EssencE

Гермиона впервые с момента течки почувствовала, что ей нечем дышать и что земля стремительно уходит из-под ног. Её тело парализовало, а лёгкие отказывались принимать такой желанный кислород, словно дышать было не так уж и важно в данный момент. Это действительно правда? Промелькнуло у неё в голове, прежде чем Забини пришлось ловить девушку, хватая за предплечье, иначе она бы упала к его ногам, совершенно не заботясь о том, как они с Блейзом могли выглядить со стороны. Хотя парочка Забини-Грейнджер не столь удивила бы прохожего ученика, как недавнее признание своих намерений Малфоя на всеобщее обозрение, но не стоило всё же идти на риски и создавать новые поводы для сплетен. Забини хоть и был другом Малфоя, но в глазах других представал прежде всего Альфой, ведь о метке на шее Дафны Грингасс не многие знали, да и никто не старался даже принюхиваться, чтобы это распознать. Гордая Омега и так не позволяла к себе лишний раз приблизиться надоедливым поклонникам, потому беспокоиться на этот счёт не было нужды. Именно поэтому всё происходящее сейчас выглядело очень двойственно. Гермиона словно на несколько мгновений потеряла разом все чувства, и ей совершенно было всё равно, что о ней могли подумать. Казалось, в голове в этот момент должна была образоваться волна из страха, злости и негодования, но ничего не было. Абсолютно ничего, что могло бы хоть как-то всполошить её, и только лишь один вопрос бился в черепной коробке: как кто-то из её факультета мог дойти до такого? Ещё не так давно они, маленькие дети, не зная, что их ждёт, заходили в большой зал в сопровождении профессора МакГонагалл и боялись сесть на стул с распределяющей шляпой. И уже сегодня люди, которые успели стать ей чуть ли не второй семьёй, творят то, во что с трудом верится и даже не хочется верить. От осмысления у неё наконец появляется первое ощущение… Омерзение. Она и представить такого не могла от ученика Гриффиндора. Как низко пал Финниган, вытворяя подобное и уже не стыдясь ей говорить об этом прямо в лицо. В воспоминаниях проплыл момент в гостиной Гриффиндора, и кулаки Гермионы рефлекторно сжались в призрачном желании переместиться во времени назад, чтобы расправиться с ним прямо там. — Грейнджер, — будто из ниоткуда начал пробиваться голос Забини, и она посмотрела на него все ещё туманным взором, увидев беспокойство, такое несвойственное для Слизерина, что можно было бы удивиться, но за последнее время Гермиона слишком часто стала видеть эту эмоцию на его лице. Забини стал открываться, сам того не замечая. Иногда он всё также натягивал свою привычную маску шута и циника, но эмоции стали той трещиной, что образовалась на ней и дала возможность немного заглянуть в него настоящего. Временами Гермиона терялась в его странной манере общения и язвительных улыбочках. В этом он был похож на Малфоя и этим же заставлял её задуматься о том, где же его настоящая сторона и есть ли вообще в нём что-то настоящее. Вместе с пробуждением из своих мыслей её захлестнула сильнейшая злость. Единственное, что ей двигало последние дни, и то, что помогало не сойти с ума от ужаса, охватывающего с каждым взглядом Альфы, проходящего мимо неё. Гермиона понимала, что это абсолютно бессмысленно, но, сталкиваясь всё чаще с дикими глазами в том же Большом зале, ей становилось не по себе, хоть она и понимала, что привлекала внимание образовавшейся вокруг неё суматохой, но мерзкое чувство не уходило. Её начинало трясти стоило хотя бы прикоснуться к противоположному вторичному полу, поэтому она не могла поддерживать любой телесный контакт, но виду не подавала, когда её поддерживала та же Джинни во время разговора с Уизли, выпускающим свои феромоны налево и направо. Это было терпимо, хотя кого она пыталась обмануть? От запаха Альфы начинало выворачивать наизнанку. И кто же в этом был виновен? Как только Гермиона смогла шевелить пальцами ног, то сразу же оттолкнулась от Забини с желанием добраться до Финнигана как можно быстрее, чтобы придушить эту тварь, пока ещё была такая возможность. В её голове ясно предстала картина того, как она его парализует заклинанием, а после применяет с упоением режущее. Но Блейз так и остался держать её, обхватив руками, не давая выбраться и натворить дел. Гермиона понимала, что сейчас ею двигали эмоции и слепая ярость, но что она могла поделать, если всё что ей сейчас хотелось — это увидеть в глазах Финнигана боль и заставить вымаливать у неё прощение, а после разорвать на кусочки его достоинство и подобие гордости Альфы, которое он ни раз пытался выказать на публике. Уверенность в том, что он начнёт её молить, крепилась с каждой новой мыслью о том, как именно Гермиона могла бы сделать ему больно: достаточно медленно, наслаждаясь его скривленным выражением лица, или же изощрённо, чтобы он больше не мог голову свою высунуть из гостиной из-за стыда. И она бы ни за что не отказала себе в таком удовольствии, заставляя поплатиться за свои поступки. — Куда ты собралась? — с опаской произнёс Блейз, когда Гермиона впилась ногтями в кожу его рук, желая поскорее осуществить задуманное. У неё не хватало терпения. — Отпусти, — на выдохе произнесла она, чуть ли не рыча на Альфу, который пытался её остановить, понимая, что именно сейчас творилось в её голове. — Давай мыслить рационально, Грейнджер, — даже не подумал убрать руку Забини, хотя по ней уже начали стекать тоненькие алые струйки, — ты собираешься одна идти на Альфу с чем? Вредить с помощью магии в стенах Хогвартса грозит тебе по меньшей мере сотней отработок в кабинете Снейпа, если не отчислением, а кулаки тебе попросту не помогут. Так я ещё раз спрошу у, вроде как, умнейшей на курсе и, даже поговаривают, во всём Хогвартсе волшебницы, что ты собралась сейчас делать? Он говорил очевидные вещи, но как Гермиона могла просто остаться стоять и ничего не предпринимать после всего, что этот умалишенный успел с нею вытворить. Это было выше её сил. — Что за бред, Забини? — начал приобретать голос Гермионы былой злостный нрав. — Ты серьёзно считаешь, что я не могу за себя постоять? Учитывая, что Грейнджер не могла выбраться из его захвата и продолжала упрямиться как ребёнок, слизеринец усмехнулся, сжимая пальцами её руки, таким образом, давая понять, что она для начала не в силах-то его победить, так чего уж говорить о любом другом Альфе. — Да, я считаю, что ты способна только сильнее вляпаться в итак уже не лучшую ситуацию, — язвительно впечатал он её в правду. Серьёзно? Эмоции заполнили её до краёв, и она с силой двинула ему локтём в область живота, а после также резко наступила на ногу. Забини зашипел от острой боли, но не двинулся с места, как бы ей сильно этого не хотелось. — Если бы ты не приторговывал запрещёнными зельями на территории школы, то всего этого могло бы и не быть — грубо выдернула она свою руку и обозлённо посмотрела на него, повернув голову. Он тоже был виноват и знал об этом. — Считаешь, что Финниган не нашёл бы другой способ до тебя добраться? — с попыткой оправдаться произнёс Забини, наконец отпуская Гермиону и потирая свежие царапины. В его карих радужках, словно пламя свечи, отразилось презрение в ту же секунду. Значит признать свою вину — это, видимо, не для таких высокопоставленных особ. — Забини, ты действительно думаешь, что мне есть дело до того, что он мог бы сделать, когда это уже произошло? — скрестила руки на груди в привычной манере Гермиона, нападая словесно, что тоже было ей свойственно. — Ты ему помог, и ты не можешь этого отрицать, даже, если не знал, как именно он собирался воспользоваться твоим зельем. С самого начала понятно, что афродизиак для Альф это не то, что будет использоваться во благо, и тебе стоило хоть немного задуматься, прежде чем вытворять что-то подобное, — после этого её голос стал более резким, и она уже не стеснялась в выражениях: — Я понимаю, что у слизеринцев к чёрту отсутствует хоть какая-то мораль, но мозги-то у тебя должны быть на месте. Просто высшая степень идиотизма с твоей стороны, ты так не считаешь? — довольно саркастично закончила Грейнджер. Его лицо в момент нахмурилось, а после приобрело былой оттенок высокомерия, свойственный его факультету. — Может ты забыла, деточка, но я из Слизерина, — ухмыльнулся Блейз, поднося окровавленный палец ко рту, чтобы слизать свою кровь, — и я везде ищу выгоду, независимо от обстоятельств. Тебя не должно волновать, чем я занимаюсь на территории школы, ведь это только моё дело, — Гермиона заскрежетала зубами, захотев дать ему хлёсткую пощечину. — И то, что тот балбес решил использовать моё зелье для таких вещей — только его ответственность. Я получил свою оплату, дальнейшее использование материала уже не моя забота. Да как он мог сейчас такое говорить без всяких зазрений совести? Гермиона не собиралась давить на него, но после сказанного у неё оставался только один козырь в рукаве, и она поспешила к нему прибегнуть, хоть и запоздало понимала, что не должна кидаться такими словами. — Если бы Малфой узнал, что это ты посодействовал тем ублюдкам, интересно, как бы ты тогда заговорил, — тихо, но с ощутимым превосходством ответила она, и, ожидаемо, на смуглом лице проскользнула тревога. Грейнджер не понимала, почему Забини так сильно дорожил дружбой с Малфоем, то ли боялся потерять его покровительство, которое, к слову, совершенно ему не требовалось, то ли опасался чего-то другого, но, очевидно, Блейз был зависим от него. И этим можно было воспользоваться, хоть Гермиона и не желала такого исхода, но слишком уж сильно Забини за последние минуты её выводил из себя. — Не думай, что под удар попаду первым делом я, — оклемавшись, решительно заговорил Блейз. — Именно на тебя обрушится весь поток его гнева, ведь ты его Омега. Забини говорил о том, что она не должна была им позволять, но каким интересно образом? — Я не Омега, — скривилась она, опуская голову, словно пряталась от правды, о которой ей говорил уже каждый кому не лень. Грейнджер не имела привязанности к вторичному полу, ведь близится день избавления от него и связанных с ним проблем. То, как она ждала его, не сравнится ни с одним её днём рождения или ожиданием поездки на Хогвартс-экспресс, чтобы встретить друзей после нескольких месяцев, проведённых в одиночестве своего дома в Лондоне. — Как же, — цинично усмехнулся итальянец, — самая настоящая глупая Омега. Её рука опустилась на палочку, предупреждая, что ещё слово, и она не станет сдерживаться и осуществит то, что ожидало Финнигана в скором будущем. Блейз с ухмылкой поднял руки в оборонительном жесте, вальяжно присев на подоконник, где валялась недавно открытая им книга с испорченной обложкой. — Альфа Малфоя не из тех, кого можно взять под контроль во время гнева, так что тебе стоит до последнего момента постараться скрыть это, — сказал он, указывая на отметину, выглядывающую из-под воротника Гермионы, — от него. Довольно расслаблено прозвучало от того, кто был непосредственным участником, чтобы эта отметина оказалась на её шее. — Я и не собиралась рассказывать ему, — Гермиона вздёрнула подбородок, пытаясь казаться на голову выше, когда он стал находиться на уровне её глаз. — Я сама разберусь с этим, всё что требуется от тебя — это не мешать. Ты и так уже помог, — укольнула она его. Фыркнув, Блейз закатил глаза, показывая как ему всё равно на её слова. — Дорогуша, если ты не хочешь шумихи, то не суйся к Финигану, — он склонился к ней. — Сейчас ничего нельзя сделать. И где его прежнее сострадание? Словно он и не снимал с себя эту маску мерзкой хладнокровной змеи, которая хитро умеет вводить в заблуждение. Блейз прав, он всё ещё продолжает быть слизеринцем, которому наплевать на её проблемы и чувства. Так почему она решила, что ему можно доверять и ожидать от него чего-то. Не стоит терять рядом с ним бдительность. — Я не буду просто сидеть, пока Финиган снова пытается как-то мне навредить, — выплюнула она в ответ, вытаскивая палочку и направляя её на него. — И ты не имеешь права мешать мне, не так ли? Сначала на лице Забини проскользнула какая-то решительность её остановить, но после он опять посмотрел на выставленную по направлению к нему палочку Грейнджер и быстро откинул свои прежние мысли. — Делай, что хочешь, — отмахнулся Забини, — но я не стану вытаскивать тебя, если что-то случится. — А разве я просила тебя о помощи? — нахмурилась Грейнджер, убрав палочку обратно. — Лучше займись тем, о чем мы договаривались, или держать обещания тоже не в стиле Слизерина? Он непонимающе посмотрел на неё. — Я уже говорил, что раньше конца каникул ничего не выйдет, или ты слушаешь меня через задницу, как и твои дружки, милая? Гермиона правда просто хотела уже разобраться со всем и больше никогда не иметь ничего общего со змеями, но без помощи Блейза это было сделать невозможно, поэтому приходилось постоянно подгонять его. — Так постарайся сделать так, чтобы вышло, — огрызнулась она после прямого намёка на Рона с Гарри. — Не стоит наглеть, Грейнджер, — повысил голос Блейз. — Я договорился, и это уже успех. Осталось только ждать. — У меня нет времени. Эмоциональные перебои давали свои плоды. Скоро снова начнётся течка, и она не знает сможет ли провести её одна. Гермиона действительно хочет сделать это самостоятельно, но зная насколько ей будет паршиво, уверенности, что она справится и не сорвётся, нет. Её сознание утекает с каждым днём приближения течки, и сейчас она может лишь надеяться на силу воли, которая в последнее время всегда её подводит, отдавая штурвал ненужным никому эмоциям. — Малфой не отпустит тебя одну в башню, ты же понимаешь, — фыркнул Забини, явно не довольный её стратегией действий. — Я уже чувствую слабый аромат от тебя, ты думаешь он не почувствует? Да он весь замок перевернёт, так что сейчас тебе стоит идти не к Финнигану в таком состоянии, а к МакГонагалл, чтобы она запечатала двери башни и снабдила тебя подавителями. Как будто он сможет пробраться туда. Да ему просто не позволят. — Не веди себя опрометчиво, Грейнджер. В прошлый раз это кончилось плачевно и продолжается до сих пор, а последствия разгребаю именно я. — Не строй из себя побитого героя, Забини, — недовольно ответила Гермиона, заметив, что успокоилась и что её мысли уже не были заняты одним удушьем Финнигана, однако поговорить с ним по душам она всё же планировала, и кто знает, чем мог кончиться этот разговор. — Ох, если бы не ты, Грейнджер, даже и не подумал бы, — с трагичным вздохом ответил он. Ничего не ответив, Гермиона развернулась от него на сто восемьдесят градусов и незамедлительно направилась к выходу. — Постой, — окликнул её Забини уже в который раз. — Давай я хотя бы тебя провожу, пока ты ещё можешь контролировать своё состояние, — сказал он и подошёл к ней, поравнявшись. — Оу, думаешь мне поможет нахождение рядом со мной Альфы, если начнётся течка, — скептично произнесла Гермиона, и они начали идти вместе, проходя книжные стеллажи. — И не ты ли говорил, что не собираешься мне помогать? В библиотеке никого почти не было, и всё же сдерживать голос уже вошло у Гермионы в привычку. — Во-первых, я уж точно никак не отреагирую на твою течку, можешь не волноваться. — Грейнджер с недоверием посмотрела на него, но перебивать не стала. — А во-вторых, ты собралась сама идти к Альфе, так думаешь близость Финнигана тебе как-то поможет, когда от тебя уже разит за километр? — Ну, благо рядом со мной есть такой «хороший друг», — с ухмылкой ответила она, выходя в коридор, — который в любой момент будет готов меня защитить и который ну никак не отреагирует на мой запах по его же словам. — Я серьёзно, Грейнджер. Тебе стоит сначала наведаться к мадам Помфри за травами, — чуть тише произнёс Блейз, словно кто-то мог идти рядом с ними, но в коридоре не было ни души. — Ты слушаешь меня вообще? Гриффиндорка остановилась, заставив затормозить парня. — Так, давай тогда ты пойдёшь за подавителями, а я схожу в гостиную и соберу нужные вещи, — о разговоре с одним слизняком она уже не стала упоминать, — и просто встретимся у башни. — С каких это пор я стал твоим мальчиком на побегушках? — огрызнулся Забини. — С тех пор, как начал ныть, чтобы я не вляпалась в ещё более худшую ситуацию? Если так хочешь помочь, то помогай. — Я не говорил, что буду бегать тебе за подавителями, а просто хотел проводить. И вообще как ты себе это представляешь? Я прихожу к мадам Помфри и прошу: «Дайте мне, пожалуйста, один флакон для Гермионы Грейнджер»? Да она меня пошлёт. — Примени свои чары обаяния, вот «пожалуйста» ты уже научился говорить, — усмехнулась Гермиона. — я в тебя верю. Не собираясь более слушать его отговорки, она двинулась дальше. — Если ты думаешь, что это смешно, то нет, — прокричал Блейз и тем не менее не стал её догонять. Гермиона же подавила смешок и с былой резвостью направилась в гостиную Гриффиндора. *** Чёрт. Не добившись никакой информации от Паркинсон, Малфой шёл обратно в сторону подземелий, надеясь на то, что сможет поговорить с Блейзом, чтобы решить, что делать дальше, ведь у него самого не было совершенно никаких идей. Паркинсон не дала никакой подсказки, ничего, что могло бы натолкнуть на решение сложнейшей формулы в виде Гермионы Грейнджер и того, что у неё творится в голове. В его мыслях уже было просто желание залезть к ней в черепную коробку также, как он не так давно сделал с Пэнси. Очень соблазнительно. Сейчас всё выглядит так, что Грейнджер, как сумасшедшая истеричка набросилась на Паркинсон, и весь его факультет верит именно в это видение ситуации. И даже он сам пока не знает во что верить, но если и окажется, что Гермиона просто не смогла себя контролировать, он по-прежнему останется на её стороне. Драко решил это с того момента, как взял её за руку в Большом зале, чтобы избежать ещё большей суматохи, помимо той, что она успела устроить. В конце концов, как он мог не поддержать свою Омегу, когда уже заявил, что представит её в скором времени, как члена семьи Малфой. Гермиона, естественно, ещё даже не думает о таком, что в принципе устраивает его, так как ожидать от неё новый скандал будет уже новой сплошной пыткой, с которой он на этот раз не сможет справиться без физического влияния. Альфа стал брать над ним верх в момент почти всех взаимодействий с Омегой Грейнджер, и он стал стремительно терять контроль из-за своего гнева. Всякий раз, это заканчивалось тем, что Драко не противился тяге указать Грейнджер, что будет, если его разозлить, но видеть трясущиеся от страха тело своей избранницы вызывало в нём весьма смешанные чувства. С одной стороны он просто ликовал, и внутри поднимался доселе неизвестный восторг, однако головой он понимал, что её унижение не принесёт ему никакого продвижения в том, чтобы завоевать её доверие. А доверие Грейнджер — это не то, что можно заполучить силой. Обдумывая поведение Гермионы, слизеринец не понимал только одного: почему она не побежала прямиком к Дамблдору, если что-то произошло в стенах её любимого Хогвартса, или же почему она не обратилась к нему… Пожалуй, последний вопрос отпадал сам собой. Драко был удивлён, что их ещё не вызвали преподаватели, словно давая время, чтобы что-то исправить, но Малфой и понятия не имел как именно можно было хоть что-то изменить. Если этот скандал дойдёт до его родителей… Почему «если»? Он точно дойдёт до них. Паркинсон может и молчала бы, хотя сделать вид бедняжки и начать манипулировать своими слезами и ролью пострадавшей похоже на неё больше, а если бы она всё же и смолчала, то другие точно уж начали болтать об этом. «Где это видано, чтобы магглорождённая замахивалась на чистокровную волшебницу». Всё, что он делал — всё было зря. — Чёрт. Глухой звук от соприкосновения его кулака и стены разнёсся вдоль подземелий. Столько времени он старался привить своему факультету хотя бы способность переварить нахождение его Омеги рядом с ним. Многие с самого начала относились скептически, и Драко не был удивлён, ведь не так давно сам бранил тех, кто приводил своих предрасположенных с других факультетов, чего уж говорить о Гриффиндоре. Кто-то смотрел на него с непониманием, а кто-то думал, что Малфой решил пошутить, но все к тому моменту знали, что Грейнджер является его Омегой. Однако, никто не думал, что Драко решит её принять. В первую очередь из-за Паркинсон, которая была готова пульнуть в любого заклятием, если они только подумают пойти на поводу у Малфоя с его желанием привести грязнокровку в их факультет. Со скрипом её приняли, но при условии, что она будет, словно тень, и никому не доставит неудобств. В итоге не прошло и недели, как она уже наставила палочку на Паркинсон. Всё шло прямиком в задницу. Заходя в гостиную, Малфой уже не был так удивлён взглядам, да и был ли он вообще когда-то им удивлён с тех пор, как Гермиона Грейнджер появилась в его «скромной» жизни? С другой стороны, многие уже успели остыть и не бросались едкими высказываниями в его сторону, что давало ему хоть немного понимания того, что происходит в вихре сплетен. Однако, никто не стремился забывать о произошедшем. Увидев Тео, Малфой направился к нему, так как окинув взглядом помещение так и не наткнулся на Блейза. Где он опять ползает, когда нужен здесь? — Где Забини? — сразу же спросил Драко, даже не присев, как обычно это делал, чтобы растянуть разговор за стаканом огневиски и выведать таким образом побольше информации. Сейчас было не до праздных бесед. — Кто бы знал, — равнодушно ответил Нотт, отложив небольшую книгу, которую частенько доставал, чтобы почитать на занятиях, и как-то раз Блейз всё же разузнал о том, что в ней. Оказалось, это был зачарованный фолиант со множеством различных магических языков, которые Теодор осваивал из-за желания свалить из магической Британии, как только выпустится из Хогвартса, и оставить своё место наследника на злобу родителям. Естественно, что ему не позволят этого сделать. Никому не позволяли. — Ты хочешь сказать, что даже не видел, куда он мог направиться? — довольно раздражённо прозвучал новый вопрос от Малфоя. — На твоё возможное удивление, я за ним не слежу, — ответил Теодор совершенно спокойно, словно весь Хогвартс сейчас не стоял на ушах из-за сплетен. — Как печально это осознавать, — колкостью ответил блондин, не скрывая, что хочет задеть Тео. По бегающим глазам Драко можно было распознать его волнение, которое он старался скрыть. Нотт же по-прежнему сидел со своей долбанной книжечкой и показушно не обращал ни на кого внимания. Малфой не был тем человеком, который спрашивает дважды, поэтому блондин наконец начал обдумывать свой поход к Снейпу, как делал это всякий раз, когда ситуация накаливалась до предела и он искал помощи, уже пренебрегая своим достоинством. Уже не сосчитать сколько раз он так делал, всегда клявшись, что никогда больше не пойдёт к нему, нарушая эту хрупкую клятву из-за первой же своей взбалмошной ошибки. Возможно, поэтому Снейп за ним не шёл и выжидал момента, когда Драко сам к нему заявится с опущенной головой. Сукин сын. Надо отдать должное — у профессора всегда был план, как выкрутиться, но Малфой до последнего не хотел прибегать к нему. — Чёрт, — снова выругался Малфой, разворачиваясь. Этот мерзкий день всё никак не хотел заканчиваться. — Попробуй проверить библиотеку. — донёсся голос Теодора, и Малфой сжал зубы. — Отвечать на вопросы сразу — это, конечно, моветон, я так полагаю, — не скрывая своей злобы выплюнул блондин, сузив глаза. — Моветон — это скорее составляющая тебя Малфой, а я всего лишь предположил, где может находиться Блейз, — закрыл с глухим отзвуком свою мерзкую книжонку Нотт и устало встал напротив. — Тебе стоит быть благодарнее, что мне интересно, чем это всё закончится, и что я продолжаю тебя снабжать правдой, которую все хотят утаить, включая твоего ненаглядного Забини. Драко поджал губы, смотря с искренним непониманием. Теодор Нотт действительно был странным человеком даже для Слизерина. И эта странность время от времени граничила с безумием. — Я просто лелею все мысли о тебе, не сомневайся, — брезгливо ответил Малфой и теперь уже со спокойной душой отправился к выходу, зная, что встреча со Снейпом его миновала. Думать о том, что творится в голове Нотта, — было последним на что он бы не потратил своё время. — Надеюсь, что эта тварь просто сгинет, — услышал Драко, проходя мимо скопления своих однокурсников и с явной злостью остановился, пронзив их свирепым взглядом. То, что они говорят о Гермионе не было сомнений, ведь сейчас абсолютно все говорили о ней. Да и неспроста эти жалкие мрази решили довольно громко это озвучить именно тогда, когда он будет проходить мимо них. — Почему бы вам не отправиться в свои комнаты, пока ещё есть чем ходить, — с предупреждением прошипел Драко, и они умолкли, как и все, кто находился в гостиной, затаив дыхание. Абсолютно каждый ждал нового скандала. Драко не был глупцом и понимал, что его попросту выводят из себя, добиваясь того, что он устроит потасовку, и у них это хорошо получалось, ведь любой Альфа не смог бы себя сдержать, когда оскорбляют его Омегу. Это было непозволительно и низко. Хотя не так давно он позволял в тихую измываться над Грейнджер её дружкам из родного факультета, другое дело, когда этим занимаются, тыча прямо ему в лицо. — А что мы такого сказали? — бойко произнёс какой-то мальчишка явно с младших курсов, как и его дружки. — Неужели, есть кто-то, кто не согласился бы с тем, что мы зря пустили сюда грязнокровку. Никто не ответил, но никто и не возразил. Мелкий паршивец гадко ухмыльнулся, доводя кровь Драко до кипения и заставляя сделать шаг по направлению к нему с желанием сжать его мерзкую шею до хруста, но внезапная хватка на плече остановила Драко от поспешных действий. И он был рад, ведь у него уже сложилось впечатление, что ему нечего терять, если он «немного» проучит наглую свору, но его хладный разум твердил о том, что это могло кончиться плохо. И плохо не только для него. — Не стоит. Нотт с силой сжал пальцы на плече Малфоя, приводя того немного в чувства. Блондин, пытаясь привести дыхание в норму, посмотрел на руку своего товарища и, хмыкнув, сбросил её. — Я в порядке, — с этими словами он покинул гостиную Слизерина, надеясь, что вернётся туда уже действительно в полном порядке. Выйдя в коридор, захотелось найти тихое место и спрятаться там, пока шумиха не уляжется, но Малфой знал чем это чревато. Грейнджер не из тех, кто будет сидеть на месте. Не долго думая, парень направился в сторону библиотеки, обдумывая по-новой всю ситуацию. Сейчас самое главное — это благополучно уехать в Мэнор без всяких последствий для репутации его семьи. Он уже представлял лицо отца, когда тот увидит Грейнджер, и самое главное, когда Драко расскажет, что собирается оставить её подле себя. Сколько раз он уже прокручивал эту встречу в голове и сколько раз она заканчивалась плачевно. Выбора у них всё равно не будет, ровно как не было и у него, — этим он себя и успокаивал всё это время. Голова уже раскалывалась. Драко терялся в своих желаниях, гневе и страхе. Действительно ли стоит приводить Грейнджер в семью? Правда ли её примут или он просто себя успокаивает? Сможет ли он наладить с ней связь, когда она уже чуть не оборвалась? Он не был так уверен. После того, как Гермиона отвернулась, не позволяя коснуться себя, Малфой понял, что она не сможет принять его. Сколько бы не прошло времени, он не изменится, также как и не изменится она. Ссоры и недопонимания неизбежны. Слизеринец остановился у стены, ухватившись за голову и прикрыв ненадолго глаза, чтобы придти немного в себя. Нужно просто во всём разобраться. Размеренное дыхание помогло ему унять бушующие мысли, и вот уже с новыми силами он был готов двигаться дальше, но не успел сделать и шага, как что-то влетело в него, разнося сладостно-терпкий аромат вокруг. Омега. Сейчас меньше всего он хотел видеться с Грейнджер. Как только она подняла голову, поняв с кем столкнулась, он прочитал в её глазах то же самое. И после долгих секунд, глядя друг на друга, они обоюдно решили просто пройти мимо, словно и не знакомы вовсе, и эта единственная «недовстреча» могла кончиться нормально, но Драко случайно уловил снова тот странный запах, который исходил от Грейнджер уже более явно, нежели от его руки. Что за хрень? Резко развернувшись слизеринец схватил её за руку, разворачивая к себе и поднося её ладонь к носу. Медленно втянув аромат, он с непониманием посмотрел на побледневшую девушку. — Чем ты пропахла? — Отпусти мою руку, я тороплюсь, — задыхаясь ответила она, отводя глаза. Раз уж врать у неё не получается, она решила просто уйти от ответа? Разумно, но не продумано до конца. — Если ты хочешь, чтобы я снова применил на тебе Альфа-тон, то близка к тому, чтобы я это сделал, — прижался слизеринец снова лицом к руке Грейнджер, вдыхая со свистом воздух и немного покусывая кожу. Этот запах так манил и отталкивал одновременно, будто он оказался рядом с вареньем, на которое у него аллергия. — Меня это не волнует, Малфой, –ответила Грейнджер, простонав, и он резко отпустил её, толкнув к стене, а сам остался на месте, поднося ладонь к лицу, чтобы прикрыть зудящие клыки, и с вожделением смотря, как Омега ухватилась за каменные выступы, глубоко дыша. — У тебя течка, Грейнджер, — в утверждении произнёс он на выдохе. *** Она боялась этого. Её тело ещё не успело полностью восстановиться, чтобы она могла его обнажать, хотя Малфой и так уже всё понял по запаху, который успел просочиться. Как она не старалась, а отмыть его не смогла. Увидев в глазах Малфоя такое открытое желание, она резко оттолкнулась, собираясь сбежать, но он быстро перехватил её за талию, обратно толкая к стене и закрывая любые доступы к новым попыткам побега. — Что за выходки? — сглотнув, спросил он, смотря на пылающее лицо гриффиндорки. — Что ты скрываешь, Грейнджер? Собираясь уже что-то ответить, Гермиона открыла рот, но внезапно уловила странный проблеск удивления в глазах своего Альфы, как и пару мгновений до этого. Мысли в панике начали настигать её голову, и она начала активно пытаться вырваться, но вместо этого Малфой склонился к её шее, чуть отодвигая длинный ворот рубашки и принюхиваясь. Без слов можно было понять, что именно он сейчас почувствовал и возможно увидел. На его лице отразилось всё сразу: неверие, непонимание, недовольство. — Что это за запах? — он даже не злился, он просто не понимал, как такое возможно. — Это феромоны Альф, — сам же и ответил на свой вопрос, не нуждаясь в подтверждении. — Как они оказались на тебе? — было видно, что ему трудно держать себя в руках, но Малфой правда старался, хотя бы потому что сжатые в кулаки руки поодаль от её лица дрожали от напряжения. Гермиона молчала, потому что не знала, что сказать. Она могла бы объяснить ему всё, но от Альфы Малфоя, как и от него самого, можно было ожидать слишком многое, чтобы поверить, что он попытается её хотя бы дослушать. Внезапное касание руки к её шее принесло ворох мурашек по телу, и Грейнджер ухватилась за его ладонь, не давая сделать того, что он задумал. Не давая увидеть ему. — Опусти руку, — без эмоций сказал Малфой, доводя своим голосом до дрожи, и Гермиона медленно убрала ладони, не собираясь не повиноваться, как это было всякий раз, когда он доводил её до белого каления. Он не применил Альфа-тон. Просто её Омега, находясь в преддверии течки, не смогла отказать своему Альфе. Так ей хотелось думать. Её глаза уже были наполнены слезами, когда он медленно отодвинул ворот вниз, открывая обзор на яркие отметины, которые она не смогла спрятать под чарами. Тихий всхлип. — Малфой... В следующую секунду его глаза стали по-настоящему дикими.