* * *
День склонился к вечеру, на тёмном небосводе была уже россыпь ярких звёзд. Сегодня было безоблачно, поэтому была видна полная Луна. Этив уже зевала и завидя, что Калб уже давно её не слушает, а заворожено смотрит в окно, ушла, пожелав хорошего сна. В голове Дьявола же была каша мыслей, в которых он сейчас равномерно копался. Он любил Луну, очень любил, потому что это навевало столько воспоминаний, даже если многие из них были печальны. Спустя получаса транса, Калб наконец осознал, что находится здесь один и, почувствовав себя немного глупо, сполз со стула на пол, поправил плащ и направился в комнату. Его мысли лихорадочно толпились в голове, так что эти несколько шагов до комнаты показались длинным путём. — . . . — Дьявол стоял перед своей дверью в растерянности, будто бы не знал, что с ней нужно делать, потом шагнул назад и пошёл в противоположном направлении, спускаясь по лестнице. Ходить всё ещё было сложно, так что приходилось постоянно опираться на свою трость и временами шипеть. Некоторые раны всё ещё болели, ведь он отказался от божьей помощи. Бормоча себе под нос нечто невнятное, Калб вышел из Черно-белого дворца и удостоверившись, что вокруг никого не было, кто мог бы спалить его ночную прогулку, пошёл по тропинке в одно из самых красивых мест, как он считал, во всем Сером Саду. Дьявол не любил поднимать голову. Не любил даже отрывать взгляда от земли, но сейчас же напротив. По сравнению с этим небом вся земля меркла, как нечто незначительно-маленькое и ничтожное. День не был таким, как Ночь. Днём всё было понятно и ясно, а Ночью же всё было совершенно иным. Что-то мистическое и загадочное в этих холодных цветах и звуках. Ему казалось, что даже ночной воздух был другим, более нежным и успокаивающим его раны. Таким медленным ходом Дьявол достиг поляны, с которой открывался просто изумительный вид. Он положил трость и сам сел на край обрыва, свесив одну ногу вниз, а другую прижал к груди. Как же хорошо и спокойно было без всего этого шума, без шуток и криков, без подколов и мнительно "смешных" оскорблений своими "старикан" и "старичок". Через несколько минут Калб совсем потерял связь с реальностью и просто смотрел вверх большими чёрными глазами, как маленький ребёнок заворожено смотрит на какое-то пленяющее чудо. Интересно, какого было бы его удивление, если бы он знал, что за ним наблюдают? Причём наблюдают с самого его выхода из замка вплоть до этого места. Это была не Этив, её ауру он бы почувствовал мгновенно. Это был Водас. Главный Ангел всё ещё держал руки скрещенными на груди и стоял в нескольких метрах от него, возвышаясь над цветами своей чёрной фигурой и почти белой шевелюрой. Его строгое и холодное лицо сейчас скрашивало едва заметная ухмылка. Как редко удавалось увидеть именно эту эмоцию на его лице. Он подошёл ещё ближе, а Дьявол всё также продолжал смотреть высоко вверх, как если бы ожидал падающих звёзд. — . . . Небо воистину прекрасно сегодня. — Сказал Водас тихо, чтобы не вспугнуть брата, однако тот всё равно вздрогнул, резко опустил голову и потерял свои зрачки в черноте глаз. Он обернулся через плечо и уставился на младшего, будто бы тот свалился на него прямо с неба посреди бела дня. — В-Вод?! — Калб нервно задёргал рукой пушистый воротник. — . . . . . . — Прошла всего минута и тогда Дьявол понял таки что происходит и огромное беспокойство сошло с его лица, сменяясь лёгким румянцем. Всё же это был Водас, а не Этив. От него не надо было ждать кучи подколов или искать оправдания. — ... Давно ты здесь? — Неловко спросил Калб, пока младший подходил ещё ближе. — Достаточно. — Как и утром короток и немногословен. Ангел смотрел вверх и вдруг на его лице проскользнула еле уловимая эмоция. — ... Ладно. Уже поздно, я пойду. — Водас мелко пошевелил крыльями, затем сделал шаг назад, но почувствовал, как его тянут, и обернулся, вопросительно поднимая брови. Это был Калб, он робко тянул его за подол длинного пиджака и смущённо смотрел куда-то вниз. — ... Останься... прошу... — Сказал тот совсем тихо. — ... Ненадолго хотя бы... — Конечно, Водас остался. Он вернул один шаг, которым хотел отойти, затем повернулся лицом к обрыву и сел сбоку от брата, смотря в небо. Им не нужен был излишек слов, чтобы понимать друг друга, достаточно было половины фразы и секундного взгляда. — . . . Вод... Тебе нравится Луна? — Спросил Дьявол тихо. — Да. ... Она прекрасна. — Время летело, будто бы выпущенная на свободу стрела и в тоже время не шло совсем. Незаметно Луна перешла в центр небосвода. Большая, величественная и красивая. Калб снова заворожился ею настолько, что потерял чувство реальности. Однако одна маленькая деталь вывела его из этого состояния. Он услышал дыхание брата совсем рядом, а затем и теплое касание к своему плечу. Дьявол вздрогнул, просыпаясь от своего транса, и повернул голову, чтобы встретиться с серовласой макушкой Ангела. Его дыхание перешло в едва слышное сопение. Только сейчас до него дошло, что Водас уснул, склонившись к нему и, так уж вышло, прижался теплой щекой к плечу брата. Обе его свешенные вниз ноги поддавались ветру, а большие белые крылья направлялись в ту же сторону, что и ветер. Сперва Калб запаниковал, но потом успокоился, понимая, что в этом нет ничего опасного. Он смотрел на своего спящего брата и наблюдал, как длинные пепельные волосы колыхаются на ветру, заслоняя белый лик. Как давно Калб видел Водаса спящим? Сейчас, думая об этом он задумался и о другом, как давно он вообще говорил с ним не по работе? Сегодня, после ухода Лоури, он пытался заговорить, но их прервали. А когда был предыдущий раз? Поразительно, он не мог вспомнить. Неужто память подводит? Или это было настолько давно, что он и не помнит? Рука сама собой поднялась выше и машинально коснулась серых прядей. Сперва осторожно, как бы проверочно, но тот не проснулся. Дьявол почувствовал вину за собой. Неужто он действительно забыл о своём младшем брате? Тот всегда был рядом. Всегда был готов помочь и даже поддержать, если Калб в этом нуждался, а когда сам Калб делал тоже самое в ответ? Он настолько привык к этому, что перестал обращать на это внимание, а ведь Водас тоже живой. После двух-трёх касаний его рука опустилась, однако взгляда не отвёл, продолжая заворожено смотреть за ним, будто бы видел первый раз в жизни, хотя, таким он действительно видел его очень редко. Вдруг Ангел вздрогнул и немного поютился, обнимая самого себя руками. Калб непонимающе похлопал глазами, а потом понял. На улице холодно. Несмотря на тёплое время года, ночью всё равно было прохладно. Дьявол сделал чрезвычайно рискованное усилие, чтобы незаметно сбросить со своих плеч плащ и только чудом не разбудил младшего. Он взял плащ в обе руки и быстрым движением накинул на плечи мёрзнувшего Ангела, специально укутав его получше, двигая согретый своим дыханием мех к его личику. Вокруг было очень тихо, настолько, что даже ветер не был слышен за дыханием Ангела прямо под своим чутким ухом. Калб продолжал смотреть на него, а потом вдруг в нём проснулось странное чувство. Сложно было описать его словами или хотя бы дать ему характеристику. Что-то странное абстрактное. Просто ни с того, ни с сего сердце Дьявола забилось быстрее. Водас ведь спит, верно? Значит, ничего не почувствует? Дьявол сглотнул, как если бы решался на безумный поступок, и поднял обе руки, заключая младшего в объятия. Откровенно говоря, он не умел обниматься, но всё же сделал нечто очень похожее. Это было необычное чувство, не было привычного раздражения, как от попыток Этив, это было другое, тёплое и согревающее грудь изнутри чувство. Выждав немного, Калб приблизился ещё, обнимая крепче. Это дурманящее тепло, которое исходило от Водаса, было странно-привлекающим. Дьявол закусил губу и осторожно зарылся одной рукой в его мягкие волосы. Всегда ли они были такими мягкими? Калб переместил руку ниже к нижней части затылка и повернул его голову к себе так, чтобы тот смотреть в его лицо своим. Глаза были мирно закрыты. Вернее глаз, второй всё ещё был скрыт за чёрной глазной повязкой, за которую Калб, конечно же, почувствовал сжирающую вину. Губы Ангела были маняще приоткрыты, а сам он был до безумного беззащитным. В округе никого, да и ночью никто ничего не увидит. Дьявол поддался ещё ближе, склоняя младшего под удобным себе углом и опустился ниже, коснувшись холодными губами тёплых губ брата. Тёплые, мягкие и нежные. Калб неосознанно разомкнул свои и проник немного глубже, глаза закрылись, а дыхание участилось. Он заразился блаженным спокойствием, с которым спит сейчас Ангел и ощутил приятную тёплую волну по телу. Внезапно его щеки что-то коснулось. Калб распахнул глаза и увидел перед собой едва открытые серые глаза брата, которые были сейчас поражающе безмятежными с лёгким, прекрасным оттенком непонимания. Дьявол вздрогнул, только сейчас осознавая, что он делает, но уже не мог остановиться. Он слишком долго держал в себе свою дьявольскую натуру, чтобы остановиться сейчас. Калб отстранился лишь на миг, чтобы дать возможность младшему вдохнуть и снова прижался к его губам, уваливая на спину. Серовласая голова мягко приземлилась на руку Дьявола, которой тот придерживал его голову в одном положении. Податливая трава создала подобие подушки. "Прошу, только не сопротивляйся, - почти молил про себя Калб. - Ещё немного." Он сам не заметил, как свалил его наземь совсем под себя и всё ещё обнимал одной рукой, пока другой рылся в волосах. Дьяволу было мало. Он не мог насытиться всего лишь этим в такой короткий промежуток времени и будто бы чувствовал, как время убегает, проник ещё глубже. Удивительно, но он не встретил сопротивление, которого ожидал. В его голове было всё также туманно, но доля трезвости всё же проснулась. Он снова приоткрыл глаза и с замиранием сердца ожидал увидеть на лице брата ненависть, ярость или злобу, но не увидел даже раздражение. Очи Водаса были такими же спокойными тихими и, можно даже сказать, робкими. В них появилась новая нотка слабости и именно она дурманила Калба больше всего. Ему нравился такой Водас. Именно с этой уязвимой стороны, которую он всегда держал при себе и никому не показывал. Руки Ангела поднялись с земли ещё выше и обхватили брата за шею. Единственный глаз закрылся и это было одно из самых важных его особенностей. Он закрывал глаза только перед теми, кому действительно доверял и сейчас он доверил Калбу себя. Дьявол с сожалением почувствовал, что воздух кончается и если бы он ещё мог держаться, то Водас уже маленько задыхался, держась за спину старшего дрожащими пальцами. Калб медленно отстранился и услышал в ночной тишине, как бьются оба сердца и как доносятся два дыхание. Одно глубокое и звучное - его самого. И другое частое и тихое - Водас. Тот будто бы всё ещё спал и не до конца осознавал происходящее, но даже так он не открывал глаз, ощущая лихорадочный холод от ночного окружения. Калб заметил это и, чутка оторвав брата от земли своей весьма сильной рукой, прижал к своей груди. Вдруг Водас показался ему совсем маленьким. Совсем маленьким, хрупким и требующим защиты. — . . . Холодно? — Едва слышно спросил Дьявол после секундного молчания. В ответ был только слабый кивок. — . . . Давай помогу. — Калб взял плащ одной рукой и вдруг испарился вместе с братом, будто бы здесь никого не было. В комнате послышались два резких цокота каблуков от туфлей Дьявола. Это была комната Водаса. Сложно было удержать Водаса и кровати, к сожалению, не было рядом, зато было окно и подоконник. Ангел подался назад и упёрся серединой спины в подоконник. Хорошо, что окно выходило в сторону безлюдного леса и было настолько высоко, что ночью в нём едва ли можно было что-то увидеть. Чистое небо местами затянулось облаками. Можно сказать, ситуация великолепно располагалась к обстоятельствам. В Ангеле не было даже доли сопротивления. Его глаза всё ещё были закрыты, а руки скромно обнимали. Калб прижал его грудь к своей, обнимал одной за пояс, а другой рукой снова зарылся в шелковистые волосы. Водас тяжело дышал и в тишине комнаты это было слышно ещё отчётливее. Его вдохи безумно пьянили и кружили голову. Калб хотел услышать больше. Хотел увидеть больше. Ангел сейчас был очень податливым, что играло на руку Дьяволу. Калб нежно отстранился, затем обхватив брата за пояс, плавно и этим незаметно повернул к себе спиной. Водас рефлекторно попытался упереться во что-нибудь, чтобы не упасть и это оказался подоконник. Он держался за него двумя руками, впиваясь дрожащими пальцами и чувствовал, как Калб прижался своим телом к его спине, почти накрывая собой. Всё же тот был выше. Руки поднялись выше и метнулись к ангельской груди. Этот длинный пиджак мешался всё это время, поэтому нужно было от него избавиться. Калб на ощупь нашёл лацканы и по ним определил где находятся пуговицы, начиная быстро расправляться с одной и другой. Это не заняло много времени, будто бы спустя мгновение Калб уже спускал его с плеч брата. Водас на секунду отпустил подоконник и дал пиджаку спасть им под ноги. Дьявол продолжил, всё также вслепую найдя галстук и снял его, после чего начал расстёгивать пуговицы рубашки. Водас вздрагивал, смутно начиная понимать всё, что происходит в полной мере и сквозь сомкнутые губы промычал, когда Калб нетерпеливо сдёргивал с него рубашку. Ему было в какой-то степени страшно от такого поведения Дьявола. Тот был несвойственно настойчивым и резким, однако и они больше всего ввергали в такое послушное состояние. Ангел не был против пассивной роли, а может даже наоборот ему она подходила намного больше. Калб сдёрнул с него рубашку, оголяя белый тонкий стан. Тут ему вовсе сорвало голову. Дьявол напал на это тело, с жадностью ощупывая своими руками, которые от разрешения всё больше походили на когти, как раньше. Однако, несмотря на эту одурманенность, Калб всё ещё был нежен, чтобы не причинить младшему ненароком неприятную боль. Он опустился лицом ниже к коснулся задней стороны шеи губами, не брезгуя и пробегаясь по ней концом горячего языка. Его дыхание обжигало и если Водасу было холодно, то Калбу было чрезвычайно жарко. Дьявол плохо понимая это продолжал напирать на Водаса почти полным весом и тот скоро опустился ниже и прогнулся, держась за подоконник всё крепче. Эта поза ещё сильнее вывела его из себя. Он надавил на спину Ангела ещё, изгибая его в удобную для себя форму и, опустив руки ему на бёдра, пододвинул к себе. Дьявол почти что упирался им в своего брата и уже чувствовал, что не сможет остановится. Он просто не может закончить это почти не начав и мысленно извинился перед Водасом за свою несдержанность. Калб скользнул руками под плотный ремень и начал его расстёгивать, сбрасывая на пол вслед за прочим. Оставались штаны, может, самая неудобная вещь из всех, потому что именно она отделяла этап когда ещё можно остановится от того, когда уже нельзя. Дьявола рвало изнутри, поэтому он стремился покончить с этим изнурительно долгим этапом как можно быстрее, резким движением сдёрнув штаны. Водас вздрогнул и судорожно вдохнул, чувствуя Калба слишком близко к себе, до той степени что тот совсем терялся, однако даже не думал отстраняться. Дьявол потратил полминуты, чтобы хотя бы расстегнуть пиджак и расслабить галстук. Он закусил губу, стоя за Ангелом и почти налегал на него всем телом. Намерения Калба были понятны без объяснений, поэтому если бы Водас был против, он бы давно уже об этом сообщил. Так надеялся Калб и он попал в самую цель. Это значило только одно, Водас не был против. Дьявол опустил обе руки на бёдра брата и как бы придерживая его в одном положении резко двинулся вперёд, сократив расстояния до нельзя близкого. Было жарко, тесно, узко и тяжело, но в тоже время странно приятно. Водаса тряхнуло и он почувствовал, как внутрь его тела вошло нечто горячее. Он не выдержал, сжал руки ещё сильнее и промычал сквозь зубы. Внизу живота всё свело, а ноги косились, беспрерывно подрагивая от такого напора сзади. Калб держал себя. Действительно держал, чтобы не перейти черту и чтобы это не переросло в принуждение. Однако помимо себя и своих диких чувств он видел, что ему брату было довольно больно. Тот весь дрожал, сдавленно мыча в плотно сжатые губы и Дьявол не мог этого просто так оставить. Он решил повременить с этим и поднял руки выше, обнимая, смыкая руки друг с другом у него на животе. Это помогало или по крайней мере успокаивало. Водас затих, вскинув голову и прижался сильнее к брату, ища в нём сейчас нечто вроде защиты, потому что чувствовал, что не сможет долго держать себя в руках. Калб дал ему это. Он обнимал его, целуя от начала шеи и выше, постепенно поворачивая его голову к себе, а затем вовсе дошёл до лица и губ, припав к ним. Черты лица Водаса оставались всё такими же напряжёнными, будто бы вот-вот внутри него что-то порвётся, но теперь они чуть сгладились. Ангел привык к чувству чужеродного внутри себя и чтобы дать Калбу знать, слегка двинулся навстречу, вздрагивая от каждого нового миллиметра. Дьявол не разрывал поцелуя и снова спустил ладони ему на бёдра, входя до основания глубоко. Медленно, насколько позволяла его выдержка. Водас промычал снова и несмотря на то, что его глаз был закрыт, было видно, как он закатывается назад. Было приятно не только Калбу, ему тоже было безумно хорошо, хоть и по другому. Калб продолжал держать его в поцелуе, на случай, если тот случайно вскрикнет или замычит слишком громко и не торопясь сдвинулся назад, после чего вернулся обратно вперёд. Ангел привыкал и довольно быстро, за что ему отдельная благодарность, ведь Дьявол уже не мог терпеть. Почувствовав уменьшение дрожи в младшем, он нарастил темп, а тот прогнулся ещё сильнее, изгибаясь под настойчивостью старшего. Время от времени доносились более громкие звуки, пока наконец они не выровнялись в ритмичные безопасные по звучанию стоны. Тихие, почти неслышные и похожие на быстрые выдохи. Даже так Дьяволу было мало. Даже так он хотел ещё больше. Он хотел Водаса так, как никогда не хотел и не мог хотеть кого-то ещё. Водас был его братом, что уже само по себе сильно дурманило голову, а ещё он был тем, кто не показывал свою слабую сторону никому, кроме Калба и то всего несколько раз. Его разрешение и его согласие стояли намного дороже всех возможных в любом плане. Этив вешалась на него до раздражения сама, кошки липли к нему, как пиявки да и все остальные не были чем-то большим, кроме как безликих для него живых существ, но Водас был другим. Он никому не отрывал себя и своих чувств, поэтому сейчас, когда тот открылся и позволил брату вторгнуться в его личное пространство и в него самого, Калб по-настоящему мог почувствовать себя близким ему. Может быть, единственным близким. Калб хотел его до безумства сильно и он его получит. С каждым движением Калб становился резче и быстрее, сжимая бёдра брата пальцами, которые действительно превратились в нечто на подобие когтей. Он впивался ими, царапая нежную ангельскую кожу и уже начал её рвать, вжимаясь с каждым толчком всё глубже и глубже, насколько позволяла его длина. Водас вскинул голову ещё выше, упираясь брату в плечо. Для него это было приятно, до сумасшествия приятно и в тоже время невыносимо больно. Из сомкнутых уст доносились тихие вскрики, глаза зажмурились и было видно, как по щеке сбегает тонкая струйка слёз, но несмотря на это он поддавался на движения брата сам, хотя казалось, что он вот-вот рухнет и потеряет сознание. Дьявол ускорился ещё и вдруг неожиданно, без особого предупреждения, укусил брата в шею, вгрызаясь клыками. Ангел беспомощно распахнул рот с немым криком, чувствуя, как в глазах становится все мутнее и мутнее от нового потока слёз. Он был на грани срыва и от этого ему хотелось быть ещё ближе. Водас одной частью себя был садистом, а другой частью мазохистом. Его свело это с ума до той степени, что ему самому хотелось большего. Ему было мало этого давления, хотя он уже ломался. Стоны стали громче, но им обоим уже было плевать. Плевать если услышат, плевать если увидят, главное, что они сейчас рядом друг с другом и никто другой им не нужен. Благо, это была самая дальняя и глухая часть замка. Дьявол входил в брата снова и снова, и снова казалось, что время летит бесконечно быстро и до ужаса медленно. Последовал ещё один укус, чуть ниже предыдущего, а с предыдущего сбегали несколько капель крови. — Кха... .кх... Калб... — Туманно начал звать Ангел сквозь приступы. Он все ещё держал глаза зажмуренными, а губы едва ли сомкнутыми. — Кхал... Кааалб... — Дьявол откликнулся не сразу, даже не разбирая сперва своего имени в этом потоке, но когда услышал оторвался от его шеи, прижимаясь к его спине своей грудью. Ему тоже было тяжело говорить, поэтому он и не говорил, а только посмотрел ему в глаза своими. Напрямую посмотрел, хотя никому никогда не смотрел в глаза. — Ахк... — Давился в удовольствии и слезах Ангел, чувствуя, как в его лицо смотрят. — Калб... Б-брат... архг... ещё... — Эта просьба даже опьянённого Дьявола повергла в шок. Он не прекращал толчков ни на секунду, не давая Водасу толком собраться с мыслями, но тем же лучше. Так Ангел говорил откровеннее, потому что просто был не в состоянии обдумать то, что слетает с языка по его настоящему желанию. — К-Калб... Прошу тебя... Ещё... — Это сорвало Дьявола с последнего крючка, который мог бы его ещё держать. Зачем ему сдерживать зверя внутри себя, когда сам Водас этого хочет? Дыхание было сбитым до безобразия. Калб исполнил как желание брата, так и своё. Ему хотелось прогнуть этого белого, беззащитного и в данным момент слабого Ангела под себя ещё сильнее, чем уже есть. Хотелось довести его до предела и посмотреть в его лицо, когда того с головой захлестнёт сладострастное наслаждение. Он хотел увидеть брата без этой маски серьёзности, а его настоящего. Только Калб может это увидеть. Только Калб и больше никто не имеет на это право. Одна рука всё ещё оставалась на его бедре, а другая поднялась выше и пробежавшись по груди затронула сосцы Ангела. Это заставило младшего врасплох. Это совершенно дикое и незнакомое ощущение. Калб не дал времени обдумать это и весьма сильно сжал когтями один из них, а Водас прохрипел нечто невнятное, но что явно изображало удовольствие. — Аргх... Ещё... — теперь уже заговорил Калб, когда Водас совсем потерялся и прижался к его щеке своей. — Ещё... Стони ещё, Вод... — Водасу было сложно удержать себя и он совершенно не думал сейчас головой. Услыша слова Калба краем уха, он повернул голову ещё, прижимаясь затылком к его плечу и застонал чуть несдержанней. Дьявол взял в одну из рук орган брата, начиная гладить по всей длине и временами сжимал, как бы дразня и возбуждая. Они оба уже чувствовали, что подбирается конец, ведь оба брата уже были на пределе. Дьявол толкался внутрь хрупкого ангельского тела всё сильнее и жёстче, а Водас вздрагивал всё заметнее, стараясь не выпустить подоконник из рук, иначе они оба упадут. Калб не хотел, чтобы это кончалось, не хотел, чтобы эти блаженные мгновения закончились и пришлось столкнуться с последствиями, однако он не собирался замедляться. Чувствуя, что подходит конец Дьявол пытался воплотить всё, что только мог. Ангел задрожал, ощущая, как тело ведёт себя чрезвычайно странно и грозится будто бы лопнуть в одно из следующих мгновений. Это непередаваемая боль удовольствия. Дьявол опустился к его шее снова и вновь укусил, сжимая челюсти крепче, чем до этого, потому что почувствовал, как из него выходит нечто горячее. Водас вскрикнул, будучи в совершенно недумающим состоянии, не ожидал этого конца внутри себя и из себя. Калб кончил глубоко в брата, Водас кончил в открытую, хотя даже не успевал понять, что происходит. Силы вытекали следом из ослабевших тел, ноги косились ещё сильнее и Водас не выдержал. Он склонился вперёд и рухнул на колени, благо, упавшая вниз одежда обеспечила мягкое и бесшумное приземление. Тело ныло и болело, особенно всё, что было ниже живота и шея, на которой были глубокие укусы. По бледной щеке бежал мелкий ручеёк исступленных слёз, а дыхание было ослабевшим и тихим. Калб опустился следом, все ещё находясь внутри и не давал упасть ему на пол полностью, придерживая руками в околосидячем положении. В нём всё ещё горел неутолимый огонь, а Водас же был чертовски слаб. Ангел склонился назад, где был его брат, и прижался спиной, устало прикрывая глаза. Внутри всё горело и пульсировало, сил оставалось совсем мало, даже на то, чтобы держать себя в сознании. Калб нежно поцеловал младшего во влажную щёку и сделал ещё несколько толчков, прежде чем выйти. Водас едва слышно простонал, ощущая, как что-то из него начинает медленно вытекать, но его это не волновало. Дьявол был выносливее в этом плане, чем Ангел, поэтому сил у него оставалось больше. Он прижал к себе дрожащего брата и коснулся губами ещё раз, продолжая успокаивать в своих тёплых и любящих объятьях. Это помогало. Водас действительно успокаивался, почти засыпая на плече Дьявола. Калб это заприметил и, поднимаясь на ноги, взял братца на руки, делая несколько шагов в сторону кровати. Он положил его возле стены. Он сам не имел достаточного количества сил, чтобы переместился обратно к себе, да и на самом деле не хотел возвращаться к себе. Калб просто не мог оставить Ангела в таком состоянии одного. Он хотел быть рядом с Водасом. Хотел показать ему, что не просто утолил свою жажду чужого тела с ним и после исчезнет, как если бы его здесь вовсе не было, а будет с ним до конца. Темноглазый лёг рядом, слыша сбитое дыхание и прыгающее сердце. Водас снова начал замерзать и поэтому прижался ближе к источнику тепла. Калб подложил ему свою руку под голову и обвил её, зарываясь в волосы, прижал к своей груди, опустив вторую теплую ладонь ему на исцарапанное бедро. Сейчас Водас казался хрупким. Очень хрупким и ломким, и его хотелось защитить, поэтому Дьявол начал гладить его, стараясь делать это нежнее. Подобострастный пыл проходил вместе с этим возвращалась нормальная форма рук. Уже достаточно скоро он гладил брата обычными длинными пальцами. Ангел засыпал на глазах, все больше и больше прижимаясь к брату. А тот решил совершить последнюю вещь на сегодня, потому что понимал, что такого момента, вероятно, не выпадет больше никогда. Он впервые был так близок к нему и его лицу, поэтому этой рукой, которой он обвивал его голову, он осторожно приблизился к лицу, затем к правой стороне и, поддев резинку глазной повязки, осторожно и бережно её приподнял. Это заставило даже вымотанного Водаса приоткрыть глаз, слабо зацепившись за его руку своей. Это была самая слабая часть Водаса. Потерянный глаз, потому что именно он был тем местом, которое доставляло ему больше всего боли как в плане физическом, что не идеально видел, так и моральном, что ему отнял глаз родной брат. Однако Калб обезоруживающе улыбнулся скупой и от того ценной улыбкой. Водас помедлил секунду и расслабился, позволяя брату взглянуть на эту рану. Она не была приятной на вид. От правой брови до самой щеки сбегал большой уродливый шрам. Это душило Калба всегда и даже сейчас, однако нужно было наконец взглянуть правде в глаза. Дьявол сглотнул, затем поднёс палец ближе к веку и стал осторожно его приподнимать. Водас тихо замычал в сопротивлении, но ничего не делал, напротив ещё сильнее прижимаясь к нему. Ему не хотелось, чтобы кто-то видел его с такой стороны, но было уже поздно противиться. Калб увидел эту рану изнутри. Это была буквально чёрная дыра в голове, а за ней словно ничего не было, хотя, Дьявол знал, что там. Где-то там, чуть глубже, была искусственно созданная перегородка, чтобы ничего не попало в самое нутро его головы. Водас растерянно и смущённо отвёл взгляд, ощущая, как дыхание Калба всё приближается, как вдруг его задело тёплым. Дьявол нежно лизнул его в верхнее веко, как бы прося прощения за то что сотворил с ним во время финальной битвы много лет назад. Он лизнул вновь, затем осторожно ввёл язык внутрь. Водас задрожал, пугливо прижавшись к его телу своим. Это было ещё одно незнакомое и странное чувство. Калб пытался показать, что всё хорошо. Он делал это медленно и бережно, чтобы не сделать ему больно в такой слабой точке и не спеша провёл языком по внутренней стороне. Ангел ёрзал, чувствуя вместе с этим и некую щекотку. Его ослабевшие, сложенные за спиной, крылья затрепетали, наполняя тишину мелким шуршанием, что не могло не привлекать внимание. Однако, не мог ничего с собой поделать. Калб услышал это, поэтому отнял руку от бедра и ввёл пальцы между перьев, бережно поглаживая возле основания. Он был слаб, настолько, что мог отключиться в любой момент из-за переизбытка чувств и недостатка сил, но ему хотелось ещё хоть немного побыть рядом с Калбом. С братом, который так редко уделял ему такого необходимого для младшего внимания. Водас был холоден при любом обращении с окружающими и даже с ним, но это не значило, что он его не любил и не хотел, чтобы тот хоть мельком смотрел на него как на брата, а не как на очередного работника замка. Сейчас, лёжа в его объятьях, Водас чувствовал себя самым счастливым в этом мире. Поразительно, как мало нужно для этого. Дьявол прикрыл глаза и нежно притянул голову младшего к себе ещё ближе, касаясь языком ещё дальше, где кожа становилась всё тоньше, а следовательно ещё нежнее. Водас вжался сильнее и секунду промычал, стараясь не сомкнуть трепещущее веко. Даже эти простые игры с ним могло довести его до ещё одного непроизвольного конца, который тот так отчаянно пытался оттянуть. Ангел подался назад и упёрся спиной в стену, буквально прилипая к ней, а Дьявол потянулся следом, зажимая его между стеной и собой. Его нога выставилась вперёд и уткнулась с нижнюю часть Водаса, заставив того изогнуться вперёд. Коленка Дьявола надавила сильнее как бы проверяя, какое давление сможет выдержать младший и начал медленно двигать ею вверх и вниз. Его язык всё ещё находился внутри и стал двигаться в такт движениям ноги, сводя Водаса с ума. Это чувство очень тесно граничило с болью, но этим и было безумно приятным. Дьявол делал это ритмично и с поразительным сочетанием нежности и грубости, напирая всё сильнее и сильнее, пока не почувствовал, как ткань на его колене промокла, а следом не послышался судорожный и блаженный вздох. Водас излился второй раз за эту ночь и обвился ногами вокруг ноги брата, стараясь прижаться к нему и не отпускать. Калб и не собирался уходить, напротив, после этого он опустил выставленную ногу и опустив руку на его пояс, прижал к себе. Его язык ещё несколько раз шевельнулся внутри и вышел с ощущением лёгкого железного привкуса. Водас наконец смог закрыть его, ещё чувствуя горячую слюну внутри и накрыл его ладонью, чтобы разбавить пульсирующее нечто. Если подумать, только сейчас Калб постепенно начинал понимать, что произошло. Глядя сейчас в затянутые туманом и слезами глаза брата ему вдруг стало тоскливо на душе. Неужто и вправду он не смог сдержать в себе Дьявольскую натуру и набросился на тело Ангела? На тело своего брата? Даже за такой короткий промежуток времени, Калб безошибочно мог сказать, что отобрал у брата его первый раз. Рука сама собой сомкнулась сильнее и прижала голову младшего к его груди, а в волосы уткнулось тёплое дыхание. — . . . Прости меня, Вод . . . — Прошептал Дьявол, сжимая его в своих руках сильнее. — . . . Прости . . . — Водас слабо слышал, но всё ещё понимал вербальные движения, прижавшись к нему плотнее. Конечно, он понимал, за что извиняется Калб, вот только в отличии от него он не жалел о содеянном. Совсем. Им обоим было хорошо, так? Оба исполнили то, в чём в природе нуждается тело, так что плохого? Что скажут остальные? Никто и никогда этого не узнает. Стены здесь почти звукоизолирующие, да и они оба были уверенны друг в друге, что не проболтаются. Что это неправильно? Встречный вопрос, по каким нормам это было неправильно? У них своя норма и в это никто не должен вмешиваться. Что почувствует Этив? Что ж, ей придётся смириться с этим фактом. От Ангела послышался тихий вдох, его щека прижалась к груди Дьявола сильнее и даже сквозь одежду он мог почувствовать, что Водас слабо улыбается. — ...прощаю... — Шёпотом сказал он, еле выдавливая слова из осевшего голоса. Его голос редко выделялся какими-либо эмоциями, но сейчас он был довольно нежен. Дьявол удивлённо взглянул ниже, а Водас пристроился поудобнее у брата в руках, где так редко мог кто-то вообще находится. — Хотя это было больно... — Дополнил младший, ощущая, как Калб бережно гладит его по голове, словно маленького ребёнка. Старший брат упустил эту возможность, защищать и оберегать младшего, в прошлом, так пусть наверстает хотя бы часть сейчас, пока есть возможность, ведь завтра он уже будет сгорать от стыда и смущения при одном виде Ангела. Но одно Калб знал точно. Он может доверить Водасу этот секрет также, как себе самому. Да и в каком-то роде его тоже мало заботило мнение остальных. Его заботило только мнение брата и он, получив его, понял, что как бы это странно не звучало, у них были взаимные желание. — . . . — Дьявол почти что спрятал Ангела в себе и быстро, поддев одеяло, натянул на обоих, заботливо поправляя его возле лица Водаса. — . . . Прости, я старался быть нежнее. — Водас всё ещё мелко дрожал, но уже слабо это понимал. Он терял связь с внешним миром, хотя до последнего пытался продержаться ещё здесь. Его голова лежала на груди Калба и слышались его вдохи и до сих пор сбитое сердцебиение. Под это он засыпал, почувствовав себя за долгое время нужным и любимым кем-то. Тёплое чувство, настолько, что даже когда тот уснул, на лице продолжала держаться слабая улыбка. Весьма редкое зрелище. Дьявол не отставал и потеряв множество сил на этот процесс тоже устал и ещё некоторое время обнимал брата осознанно, а потом и не совсем, когда его очи сомкнулись.* * *
Через ромбообразное окно комнаты внутрь проникал свет поднимающегося Солнца. За стеклом гулял ветер, ритмично отбивающий по стеклу мелодию своеобразного будильника. Лицо Ангела болезненно насупилось, а сам он понимал, что пора вставать. Однако двинувшись в сторону тот обнаружил, что все ещё прижат к стене, а рядом с ним сопит другое тело. Он открыл глаза и с минуту смотрел на спящего брата, который поджав ноги к себе все ещё прижимал Ангелочка к себе, будто бы ему грозила смертельная опасность. Впрочем, именно такие сны чаще всего посещали Калба. Неприятные, страшные, обвивающие ужасом кошмары, но сейчас его лицо, на удивление, не было сложным. Оно было простым и мирным, ведь этой ночью он действительно не видел плохих снов. Может, спокойная аура Водаса его успокаивала даже во сне. Ангелу не нужно было время, чтобы осознать, что все что произошло действительно было, но это ещё сильнее согрело его душу. Калб не ушёл за ночь. Он остался здесь, вместе с ним и обнимал всю ночь. Может, то чувство, которое сейчас теплело в его груди и было "счастьем"? Спящий Калб тоже было весьма редким зрелищем, так что Водас не удержался и придвинувшись ближе погладил брата по щеке, лёгкими касаниями проводя сверху вниз. Лицо Дьявола разгладилось и тот продолжал сопеть. Конечно, у него ведь нет точного биологического будильника, который поднимает его в семь утра, как у Водаса. Но сегодня Ангел не поднимется настолько рано. Хоть раз за свою жизнь можно и прогулять несколько первых утренних часов, да и всё равно это не сыграет большой роли. Даже несмотря на то, что чудесная звёздная ночь прошла, в комнате всё ещё были остатки этой изумительной шаловливой атмосферы, особенно если взглянуть на валяющуюся под окном одежду. К тому же, оказывается, утро тоже могло быть прекрасным. Водас лежал под тем же одеялом, что и Калб прямо подле него самого и изредка двигал крыльями. Скоро Солнце поднялось выше и тёплые лучи заскользили по кровати всё выше и выше, добираясь до глаз, щекотя личико спящего Дьявола. Тот сморщился и сжался, а Водас решил его не мучать и расправил одно крыло, накрывая старшего. Тогда Калб снова засопел спокойно, кутаясь в одеяло и стараясь вжаться во что-нибудь. Конечно, он привык спать в тёмном и узком пространстве на подобии гроба, а не на просторной кровати с окном. Прошло с час после пробуждения Ангела. Его лицо всё ещё украшала лёгкая улыбка, а на нём не было глазной повязки, ночью Калб сдёрнул её с головы и сейчас держал в пальцах, сонно жмурясь. Вдруг, показалось движение, затем второе и третье и Дьявол подтянул ноги к себе ещё ближе. Веки поднялись и показались чёрные склеры. Из-за отсутствия зрачков было не понятно, куда тот смотрит, но было понятно точно, что не перед собой, а куда-то вниз. Водас знал Калба хорошо, даже слишком, так что мог с точностью сказать, что одной из его черт является очень долгое пробуждение, так что он оставался терпелив и тих, будто бы его вообще здесь не было, только крылом продолжал прикрывать его от Солнца. Дьявол лениво простонал, снова сомкнув глаза и уткнувшись в одеяло сильнее, снова как бы замер, как вдруг осознал, что вокруг него нет стенок гроба. Он повернул голову назад и увидел в паре метров стену, потом повернул голову и встретился взглядом с чуть улыбающимся Водасом. — Доброе утро, брат. — Потерянные зрачки резко вернулись на место, а затем ещё быстрее потухли. Калба удивило сразу несколько вещей во всей этой ситуации. Первая это, конечно же, само присутствие Водаса совсем рядом и прямо чудовищно близко, а второе это отсутствие повязки. Шрам от брови до верха щеки всё ещё был виден, особенно при хорошем освещении, а после того, как Калб растормошил эту рану она стала заметнее. Ему понадобилась секунда, чтобы вспомнить всё произошедшее, щёки запылали стыдливым румянцем. — . . . . В-Вод . . . д-доброе утро. . . . — Он не знал куда себя деть, чтобы не смотреть прямо в его лицо без повязки и только сейчас понял, что сжимает её в своей руке. К счастью для него, Водас всегда брал на себя роль ведущего разговора и сейчас, когда Калбу было нечего сказать и казалось, что он вот-вот сгорит, Ангел заговорил спокойным и умиротворяющим голосом. — ... Сейчас всего восемь утра, — сказал он, а потом погладил по бледной щеке ещё раз, осторожно приподнимая и направляя его взгляд к себе. — Вы оба встаёте не раньше двенадцати, так что не волнуйся. — — . . . Вод . . . — ещё тише добавил Дьявол, зрачки которого едва ли держались в одном месте, после чего потухли. Ему нужно было придумать, что ответить и тогда он почувствовал в руках ткань. — . . . Давай... я надену повязку вновь . . . — — Надевай. — Она была на резинке, так что вряд ли у Калба возникнут проблемы. Водас прикрыл глаза, чтобы не сильно смущать брата и тот пододвинулся ближе, робко обхватил серовласую голову рукой и притянул к себе. Это не было сложной задачей. Дьявол быстрым движением продел её через голову, пряча резинку под волосами и вывел круглый кусок ткани вперёд, держа между пальцами и на мгновение задержался, смотря на его рану. Снова ему стало тяжело на душе. Он приблизился и, ощущая, как на щеках расползается румянец, нежно коснулся повреждённого века губами. Это не заберёт причинённую боль и не восстановит потерянное детство, но, может, так ему будет хоть немного лучше? Чтобы этот отстранённый и потерянный Ангел улыбался чуточку чаще, чем есть сейчас? Черты лица Водаса разгладились, когда повязка окончательно опустилась. — . . . Водас... — На удивление первым начал Калб, который всё ещё лежал под крылом младшего и прятался от Солнца. — ... а тебе... больно после этой ... ночи?.. — — Не бери в голову. — Постепенно к Водасу вновь возвращалась его дневная закрытость от всех. Снова этот прекрасный цветок закрывался за множеством стеблей и кутался в тени, ставя себя дальше остальных. Так он привык. Такова его роль. Правда, как так вышло, что Калб узнаёт об этом только сейчас? Калб виновато затих, чувствуя за собой ещё одну вину за содеянное, и также молча наблюдал, как Ангел складывает крылья за своей спиной и медленно садится, потирая шею. На ней остались укусы, причём в некоторых местах особенно яркие и броские, кое-где на теле алели царапины, в особенности на животе и бёдрах, хорошо, что сейчас на нём было одеяло, пусть и тонкое, но всё равно закрывало хотя бы часть. Дьявол же был нетронут. Чист, словно ничего не случилось, в отличии от младшего. Калб надеялся, что их можно будет спрятать под одеждой и что они обязательно затянутся как можно скорее без посторонней помощи. Об этом никто не должен знать и это понимали оба. Это их своеобразный секрет. Калб тоже сел и осторожно придвинулся к Ангелу, коснувшись своих же следов концами пальцев. — . . . Скажи честно... — продолжал он допытываться, не зная, как вытянуть прямой ответ на свой предыдущий вопрос. — Тебе больно?.. — — ... Честно, хах? — Водас повернул голову и, встретившись с поникшими чёрными склерами брата, придвинулся ближе. Он обвил его за пояс одной своей рукой и на одном длинном дыхании коснулся его губ своими. Дьявол вздрогнул и застыл, его щёки вспыхнули, но отстраняться не стал. Умиротворённое лицо брата производило поражающе обездвиживающий эффект, а мирное дыхание успокаивало только начинающее бешено колотится сердце. Это продлилось с короткую минуту и Водас отстранился сам, может, последний раз показывая на своём лице улыбку. — От тебя мне не больно. — И действительно, пусть даже тело ломило, как после нескольких бутылок, а укусы в таком видном месте немного коробили его гордость, всё равно он был не против. Может, он немного обезумел за эту ночь? Что ж, Водас всегда был немного безумен, так что может помешать ему сейчас?* * *
Как бы там ни было, а нужно было вставать. Наступил день и следственно ночной пыл уходил, оставляя за собой последствия этой ночи. Конечно, двигаться совершенно не хотелось, но постепенно ночное сумасшествие проходило и потому им приходится подниматься и возвращаться в нормальное русло. Разошлись они быстро, словно ничего не было. Не было излишней неловкости или какого-либо серьёзного разговора по поводу случившегося. Это было отчасти благодаря врождённой способности Водаса с мастерски невозмутимым видом выплывать из любой ситуации. Калб же желал ретироваться как можно быстрее и поэтому поправив штаны и застегнув ремень, он вышел, машинально пожелав брату хорошего утра и дня. Ангел проводил его длинным взглядом, затем хмыкнул, держа в руках его плащ, без которого Калб просто жить не может. Он быстро расправился с негодной одеждой, отдав её в стирку без лишних вопросов, а плащ решил постирать сам, всё же он всегда этим занимался, ведь Дьявол никому больше это дело не доверял. Так было и сейчас, он сидел в своей комнате перед тазиком воды и раз за разом покрывал и смывал пузырьки мыла с почти чёрной ткани. Эта ночь кончилась, оставив на душе тёплое чувство грусти. Пробежала она быстро, как сладкая сказка, а сейчас словно ничего не произошло. Он снова в своей манере задумался и забылся, держа в руках крупные чёрные кристаллы, как случайно поднял голову и обнаружил своё отражение. На миг он забыл, что напротив стоит зеркало. Сейчас он возился с водой, поэтому мог себе позволить снять пиджак, засучить рукава рубашки и расстегнуть воротник. Глядя сейчас на шею и ключицы он снова увидел укусы. Водас расслабил руки, отпуская плащ и сел на сложенные под собой ноги, пробегаясь кончиками пальцев от верхней части груди, по ключицам, по шее и добежали до лица, накрыв правую сторону ладонью. Он всё ещё чувствовал касания Калба здесь. Чувствовал и никогда не забудет его нежные пальцы, тёплый язык и поцелуй.* * *
В этот раз в зале к приходу Богини было не пусто. Калб сидел на своём месте и смотрел в окно, что не могло не удивлять. — Ооо? Поднялся пораньше, старичок?~ Как всегда своим приторным и язвительным голосом поздоровалась Этив и приземлилась напротив, скрывая зевок за ладошкой. — Неужто с возрастом хуже спишь?~ — Аргх... — бледного лица коснулся румянец и он отвернулся, рассматривая стену, как самое прекрасное на этой земле. — А ты с возрастом не становишься взрослее. Всё такой же ребёнок. — — Да брось, ты любишь меня такой~ Сказала Этив, бессовестнейшим образом причмокнув языком в его направлении. — Нгх! Дура! — Как всегда в своей защищающейся манере обозвал Дьявол и покраснел ещё гуще, смотря в окно. От переизбытка жара на своём лице он накрыл его своей ладонью, как вдруг особенно сильно отличил касания пальцев к губам и затих, смотря в стену с лёгкой мечтательностью.Да, он любит Этив, но не так, как любит Водаса.