его будить, так что его счетчик кармы должен был оставаться на ровном месте, на каком был. — Мне…снились лекции в Круге, — он потер впавшие глаза, с полу-охрипшим голосом. Теперь он снова был похож на самом себя. — Кошмар. — Хоук покачал головой, действительно сожалея. Андерс же только принял сочувствие с его стороны, продолжая рассказывать. — Мы изучали стихийную магию. Я ненавидел эти уроки больше всего на свете. Даже больше, чем Ирвинга с Грегором, и их нераздельный дуэт, — его голос был полон яда, и показалось, что сейчас он начнет шипеть как настоящая гремучка, пока повествует о своем кошмаре приятелю. — Но настоящий ужас…я даже не заметил, как и когда он успел начаться. На уроках в Круге по стихийной магии, если хочешь знать, мы учились методом выживания. — То есть? — Гаррет приподнял бровь, в полной заинтересованности. В Круге он не вырос, и ему сказочно повезло. А вытягивать крупицы информации из Андерса о жизни Круга он устал в первый же день, когда начал расспросы. Андерс неохотно вспоминал свою жизнь в башне, а потому знаний оттуда он получал почти что ничего. Но сейчас целитель был так обескуражен, что решил поведать другу о внутренних терзаниях, которые настигли его в Тени. — Это значит, что пока один ученик не научиться колдовать и накладывать сильные защитные барьеры, другой может поджарить его до состояния хрустящей корочки, — он приподнялся на локтях, говоря об этом с самым повседневным тоном. — И весь участок, отданный на тренировку, заодно. — А ужас тебя тебя настиг?.. — Хоук встал, растягивая вопрос. — Вместо учеников поджаривались котята! Это еще более бесчеловечно. — Хоуку показалось, что Андерс был сейчас готов сравнять с землей не только Круг Киркволла, но и Ферелденский в добавку. Он положил ладонь на плечо друга, который начал возмущенно пыхтеть и нервно поглаживать кошку, которая теперь съехала ему на живот. — Прости. — прозвучало с самым виноватым видом, который Хоук мог изобразить. На самом деле, он не считал себя особо виноватым. Неудавшимся шутником — да, но сама суть кошмара была уморительной. Да, конечно, горящие котята — это никакое не забавное зрелище, но сам факт того, что все слабости Андерса начинаются и заканчиваются с кошек, его немного забавляли. — Что? — настолько озадаченный вопрос он еще не слышал. Даже тогда, когда он предложил Фенрису встречаться, а тот отнекивался, что он эльф и живет в разрушенном имении. Андерс убрал руку с глаз, поворачивая голову в сторону друга. Гаррет подумал, что сейчас ночная рубашка на нем висела как тряпица, настолько он исхудал. Скоро надо будет давать ему советы не только о здоровом сне, но и о питании. — Это я наложил на тебя Ужас, чтобы ты проснулся. Но, эй! — не успел Андерс на него разгневаться многослойной тирадой из проклятий, Хоук успокаивающе выставил перед ним ладони, лучезарно улыбаясь. Да так, как будто у его друга только что не остановилось сердце на ровном месте от его попытки «разбудить». — Я ведь не без повода решил потрепать тебе нервишки. — И что это за повод такой? — Андерс, сев поудобнее, начал гладить очередную кошку у себя в руках. — Сатиналья, друг! — он взмахнул руками, словно малое дитя, которое радуется упакованному подарку под праздничной елкой. Даже если там лежало авокадо. — Значит, ты хочешь мне сказать, что ты наложил на меня Ужас во сне, тем самым заставив почувствовать небывалый страх, который пробивает до больных мурашек, лишь только потому, что ты решил устроить праздник в честь начала зимы и уходящего года? — Целитель задавал этот вопрос, не запинаясь. — Обливать тебя водой было бы скучно, а от приглашения ты все равно не отвяжешься. — Гаррет пожал плечами, фыркнув в ответ. Он знал, что Андерс не откажется. Просто духу не хватит. Он бы даже не стал слушать своего внутреннего демона, который буквально восседал внутри его сознания. Ведь в Сатиналью мало кто отказывался от праздничной выпивки, и Андерс, к счастью, не оставался трезвым чубакой, да сушил по кружечки-две за компанию. А потом еще по одной, и так до самого рассвета. В такие моменты даже начинаешь забывать, что в любой спорный момент он мог бы вспыхнуть голубым пламенем и разнести место празднования в щепки. — У меня единственный выходной в неделю, Хоук! — жалобно ему поведал Андерс, прижимая к себе кошку. — Но раньше-то тебя это не останавливало. Что уж там, у тебя вообще выходных не было! До меня. — он улыбнулся, тихо смеясь. Приоткрыв перед собой дверь, о уже собирался покинуть комнату Андерса, и саму лечебницу тоже, когда за его спиной прозвучал вопрос: — А котенка можно будет с собой принести? — Не стоит. А не то снесет он нашу елку к демоновым отродьям. Вечером у Варрика, кстати. Когда Хоук уходил, закрывая за собой двери лечебницы, он чувствовал на своей спине этот обиженный взгляд, и как наяву видел эти возмущенно надутые щеки. Он начал надеяться, что за этот хладнокровный отказ, он не проснется на следующее утро с порчей в голове и несварением желудка. Андерс — лучший целитель, которого он знал. Но и порчу он наводил умело, что можно откинуться на пару дней, не подавая признаков жизни. А вот кто действительно мог наслать порчу, что с ног ты не встанешь даже спустя месяц, ведь уже будешь гнить где-нибудь в подворотне, была милейшая эльфийка, которую он только встречал на своем веку — Мерриль. С первого дня ему казалось, что милая мордашка и глубокие познания в магии крови не особо вяжутся, но он не был тем, кто мог легко менять порядок вещей по собственной прихоти. И сейчас, когда он вновь вдохнул свежий зимний воздух, который был так несвойствен Нижнему городу, он направился прямиком в эльфинаж. Местные жители уже давно ожили и повыходили на узкие улочки, кутаясь в слои одежды, которые особо и не грели. Но даже они, в такой снегопад, решили приукрасить свои дома и их внешний вид. И больше всего выделились жители эльфинажа. Правильно иногда говорили, что люди никогда не научатся чувствовать красоту так, как эльфы. Живя в буквальных бараках и лачугах, жители ухаживали за своим жилищем. Они украшали двери своих домов самодельными венками, вырисовывали на стенах небольшие ветвистые узоры, напоминающие листья остролиста. Наблюдая за хлопьями снега, которые падали на землю сквозь листья векового эльфийского дерева, Гаррет невольно начал улыбаться. Внутри же, в одной из лачуг, к его огромному сожалению, все было не так очаровательно. Нет, не подумайте. Внутреннее убранство было прекрасным: на камине висели венки из листьев омелы, вместе с ягодками, на столе красовалась миска с фруктами, в которой лежали аппетитные яблоки, с сочным виноградом и парочкой слив. Все выглядело так, как будто тут кого-то трепетно ждали, убирая каждую пылинку со всех поверхностей, а любое более-менее подходящее место для украшений, собственно, украшали. Но не было видно хозяйки самой лачуги. Это говорило о двух вещах: она либо ушла еще за парой украшений и еды, либо затерялась в переулках Нижнего города. Возможно, что эти варианты могли слиться в один единый. Но третьего он никак не допускал. Услышав краем уха тяжелое бормотание и тихий, невинный голосок, Хоук насторожился. Он пожалел, что не взял с собой свой посох. Если ему сейчас придется спасать эльфийку из лап похитителя или домашнего вора, то ему придется надеется на ловкость и умения собственных рук. Хорошо, что они все еще помнят, как складываться в узоры заклинаний. Уж запустить в преступника ледяной хваткой или огненным шаром он будет в полной мере готов. Подойдя ко входу в спальню эльфийки, у мага чуть лицо не перекосилось от ужаса. Он уж надеялся, что в этот раз Мерриль обойдется без своих выходок. И надежда умирает последней. — Хорошо. Изабеле — новую бандану или украшение. Но что мне тогда подарить Фенрису? Он на дух меня не переносит, а как я ему что подарю, так он нос воротит, словно я принесла ему дохлого нага! — она звучала обиженно и очень разочарованно. Хоук много раз говорил, что ему стоило бы быть с эльфийкой помягче, но являясь упертым бараном по собственной натуре, он отказывался что либо слушать. Настолько наивная магесса была ему неприятна, и лишь в присутствии Хоука он имел силы ее терпеть. Тогда он задавался вопросом, как так выходит, что иногда, после совместных попоек, Фенрис сам вызывается отнести пьяную вусмерть Мерриль обратно в ее лачугу? На это ответа никто дать не мог. — Не знаю… — с зевком, чудище улеглось на деревянный пол лачуги. — Я устал. — Я не для того демона Праздности вызывала, чтобы ты не хотел мне помогать! Другие демоны ведь охотно помогают мне. — он сжала свои руки в кулаки, раздосадованная от того, что ей не собирались помогать в таком трудном деле. — Хорошо… — протянуло шипастое чудище, чуть приподнявшись на своих медвежьих лапах. Похоже, ему это давалось с огромным трудом. — Отгадай три слова, и я посвящу тебя во все желания, которые испытывают твои близкие друзья, и ты больше никогда не будешь метаться перед выбором. Если же ты не отгадаешь хоть одного — твоя душа станет моей. Эльфийка замялась на месте, вытаращив на зверюгу свои большие глаза. Именно в этот момент затихший Хоук вышел из-за стены, пуская в демона ледяным конусом. Чудовище завопило в боли и ярости, резко вставая с належанного места. Когда огромные, когтистые медвежьи лапы замахнулись в ударе, в демона попал огненный шар, разжигая его фантомную плоть. Услышав его предсмертные возгласы и рычание, Хоук стряхнул частички магии с ладоней, чувствуя, как по ним проходят маленькие молнии. Он подошел к эльфийке, вставая перед ней и кладя руки ей на плечи: — Мерриль, я когда-нибудь говорил тебе, что вызывать демонов для выбора подарков — не самая лучшая идея? — Хоук! — эльфийка еще шире распахнула свои глаза, но теперь в огромном удивлении. Если она чуть ранее таращилась на демона как галла на торговый караван, который несся быстрее ветра, то сейчас ее взгляд выражал глубокое потрясение и толику жалости. — Ты уже здесь! Прости, я еще не украсила весь дом. И крышу не подлатала, поэтому тут может быть холодно, и… — Мерриль, — Хоук тихо перебил ее, легонько потреся за плечо. Он сам уже начинал воображать, как со стороны выглядит его измученный взгляд, когда тема касается долийки и запретной магии. — Демоны. Злосчастные порождения Тени и кровавые ритуалы как-то не вписываются в весь настрой праздника, ты не находишь? — Знаю. Но я больше ни у кого не могу попросить совета. — она вздохнула, складывая перед собой руки и взволнованно перебирая пальцами. Иногда думалось, как она могла бы стать Первой в своем клане, будь вот она такой скромной, словно как какой-то маленький ребенок. Мерриль сама по себе еще являлась наивным ребенком. — А моя кандидатура, значит, отпадает? — Хоук, слегка удивленно приподняв брови, уставился на подругу. Как она могла забыть о нем в таком важном деле? Хоук же знает своих друзей вдоль и поперек, и уж точно мог бы подобрать им стоящий подарок от лица Мерриль. — Но ты ведь всегда так занят! — и как любой наивный ребенок, Мерриль стояла на своем горой. Она крепкой хваткой держалась за свое право использовать магию крови, и изучать с помощью нее древнее эльфийское прошлое. Стойко выдерживала то, что родной клан не принимал ее намерений. А на следующий день терялась в закоулках Нижнего города, из-за чего Варрику пришлось подарить ей веревку-путеводитель, дабы та не бегала по городу впотьмах и не забрела в Висельник в очередной раз, решив, что это ее лачуга. — А этот демон охотно бы мне помог. — Да, ценой в твою душу. — Гаррет, сложив руки на груди, выдохнул. Игры с демонами он не одобрял, но и обижать подругу не хотел. Ведь потом весь оставшийся день он будет карать себя за этот обиженный взгляд, хоть все было и справедливо. Поэтому он решил общаться с ней более тактично, более мягко, чтобы вложить в ее голову понятие об общении с демонами, и как плохо это может закончиться. Результаты были невпечатляющими, но она хотя бы не спорила. Уже что-то. — Мерриль, если тебе надо будет узнать, что подарить Фенрису, Андерсу или остальным нашим друзьям — обращайся ко мне. Я хоть не прошу плату за свои щедрые услуги. — Хорошо. Прости еще раз, Хоук. — она вздохнула, посмотрев назад. Когда она вышла из спальни и села за большим круглым столом, где они обычно проводили свои дружеские беседы. — В какой раз убеждаюсь, какая я ужасная хозяйка. Дом плохо украсила, еды недоложила. А теперь встречаю гостей в компании демонов. — А мне все кажется вполне милым, — усевшись за стол, Хоук, расслабившись на стуле, чуть ли в нем не разлегся. — Исключая ту часть, где ты встречаешь гостей вместе с демоном, держась с ним чуть ли не за ручку. Со всей этой ситуацией с новогодними кровавыми ритуалами, демонами и неудачными подарками, Гаррет совсем забыл, зачем он сюда вообще пришел. Когда разговор о местных ценах на рынке был закончен, они начали обсуждать массовое вымирание крыс в Клоаке, из-за чего участился голод среди тамошних жителей. Хоук догадывался о виновнике конфликта, но догадки свои произносить вслух не стал. Затем на него пришло глубокое озарение и понимание, по какой же причине он явился сюда. Суя себе за щеку очередную спелую сливу, он обратился к Мерриль, которая уже и не выглядела так, будто была готова раскаяться за каждую пылинку в ее доме. — Я ведь по делу, кстати, — с сливой за щекой, проговорил Хоук — Сегодня мы всей компанией встречаемся в Висельнике, в честь кануна праздника Сатинальи. Ты ведь придешь? — На самом деле, Варрик меня уже пригласил, — на это Хоук высказал простое и понятное «а», давая знать, что он слегка опоздал со своим приглашением. — Вот я и начала собирать подарки для всех. — эльфийка встала со стула, отходя к куче ярких коробок, с разнообразными лентами, и такой же кучей безделушек, которые должны были послужить подарком. — Тогда позволь мне тебе в этом помочь, раз я пришел, — Мерриль возражать не стала. Даже охотно закивала ему в ответ, принимая любую помощь в этом нелегком для нее деле. Если честно, то изначально оно казалось донельзя простым, но потом эльфийка начала раздумывать над цветами и деталями, и все это касалось лишь одного подарка, самого первого. От отчаяния она позвала на помощь существо из Тени, но теперь ей помогает ее близкий друг. Это будет уж точно лучше, чем игра в загадки. Хоук, присев рядом с ней на колени, всматривался в этот сущий бардак, да так и не мог ничего рассмотреть в этом хаосе. Посмотрев на внезапно воодушевленную подругу, он улыбнулся ей. — И что ты уже успела приготовить? — Ты сам слышал. Только бандана или украшение для Изабелы. А вот что ей из этого дарить — совсем другой вопрос. — Да…это будет куда сложнее, чем я думал. — тихо вздохнул Хоук, не решаясь разъяснять, сложная ситуация с подарками, или с самой Мерриль, которая ничего в этом не смыслит, но очень и очень старается. Так они и просидели с чем то час, расфасовывая подарки по коробкам. Еще час до этого Хоук вывел Мерриль из лачуги за покупками, ведь те вещи, которые она собралась преподнести своим друзьям, и подарками то назвать будет сложно. Он не поскупился на действительно стоящие и хорошие вещицы, которые стоили не малых денег. Ведь во время всего этого процесса он тоже проникся всем приготовлением, и покупать подарки для своих верных друзей было для него лишь в радость. Вместе с Мерриль они разобрались, кому и что дарить, выделили каждому по коробке, подписывая их именем получателя. Помогая Мерриль убрать оставшийся бардак из лент и веревочек, Гаррет спустя некоторое время ушел из лачуги, говоря напоследок эльфийке, что он будет ждать ее с нетерпением. Когда он вышел на улицу и закрыл за собой дверь, его нога тут же потонула в сугробе. Он видел, что по утру люди не успевали убирать снег с улиц, а сейчас, похоже, решили и вовсе откинуть это занятие. Он надеялся, что не будет ходить в снегу по колени. Тут же город, а не Расколотая гора, в конце концов. Но снегопад не хотел обращать своего внимания на немые мысли какого-то проходимца, потому активно валил с неба, не желая спускать обороты. И Гаррет направился к еще одной точке, где должен был известить еще одного своего близкого приятеля о надвигающемся веселье. Направился, конечно, сквозь сугробы, оставляя за собой большой след. К счастью, сейчас ему не пришлось далеко идти, дабы попасть в назначенное им место. Ведь он направлялся обратно в Висельник. Нет, он не вернулся сюда, чтобы закончить здесь свои обязанности гонца и бравого помощника. Ведь на улице даже не вечер, а темнело в этом время года действительно рано. Не успей ты сосчитать пару часов, счет времени будет для тебя потерян, ведь не сразу поймешь, почему это пару минут назад на лицо тебе падали солнечные лучи, а теперь на небосводе красуется луна. Сняв со головый свой меховой воротник, Гаррет обнаружил, что Таверна оживилась с момента его ухода этим утром. Теперь тут сидели не только пьянчуги завсегдатаи, но и храмовники с городской стражей. Городской стражи тут, кстати, присутствовало большое количество, в разы больше стражей магов. Они пели праздничные байки, смеялись на всю таверну, да и вообще выглядели не очень то и трезво. Благо ему надо было идти немного в другую часть таверны от выделенного им уголка, ведь ему бы не особо хотелось, чтобы во время дружеской беседы на него навис пьяный стражник и не заорал в ухо. Но их праздничный настрой его очень радовал. Именно таких людей городу и не хватает в тяжелые времена. Подойдя к стойке, где еще, к удивлению, сонный трактирщик беседовал с женщиной. И в не самой дружелюбной форме, если можно было судить по его злобным невыспавшимся глазам. И злобному рту, он аж начинал скалиться. Хоук сразу подумал, что из-за этого ему никто денег не даст, если он продолжит в такой манере общаться со своими посетителями. — Да ты всю мою таверну перетрахала! Благо до Норы моей не добралась. Не буду я какому-то морскому сброду подавать лучший эль лишь потому, что ты дружишь с Защитником! — на его тираду лишь разочарованно вздохнули. Вероятно, расстроено из-за отказа в хорошей выпивке. — Мне кажется, Корф, что Варрик не состоит в пикантном списке Изабелы. — Ранее названный Защитник облокотился локтем на стойку, смотря на обескураженного трактирщика. Его ненавистный взгляд внезапно стал покорно щенячьим, когда перед ним предстала бородатая физиономия, с красной меткой на носу. Вот он плюс большой шишки — всегда вводишь людей в неловкое и забавное положение, стоит тебе рядом засветиться. — Это только вопрос времени, — усмехнувшись, Изабела посмотрела на затихшего Корфа, который смотрел сейчас на Гаррета, даже не моргая. — Правда ведь, Корф? — Принеси нам лучший эль из своих бочек. — и трактирщик тут же ретировался, сверкая пятками. Изабела, засмеявшись, хлопнула рукой по столу. Каждого бы позабавила ситуация, когда тебе в чем-то отказывают с явным ядом в словах, а потом бегут исполнять эту же самую просьбу, но если она прозвучит из уст более значимого человека. Хорошо, что у нее были хорошие связи с самого начала. Когда Хоук посмотрел на нее внимательней, он заметил, что она была одета так, словно на улице парило жаркое солнце. Поддерживающий пояс и корсет не особо и согревали в такую погоду, насколько он мог знать. — Тебе не холодно? — показав на нее рукой, Гаррет приподнял бровь в небольшом удивлении. — Продувает, но я всегда найду что мне на себя надеть. Или ты хочешь оказать мне большую услугу, купив мне новенький теплый костюм? Я видела в Нижнем городе один прекрасный магазин! — пиратка, начав посвящать Гаррета в свои знания о местонахождении магазинов с одеждой в Нижнем городе, не заметила, как тот на месте сразу немного подкис. Маг знал о таких швейных магазинах ровно ничего, да и ходил туда только тогда, когда этого требовала мать, чтобы сын достал для нее какие-нибудь шелка и полотна. — Хорошо… Что это за магазин, и кто его хозяин? — Хоук был уверен, что он потеряется в магазинах с одеждой, перепутает зеленый с красным, и принесет пиратке вместо шубы ночную сорочку. Но перед опасностью он дрогнуть не собирался. — Стоп, ты серьезно? — теперь Гаррет удивился, больше чем она сама, и посмотрел ей в глаза своими честными очами, которые уже было готовились смотреть на составные товары швейного магазина. Изабела, перестав смеяться, сделала свой голос более нежным и добрым. Ему всегда нравилось, как она могла перейти от одной интонации к другой, и было приятно, что в большинстве случаев она находилась в приподнятом положении духа. — Хоук, не стоит. Я ведь сама в состоянии купить себе костюм потеплее. Или, если что, своровать под покровом ночи. То, что ты смог взять для меня лучшую выпивку в таверне — уже неплохая помощь. — Правда? — Маг все еще не мог поверить своему везению. Нет, для друзей он пойдет хоть в пасть к архидемону. Но магазинчики были страшнее. И он был рад, что Изабела решила не втягивать его в это. Похоже, все-таки заметила всю боль в его глазах. Или просто решила, что он подберет какую-то дрянь, больше похожую на облезлую дикую собаку, чем на зимнюю одежду. Только что подошедший Корф подал им две кружки лучшего эля, чуть ли не откланиваясь и не посвящая Хоуку реверансы. — Правда. — сказала она это, стукаясь с Гарретом кружками, наполненными золотым соком изобилия. Задрав головы вместе, они отпили немного сладостного напитка. Приятное ощущение прошлось по горлу и упало прямо в желудок, расходясь по всему телу. После приятной кружечки эля неприятные мысли отходили на задний план, и никто из них двоих уже не замечал назревающее шоу, которое проходило за их спинами прямо сейчас. — Ты лучше мне расскажи, чем мы будем заниматься на Сатиналье? — Варрик и тебя уже успел пригласить? — Он надеялся, что гном не успел донести вести о празднике до капитана стражи, а то ощущение приятного сюрприза, которое было с Фенрисом и Андерсом, куда то совсем испарилось. Если Варрик решил делать за него его сегодняшнюю работу, то Хоук высказался бы против, ведь он портит атмосферу внезапного праздника. Но так, похоже, считал только он сам. На его вопрос пиратка кивнула, отхлебнув немного из кружки, ожидая ответа на собственный. — Организацией занимается наш любимый гном, и я не знаю, что ему там могло придти в голову. Но могу с уверенностью сказать, что будет отменная выпивка и украшение праздничной елки. Хохотнув, Изабела задала еще один вопрос: — Не сомневаюсь. Прямо как в первый раз, когда на праздник пришел Фенрис. — она уже было начала вспоминать прошлый раз, когда они праздновали в люксе Варрика, Хоук наигранно возмущенно вздохнул. — А у меня, что, не было никакой хорошей выпивки и ели? — он прижал ладонь к груди, горестно отпивая из кружки приятный эль. — Да и до Фенриса, мне кажется, мы пили не помои и не ставили в центр комнаты эльфийский корень. — Было, конечно. Но когда глава торжества постоянно проводит каждый момент праздника со своим излюбленным эльфом у себя в комнате, то елка не горит, и выпивка не в радость. Без тебя совсем скучно, что бы ты об этом не думал. — выпив остаток эля из кружки, Изабела махнула трактирщику рукой, заказывая еще одну. И тот, конечно же, послушался. — До Фенриса тоже было совсем не то ощущение. — Не исключаю, что буду с ним весь вечер, — Хоук пожал плечами. А потом игриво улыбнулся своей дорогой подруге. — И всю ночь. Обещаю, мы будем у каждого из вас на виду. Особенно у тебя, Изабела. — Изабела довольно усмехнулась, хватая в руки кружку с элем, даже не посмотрев на Корфа. — А что насчет нашего бравого капитана стражи? Как там она? Помню, на прошлую Сатиналью она прибежала, когда все уже были окончательно пьяны. Я тогда даже не заметила сразу, как она вошла и уселась за стол. Я тогда была занята кое чем более важным… — Я все еще стираю твои рисунки со стен, если что. — Гаррет указал на нее пальцем, выпивая эль до последней капли. Он не успел понять, как быстро у него выхватили пустую кружку, и сразу же всучили полную, которую он и поставил на стол. — Серьезно, Изабела? Такое, да и еще под моим гербом? — не успев еще один укор сойти с его уст, он заметил взгляд пиратки, и понял, что сошел с поставленной темы. Тихо прокашлявшись в кулак, он продолжил говорить, но уже не о непотребностях за гербами семейства Амеллов. — Я собираюсь навестить Авелин совсем скоро. Как закончу с тобой пить, сразу отправлюсь на ее поиски. Хотя, поисками я скорее назову выглядывание нормальной дороги без сугробов сегодня. — Тогда я могу пожелать тебе только удачи. Не надеюсь, что она будет в хорошем расположении духа. — на немой вопрос в глазах Гаррета, пиратка указала кивком головы в сборище городских стражников. Казалось, тут была стража со всего Киркволла. И только некоторые все еще стояли на охране крепости Наместника, покорно неся свою службу. — Эх… — он помотал головой из стороны в сторону, все же надеясь, что Авелин хорошо его встретит и не гаркнет с порога. — Вот почему наши маги из Кругов еще не смогли придумать, как делать с помощью магии переходы на далекие расстояния? Серьезно, открой бы я какую дыру в воздухе и просто войдя в нее, оказался бы в казармах сразу же, а не идя по этим сугробам. Лучшее, что я могу сделать, так это наложить на себя барьер, чтобы не сдохнуть от холода. — В таком случае, маги бы повыбежали из Кругов еще сто лет назад. — пиратка лишь хмыкнула в кружку с элем, пожимая плечами. Она коснулась плеча Хоука, когда тот отошел от стойки, собираясь уходить на встречу своей холодной судьбе. — Наложи на себя барьеры потолще. Видишь, какие люди с улицы приходят? — она засмеялась, надеясь тем самым приободрить своего друга бородача. Вышло слегка наоборот. — И спасибо за выпивку. Кивнув ей, маг натянул на голову свой меховой воротник, надеясь укрыть свою несчастную голову от снегопада. Выйдя из таверны, слыша краем уха веселые песни об антиванской королеве и ее дворецком, он тут же наступил в свеженький сугроб. Солнце стремительно начинало заходить за горизонт, прячась за каменными стенами города. Все же, было в этом свое очарование, которое он выглядел еще с самого утра. Снег, падающий сквозь ветки мало встречаемых деревьев и тесные переулки районов, переливался с солнечным светом, начиная ярко блистать. Можно было быть уверенным, что к ночи это станет еще красивее, и весь Киркволл заблестит так, что мигом забудется его мрачное прошлое. Даже башни Каземат будут выглядеть более-менее красиво, если смотреть со стороны моря, на далеко плывущем корабле. Вся эта красота вдохновляла и радовала бы его еще больше, сиди бы он сейчас в своем особняке или Висельнике, поглядывая в окно и попивая горячий шоколад, с теплым пледом на плечах. Еще с Фенрисом под боком. Да, такой вечер бы ему понравился определенно. Но был он личностью общительной и заботливой, от того выбрал тяжелый путь сбора всей своей дружины по всему морозному Киркволлу. Проваливаясь в сугробах и скользя на лестницах, рискуя разбить себе черепушку. Карвер когда-то говорил ему, что танцор из него, как из бревна морское судно. Брат просто не мог тогда подумать, что порой дерево не имело свойства тонуть на водяной поверхности. Вот и Хоук внезапно открыл в себе танцевальные таланты. Жаль, что произошло это на огромной скользкой по пути к Верхнему городу. Мало кто открыл в себе умение к изящным движениям, скользя по лестнице. А если и открывал, то ценой собственной жизни. Так он пытался себя приободрить по пути, пока не достиг в конце концов Верхнего города, откуда он начал созывать своих друзей в Висельник. Он подумал, что не возьми его Фенрис в начале дня отвозить трупы в канавы Клоаки, он бы точно смог пригласить Авелин на праздник. А сейчас…даже страшно подумать. Когда половина, а то если и не большая часть городской стражи сейчас тратила свои последние медяки в Висельнике с последнего жалования, то Авелин могла бы быть невозмутимой в своем решении построить всех лодырей на место. Или же она выставит Хоука за дверь, со словами, что он ей мешает выполнять работу. Она, конечно, никогда еще не выгоняла из своего кабинета своего старого друга. Но смотря на нее и вспоминая, невольно начинаешь этого бояться. Верхний город, как и положено, во всем отличался от Нижнего. Здесь уже везде развесили праздничные украшения. Куда не глянь, где нибудь да будут висеть красивые фонари в форме звезд, или венки из шишек. На рынке он еще никогда не видел такой жизни. Если торговцы хотели словить хорошую прибыль, то им в этот же час надо было бежать прямо сюда. Богачи скупали у торговцев с лавок все, что только лежало. Фигурки, одежды, оружие, руны и книги. Обдирая какого-нибудь торговца до ниточек, оставляя его с приличной суммой золотых, группа богачей направлялась к следующему. И так торговец за торговцем лишался своего товара, но приобретал возможность выкупить себе если не дворец, то хорошее имение в Орлее. Тут дороги были хоть немного, да чище от сугробов, а лестницы совсем не скользили. По сравнению с остальными домами по соседству, дом Хоука выглядел совсем отрешенным и непримечательным. На нем не было даже самых банальных украшений, которые были свойственны празднику уходящего года. В прошлом году он мерцал ярче всех, а сейчас был самым обычным особняком из десятков таких же рядом. Насмотревшись на свой дом, Гаррет начал ступать к крепости Наместника. Еще на входе он отряхнул свой воротник от снега, не желая, чтобы многоуважаемая подруга видела его в облике снежного мабари. Раскрывшиеся перед ним двери пустили его в зал ожиданий, где обычно знать выжидала аудиенции с Наместником. Что действительно показалось для него интересующим зрелищем, что крепость изнутри охраняли храмовники. Похоже, долг никак не давал им покинуть поста, чтобы уйти и напиться до беспамятства, как делали несколько их коллег. Подойдя к дверям казарм, он обнаружил, что они буквально опустели. Еще пара секунд, и он мог бы услышать, как между комнатами пробежит перекати-поле. Когда же Хоук, решив постучаться в кабинет капитана, ему чуть не дали дверью по носу. Хорошо, что он стоял в метре от места потенциального удара. Перед ним стояла собственной персоной капитан стражи — Авелин Валлен. — Хоук, ты в порядке? — она сразу же задала прямой вопрос, смотря в глаза. При том указывая на него рукой, в которой держала несколько документов. Хоук же, выпучив на нее свои, повел бровью, мол: «что с ним не так?». — Ты о чем? — его голос звучал слишком озадаченно, чтобы можно было решить, что он надумал как-то подшутить над подругой. Хотя, судя по ее голосу, она не ожидала какой-то шутки. Шутка была у мага прямо на лице. — Там действительно такой сильный снегопад? Смотря на тебя, больше смахивает на метель. Выглядишь, как снежный мабари. Хоук, положив ладонь на неряшливые волосы, стряхнул с них целый снежный слой. А это значит — что в этом слое был и он сам. Даже у него на носу красовался маленький сугроб. Похоже, что он совсем не заметил, как снег начал на нем оттаивать. Он был слишком занят своим походом к крепости наместника, и от того ног и рук своих он не чувствовал до того момента, пока не явился в пустые казармы городской стражи. Теперь ему стоило только помотать головой и затрясти конечностями, чтобы стряхнуть с себя снег, и дабы собрать свой образ снежного мабари полностью. Хорошо только то, что он успел наложить на себя барьер, и его одежда не намокнет, когда снег начнет полностью оттаивать. Он решил, что надо бы перевести тему, а то ему бы не хотелось ощущать на себе этот пристальный взгляд и дальше. — Что это за документы? Если это не секрет городской важности. — он кивнул на руку, держащую несколько бумаг в стальной хватке. Казалось, скоро их сомкнут и разорвут, ведь держала она их довольно нервно. А так с важными бумагами не обращаются. — Это не документы, — Авелин, выдохнув, позвала Хоука к себе в кабинет взмахом руки. Если она позвала его к себе в кабинет, то дело было куда серьезнее, и города оно совсем не касалось. Если только косвенно, и то не всегда. Не хватало еще того, чтобы она мрачно закрыла за ним дверь. Тогда бы праздник совсем накрылся, и пришлось бы им снова отбивать какое-нибудь вторжение. Благо, она уже стояла за своим столом, с теми же бумагами, но уже разложенными на столе. И в присутствии Гаррета стала немного спокойнее. Даже жилка на виске перестала пульсировать от напряжения. — Это…список. — Список чего? — Гаррет сложил руки на груди, смотря в лицо капитану стражи. И капитан стражи сразу замялся, когда задали этот вопрос. Подобное поведение значило только одно — дело было очень личное. А из личных дел Авелин он знал лишь то, с которым они разобрались еще пару лет назад. — Список подарков для Доника? С минуту помолчав, ему ответили: Да. — Авелин, вы уже как год женаты. — он подошел к столу, рассматривая написанное на бумагах. Он надеялся увидеть там «сноп пшеницы и три козы» и «бархатцы из меди». Но он там увидел вполне адекватный подбор того, что Доннику могло бы понравиться в канун праздника. Некоторые вещи даже имели довольно пикантный характер. Он не удивится, если узнает, что стражница рискнула прислушаться к советам пиратки насчет доставления удовольствия. — За это время ты так и не узнала, что бы ему хотелось получить в подарок? — Потому-то я и составила список! — она взглянула на друга так, будто он был ушлым идиотом в этой ситуации еще больше, чем она сама. — Ему нравится практически все, что я ему дарю. От цветочков до мечей и щитов. Что ему не дари, он всем доволен. Он либо не прекращает быть моим подчиненным даже в постели, как будто не желая нарушать установленные правила, либо он просто очень вежлив и безразличен ко всему, что ему не приноси. — А может ему просто нравится тот факт, что ты ему что-то приносишь? — Гаррет облокотился на стол локтем. Он думал, что за все это время Авелин и Донник могли знать о друг друге больше, чем они сами о себе. И это действительно было так, только в капитане стражи снова бушевала та самая неуверенность, как пару лет назад, когда Хоука просили повесить новое расписание в казармах. Раньше она боялась, что Донник попросит о переводе под командование другого капитана, а теперь боится, что не сможет достаточно удовлетворить желания своего мужа на праздник. Правильно говорят, что первый год в браке — самый тяжелый. Как в первый день совместных отношений. — Откуда у тебя такая уверенность? — капитан стражи отцепила свой взгляд от нервирующих бумажек с парочкой слов, смотря на своего очень расслабленного собеседника. Как будто прямо сейчас не решалась судьба отношений с ее мужем, а близкий друг теперь еще и стоит, да глядит на нее, как на дурочку. — Ты когда-то спрашивала, как у нас с Фенрисом все получается, — он до сих пор помнил этот неловкий момент. Когда Авелин решила спросить, как у них с эльфом вышли такие отношения, то Гаррет лишь ответил, что они не самый лучший пример. Фенрис тогда стоял рядом. — Я тогда правильно сказал, что мы не лучший пример для романтической пары. Особенно, вроде вас. Ведь вы два бравых стражника, дисциплинированные и ответственные. — Гаррет выдохнул, смотря куда-то в пустоту, вспоминая прошлые года, которые он провел совершенно один, не пытаясь ни с кем больше заводить интимных отношений. — Наши отношения с Фенрисом тогда совсем не клеились. Мне тогда даже более легким делом показалось тебе помочь обзавестись любовником, чем мне поговорить с Фенрисом на какую либо личную тему. Авелин смотрела на Хоука, все еще не понимая, к чему он клонит. О сложных отношениях тевинтерского эльфа и Защитника был наслышан чуть ли не весь Киркволл. То ли этому придали огласки рассказы Варрика и сплетни Изабелы, или они сами вели себя как упрямые и глупые ослы, которые все никак не могли перейти порог неловкости, чтобы наконец-то поговорить по душам и перестать мозолить глаза друзьям своим грустным выражением лица. Хорошо, что сейчас они ведут себя совсем иначе. Гаррет перестал ходить с кислой и задумчивой миной, думая, что в этот момент его никто не видит, а Фенрис стал более общительным и живым, по сравнению с самим собой несколько лет назад. — Но, единственное, что не дало нам похолодеть к друг другу за те три года — это внимание. Даря ему подарки, я понимал, что для нас еще не все потеряно. Что Фенрис доверяет мне, и он готов принять от меня все, что угодно. Лишь бы ему это напоминало обо мне. И со мной ровно так же. До сих пор храню у себя в кабинете ту пустую бутылку из-под тевинтерского вина. Фенрис тогда говорил, что оно сделано из крови и слез рабов. Но настоящий состав я все-таки узнал — виноградный сорт 9:05 года. — тихо засмеявшись, Хоук отошел от стола, пристально посмотрев на Авелин. Та, в свою очередь, отвернулась от него, глядя на список. Если бы взглядом можно было жечь, кусок бумаги сгорел бы до тла, оставив после себя лишь горсточку пепла. Не смотря на Хоука, капитан стражи задала ему вопрос. — Фенрис ведь говорил тебе, что Донник иногда приходит отыграться с ним в карты? — сложив несчастный список пополам, и откладывая в дальний угол стола. — На самом деле, я это услышал, когда мы ходили по Нижнему городу пару месяцев назад. Ты сама еще тогда знатно удивилась, почему они не зовут тебя на свои игрища, — Авелин лишь посмеялась, опустив голову. Она выглядела так, как будто с нее только что свалился тяжелый каменный груз. — Ну что? — Думаю…подарю ему колоду карт. В последнее время он часто приходил с пустыми карманами. — На эти слова Хоук ярко улыбнулся, кладя ладонь на плечо подруге. Такой уверенности он и ждал от капитана стражи. — Не забудь вложить туда Ангела Смерти. — прошептал он ей эти слова с видом настоящего заговорщика. Он знал, что Фенрис всем своим нутром ненавидел эту карту, ведь Изабела постоянно выигрывала игру именно ей. Все знали, что она мухлюет, но никто не мог ее на этом поймать. И от того эльф еще больше бесился, когда в очередной раз проигрывал свои последние деньги. Конечно, тогда он возвращался к Хоуку, чтобы занять денег на еще одну игру. Пусть Донник отыграется. Может быть, азарт Фенриса поутихнет на пару дней, и ему не придется занимать. — А Фенрис не обидится на тебя за то, что ты сдаешь его позиции в игре? — Авелин, вновь воспрявшая духом, посмотрела на него со счастливой улыбкой. Хоуку подумалось, что подожди еще пару минут, и она начнет петь. Очень редкое зрелище, имеющее цену в здоровье ушных перепонок. — Поворчит немного, и никто из нас уже не вспомнит, как Донник обыграл его на собственной территории. — пожав плечами, Хоук отошел от стола. Вновь повернувшись к капитану стражи, он заявил со всем своим официальным видом: — Раз одна проблема уже решена, то стоит сразу перейти к другой. — Что за проблема? — перед ним снова была суровая стражница и мать Киркволлской демократии. Она поставила руки на стол, ожидая ответа, как будто перед ней сейчас стоит стражник, докладывающий свой рапорт. Даже стало как-то немного боязно докладывать ей о своей новоиспеченной проблеме. Пойдет ведь, с мечом на поясе и с щитом наперевес, решит проблему жестко и быстро. — Мне могло показаться, но похоже, что большая часть городской стражи сейчас пьет в Висельнике и распевает пошлые песни про королеву Антивы. — Хоук пытался говорить это с самым невинным видом, на который он вообще был способен. Он знал, что Авелин не терпит неподчинения. Она была милосердной, но железной дамой. — Это, конечно, всего лишь мои догадки, и… — Ты совершенно прав, — Хоук распахнул глаза. Он был уверен, что еще никогда не выглядел таким дураком со стороны. Ему в мысли еще не приходило, что на такие известия Авелин отреагирует спокойно, как если бы ее подчиненные делали так каждый раз на дню, как по расписанию. Он представил, как в расписании маршрутов могло бы быть написано: «Рена и Освальд, сегодня патрулируете Висельник и по случаю напиваетесь в щи. — капитан стражи Авелин Валлен «. — Сегодня большинство моих людей отдыхает в Висельнике или Розе в преддверии наступающего праздника. Один день отдыха за кружкой пива никому не помешает. — И правда, ведь и бандита я сегодня ни одного не видел. Даже по пути в Верхний город, а там всегда можно было нарваться на какую-нибудь банду. Как думаешь, сколько еще надо подождать, чтобы воры и контрабандисты лезли страже на ручки? — засмеявшись, Хоук начал немного расслабляться. Хоть они и давние близкие друзья, маг боялся гнева капитана как огня. Ему везло, что она не злилась на него вообще, даже когда он вытворял непонятно что, рискуя попасть за решетку. Но теперь титул Защитника прикрывал все его действия и решения по умолчанию, что было довольно приятно. Жаль, что он не конченый идиот, и не воспользуется всем своим влиянием. — Если бы бандитов в нашем городе было бы так легко поймать, то я бы уже давно превратила это место в оплот процветания правосудия и полной безопасности. Немного печально, что подобные чудеса не встречаются. — Эй, слушай. Разве не ты сейчас передо мной говорила «один день отдыха за кружкой пива никому не помешает.»? Прислушайся к себе. Хватит думать о работе, такое чувство, что ты только ей и живешь, — Гаррет подошел к столу, уже сам кладя на него ладони. — Думаю, твоим стражникам будет очень приятно, если в самом скором времени ты явишься в Висельник. А еще, очень приятно будет и нашей компании. В прошлом году ты пришла аж к середине праздника! — У меня была работа! — резко заявив, Авелин отошла от стола, показывая своим видом все свое неподдельное возмущение в таких словах. — Вот именно! — он, как в отчаянии, взмахом выставил перед ней ладони. Гаррет видел, как та начинает сомневаться. Ее выдавал отведенный взгляд и нахмуренные брови. — Пойдем, Авелин. Отпразднуй с нами Сатиналью с начала и до самого конца. Без тебя устраивать соревнования на то, кто больше выпьет, совсем неинтересно. Особенно, когда половина уже валяется под столом. Когда Хоук уже было подумал, что, вот, придется в этот раз праздновать без их прекрасного капитана, он услышал звон связки ключей. Авелин, легонько подбрасывая связку в ладони, указала другу на выход кивком головы. Тот сразу же выбежал, с самой что ни на есть счастливой мордой, выбежал из кабинета, дожидаясь, когда дверь закроют на ключ. Покидая казармы, а затем и крепость Наместника, Хоук, но уже в знакомой компании, сразу же попал под снегопад. Похоже, чем дольше он находился вне зоны Висельника, тем больше снега падало на бедный город, в котором уже даже не пытались расчищать дороги. Он видел, как знать шагает по глубоким сугробам в своих дорогих шелковых платьях и костюмах. Они смиренно молчали, но по их лицам было заметно, как ненависть прожигала их изнутри, не давая замерзнуть на таком демонском холоде. Было чувство, что это какой-то неудачный эксперимент мага-ученика в Казематах. Неуклюжего, но видно, что очень талантливого. Когда пытаешься освоить магию стихий и силы, то и не такое может произойти, если магический потенциал струится внутри тебя ручьем. Но местная знать не имела такого богатого воображения как у их Защитника, поэтому они предпочитали карать Создателя за такие выходки. И, на самом деле, это звучало куда более реалистично, чем маг-растяпа в Казематах. В Верхнем городе, люди, как получали все необходимое на рынке, сразу ныкались по своим особнякам или в борделе. Когда Гаррет наложил защищающий барьер на себя и Авелин, мимо них пробежал паренек, чуть не задевая, и явно направляясь в сторону Цветущей Розы. Что же, этой ночью проститутки, должно быть, заработают огромный гонорар. Мадам Лусина будет в восторге. Он сам помнил, как часто туда наведывался раньше. Теперь его звание «Постоянного гостя» вызывает у него только стыд и ощущение фантомного осуждающего взгляда зеленых глаз на своей спине. Если раньше он оправдывал короткую близость с каким-нибудь куртизаном тем, что в чувствах ему отказали, а объяснения так и не дали, даже спустя несколько мучительных недель, то теперь у него спустя несколько лет нет никакого желания туда возвращаться. На бантик себя не повяжешь, и тогда он глушил тоску в Цветущей Розе. Сейчас все иначе. И Гаррет был в нетерпении от того, чтобы как можно скорее увидеть Фенриса в приятной праздничной обстановке среди друзей и подойти поближе, чтобы его поцеловать в гладкую щеку. Или куда еще будет позволено. Создатель, как же он скучал сегодня по своему мрачному эльфу. Увидев его только ранним утром, а расставшись с ним у канав Клоаки, маг все больше с каждым часом хотел его увидеть. Даже если тот не будет помазан каким-то чудом медовой помадкой и не разлежится на постели в поместье Хоуков. Ему хватит того, что тот будет сидеть в люксе Варрика, ожидая появления своего человека. От того его шаг ускорился, и он чуть не сбил с ног случайного прохожего. Начав извиняться, он заметил, как у прохожего скосилось лицо от злости. Тот уже хотел начать крыть его всем, на чем Тедас стоит, но как заметил знакомые черты лица, сразу, наверно, подумал: «Этот парень сделал из Аришока требуху», и убежал, куда глаза глядят. А раньше бы подобный проходимец дал ему по шапке за такое неуважение к старшим. Начав спускаться вниз по лестнице, к Нижнему городу, Гаррет чуть не поскользнулся на ровном месте, когда начал воображать свою встречу с эльфом в переполненной таверне. За локоть его подхватила Авелин, которая смотрела на друга, как на ушибленного. Ну, если так подумать, то буквально он мог бы им стать пару секунд назад. А морально ушибленным он стал еще тогда, когда прижился в этом городе. — Что с тобой? Как в облаках витаешь. — она осторожно отпустила его, отходя в сторону. — М-м…задумался. Не бери в голову. — он махнул рукой, осторожно спускаясь вниз. — Лучше следи за дорогой. А то можешь для себя открыть способности к танцам. Или врата на тот свет. Смотря на огромную лестницу, которая вела к Нижнему городу, у него начал подбираться неприятный ком к горлу. Еще такой свистопляски он не вытерпит. Каждый раз, на каждой демонской ступеньке, он чуть ли не начинал выкручивать роскошные пируэты и танцевать лучше самой Императрицы Селины. В тот раз он шел, хотя бы снег в лицо не сыпал. А сейчас он всеми клетками своего тела ощущал, какой слой тяжелого снега нависает у него на ресницах. Такое чувство, будто ты физически проходишь по Тени, только это еще в сотни раз хуже и опасней для жизни. Почесав подбородок с деловым видом, Хоук слегка нахмурился, выглядывая что-то внизу. Авелин, стоя поодаль от него, уперла руки по бокам, ожидая, когда тот очнется. — Хоук, ты в порядке? Тебе голову не отморозило, пока ты шатался по городу весь день? — А что если… — с шепотом, тот напряг мышцы, выставляя руки вперед. Из его ладоней вылетел ледяной конус, который толстым и широким слоем покрыл большие ступеньки. Ледяная энергия ровно улеглась на их каменной поверхности, без каких либо бугорков. Со стороны это очень сильно смахивало на какую-нибудь горку, если бы магам было позволено это делать. Конус не дошел до самого конца лестницы, что не очень то и опечалило Гаррета. Тот, наоборот, выглядел очень воодушевленным. И молчаливым. — Что ты делаешь? — прозвучал со стороны озадаченный вопрос. — Спускаюсь. Авелин не успела понять, в какой момент ее успели резко схватить за плечо и посадить на ледяную горку смерти. Когда у тебя все вокруг несется перед глазами, да так внезапно, ты не успеваешь трезво оценить ситуацию в первые несколько секунд. Душераздирающий крик вырывался из легких, а пальцы судорожно цеплялись за любую опору. Опорой, как и причиной для испуга, служил Хоук. Находясь впереди, он без передышки продолжал удлинять ледяную дорогу с помощью конуса. Когда Авелин в самом начале испуганно закричала, Хоук лучезарно смеялся, как будто делал это каждый раз на дню, еще и эльфских детей катал на этой штуке. В этот же момент капитан усвоила для себя главный урок — никакого понятия о дисциплине и безопасности в Киркволле не будет и в помине, пока здесь их бравый Защитник. И все-таки, она, капитан городской стражи, испугалась внезапного спуска по ледяной горке! Пусть эта горка и была длиной в несколько метров высотой от Верхнего города до Нижнего, она не могла этого бояться. Она дралась с демонами в Тени и пережила нашествие кунари, так почему она испугалась обычной ледяной горки? Наверно, просто обычный человеческий страх, который не пришлось прятать под личиной твердой и самоуверенной личности, как обычно бывает. И Авелин засмеялась. Засмеялась от всей своей души, когда ледяной ветер дул по ушам, вечерние звезды радовали ее глаза, а снег падал ей на лицо. Даже Хоук в этот момент слегка расслабил плечи, на которые капитан накинула свои руки в приступе внезапного страха. И совершил ошибку. Расслабив мышцы, он ощутил, как магия начала стремительно затихать в его теле. Маленькие токи энергии перестали биться на его руках, а ладони перестали испускать из себя холод. Хоук очень резко затих, переставая смеяться. Он взглянул на свою ладонь так, как-будто она его предала и была поражена какой-то скверной. В его взгляде виднелось явное удивление. И когда ледяная горка перестала идти дальше, на конце она просто загнулась вверх. Летящие на всей скорости Хоук и Авелин закричали так, что аж глотки можно было содрать. Никто из них не хотел разбиваться насмерть, да еще вот так. Когда они взметнулись ввысь, то случайные пьяные прохожие явно могли подумать: «Создатель снизошел к нам со своей святой женой Андрасте! Но почему они кричат? Наверно, их пугает бренность нашего мира и бытия». Покричав еще немного, они упали в собранный работягами сугроб с головой. Повезло им сказочно, что уж тут говорить. Подняв заснеженные головы из сугроба, они услышали в свой адрес яркие аплодисменты и овации. Поправив свой головной убор на потрепанном лбу, Авелин прохрипела Хоуку: — …Зачем, Хоук? — после такого спуска сил на куда большие вопросы у нее не было. — Я очень соскучился по Фенрису, и я очень хочу выпить. — тот лишь пожал плечами. Уходили к Висельнику они с теми же овациями за спинами. Открыв двери в таверну, они сразу услышали громкий гогот и музыку из-за угла. Висельник особенно преобразился к этому часу. Даже тут не поскупились на праздничные украшения. Конечно, не так роскошно и богато, как могло быть в Розе, но тут есть своя атмосфера и душа. Он еще не мог представить, как бы красные банты свисали с навесов на потолке, как украшения из листьев деревьев зимы, а пахло бы здесь немного лучше, чем обычно. Но сегодня сказкам свойственно преображаться в реальность, от того у Хоука душа хотела петь и танцевать. Да, прямо на этом столе в центре таверны. Но он думает, что успеет это еще сделать. Парочка стражников, заметив Авелин, которая направлялась в их сторону, потыкали пальцами в своих коллег и товарищей, указывая на присутствие капитана. Все встали как по струнке, и кто-то даже успел выронить кружку пива из своих рук прямо на деревянный пол таверны. Капитан лишь кивнула им по пути, следуя за Хоуком. Тогда некоторые из них могли спокойно вздохнуть и опуститься на стул, ведь бухнущие от выпивки ноги уже не держали. Гаррет заметил, что Изабела больше не стояла у стойки, выпрашивая у Корфа выпивку. А поднимаясь на второй этаж этого культурного заведения, он услышал смех пиратки в единственной здесь люкс-комнате. Значит, началось. Постучавшись и открыв дверь, на них с Авелин сразу посмотрели несколько пар разноцветных глаз. Комната была очень яркой, ото всюду светили свечи. Удивительно, как Варрик успел так приукрасить свою берлогу. Так же удивительно, как Гаррет успел обойти весь город, пока тот бушевал в яростном снегопаде, чуть ли не метели. Гном только начинал разливать напитки по кружкам. Изабела сидела за столом, держа в руках тройку карт. И играла она с Фенрисом. Тот сначала не поднял нахмуренного взгляда со своих карт, видать, проигрывал. Но стоило ему хоть немного отвести глаза от фигур, изображенных на карточках, он сразу же посмотрел на Гаррета. Тем самым теплым взглядом, от которого могли таять величественные ледники. Эльф улыбнулся краешками губ, и теперь таяло и сердце Хоука. — Авелин, подруга! Все-таки друзья оказались важнее кипы бумажек, а? — засмеявшись, гном сразу же всучил ей в руки кружку приятного пенистого напитка. Та лишь улыбнулась, делая большой глоток. — Хоук. — Фенрис тихо позвал его, когда он решил спасовать игру. Он отдал пару своих золотых Изабеле, и та сразу же поднялась с места, подходя к Авелин с Варриком, пряча по пути деньги в одном из своих многочисленных карманов. Как она могла прятать столько вещей в своих тонких одеждах, маг совсем не представлял. Особенно он это не представлял, когда сейчас видел пиратку в ее новом зимнем костюме. Только тот, кажется, был еще короче ее обычного. Если в швейных магазинчиках Нижнего города шьют такие красные короткие платья на зиму, то он не знал, что и думать о летней одежде, которую они продают. Хоук, усевшись рядом с эльфом, было хотел поцеловать его в щеку, как до этого и собирался. Но тот выставил перед ним ладонь, заставляя слегка отодвинуться. Только когда он смахнул кучку снега с его носа, он позволил переохлажденным губам поцеловать его. От этого Гаррет еще стал выглядеть еще довольнее. Его раскрасневшиеся от мороза щеки забавляли Фенриса, от того тот слегка прыснул от мысли, что его человеку пришлось сделать, чтобы обойти всех своих друзей и придти в срок. В его голову очень навязчиво лезли мысли о путешествии сквозь время и пространство. Но Гаррет был только обычным магом. — Я думал, ты решишь придти попозже, — маг запустил руки за шею, вздрагивая, и с неловкостью обнаружив, что весь его затылок полон холодного снега. — Не мог же я заставить тебя ждать. Тебе тут без меня было бы совсем тоскливо. — Фенрис хитро улыбнулся ему, кладя свои карты на стол. — Ты прав. — Хоук кивнул, не сразу поняв, как кружка спиртного подлетела ему под руку, сразу же сделал из нее стремительный глоток. Ощутив внезапно на языке наиприятнейший вкус, он довольно промычал, смакуя вкус. — Во имя сисек Андрасте, это что, эгг-ног? Я уже и не помню как давно его пил на праздники. Может, это было на Сатиналье еще давным-давно, когда я выкупил поместье? Или еще тогда, когда я был в Ферелдене? Не хочешь попробовать, Фенрис? Смотря на его радостное лицо, Фенрис сам невольно начинал улыбаться. Как мало этому человеку нужно для счастья. Одна кружка спиртного, компания верных друзей, и светил он теперь поярче солнца на небосводе Тедаса. Подперев голову рукой, эльф продолжал смотреть на мага. — Мне больше по душе глинтвейн. — он действительно больше ценил вино, нежели пиво или виски. Вино, по его мнению, всегда приятно скатывалось по горлу, когда то же пиво могло застрять у него в горле комком после долгой попойки. Нет, он не брезговал. Просто вкусы совсем другие. Он бы даже сказал, что вкусы были у него более «утонченные», будь он самовлюбленным идиотом. — Весь виски свой потратил на это чудо! — Варрик, подойдя к столу, уселся на стул. Он немного отличался от других. Похоже, за сегодня он успел приобрести не только праздничные украшением и известить друзей, но еще и прикупил себе новую мебель. Сразу видно — деловой гном. — А виски у меня было предостаточно, уж поверьте. Вспомнил об этих залежах, конечно, когда встал рано утром, — перейдя на шепот, Варрик нагнул голову сторону Фенриса, приставив ладонь к губам. — И глинтвейн у нас тоже есть, Фенрис. — эльф сразу выпрямился, став чуть довольнее. — Что, наши утренние разговоры вдохновили тебя на приготовление этого прекрасного праздничного пойла? Я польщен, — сделав еще один большой глоток, он со стуком поставил кружку на стол, довольно облизывая губы. Он слишком соскучился по этой смеси виски и сырых яиц с молоком. Варрик лишь засмеялся своим очаровательно хриплым смехом, соглашаясь с догадкой своего друга, тем самым ее и подтверждая. — И что же мы планируем делать в этот раз? — В Висельнике что-нибудь когда-нибудь да происходит. Повеселиться мы успеем. А вот праздничную атмосферу нам еще предстоит создать. Вы с Авелин пришли как раз вовремя. Поможете нам наряжать елку и распивать спиртное! — Варрик хлопнул в ладони, потерев их и спрыгивая со стула. — А других мы не подождем? — Изабела, до этого разговаривая с Авелин, обратилась к гному. Удивительно, что до этого они спокойно разговаривали. Хоук уже был готов ожидать бойню вроде шлепаньем друг друга пивными кружками по голове. — Без нашего одержимого зажигать елку совсем невесело. — В прошлый раз он ее буквально поджег. — напомнил ей Гаррет. — Бедные Бодан, Сэндал, Орана и я потом убирали эту копоть с пола. Нам даже пес помогал, норовясь все вылизать подчистую. Жаль, что его языка надолго не хватило. Это выглядело довольно-таки эффективно. А тут даже пса нет. — Да потому что Андерс пьяный был, руки у него тряслись. Вот и все. — пиратка хмыкнула, пожав плечами. — А почему бы вам всем троим не поджечь елку — тебе, Андерсу и Мерриль? — прозвучал Варрик из другой части люкса. Встав из-за стола, Гаррет легонько коснулся пальцами ладони Фенриса перед тем, как подойти к другу. Тому явно начинала не нравится тема про трех магов, которые должны были поджечь елку в канун праздника. Один одержимый, другая использует магию крови. А последний просто может сглупить на эмоциях, и вместо маленьких огней он подожжет костер из ели, вместе со своими напарниками. Но он доверял Гаррету чуть ли не на уровне мабари. И он не высказался по этому поводу никак, лишь тепло улыбаясь своему магу. Перед Гарретом возвышалась большая зеленая ель, которая упиралась верхушкой в потолок. Варрик явно рассчитывал, что она влезет вся, но теперь с трудом можно подумать, как можно будет нацепить туда главное украшение. Но выглядело это очень впечатляюще. Его друг всегда умел подготавливаться к праздникам с настоящей роскошью и деловым вкусом. Его харизма проявляется даже в декорациях. Теперь осталось только навешать игрушек на эту роскошную и харизматичную елку, как и ее хозяин. Он посмотрел на своего приятеля, с игривой искрой в глазах. Поставив руки по бокам, он хмыкнул, отвечая: — А лишиться своего дорогого люкса не боишься? — он с вызовом поднял бровь, улыбаясь. — На все сбережения, которые мы когда-то вытащили с Глубинных троп, мне хватит еще на пять таких люксов. Развлекайтесь, пока можно. А то вдруг если к нам прибежит Каллен с воплями: «Что за жертвоприношения огню тут устраивают три мага отступника?!». Никто ведь не станет ему утверждать, что мы тут елку поджигали, правда? — засмеявшись, Варрик снова отошел от него, но теперь в другую часть комнаты. Теперь он вытаскивал бочки с пойлом. Фенрис, имея при себе необычайную силу, решил ему помочь дотащить их до самого видного места. Все были уверены, что он бы и помог просто так, потому что там был алкоголь. До такого, чтобы их было видно чуть ли не лучше, чем елку, которую маг собирался начать наряжать. Авелин тоже решила присоединиться, чтобы оттащить тяжелые бочки, полные эгг-нога и глинтвейна. Она же помогала, потому что просто хотела помочь. Для нее это не было в тягость. Одна Изабела сидела за столом, распивая яичное виски, при этом пережевывая откуда-то вытащенный ломтик свежего сыра. — Эй! Это ведь на праздник, Ривейни! — тут же прокряхтел Варрик, под весом бочки, как только заметил сворованный сыр из кладовки. — Я только кусочек, Варрик. Не волнуйся. — с сыром за щекой проговорила та, запивая все эгг-ногом. Каждый в этой комнате знал, что это был далеко не последний кусочек. Гаррет тихо засмеялся, помотав головой. Поднеся к своим ногам коробку с игрушками, которая стояла недалеко от места, где лежала елка, он начал их по отдельности рассматривать и вешать на веточки елки. Первая игрушка, которая ему попалась выглядела как миниатюрная версия короля Алистера. Он хмыкнул, вешая резную фигурку где-то с боку, но не так, чтобы государя не было совсем не видно. А то заноет в нем его внутренний ферелденец, потом от стыда не отмоется на протяжении нескольких месяцев. Затем он откапал непримечательную игрушку, в виде герба Киркволла. Повесил он ее на видное место, чуть поодаль от самой середины. Остальную часть игрушек занимали маленькие звезды, разрисованные шары и стеклянные ягодки. Но на дне он нашел что-то более интересное, и теперь он видел, чем может заполнить самую видную часть елки, кроме обычных шариков. Первая игрушка, которую он взял в руки, тоже была фигуркой, как король Алистер, и выглядела она как изящная долийская галла. Он подумал, что Мерриль бы такая определенно понравилась. Повесив галлу чуть выше от середины елки, Гаррет тут же достал со дна коробки игрушку в виде мордочки рыжего кота, который смотрел на него своими зелеными глазами. Андерс рассказывал, что его котенок, Сер Ланселап, выглядел почти так же, как этот резной кот. Когда он повесил игрушку-котика чуть ниже галлы, на глаза ему попались небольшой пиратский корабль и щит храмовника. Он подумал, что было бы очень интересно повесить их рядом друг с другом, как вид на яркий контраст. Пока корабль и щит красовались на своих ветках чуть поодаль от серединки, он сразу же взял в руки очень бережно вырезанную фигуру арбалета, который был такой один на весь Тедас. Маг усмехнулся, вешая маленький арбалет так, чтобы его точно не затмил вид остальных игрушек, но чтобы он красовался рядом с теми, которые сейчас висели в самой сочной серединке. Теперь в руках у него лежала маленькая версия бутылки вина. Гаррет мог поспорить, если бы мастер захотел, он бы точно вырезал на ней знамя Тевинтера. Но он либо не стал этого делать из нежелания, либо знал, что фигуру и так моментально узнают и поймут, к чему она относится. И Гаррет больше склонялся ко второму варианту у себя в голове, когда вешал бутылку в середине елки, чуть ли не рядом с мордочкой рыжего кота. И только после этого он держал на своих ладонях два герба. На одной — герб Серых Стражей, на другой — герб собственного семейства Хоука. Он встал на ноги, отодвигая ступней опустевшую коробку в сторону. Он очень бережно вешал маленький герб Стражей рядом с бутылкой (тевинтерского) вина, и затем уверенным повесил герб Амеллов в середине, посреди всех остальных. Гаррет решил, что мастеру стоит отдать должное. Он так бережно вырезал эти фигурки и герба. Не до таких деталей, как арбалет, но все же. Теперь ему стоит угостить того выпивкой. А выпивка будет литься этой ночью ручьями, потому беспокоиться он бы не стал. Он тихо выдохнул, присвистнув и протирая лоб тыльной стороной руки. Он не особо и вспотел, но все-таки скакать вокруг ели и вешать игрушки немного да выматывает. Посмотрев краем глаза назад, он увидел, как Фенрис встал из-за стола и пошел к нему. Встав рядом, он начал разглядывать новое киркволлское произведение искусства своими большими глазами. — Как тебе глинтвейн? — тихо спросил его Гаррет, легонько прикоснувшись к его ладони. Фенрис взял его за руку так же нежно, кладя свою голову на его широкое плечо, да поудобнее ее устраивая. — Очень теплый. И вкусный. — тихо сказал он, обнимая мага за руку. Хоуку необычайно нравилось, когда тот проявлял такую нежность, что аж в сердце мгновенно теплело, а голова не могла ни о чем думать, кроме как о нем. Фенрис улыбался, смотря на праздничное дерево. Хоук начал думать, не начал ли он сейчас ярко светится от гордости за километры отсюда, что аж можно было ослепнуть на всю жизнь. — А еще мне очень нравится, как ты нарядил ель. — он тихо хихикнул, указывая кивком на миниатюрную бутылку. — Это что, бутылка? — Как думаешь, там есть вино? — с наигранным шепотом, Гаррет придвинулся к эльфу ближе, наклоняя к нему голову. — Не советую тебе проверять. Все равно вдоволь не напьешься и не почувствуешь вкуса, — тот так же перешел на шепот, только он не был наигранным. По мнению Гаррета, сейчас был тот момент, когда Фенрис соблазнительно сдвигал свои брови, счастливо улыбался ему в лицо и глядел в душу своими зелеными глазищами, и у мага было такое чувство, что из его ушей исходит теплый пар. Для полноты картины им не хватает лишь омелы над головой. Но даже она была как приятное дополнение к произведению. Ведь сейчас они стояли одни, позади них пьющие друзья, а перед ними украшенная ель. — А еще мастер расстроится, если ты испортишь игрушку во время поисков истины. — Уговорил. И правда ведь, — он, будто незаметно, положил свою ладонь на талию эльфа. — Мне и не нужно вдаваться в поиски истины, когда кое-кто сладостный уже пьянит меня не хуже самого лучшего вина. — Он услышал тихий смех своего эльфа, и улыбаясь, прикрыл свои глаза, поддавшись вперед. Тот легко наклонил голову в сторону, так же прикрыв свои глаза. Пальцы его рук легонько впились в руку мага, прижимая к себе. Гаррет почувствовал чужое дыхание на своих обветренных губах. Еще чуть наклонившись вперед, он… Резко услышал, как дверь громко хлопнула, открываясь с несчастным скрипом. За дверью звучали заливистый смех, праздничные песни, музыка и многочисленный стук пивных кружек. Гаррет, резко подняв голову и выпучив свои янтарные глаза, словно ястреб, решил посмотреть, кто таким наглым образом нарушил такой необычайно волшебный момент, который не мог воссоздать даже самый талантливый чародей. Фенрис тоже чуть ли не отпрыгнул от него, вздрогнув в его руках. Он даже потянул руку за мечом на спине, но нащупал только воздух. Остальные тоже решили обратить свое внимание на нарушителя покоя. В дверном проеме стояла Мерриль, с кучей коробок в руках. Не значит ли это то, что дверь она вот так выбила с ноги? — Извините, опоздала… — несчастно проговорила та, занося коробки на своих дрожащих тонких ножках. Хоук бы очень разозлился, если бы к ним забежал какой-нибудь перепивший урод в поисках нужника. Его бы он вышвырнул из люкса со всем, что причитается. За шкирку, с яростными пинками и горящей задницей. Но на эльфийку он просто не мог злиться. Если за ее заигрывания с магией крови и демонами он еще не выгнал ее из команды, то почему должен злиться и на то, что она прервала такой момент своим внезапным появлением, правда? — «Правда». — сказал самому себе Хоук, кивая своим мыслям. Даже друзья были согласны с его внутренним голосом, помогая Мерриль расставить коробки. Кроме Фенриса, который недовольно скрестил руки на груди, хмурясь. Встав чуть поодаль от наряженной елки, Хоук нутром чувствовал, как из Фенриса аурой сочится детское разочарование и недовольство. Еще ему не хватало капризно надуть щеки и выпучить на магессу глаза за то, что та вообще имеет право на существование. Маг, положив ладонь ему на плечо, тихо позвал его: — Фенрис, — он заметил, как тот было хотел поджать губы во всей своей обиженной манере, но решил этого не делать, чтобы, наверно, продолжить держать холодный и суровый внешний вид. — Все ведь хорошо? Ему молча кивнули. Закатывая глаза с легкой улыбкой, он понял, что ничего большего и не ожидал. Переступив через Мерриль и Варрика, которые, похоже, решили засунуть все коробки под елку для вида, он направился к бочке с глинтвейном. Схватив со стола первую попавшуюся под руку пустую кружку, он начал наливать в нее теплый напиток с философским лицом. Одной же кружкой пойла ему эльфа не задобрить. Алкоголь молча возьмет, выпьет, и продолжит хохлиться как сыч. Может ему стоит наговорить еще комплиментов? Или…нет, пытаться приставать он точно не станет. Никогда так не делал. А если и начнет, то он рискует лишиться самого дорогого, самым кровавым способом. Отойдя от бочки, Хоук даже не успел продумать тщательный план соблазнения остроухой бестии, как в него тут же кто-то врезался, заставив выронить кружку с напитком из расслабленных рук прямо на деревянный пол. Он резко поднял взгляд на того, кто решился обронить его кружку пойла. Раскрыв рот, чтобы начать проклинать наглого проходимца и его родство до пятого колена, который до того осмелел, что так далеко заходит в чужую комнату, не называя собственного имени. А все вокруг будто и не возражали, что кто-то не из их компании здесь бродит. Но этот «кто-то» был частью их компании с самого начала. — Вот и первая кружка уже на полу. Ждали только тебя, Блондинчик. — из-под елки издался голос Варрика. Андерс, с удивленно поднятыми бровями и распахнутыми заспанными глазами, таращился сейчас на него, ожидая крика в свою сторону. Но Хоук сразу расслабился, и даже немного позабыл, что сейчас на полу разлилась дельная выпивка. Он распахнул свои руки для горячих объятий. Получив скромные движения в ответ, он резко сжал Андерса в своих медвежьих объятиях. Если прислушаться, то можно было бы услышать тихий хруст какой-нибудь кости в теле целителя. — Андерс! Неужели проспал целый день? — отпустив его на пол, он положил руку ему на плечо, посмеиваясь. Андерс действительно выглядел так, что только что проснулся, да еще делал огромные попытки вылезти из постели. Чтож, у него получилось. Это можно считать успехом. — Не представляешь, но пробуждение от Ужаса очень утомляет. — лекарь лишь хмыкнул, закатывая глаза. Все-таки он смог отоспаться в свой положенный выходной, это радовало. — Я задам вопрос? — Гаррету тут же кивнули. — Ты отрастил новую часть тела? — он указал пальцем на грудь целителя. Там показывался небольшой бугорок, которого, естественно, у Андерса до этого еще не было. Тот лишь фыркнул на такой странный вопрос, как будто он не был из ряда вон выходящим, а самым обыденным, которым его успели достать все кто ни попадя. — Я маг, Хоук, но не чудотворец. Хоук в примеряющем жесте поднял ладони, делая самое дружелюбное выражение лица, на которое он бы способен. Убрав ладонь с плеча Андерса, он обернулся к елке, где еще стоял Фенрис. Уже давно, на самом деле, Хоук не видел его фирменной кислой мины. Последние несколько лет эльф лишь сосредоточенно хмурился, и поджимал губы, находясь в ожесточенном бою. А сейчас магу показалось, что его брови сейчас упадут до пола, губа сжуется до крови, а глаза вылетят из орбит. Последнее, что когда-то напоминало о его хмуром лице, которое он постоянно носил годы назад, так это его сосредоточенное лицо за игрой в порочную добродетель. Фенрис помотал головой, презрительно прикрыв глаза, чуть ли не скалясь. Хоук выдохнул, отходя от своего друга целителя, на помощь душевным терзаниям мрачного эльфа. Когда он повернулся к Андерсу спиной и заставил Фенриса обратить на себя внимание, то никто никто не заметил, как загадочный бугорок исчезает и из рубахи вылезает рыжее четырехлапое создание, с тихим мявком. Маг ладонями подхватил его и тихонько опустил на пол, даруя зверю волю действий. — Ну что ты, Фенрис? — Хоук смотрел на него, пытаясь понять, в чем вся трагедия. Он вполне догадывался: Мерриль и Андерс. Но не мог же он так воспринять все близко к сердцу. Да, Хоука тоже разочаровало, что они не смогли поцеловаться у только наряженной елки, и что предназначенный эльфу глинтвейн разлился по полу уродливой кляксой. Единственное, что как-то скрашивало ситуацию, так это то, что лицо мрачного эльфа сейчас было не злым, а скорее…задумчивым. Он почесывал изящными пальцами свой татуированный подбородок, смотря куда-то в пустоту. Кажется, что даже присутствие двух новоприбывших магов его не так волновало, как его собственные размышления. Гаррету очень хотелось сказать в шутку, что тот сейчас сильно напоминает Брата Дженитиви. Но такие шутки лучше приберечь на следующие пару часов, если не дни. — Ничего, — запоздало кивнул эльф, убирая пальцы с подбородка. Чуть более сосредоточенным взглядом, чем до этого, он посмотрел на человека. — Нам стоит продолжать отдыхать. — и отошел от елки, обходя Хоука, даже не задевая. Правильно когда-то Варрик говорил — у Фенриса свои тараканы в голове. Да и у кого их не было? За это Хоук его и любил. Когда он посмотрел назад, то понял, что эльфа и след простыл. Если он решит исчезнуть, то за этим никто не успевает уследить. Действительно, как призрак. На том он и порешил, что эльфу просто нужно было выпустить пар, а то Варрик бы не обошелся одним сломанным стулом. Теперь вся их волшебная, и не очень, компания собралась вместе. Хоть один сейчас и отлучился непонятно куда. Хоук осмотрелся вокруг. Сейчас Андерс спокойно сидел за одним столом с Изабелой, распивая на пару эгг-ног. Он мог поспорить, что обсуждали они не самые приличные темы. Но это было даже лучше одной убитой темы: про магов и храмовников, и кто на чьей стороне. Сейчас Андерс становился тем самым Андерсом, о котором целитель рассказывал, как о совсем другом человеке. Даже и не мог язык сейчас повернуться, чтобы сказать, что в нем восседает дух, озлобленный на весь смертный мир. Мерриль только закончила с Варриком паковать коробки под елью. Теперь и они решили наконец-то усесться за стол, чтобы отведать отменной выпивки. Краем уха Гаррет услышал, как Изабела предложила Андерсу поиграть несколько партий в порочную добродетель, а тот даже не стал возражать. Беда была только в том, что играл он от природы ужасно. Единственными достойными соперниками для Изабелы были Фенрис и Варрик. Если с Варриком она затягивала долгие раунды, а Фенрис сразу пыхтел при виде Ангела Смерти, то у Андерса не было никаких шансов победить. Под хмелем он может растерять все свои последние деньги, и никто уже ему в этом помочь не сможет. Мерриль сидела рядом с Варриком, внимая его байкам с таким интересом, будто слышала их в первый раз. Гному даже не приходилось вспоминать и выдумывать новые истории, чтобы впечатлить эльфийку. Она всегда находила какие-то новые детали в его историях. А еще чаще — несостыковки. Во втором случае Варрик молчал пару минут, делая вид, что не обратил внимания и собирается вспомнить остальную часть рассказываемой им истории. — Куда подевался Фенрис? — Авелин оперлась спиной на стену, со сложенными руками на груди. оказывается, его исчезновение заметил не только он один. Это облегчало. Он мог бы снова начать расстраиваться, как три года назад, когда эльф его игнорировал всеми возможными способами. Сейчас все иначе, но ощущение все равно не очень приятное. — Сам не знаю, — он выдохнул, повторяя ее позу. Иногда ему казалось, что вот таким образом Фенрис испытывает его большое терпение, капля за каплей. Он знал, что по началу Хоук не станет волноваться о его отсутствии, но потом будет локти грызть, думая, где этот эльф и как он так бесследно исчез. Или Фенрис совсем этого даже не подразумевал, и делал все на чистых порывах. Хоук же надеялся, что скоро тот вернется, как выпустит свой пар. Нельзя же не беспокоиться, когда твой любовник ускакал неизвестно куда, оставив тебя в канун празднества. — Но он сказал, что нам надо продолжать веселиться. Авелин посмотрела на него так, как будто он был щенком, которого отпинали ни за что. Та сразу же заметила, как друг нахмурился, и увидя ее взгляд, поспешила отвести его. — На Фенриса совсем не похоже. — она была права. Хоть Фенрис и был не самой общительной личностью в их славном отряде, но общие пьянки и вечеринки он никогда не покидал раньше всех. Уж скорее он был в числе тех, кого Хоук потом растаскивал по домам. Но тут он так быстро вспылил, и так же быстро похолодел. С каждой минутой Гаррету казалось, что он просто утрирует. Ему следовало отвлечься от этой темы ненадолго. Может и эльф успеет прибежать обратно, чтобы счастливо повиснуть у него на шее. А он и не против, лишь бы снова вернулся. Он мог с уверенностью сказать, что сейчас услышал свой внутренний собачий скулеж где-то на отголоске сознания. — Тогда нам надо действительно продолжать веселиться. Эй! — выкрикнул Гаррет, приложив ладонь ко рту. Вздрогнувший от неожиданности Андерс выронил из рук свои серебряки, поставленные на игру с Изабелой. Он повернулся, даже не заметив своей потери. Что вообще могло быть важнее, чем упавшие из рук монеты, которые ты поставил на игру? Сейчас половина из них застряла между деревянными дощечками пола. Это даже можно считать некого рода спасением от кармана пиратки. Кто знает, что там за бездна, уходящая в какие-нибудь дебри Тени? Пиратка разочаровано вздохнула, хлопнув рукой по столу. Мерриль и Варрик затихли, посмотрев на Хоука. Все в комнате замолчали, будто коллективно решив, что их сейчас собираются известить о начале Шестого Мора, и теперь только веселая музыка из таверны отгоняла эти черные мысли. — Андерс, Мерриль, вы мне нужны. Нам необходимо сейчас зажечь елку! — хлопнув в ладоши, он подошел к столу, смотря по очереди на своих приятелей магов. Те смотрели на него пристально. Мерриль — заинтересованно, Андерс — озадаченно и даже слегка напугано. — Никакая Сатиналья не обходится без яркой праздничной ели. Особенно у нас, когда магов у нас хоть отбавляй. — Хоук, ты помнишь, как я в прошлый раз зажег елку? — Андерс, в попытках переубедить друга в его решении, напомнил ему о прошлогодней Сатиналье. — Тогда ты был пьян, Андерс, — он услышал, как Изабела громко усмехнулась. — А сейчас у меня еще есть все шансы избежать этой беды. Твой эгг-ног может подождать. Ты тоже поможешь нам, Мерриль. — он кивнул эльфийке. И он подумал, что сейчас она светилась куда ярче какой бы то ни было елки. Андерс не мог ему перечить лишь просто потому, что не хотел. Хоук всегда имел на него свое влияние, что целитель иногда терялся в словах, чтобы построить предложение. Он встал из-за стола, разминая свои пальцы. Мерриль же без лишних слов поднялась со стула, вставая перед елкой, поодаль от Хоука. Так же с ним, с другого бока, встал Андерс. Гаррет, тоже разминая кончики пальцев, чувствуя, как по ним струятся маленькие волны магии, решил осмотреть ель еще раз, с низа до верху. Он ее прекрасно украсил, чего уж тут лукавить. Теперь остался только финальный штрих, который сделает из нее самое настоящее произведение искусства, и красоту этого дерева начнут воспевать барды следующих поколений, будто она была самой распрекрасной дамой из Орлея или Антивы. Посмотрев на своих друзей магов, он спросил их: — Готовы? — и ему тут же кивнули. За их спинами внезапно все затихло, и теперь остальная компания наблюдала, как три мага сотворяли что-то очень простое, но необычайно красивое в своем проявление. Из их ладоней тихо вылетали маленькие огоньки, самых разных цветов. Эти огоньки обвивали ветки елки, да так, словно нежно ее обнимая и даря мирской покой. Огонек за огоньком заполнял пустое место на праздничном дереве, и вскоре не осталось и пустого места, куда бы они не попали. И когда маги слегка опустили свои руки, они синхронно щелкнули пальцами. Тогда огоньки загорелись ярче, совсем не обжигая нежные веточки и иглы. Они были разных цветов. Огоньки Мерриль были приятного зеленого оттенка, огоньки Гаррета были ярко красными, а огоньки Андерса даже отличились тем, что имели сразу два цвета — синий и желтый. Это было действительно красиво. За спинами у них все еще молчали, и когда Гаррет обернулся, чтобы спросить друзей о том, как им такая сногсшибательная композиция, его нос уткнулся в чужой, орлиный. Перед ним стоял Фенрис собственной персоной, да с таким видом, будто он никуда и не уходил. Не сдержав порыва, он поцеловал своего эльфа прямо в губы, на что тот только удивленно раскрыл глаза, но не потерял уверенного вида. Он лишь усмехнулся ему в губы, на что Хоук недоуменно повел бровью. И тогда Изабела присвистнула, указывая пальцем куда-то чуть выше их с Фенрисом голов. Гаррет увидел, как Фенрис держал над их макушками омелу. — С тебя еще один поцелуй. — тихо сказал ему эльф прямо в губы. Хоук не стал колебаться. Схватив его за талию, маг вновь примкнул к его губам, закрыв глаза. Фенрису стоило больших усилий не откинуть омелу в какой-нибудь дальний угол, чтобы впиться пальцами своему человеку в затылок со всей страстью. Они соприкасались губами каждый раз как новый, переживая все новые эмоции от таких знакомых ощущений. Если бы никого в комнате больше не было, Хоук бы начал прямо сейчас сминать мягкие губы эльфа с еще большей страстью. Только тогда у них за спиной снова все зажило. Андерс, закатив глаза чуть ли не до небес, отправился назад к столу, чтобы сесть за очередную игру в карты. Мерриль умиленно на них таращилась, словно не видела еще ничего прекрасней. А Варрик и Изабела вели себя так, будто и не произошло ничего удивительного. Ведь писатель и воровка умеют предугадывать ходы остальных. Лишь Авелин тихо корила себя за то, что посмела усомниться в Фенрисе и его верности Гаррету. — Значит ты все-таки обиделся за несовершенный поцелуй, и теперь решил наверстать упущенное? Ты бы знал, как я этому рад. — не убирая рук с талии эльфа, он тихо говорил Фенрису о своих мыслях. — Целовать тебя украдкой в Клоаке, и ждать целый день, пока ты всех известишь о празднике — было ужасно невыносимо. — Фенрис осторожно убрал омелу в карман, кладя ладони на руки Гаррета. — Ты даже не представляешь, какую досаду я почувствовал, когда нас прервали у ели. И, ладно бы, вошел какой-нибудь пьяный урод. Мы бы его даже криками отогнали, как собаку. А вошла Мерриль. Ее даже не выгнать. — И тут же ворвался бесчестный Андерс во всей своей красоте, — засмеялся Хоук, да так тихо и лично, что сердце у эльфа загрохотало с новой силой. — Теперь ты можешь кого угодно и что угодно прервать, чтобы поцеловать меня, прикрываясь священной праздничной традицией. — Я не собираюсь этим злоупотреблять, Хоук, — Фенрис хмыкнул, отводя взгляд. Да, он бы не стал. До боли честный. — Тогда, может, стоит повесить ее над бочками с пойлом? Вот будет интересно понаблюдать за этим. Я уверен, что Варрик будет только за.- с игривостью в голосе, он хихикнул, отпуская Фенриса, на последок проходясь пальцами по талии. Фенрис приподнял бровь, смотря на него. У Хоука на лице не было и намека на стыд, лишь довольная улыбка и весело блестящие глаза. — Ты жесток, Гаррет Хоук. — и сразу же пошел украшать полку над бочками с улыбкой. По пути к столу, маг заметил, как что-то мелькнуло в углу. Повернув голову, он начал думать про себя, что ему что-то начало мерещиться. И это что-то было явно рыжим. Или же у него немного поехала крыша после головокружительного поцелуя. Да ему даже и думать больше пары минут об этом не хотелось. Теперь их отважная компания была в полном составе, который остался после этих долгих лет жизни в Киркволле. Сев за стол, он притянул кружку с эгг-ногом к губам, отпивая немного сладкого напитка. Теперь у него душа на месте не стояла, хотела отправиться в пляс при виде такой картины: все близкие друзья собрались вместе на праздник, в красивой и приятной обстановке, созданной собственными силами. Он видел, как Изабела и Андерс продолжали играть в порочную добродетель. Удивительно, но целитель сейчас начинал выигрывать. Он как-то смог раскусить пиратку, когда это никому в жизни еще не удавалось. Теперь на его лице была не привычная обреченность при игре с ней, а вполне уверенная улыбка и его глаза хитро блистали, смотря на карты в руке. Изабела же явно напряглась, ставя локоть на стол и той же рукой массируя висок. Мерриль и Варрик продолжали так же разговаривать до того, как три мага собрались зажигать праздничную елку. Можно было услышать, как Фенрис и Авели переговаривались у бочек, периодически смеясь, с полными кружками в руках. Конечно, они стояли чуть подальше от омелы. Фенрис — хитрый волчонок, и он не собирался начинать забаву первым. Выжидал, когда кто-то первый сунется под эти заветные два листика. — И все же, Маргаритка, как тебе удалось создать летающие огоньки? — донеслось до слуха Хоука. Варрик сидел с озадаченным, но очень довольным лицом. Ему нравилось слушать о магии, в которой он, по всей сути, ни черта не разбирался. Но он очень ярко преподносил ее в своих рассказах. Даже когда подобной магии не было и в помине. — Разве ты знаешь магию созидания? — Я с детства умела колдовать маленькие огоньки. Тогда они помогали мне восполнить чувство одиночества, которое я ощущала, пока была Первой у Хранительницы. — Мерриль улыбнулась гному, складывая перед собой руки на столе. Тот ей тепло улыбнулся в ответ, кладя свою тяжелую руку на ее хрупкое плечо. — И теперь у тебя есть еще один огонек в твоей жизни — это один очень очаровательный и харизматичный гном, с которым ты можешь разделить выпивку, или свои переживания. Хоук обрадовался этому разговору. Ему очень хотелось сказать вслух, что каждый в этой комнате для Мерриль является маленьким блуждающим огоньком, который может осветить ей путь и направит. Просто не каждые здесь это признавали, вот он и решил молча улыбаться, при том смотря, как эльфийка приободрялась от слов Варрика. И все же не решился промолчать. Он слегка нагнулся к столу и тихо сказал ей: — Еще у тебя есть очень красивый и мужественный Защитник, который защитит тебя от всех мирских бед и подставит плечо. — Та заулыбалась еще шире, а ее глаза, казалось, заблестели. Хоук мог поклясться, что это были слезы детского счастья. — Да брешешь, как всегда! — махнув на друга, Варрик засмеялся. — В этом городе нет никого красивее и мужественнее гнома с золотым сердцем и мускулистой грудью. Смиренно выдохнув, Хоук выпрямил спину, оставляя гнома и эльфийку в их скромной компании. Посмотрев еще одним глазком на елку. Вдруг у него в голове появился очень навязчивый вопрос. Обычно Андерс колдовал огоньки только желтого цвета. В этот раз некоторые из них переливались нежно-синим цветом. Он мог сказать, что цвета, насколько они не были разными, прекрасно сочетались друг с другом. Гаррет посмотрел на Андерса, который, похоже, начинал выигрывать партию. И Изабела решила использовать последний шанс, чтобы избавить свою азартную честь от позора. Вытащив Ангела Смерти, пиратка вскрыла карты, положив их на стол. — Три рыцаря мудрости и змея алчности. — все вокруг затихли, даже те, кто сначала не следил за игрой. Андерс лишь улыбнулся, поднимая брови. Он изящным движением вскрыл четыре карты, мягким движением кладя их на стол, показывая свое превосходство. — Четыре песни осени. — притворно-ласковым шепотом поведовал он, прищурив свои глазки. Первым из всех отреагировал Фенрис, нарушив шокированную тишину своим громким и заливистым смехом. Никто еще не мог так просто обыграть Изабелу в порочную добродетель! Особенно, никто не думал, что ее обыграет Андерс. Эльф шлепнул себя по лбу, не переставая смеяться. Андерс же смотрел на него, в шоке выпучив глаза. Остальные тоже подхватили задорный настрой татуированного воина, начиная смеяться всей компанией. Изабела лишь фыркнула, отбросив свои карты в сторону с, несвойственной для проигравшего, улыбкой. — Молодец, красавец. За тебя! — она взяла кружку в руки и подняла ее над своей головой, оглашая первый тост за вечер. Остальные тоже подхватили кружки, поднимая их. Даже Фенрис не побрезговал подойти к столу, чтобы в честь победы лекаря стукнуться с друзьями кружками. — Кстати, Андерс. У меня появился один вопрос… — обратившись к другу, Гаррет деловито сложил руки на столе перед собой. — Спрашивай! — сказал тот, улыбаясь чуть ли не всеми зубами. Конечно, теперь у него было ужасно прекрасное настроение, и он не выглядел так, будто только вылез из могилы. — Пока я не начал следить за вашей игрой, у меня в голове появился один навязчивый вопрос. Теперь ты решил разнообразить свои огоньки синим цветом? — показав пальцем назад, он продолжал смотреть на Андерса, не поворачиваясь. — О, — сразу сказал тот, отпивая эгг-нога из своей кружки. — Это был не я — это Справедливость. Похоже, он тоже проникся духом праздника, — даже дает мне выпить. Гаррет поднял брови вверх. Вот о чем он не мог подумать, так это о Справедливости, который будет праздновать с ними Сатиналью. Он даже слегка выдохнул от этой мысли, отворачиваясь от Андерса, который вел себя так, как будто только что не поведал ему о духе внутри него, который проводит с ними праздник и даже помогал с подготовкой. Чего только не ожидаешь в этот вечер, столько сюрпризов произошло за эти несколько часов. Вошедшая с грохотом Мерриль, Фенрис с омелой, Андерс, выигравший партию у Изабелы, а теперь Справедливость, помогавший им в приукрашивании елки. Но сюрпризы, похоже, не хотели заканчиваться. Ведь он снова уловил краем глаза какое-то рыжее и очень навязчивое пятно, мелькающее по люксу туда сюда. Еще шуршание какое-то… Или это эгг-ног сказывался на нем, но он предпочитал об этом не думать. — Слушайте, — его внезапно осенило. Ведь они не сделали еще одно важное дело, чтобы праздник пошел как сыр по маслу. — Мы ведь не открывали подарки, которые мы с Мерриль вам приготовили. — встав из-за стола, Хоук поманил компанию к елке движением руки, садясь на пол перед коробками. Мерриль сразу же мигом поднялась, кивая остальным. Они действительно провели долгие часы за тем, чтобы подобрать подарки. Шатались по рынку, торговались с особо жадными торговцами, тащили все до дому и раскладывали по коробкам. Каждую из них они подписали именами тех, кому было суждено получить свою отдельную коробочку с особенным содержимым. Все отошли и встали со своих мест, направляясь к елке. Чуть ли не усевшись под саму елку, первым свою коробку открыл Варрик. Когда он увидел, что лежало на дне, он от души засмеялся, посмотрев на Хоука: — Хоук, ты что, серьезно? Действительно новая деталь для Бьянки! — он взял деталь в руки, рассматривая ее со всех возможных ракурсов и углов, то прищуривая, то раскрывая глаза. — Пойду-ка сразу же ее установлю. Девочка обрадуется! — положив хорошее начало для раскрытия остальных подарков, гном умчался в другую часть комнаты, чтобы по праздничному «приодеть» свой излюбленный арбалет. Следующей была Изабела, с любопытством открывая свой подарок. Там лежали очень утонченные, красивые, и очень дорогие ривейнские украшения — бусы и серьги. — Как тебе, Изабела? — Мерриль так и не поменяла своего мнения насчет подарка для пиратки. Но, похоже, демон ей тогда не соврал. Все же, он ведь воплощал из себя праздность, а не какую-нибудь ложь. — Они прекрасны, котенок, — выдохнула она, заправляя волосы назад и сразу надевая украшения на себя. — Чувствую себя ровно так же, когда Хоук подарил мне один из ривейнских талисманов. Он даже не знал, что он за собой подразумевает. — она хохотнула, отходя к бочкам. — Замяли тему, — смущенно буркнул Гаррет. Выдохнув, он взял коробку и поднес ее Авелин. — Теперь ты, подруга. — Что-то она очень легкая, — пару раз подбросив коробку на ладонях, Авелин пристально посмотрела на друга. — Неуж-то ты решил подарить мне букет цветов на Сатиналью? — Ну что ты. Я бы не решился так тебя оскорбить, — он помотал головой, наблюдая за тем, как с коробки спадает крышка. Прямо сейчас она с интересом рассматривала большой кожаный ремень, с простыми, но изящными узорами, с небольшими подсумками. — И как? — Откуда ты узнал, что мне нужен новый ремень? Мой совсем износился спустя столько лет, а времени я все никак не находила, чтобы выйти на рынок. Он такой красивый, и одновременно такой прочный. Спасибо, тебе и Мерриль. — Гаррет кивнул ей, убирая руки за спину. — Еще вы можете от всей души отблагодарить своего верного мужа, капитан. Нам повезло, что он в это же время выбирал для вас подарок. — он не стал упоминать, как Донник тоже метался по лавкам в волнении, не зная, как бы ему угодить своей жене. Не в Розу же идти, в конце-концов! Авелин еще шире заулыбалась, вспомнив о своем муже. Она могла догадаться, что он принял в этом большое участие. Еще раз поблагодарив Хоука, она отошла от праздничной ели с ремнем в руке, подходя к бочкам. От такого у нее аж в горле пересохло. А потом… Фенрис присвистнул на мере Изабелы, кивком указывая на омелу. Под ней стояли Изабела и Авелин. Стражница встала как в ступоре, не показывая даже удивления, когда пиратка решила взять в руки свое дело. Поцелуй получился быстрым и дразнящим, и теперь капитан стражи будто оттаяла от шока, смотря по сторонам с покрасневшими щеками. Из-за румяна ее веснушки на щеках выглядели еще более очаровательно. Но тот перестал ухмыляться, когда к нему подошла Мерриль с коробкой в руках. Она скромно протянула ему подарок, и тот, чтобы не показаться отвратительным чурбаном в такой праздник, взял ее и сразу же открыл. В руках у него находилась книга за авторством еще малоизвестного, но выдающегося писателя с трудно произносимой фамилией, а книга была про приключения по ту сторону Тени, где эльф искал способ вытащить своего человека из демонской ловушки обратно в материальный мир. Когда он закончил рассматривать обложку, он снова посмотрел на Мерриль. Та тихо заговорила: — Хоук говорил, что тебе нравятся приключенческие романы… — она отвела взгляд, переминая пальцами. — Спасибо, Мерриль. — внезапно, его голос прозвучал намного мягче, чем он планировал. Эльфийка перед ним словно расцвела, и когда та отошла, Гаррет встал рядом с Фенрисом, рассматривая книгу. — Хорошая книга. Где ты ее взял? — события в ней описывались очень реалистично, как будто кто-то догадывался о новых событиях в Тедасе. Порванная завеса, разделенные судьбой влюбленные, приключения в мире Тени и вне. — Я вовремя вспомнил про Черный магазин, — он, гордясь собой, почесал бороду, прикрыв глаза. Почувствовав, как губы прижались к его щеке, он начинал не то что гордиться самим собой — он ликовал внутри себя. И последний подарок остался для Андерса. Взяв его в руки, маг обнаружил, что был он тяжеловат. На боевой посох не похоже, а колечко на ухо бы так не весило. Очень странно. И именно в этот момент Хоук понял, что у него не было никаких галлюцинаций. Из коробки выглядывала рыжая кошачья мордашка. Никто бы так не обрадовался котенку в коробке, как Андерс. Но на удивление, он радовался ему так, будто сам его сюда притащил. — А я все думал, где же ты! — Мерриль при их виде даже забыла извиниться за отсутствующие кошачьи угощения, которые слопал в одиночку этот котенок. После всех распакованных подарков они снова уселись за большой стол, с кружками эгг-нога и глинтвейна в руках. Хоук поднял кружку ввысь, восклицая: «С Сатинальей!». Чем больше они выпивали алкоголя, тем веселее становился праздник, и тем сложнее было запомнить все его детали. Гаррет помнил, что под омелой встретились Варрик и Мерриль, и та, щадя гнома, чмокнула его в щечку. Еще он припомнил Авелин о соревновании на то, кто больше выпьет. Победил Фенрис, ведь в Хоука уже не лезло ни капли, как и в Авелин. Он еще помнил, как у него кто-то — наверно, Андерс или Варрик — спросил, мол, а где наш распрекрасный принц с лицом Андрасте на паху? Пришлось сказать им чистую и горькую правду: Себастьян нес службу. Затем ему в голову пришла совсем несуразная идея, как пьяные танцы на столе. Нет, он не собирался вульгарно трясти всеми своими богатствами. Он хотел добавить празднику пыла и жара очень изящно, уж совсем была холодно ему в этой комнате. Возможно, во всем этом виноват снег, растаявший у него за затылком. Тогда он попросил Варрика распахнуть дверь в люкс, дабы музыку было лучше слышно. Взяв Фенриса за руки, он затащил его с собой за стол, прижав к себе за талию. Тот, в свою очередь, совсем не возражал. Эльф мастерски подстраивался под его движения, уводя ноги и руки в стороны самыми ловкими, отработанными движениями. — Ты внезапно научился танцевать? — прошептал Гаррету он, когда на мгновение их лица находились в метре друг от друга. Протянув руку вперед, соприкасаясь с ним лишь кончиками пальцев, Хоук засмеялся. Притянув его обратно к себе, он примкнул губами к заостренному покрасневшему уху, прищуривая глаза. — Сегодня я успел сделать очень многое, — и он резко наклонил его вниз, заставляя держаться лишь на одной ноге, на цыпочках. Фенрис, не растерявшись, быстро, но очень нежно положил поднятую ногу тому на бедро. Все вокруг хлопали и свистели в восторге, Мерриль и Изабела вообще не отрывали своих взглядов, и каждая по своим причинам. Один Андерс несчастно жевал сухарик, поглаживая свое рыжее чудо по голове, у себя на руках. Еще Гаррет очень смутно помнил, как они выбежали из люкса на первый этаж. Вроде как, дело было в том, что для следующего танца Хоук нуждался в большом пространстве, и чтобы столов было тоже побольше. Зато он отлично помнил, что вместо танцев устроил огненное шоу. Набрав в рот спирта, он начинал колдовать огонь собственными руками. Не каждый день увидишь, как Защитник Киркволла устраивает трюки на столе и дышит огнем, правильно? Мало того, что он был ужасно пьян и дышал огнем, он начал махать своими руками, не прекращая колдовать. Каждая клеточка в его теле напряглась, и теперь ей нужно было расслабиться через выплескивания всей возможной магии. В этом случае — с помощью огня. Стражники ему аплодировали, пьянчуги воспевали его имя, а храмовники тихо сидели в стороне, терпя этот, по их мнению, цирк. Защитник же. Сразу в голове вспоминались слова Мередит: «Пока вы служите городу, я закрою на вашу магию глаза». Благородная женщина, если подумать. Хоук помнил, как его впервые тащили домой из Висельника. Его тащили, а не он кого-нибудь — что очень удивительно и необычно для этих краев. Наверняка и снег поменьше идти станет. Его кто-то явно тащил на своем плече. Он был уверен, что это Фенрис. Белокурая макушка выдавала его полностью. Дорога до Верхнего города прошла дольше, чем обычно. Он бы вообще не был уверен, что они смогли дойти до Верхнего города в таком вот положении, не лежал бы он сейчас в постели. Утреннее солнце светило ему в глаза, и пришлось поднять ладонь, чтобы снова приобрести возможность видеть. В горле все першило и саднило, голова выглядела как неудачная шутка какого-нибудь мага недоучки. И что-то явно упиралось ему в бок, да с такой силищей, что аж почки начинали выть. Повернув голову, Хоук наблюдал прекраснейшую картину. Фенрис лежал рядом, — полураздетый, как и он сам. Он упирался коленом ему в ноющий бок. Поднявшись на локте, человек пододвинулся к своему эльфу, прошептывая: — С прошедшей Сатинальей. — он положил руку эльфу на щеку, мягко поглаживая. — Иди умойся, — ему пробурчали в ответ. Неужели он так дурно выглядел и пах после такого праздника? Хотя, не мудрено. — Ты помнишь, что было в Висельнике? После того, как всем раздарили подарки. — устроившись поудобнее, Хоук подпер подбородок кулаком, не сводя глаз с Фенриса. Т от лишь пытался разомкнуть сонные глаза, но никак не выходило. — Кроме чуть не сожженного Висельника и танцев на столе я помню, как ты собирался вызвать Справедливость на пивную дуэль, когда мне продул, — Фенрис сложил руки на груди, улыбаясь. — Еще помню, как ты пытался уговорить храмовников позвать Мередит на вечеринку, и чтобы она еще прихватила с собой Орсино. — Ха, а я помню кое-что другое. Например, как вы с Андерсом встретились под омелой. Было очень эффектно, ты бы видел себя со стороны! — заулыбавшись, Гаррет услышал обреченный вздох. — Иди умойся, говорю. — Со стальным тоном, не терпящий возражений, проговорил Фенрис. Он положил ладонь на лицо, массируя закрытые веки. Хоук не стал ему перечить, ведь жизнь была куда дороже парочки шуток. Встав с постели, он прошел по полу, лениво передвигая ногами в красных тапочках. Штаны были на нем еще со вчерашнего дня, потому он мог быстро зайти в уборную и умыться, прихватив с собой свой стильный бархатный халат. Но его взгляд зацепился за письмо на столике в углу. Бодан обычно не приносил сюда письма. Если и приносил, то это могло быть что-то личное и очень важное. Взяв запечатанное письмо в руки, он заметил, что было оно совсем непримечательным. Только сургуч синего цвета скрывал его от истины. Сорвав печать, он вытащил из конверта завернутое письмо. От него у него чуть не пошли предательские слезы и радостный смех:  «Гаррет. Надеюсь, когда ты будешь читать это письмо, ты будешь находиться в добром здравии. Видеть тебя пьяным — сущий кошмар. Да даже представлять не очень и приятно. Но мне куда приятней представлять, что сейчас тебе весело и спокойно. Надеюсь, ты мне расскажешь, как вы провели Сатиналью в этом году. Как там Авелин? Помню, раньше я злился на нее за то, что она не помогла мне попасть в городскую стражу. Но теперь я занимаюсь чем-то куда более значимым. Еще расскажи, как поживают Варрик и Изабела. И напиши все в одном письме! Ты ведь знаешь, у нас, Стражей, дел по самое горло, и даже перед праздниками у нас не так много свободного времени. Точнее, его и нет. Еще запиши пару вещей, которые нравятся Мерриль. Мне хочется порадовать ее. С Сатинальей тебя. ~ твой брат, Карвер.»