Неистовое безумие

Генри уже с полчаса ворочается в постели, не переставая думать о Джареде, который лежит сейчас ярусом ниже и, кажется, тоже не спит. Как глупо было остаться в его комнате на ночь и теперь, находясь на расстоянии чуть больше метра, изнывать от желания взять его здесь и сейчас. Раз уж осмелился на шаг, отступить будет куда большим разочарованием, чем вовсе не сделать его. Генри удивляется своей нерешительности: уж кто-кто, а он точно не боится действовать. К тому же он весь день настраивался на то, чтобы подкатить наконец к Джареду и, если тот будет не против, трахать его всё ночь напролет. И всё же что-то не дает ему осуществить задуманное. Возможно, всё дело в опасениях Генри, что если он снова позволит низменным чувствам взять над ним верх, случится та же история, что случилась с ним в недалеком прошлом, когда, одержимый похотью, он изнасиловал знакомого парня. Генри уже ловил себя на мысли, что Джаред чем-то напоминает ему того парня. Такой же робкий и доверчивый, такой же невинный… От этого сравнения становится не по себе. Генри не хочет насиловать Джареда, и тем более не хочет потерять возможность видеться с ним. Но сможет ли он удержать себя в руках, когда его пальцы коснутся желанного тела? Кажется, что прошло не меньше часа, как он молча завалился в чужую постель. Генри понимает, что если не спустится к Джареду в ближайшие минуты, есть шанс, что ему так и не удастся уснуть. Такое положение дел не устраивает его. Завтра насыщенный день, и быть разбитым ему хотелось бы меньше всего. Спасает положение внезапно раздавшийся голос Джареда. – Не спится, да? – спрашивает он вновь заворочившегося Генри. Тот ничего не отвечает, не желая тратить время на треп и пытаясь собраться наконец с духом. Джареда, кажется, не смущает его молчание. Он продолжает что-то говорить, и это неожиданным образом подстегивает Генри спуститься вниз. Генри стоит напротив Джареда, думая, как подступиться к нему. Затем он садится на край кровати и, всё ещё колеблясь, совершает робкие поползновения в сторону смущенного, но нисколько не сопротивляющегося Джареда. Он просовывает руку под тонкое шерстяное одеяло парня, и это придает ему немного смелости и решимости. Генри вдруг понимает, что был прав насчёт друга. Он не раз замечал, что Джаред смотрит на него как-то не так: всё время отводит глаза, тайком разглядывает его, когда Генри якобы не видит этого. Он догадывался, что Джаред такой же, как и он, но теперь, когда очевидно, что тот и не думает его отталкивать, у Генри не остается никаких сомнений. Неловкость между ними нарастает с каждой секундой. Генри старается не быть излишне напористым, чтобы не спугнуть и без того напуганного Джареда, а потому действия его медленные, сдержанные и крайне несмелые. Джаред одновременно взволнован и напряжен. Он то и дело задерживает дыхание, когда рука Генри продвигается вверх по его бедру, и так и не пророняет ни звука, почувствовав ее у себя в паху. Добравшись до причинного места, Генри, к своему удивлению, обнаруживает, что Джаред уже возбужден. Это вдохновляет его двигаться дальше, хотя ему всё ещё не хватает уверенности в правильности своего намерения. Он укладывается рядом с Джаредом, и теперь их обоих сковывает страх. Генри пытается обнять его, но вместо этого замирает в какой-то странной, неестественной позе, заставляя Джареда принять не менее неудобное положение. То, что сейчас происходит, сложно назвать прелюдией или любовной игрой. Генри не целует Джареда, не ласкает его. Они с Джаредом похожи на две пластмассовые куклы, скрученные и уложенные в игрушечной кроватке ребенком, который лишь догадывается, как выглядит секс. Генри вообще чужды всякие нежности. Он уже готов проникнуть в Джареда и приступить к заветному действию, но скованность друга останавливает его от дальнейшего шага. И только страх перед возможным ретированием Джареда вынуждает Генри взять быка за рога. Он подминает Джареда под себя, не оставляя тому пути к отступлению, закрывает ему рот ладонью, когда парень внезапно начинает протестовать, словно не того ожидал от Генри, и в итоге между ними завязывается небольшая борьба, в которой Генри, находясь в более выгодном положении, конечно же, одерживает верх. Теперь им руководит не просто похоть, а слепое, неистовое безумие. Стянув с них обоих трусы и шорты, Генри плюет на ладонь свободной руки и, проведя ею между ягодиц Джареда, смазывает ему задний проход, в который тут же упирается членом. Джаред отчаянно дергается под ним, стремясь освободиться, но все его потуги бессильны против Генри. Тот уже даже не обращается на них внимания, полностью сосредоточившись на попытке совокупиться с ним. Он врывается в парня практически на сухую, нисколько не беспокоясь о причиняемой ему боли. Джаред кричит так, что почти срывает связки, но вжимающаяся в лицо ладонь заглушает его крики. И всё же шум борьбы доносятся до одного из сотрудников общаги. Он спрашивает, что у них происходит, желая не столько узнать ответ, сколько заставить их уняться, и этим приводит в чувства Генри, который не успев проникнуть в Джареда, поспешно из него выходит. В следующие секунды его охватывает глубочайшее чувство вины за то, что он опять покусился на чью-то сексуальную свободу. Залившись самыми искренними слезами, он пытается вымолить у Джареда (или у самого Господа) прощение, рассказывая о прошлых прегрешениях, но Джаред, ошарашенный тем, что случилось мгновенье назад, не слушает его. Генри это чувствует, однако остановиться не может: ему жизненно необходимо поделиться душевными муками. Он наконец выговаривается, и ему становится немного легче. Генри возвращается в свою комнату уверенный, что Джаред простит его в ближайшем будущем. Вот только ничего подобного не случится. Он поймет это в один из дней, когда Джаред не выйдет на совместную пробежку, и окончательно убедится, увидев, что тот избегает его. Месть Генри не заставит себя ждать.