Мир сошёл с ума

       —Эрвин, ну ты посмотри! –сказала Ханджи, скача вокруг командира будто молодая козочка и тыкая ему в лицо рисунок Моблита, где она была изображена во всей красе в кабинете прямо за работой. —Красиво. Это хороший подарок на Рождество, если ты так радуешься. Успела что-то так же приготовить Моблиту? –ответ и вопрос, произнесенные обычным тоном немного успокоили девушку и она тут же удовлетворительно кивнула.        Её особое отношение к подчиненному и его к Ханджи не было секретом, но и как главная новость всех обсуждений давно потеряла свою актуальность. Возможно, среди старших по званию как болезнь распространялась симпатия к младшим, ведь другого объяснения просто-напросто не находилось. Это увлекло и самого Эрвина, но вот знал об этом лишь один человек, тоже страдавший от романа с одной милой солдаткой, он ещё и сказал: "вы с ним приобрели один запах и это не просто так". Да, запах... Навевало мысли о покупке одеколона в подарок и они тут же отходил на второй план. Слишком тяжело выбирать, учитывая чужие специфичные вкусы, даже спустя много лет дружбы.        И пока мужчина шёл по коридору, ему на встречу летели солдаты кто-куда, уже находясь в нетерпении и ожидая выходных дней в честь праздника, сегодня среда, осталось совсем немного. Все энергичные, счастливые, а командир на их фоне выделялся будто серый манекен, сам того не осознавая. На его настрой влияло полное отсутствие идей для хорошего подарка, казалось, что в этот раз должно быть что-то действительно особенное и только между ними.        Под эти тяжкие раздумья блондин преодолел расстояние от штаба до своей квартиры, выделенной за боевые заслуги, так сказать. Она была довольно просторной и жить тут одному было бы расточительством, поэтому самая дальняя комната стала небольшим логовом для сильнейшего воина человечества, которое он содержал в такой чистоте, что один шаг по блестящему полу отдавался тягучим скрипом. Планировка помещений была не менее странной, чем хозяин всего этого. Несколько комнат, расположенных как в казарме, ну или по словам знакомого доктора, напоминали палаты в больнице, гостинная, кухня, ванная. И все же слишком много для одного человека. Эрвин не любил эту пустоту. Она вызывала тревогу и таким образом отзывались воспоминания об полностью опустевшем доме, после смерти отца. Здесь никого не было. Товарищ куда-то ушёл и это было сразу понятно по отсутствию его ботинок у порога. Хоть стены уже немного давили, Эрвин радовался, ведь у него дополнительно есть время на поиск наилучшего варианта подарка. И в голове начали мелькать самые различные идеи, начиная с очередного фарфорового сервиза и заканчивая ювелирным украшением. Рядом с основной веткой размышлений медленно появилась другая, с кодовым названием "А что он подарит мне?", но тут стоило волноваться куда меньше, всё же ничего плохого ожидать не стоило, тем более особо торжественного вечера не будет. Никаких ёлок, особенных посиделок и даже банальных украшений, ведь это было слишком муторно и лишь захламляло помещение. Обычно праздник заключался лишь в обмене подарками и небольшом чаепитии, а потом по комнатам и на следующий день жизнь все та же. Может, это и было слишком скучно, но после прокручивания в голове эту цепочки, мужчину посетила гениальная идея, которую он тут же полетел осуществлять, даже несмотря на часы, которые показывали уже 9 вечера.         Наконец в дом вернулся второй его законный хозяин, прямо перед часом ночи и к удивлению обнаружил там только пару пылинок, летающих по гостиной и ни одного высокого блондина с выразительными бровями. Это было странно. Несмотря на всю преданность своей работе Смит никогда не приходил заполночь, да и такая роскошь была дозволена только темноволосому и низкорослому обитателю квартиры, который выполнял все тайные поручения исключительно ночью. У Аккермана был всего один нецензурный вопрос к наглому нарушителю комендантского часа, но вдруг пришло небольшое опознание. Они ведь не женаты и даже не любовники, а просто друзья. К чему повод раздражаться? Всё равно придёт обратно, деваться ему так или иначе некуда. Капитан уселся за кухонный стол с чашкой чая и стал ждать, только ради чувства удовлетворения, когда Эрвин будет перед ним извиняться за пропажу. Это определённо будет зрелищно, но таковы привычки блондина.        В комнате Аккермана, на полке в шкафу уже дожидался своего часа рождественский подарок для командора. Пожалуй, он был немного банальным, но от того не менее красивым. Настенная картина в их общую гостиную с изображением красочной птицы, летящей ввысь. Многие считали, что брюнет не может в полной мере прочувствовать красоту каких-то произведений искусства ввиду своего природного холода, но это далеко не так. Он правда имел стандарты прекрасного, но для картин и скульптур они были ниже, чем для всего остального. Любое творчество заслуживало уважения и похвалы по мнению капитана и об этом знали только Ханджи и Эрвин. Между прочим, девушке подарок тоже был готов. Большой кусок душистого мыла с сушеными цветами, чтобы хоть как-то привлекать её в ванную без применения насилия и лишних ударов по голове. Вообще пора бы было переложить эту обязанность на плечи Моблита, ведь он уже должен быть видеть всё и даже чуть больше, поэтому стесняться ему по идее нечего.        Дверь открылась и в дом вошёл Эрвин, с небольшой сумкой в руках и чуть ли не до самой макушки в снегу. Он не упал в сугроб по дороге домой как можно было подумать на первый взгляд, просто на улице была лютая метель, которая просто нещадно пыталась похоронить каждого прохожего под внушительным слоем снега. К мужчине спустя минуту подошёл Аккерман, он за время чужого отсутствия даже успел немного вздремнуть. —Полы будешь мыть сам, –сказал он, как только увидел, что снег начал таять и постепенно превращаться в грязную воду. Это не было реальным пинком к уборке, скорее казалось попыткой в юмор со стороны брюнета. И Смит это понял, улыбнулся, снимая с себя пальто. —Извини, что пропал, но тебе бы стоило уже лечь спать и не ждать меня. Со мной ничего не случится, а у тебя синяки под глазами уже чёрные. Командор сначала зашёл в свою спальню, оставляя сумку там, а затем направился прямиком на ночное чаепитие с угрюмым низкорослым брюнетом.        Спустя пол часа чай выпит, печенье съедено и пора бы расходиться по комнатам, но Эрвин немного завис, рассматривая подчинённого, пока тот пытался поведать ему историю, чуть ли не рыча от раздражения на её участников. Он внезапно остановился и посмотрел прямо в глаза блондина, не понимая, чего он так уставился в то время, когда должен быть соглашаться с чужими возмущениями. Тот поморгал немного и встал из-за стола. —Кажется, я сейчас вырублюсь. Доброй ночи. Вот так нагло командор удалился в свою спальню, даже не дослушав рассказ Аккермана и это было просто возмутительно. На половине встал и ушёл, да уж, ни стыда ни совести. Именно так происходящее скорее всего прокомментировала бы Ханджи, ну а сам брюнет просто тихо фыркнул и сполоснув две чашки так же отправился спать. До их общего утра и сборов на работу оставалось чуть больше, чем 5 часов. Должно хватить.

***

       —Я никуда не пойду, ты можешь справиться с этим сам. Час поболтаешь с другими командорами и можно будет идти домой, мне там делать нечего. Именно так Аккерман отозвался на предложение сходить на так называемый корпоратив среди всех ответвлений армии. Большой праздник, где собиралась вся часть верхушки со своими главными помощниками, начиная с майоров, а солдаты со званием пониже оставались на местах исполнения воинского долга, где проходило празднование поменьше. А капитан настойчиво не хотел вообще выходить из дома сегодня, ведь на улице снова мело и был просто собачий холод. Это просто издевательство природы над людьми. Смит даже не стал особо настаивать и пораскинув мозгами понял, что и сам вполне может остаться дома. Зима холодная в этом году, заболеть можно в два счета и никто не будет возмущаться, если окажется, что Эрвин отсутствовал по причине болезни. Просто идеальная отмазка для такого случая. —Тогда пошли в гостиную. И захвати вино с фужерами. Брюнет даже не удивился, только этого от голубоглазого и стоило ожидать, потому он покорно пошёл на кухню, доставая одно из самых лучших вин для такого случая, вроде эту бутылку даже кто-то специально подарил, а может и нет. Попутным ветром капитана так же занесло в его комнату, где он взял в руки картину, намереваясь отдать её первым делом.        И вот наступило время отмечать Рождество. Эрвин уселся прямо на пол, забирая вино и открывая его штопором, который тоже был взят с кухни для большей эффективности доставания пробки. Когда вино оказалось в бокалах, тогда же и в руки блондина попал небольшой свёрток плотной бумаги, а развёрнув его, он увидел ту самую птицу во всей красе. Лицо мужчины озарила яркая улыбка, от столь прекрасного подарка и он предложил чокнуться фужерами, произнося: "Спасибо. За хороший год". Под эти слова оба выпили хорошую порцию вина и наступила очередь Смита отдавать подарок. Он поднялся с пола и из той самой сумки, которая до поры до времени спокойна лежала в углу комнаты, достал пластинку. Абсолютно новенькую, её упаковку ещё даже никто не распечатывал и честно сказать, брюнет удивился. Он конечно не был любителем музыки, но это явно не могло оказаться чем-то столь простым. Угадал ведь.        Смит довольно бесцеремонно распаковал пластинку и поместил её в проигрыватель. Всю комнату тут же заполонила нежная, приятная слуху мелодия. Вальс. Эрвин подошёл к капитану и пригласил его так же встать, что тот сделал без колебаний. Он никогда не танцевал сам, но видел со стороны как это происходит у всяких парочек, но они парочкой и близко не были, или... Блондин поставил Аккермана в нужную позу и буквально закружил в танце. Сознание обоих само по себе начало отсчитывать "Раз-два-три, раз-два-три", давая движениям определённый темп и размер. Этот вальс три четверти казался чем-то одновременно и волшебным, и странным. А ещё утомительным. Даже несмотря на всю прелесть происходящего и неожиданно для него самого, у брюнета закружилась голова, так что они остановились. —Леви, ты в порядке? Смит наклонился к нему, пытаясь увидеть чужое выражение лица, очевидно волнуясь. Это был рискованный поступок, после которого капитан может не подпускать к себе блондина пару недель. Ривай медленно поднял голову и его лицо было мягким что-ли, как будто такая нежность прошлась через его тело насквозь. —Мне понравилось, давай продолжим.