Ровно в шесть утра

*ЛСП (LSP) & Yung Trappa - М.Л.Д (Slowed and reverb) The Weekend - Often (Kygo remix) ~ Slowed + reverb~ Two Feet – Go Fuck Yourself (Slowed Down) (Bass Boosted)*

― Привет, Бонт. ― негромко произносит Мими, на цыпочках проскальзывая в помещение заброшенного бального зала и тут же оглядываясь по сторонам, дабы исключить факт того, что кто-то подглядывает или подслушивает. Не нужно, чтобы кто-то знал о присутствии Бонта в Небесной Школе, да и тем более ― видел или слышал. Ответа не последовало, что удивляет дьяволицу: обычно он приветлив и рад её видеть, а сейчас здесь царит лишь тишина, сквозь плотный туман которой просачивается тихое сопение, размеренное и умиротворённое. Сейчас утро: по человеческим меркам, примерно, шесть утра, но это не столь важно, ведь ей нравится проведывать Бонта преимущественно в такое время, дабы никто не видел, а ему нравится проводить время с ней. В голове демонессы проносится мимолётное воспоминание о том, как только их познакомила Вики: «― Это же тот мальчик из башни! ― с нескрываемым ужасом шепчет Мими на ухо подруге, изредка оглядывая светловолосого парня, глупо усмехающегося ей в ответ. Его невинный вид растапливает льдину в сердце девушки, но параллельно с этим в свои лапы сгребает и сковывающий страх, от которого млеет всё тело, а не унимающаяся дрожь предательски выдает её волнение. ― Мими, прошу, присмотри за ним! Он хороший парень, совсем безобидный, как дитя! ― успокаивая подругу поглаживающими движениями по плечу, Вики вновь оборачивается к Бонту, одними губами лишь прошептав: «Она хорошая» Парень широко усмехается, удивляясь тому, что всё так быстро налаживается. Ему согласились помочь, освободили из башни, которая примелькалась ему за все те дни, что он не спал, а теперь соглашаются проводить с ним время, охотно расспрашивая о том, кем он есть. Всё же, одно маленькое посеянное зёрнышко страха перед демоном даёт о себе знать, вживляя в его разум маленькие крапинки недоверия к дочери Мамона. Но его Вики сказала, что Мими хорошая, а значит, не станет его обижать. Блондинка поспешно целует подругу в щёку, расправив алого цвета крылья и бесшумно улетев прочь, подмигнув напоследок и вальяжно вильнув бёдрами. ― Ты боишься меня? ― с ноткой горечи в своих словах протягивает блондин, сделав шаг вперёд, навстречу к ней, и к собственному удивление он подмечает то, что девушка даже не пошатнулась, лишь смерила его изучающим взглядом, часто моргая и постепенно расплываясь в улыбке. ― Встречный вопрос, Мальчик из Башни. ― усмехнувшись, молвит она, также сделав шаг вперёд, от чего парень ахает, ― Поиграем?» В груди теплеет от этого воспоминания, засевшего в её голову около недели назад. Пугает? Чертовски сильно. Малышка Мими боится испытывать любые чувства, кроме всепоглощающей похоти, а светлое чувство к непорочному ангелу, спящему сейчас на старой кровати, вводит её тело в ледяное оцепенение. Девушка закрывает за собой дверь, и дабы не разбудить это невинное чудо, подлетает ближе к нему, стараясь не шелохнуть даже одним пёрышком. Его сон крепкий, и ей хочется, чтобы он вдоволь отдохнул, чтобы его не тревожили просто так. При виде Бонта её светлые руки слегка дрожат, голос всегда становится более ласковым, как и взор серых очей, а сердце ускоряется, нарушая привычный ритм. Кровь тут же приливает к щекам, делая их неестественно-пунцовыми, ведь неравнодушие проявляется так ярко только рядом с ним, в остальное время дьяволица тщетно пытается разогнать эти мысли прочь. Мими невольно прикусывает нижнюю губу, ведь от плутающего по сильному телу юноши, взгляда блекло-серых глаз, не ускользает оголённый участок его смуглой кожи; длинная кофта задралась довольно высоко, приоткрывая вид на торс и дорожку из волос, ведущих от пупка вниз, скрываясь под белыми брюками, так чётко выделяющих нижнюю часть его тела. Пальцы сами тянутся к низу его живота: касаясь одними лишь их подушечками, брюнетка оставляет за собой маленькие полосочки, покрывшиеся мурашками от веющего холодка. Боится разбудить, поэтому вновь кидает обеспокоенный взгляд в сторону его лица, и с тех пор как она на него смотрела изменилось лишь положение уголков губ ― они поползли вверх, едва заметно, но теперь это больше похоже на ухмылку, нежели на лицо спящего ангела. Кисть невольно скользит ниже, к выпирающей на его брюках части, робко прислоняя распахнутую ладонь к скрытому под грубой тканью половому органу; будто загипнотизированная его поистине божественной красотой, которую описывали в мифах о греческих богах, и телом, подтянутым и таким соблазнительным, что дьяволице тяжело сдерживаться, она не думая, ласкает плоть неуверенными движениями. Ей хочется открыть для него новую палитру ярких эмоций, показать, что значит «наслаждение», но и портить его своим плохо скрываемым вожделением ― не хочется, ведь тогда он будет винить себя в том, что теперь он и не такой уж чистый ангел, коим был. Но это желание дать ему почувствовать то, чего он не чувствовал ранее ― такое необычное, разбивающее её нравы и убеждения на мелкие стеклянные осколки, теряющиеся в пучине развратности и развязности, скрываясь в глубинах потускневшего от влечения, сознании. Ладошка сжимается чуть сильнее, на что тут же откликается возбуждённая плоть, характерно дёрнувшись, что вызывает блаженную усмешку на девичьем личике. Она ― демон, а демоны всегда получают то, что хотят, и то, что им принадлежит. Черноволосая без лишних церемоний и опасений усаживается между ног парня, облизываясь, будто хищница, хитро оскалившись и принявшись неторопливо расстегивать юношеские брюки, изредка останавливаясь лишь тогда, когда слышит протестующее мычание, посвящённое утренним грёзам. Солнце освещает это место через витражи окон, переливаясь всеми цветами радуги и погружая комнату в приятную обстановку, утягивающую в эту бездну, состоящей из опасно-тёплого чувства привязанности и потребности в нём. Пальцы ловко расправляются со светленькой металлической пуговицей, затем тянут вниз молнию, которая с неприятным скрежетом покорно скользит вниз. Сквозь нижнее бельё ласки становятся более приятными, ощущения приобретают более острые очертания, посылающие приятные покалывающие импульсы по двум телам. Бонт всё также спит, и лишь иногда слышится шорох жемчужных крыльев, перья которых пошатываются от гуляющего здесь несильного ветерка, от которого по бренной оболочке сероглазой пробегает не совсем приятный озноб. Мими решительно высвобождает набухший член, поражаясь собственной коварности; её мысли заглушает звон в ушах, не дающий ей думать ни о чем другом, как об этом ангеле. И том, какие у неё планы на него. Она наклоняется и проводит широким расслабленным языком по стволу, не спеша исследует каждую выступившую сине-фиолетовую венку, пульсирующих так быстро и часто под напором влажной шершавой плоти; демонесса обхватывает орган у основания, плавно движет рукой вверх-вниз, всё так же стараясь не разбудить блондина, скомкавшего простынь в широких ладонях, ведь то что снится ему сейчас ― абсолютно точная копия происходящего в данный момент, это всё происходит наяву. Обхватывает губами солоноватую головку и тут же закатывает глаза от того сладкого блаженства, разрастающегося внизу живота и поражающего её рассудок; будто растягивая сие удовольствие, девушка медленно вбирает член, параллельно вырисовывая языком странные узоры и тихо постанывая от сжимающей в своих тисках, истомы. Движет головой медленно, мучительно медленно. Кажется, если бы Бонт не спал, то он бы воспринял это как пытку с её стороны, испытание, которое разливает сладкую негу в конечностях, обволакивая в горячую магму, не давая пошевелиться или промолчать. Мими попутно помогает себе рукой, несильно сжимая член и двигаясь в точно таком же темпе и ритме, что и её горячий рот, доставляющий наслаждение спящему, но прикусывающему губу, чистому ангелу. Девушка всячески маневрирует язычком, надавливая им на головку, от чего плоть раз за разом подрагивает, вырывая наслажденный гортанный стон из её грудной клетки, из-за которого вибрация мощной волной проходится по всему телу Бонта, приятно покалывая внизу живота. ― Мими…? Что ты…? ― парень распахивает светло-голубые глаза, ошарашенно глядя на демона, но не в состоянии сдержать стон, он выпускает его вместе с громким вздохом. Не в силах пошевелиться от сковавшего наслаждения, ему остается лишь приподняться на локтях и обречённо свести брови, ведь это грех, и ему он безусловно нравится. Внутри него быстро растекается поток бурлящей лавы, которая обжигает ангельское нутро и вытесняет какую-либо мораль, которая раньше не смогла бы позволить ему с усладой отдаваться этой абсолютной трясине безумия, в которую он погружается так быстро, даже не сопротивляясь. Юноша вновь откидывается на кровать, сжимая ткань собственной кофты от нестерпимой истомы, окутавшую его в толстый слой, отдающей малиной. Как её энергия. Мими прекращает эти ласки, как только слышит его возглас, сообразив, что парень вовсе не против, и сейчас её демоническая натура, изнывающая от томного желания внизу живота подбивает её на что-то более сумасшедшее. ― Хочу показать тебе что-то поистине волшебное. ― её голос переходит на прерывистый шепот, который ласкает слух Бонта нежным шёлком, поджигающим фитиль необузданной страсти и тяги к черноволосой, которое он не может подавить или унять. Потому что не хочет. Барышня лениво развязывает топ, который в то же мгновение с дребезжанием падает на пол, открывая вид на оголённую грудь, от чего вовлечённый в процесс парень засматривается, но через секунду стыдливо отводит взгляд, ведь совесть, стоящая над ним, не позволяет прожигать её таким пожирающим взглядом. Дьяволица раздражённо сощурив глаза резко нависает над Бонтом, румянец которого так ярко выражен сейчас на смуглом лице. Ангел соскребает остатки смелости и всё же встречается взглядом с потемневшими темно-серыми глазами цвета мокрого асфальта, властно сместив руки на её талию и сжав так, что малышка Мими шипит, приблизившись к его губам настолько, что он чувствует жжение от горячего потока воздуха, которого становится катастрофически мало. ― Ты хочешь меня? ― едва слышно шепчет демон, прикрывая глаза от накатившего с новой силой возбуждения, ломающего её изнутри. Вместо логического ответа, который мог бы прозвучать в воздухе, сотрясая его, светловолосый жадно впивается в бледные, не накрашенные губы, которые также приятно отдают ягодной ноткой, проникая в чувствительные рецепторы и оседая в сознании тяжелым, не бесспорно приятным грузом. Мими смыкает острые зубки на нижней губе юноши, слегка оттягивая её и глотая очередную порцию полу-стонов, схожих больше на рычание изголодавшегося зверя. Посасывает, сминает, кусает их ― делает всё, что хочет, точнее, что они хотят. Грубые ладони ангела уже сползли на упругие ягодицы барышни, громко вздохнувшей от столь смелых действий. Терпение обоих, буквально, на исходе: каждый стремится получить желаемое поскорее, вкусить этот запретный плод, узнать, каковы на вкус грехи: соблазнительно-сладкие, или отвратительно-горькие. Бонт разрывает поцелуй и приподнимается, стягивая серую кофту с себя и оголяя дьявольски красивое тело, которое под солнечным витражным светом блестит, подобно золоту, которое завораживает Мими, заставив забыть о том, что и на ней осталась лишняя одежда, которая сейчас им совершенно ни к чему. Такой девственно-чистый ангел, который краснеет от любых действий эротического характера ― сейчас помогает раздеться брюнетке, чтобы как можно быстрее прочувствовать её изнутри, познать это чувство одурманивающей эйфории, воссоединиться с этой безумной демонессой, которая так умело его соблазнила, смешать их энергии в одно целое. Как же быстро слетает вся оставшаяся одежда, с грохотом падая на мраморный пол и оставляя их тела обнажёнными, полностью открытыми друг для друга, для изучающих жадных взглядов. Девушка берёт член у его основания и решительно проводит его головкой по липким половым губам, которые полностью испачканы толстым слоем густой смазки, отпечатавшейся так же и на внутренней части бёдер. Бонт шикает и запрокидывает голову от звенящей в ушах похоти и от приятного разряда тока, прошедшийся по всему телу, оставив после себя приятное онемение. Плавно и медля, Мими вбирает в себя член Бонта, с характерным громким стенанием, которое расплескалось по всей комнате, заполняя её блаженным для ушей звуком до краёв. Внутри всё сжимается тугим кольцом вокруг органа, и парень не может не зарычать: уж больно в ней тесно и хорошо. До боли приятно чувствовать то, насколько горячо внутри неё, ощущать, как плоть полностью обволакивается этим маслом и как она скользит по ней вверх-вниз, приподнимаясь и опускаясь, каждый раз выпуская тихий скулёж из собственной гортани. Уносит Бонта в нескончаемое чувство экстаза и то, что она впивается ноготками его широкую, сильную грудь, оставляя на той красные полосы, которые запечатают в юношеском сознании эту близость. Копна черных волос небрежно растрепывается с каждым движением хрупкого тела, в то время как мужские руки капризно шарят по женской фигуре, огибают каждый её излом, уделяя ему особое внимание, такое нежное и бережное, но в то же время ненасытное и требовательное. Они утопают в этом океане сумасшествия, с горящими глазами смотрят друг на друга так, будто одержимы. Одержимы этим, сносящим башню, чувством запретной близости, сжигающим их тела дотла. Ускоряется, совершая более резкие движение. Бонту нравится раздвигать её узкие стенки и чувствовать их, нравится играть с аккуратной грудью, неопытно, но в то же время чувственно, сжимать розовые твёрдые соски, вынуждая Мими вскрикивать его имя раз за разом, всё громче и громче, невзирая на то, что их могут услышать. Отдаваясь друг другу до последней капли, иссякая, их стоны сплетаются воедино, они мелодичны и понятна эта «музыка» только им.       Мгновение, шлепки резко прекращаются и тишину окончательно разгоняет истошный звук, застывший на её мягких губах. Оргазм, который настиг демонессу, заставляет пелену в её глазах расплыться лишь сильнее, а стоящий звон в ушах до сих пор не развеялся призрачным туманом. Стоит ещё несколько раз качнуть бёдрами ― и следом кончает ангел, проскулив имя любовницы, которая в сладком упоении закатила глаза, прочувствовав знакомую пульсацию внутри неё, а затем растекающуюся горячую жидкость, от которой исходит энергия с нотками манго и миндальных орехов. Мими резко поднимается с постели, едва ли не завопив имя ангела от окатившего горячим расплавом возбуждения. Очередной эротический сон с участием Бонта заставляет её лишь нервно выдохнуть и мимолётно взглянуть в окно, за которым уже виднеется утреннее солнце, рассеивающее свои лучи небрежно, но скрупулёзно. Часы у кровати Уокер гласят, что сейчас ― полшестого, и в планах Мими ― вновь проведать Бонта, как она делает это каждый день, ровно в шесть утра.