Помни, кто твой настоящий враг

Рей снилось что-то родное. Как будто ей снова было восемь лет; предвкушение радости и счастья билось в грудной клетке. Сейчас она была не одна, потому что отец наконец-то вернулся из очередного полёта, а у матери был перерыв в бесконечных совещаниях сената. Поэтому они могли просто быть все вместе… можно было просто слушать, как родители перебрасываются подколками, с теплом глядя друг на друга… просто разжечь камин и жарить хлеб… Сквозь сон пришло осознание — это было не её воспоминание. Её же воспоминания — недавние воспоминания — были совсем другими. Новый меч. Долгий путь до Руусана. Схватка с Беном Соло. И… она не смогла его убить. А дальше… Сон как рукой сняло. Она стряхнула с себя шерстяное одеяло и села, отчего в голове тут же зашумела кровь, а перед глазами замельтешили темно-багровые пятна. Рей зажмурилась. — Не делай резких движений, ты ещё слишком слаба, — прозвучал рядом знакомый голос. Рей, всё ещё моргая с непривычки, осмотрелась. Стояла ночь. Над ней было звёздное небо, а рядом горел, потрескивая, костёр. Бен Соло сидел перед ним, напротив неё, сцепив руки на коленях. До её ноздрей донёсся запах, от которого рот наполнился слюной, а живот свело голодной судорогой. Пробежавшись взглядом вокруг, Рей поняла, что запах идёт от жарящихся над костром… растений?.. фруктов?.. овощей?.. — Это местные плоды. Съешь, ты, должно быть, голодна, — произнёс Бен, заметив направление её взгляда. — И вовсе я не голодна, — Рей демонстративно отвела взгляд, но собственный желудок подвёл её, сопроводив это утверждение жалобным аккомпанементом. Бен красноречиво приподнял брови и пожал плечами. — Как хочешь. Они не отравлены. — Как благородно с твоей стороны, — пробормотала она. — Ты забываешь, что если бы я хотел убить тебя, то давно мог бы это сделать, — холодно ответил Бен. Это вернуло Рей к мыслям о том, что же произошло и почему. Бен прилетел следом за ней на Руусан — как ей казалось, прилетел, чтобы переманить на Тёмную сторону. А если не удастся это сделать, то сломить или уничтожить её. Но вместо этого подошёл к ней в пылу схватки, не делая попыток защититься, словно заранее знал, что она не сможет его убить. А затем погрузил в сон, но вместо того, чтобы забрать её на корабль Первого Ордена, где ему было бы проще добиться от неё желаемого, похоже, остался с ней здесь, на Руусане. Чего он хотел от неё?.. Желудок опять напомнил о себе, и Рей всё же поднялась и срезала один из плодов с рогатины, на которой он жарился. И, не дожидаясь, пока он остынет, вонзила в него зубы. Несмотря на то, что горячий сок обжигал рот, она была вынуждена признать, что это намного вкуснее протеиновых пайков или консервированной фасоли, которой в основном питались бойцы Сопротивления. Быстро доев и слизнув с пальцев липкий сок, она поймала на себе взгляд Бена, который наблюдал за ней со смесью замешательства и лёгкой брезгливости. — Что-то не так? — поинтересовалась Рей. — Если бы в бою ты двигалась с такой же скоростью, с которой уничтожила этот несчастный мейлурун, возможно, это мне пришлось бы просить пощады, — наконец, сказал он, чуть усмехаясь. — Что? Я не просила пощады! — ощерилась Рей. — Нет, конечно, нет. Ты всего лишь рухнула без сил к моим ногам, — отозвался Бен, и Рей захотелось стереть с его лица эту самодовольную усмешку. — Тебе прекрасно известно, почему это произошло! Всему виной твои грязные приёмы! — воскликнула она. — О да! Это мне известно так же, как и то, что не будь ты такой… — Бен взмахнул рукой, подбирая слово, — такой… упрямой, всего этого можно было избежать! — Ты снова о том, что якобы решил оставить Сопротивление в покое? Или даже предложишь нам мир? Ни за что не поверю, что ты в этом заинтересован. Как показывает опыт, у тебя всегда есть свой скрытый мотив, без которого ты не спосо… Что ты делаешь? — прервала сама себя Рей, увидев, что Бен встал со своего места и направился прямиком к ней. Он опустился на землю рядом. Рей сглотнула. Её охватили противоречивые чувства. Ей одновременно хотелось, чтобы он испарился, и, вместе с тем, его близость рождала внутри незнакомые волнующие ощущения. Вместо ответа Бен протянул ей руку. Рей подняла на него непонимающий взгляд. — Если ты так уверена, что знаешь о моих мотивах всё, то тебе нечего бояться. Попробуй, загляни в мой разум, — предложил он, глядя ей в глаза. Рей почувствовала, как её ладонь слегка вспотела. Словно магнитом, её тянуло к руке Бена, но она не была уверена в том, что касаться его — это хорошая идея. Если… если она опять увидит что-то, что в итоге обернётся полуправдой, либо, что ещё горше, обманкой, это снова может привести к неоправданным ожиданиям. Но главное… Рей знала, что снова будет не в силах отвести свою руку в сторону, как было тогда, на Ак-То. Она боялась тех чувств, что целиком завладели ею в тот момент. И теперь рядом не было Люка, который смог бы всё прекратить. В наступившем молчании они смотрели друг другу в глаза. Во взгляде Бена что-то погасло, и его рука дрогнула и потянулась назад. — Стой, — пробормотала Рей и, забыв обо всех опасениях, устремилась к нему. Когда подушечки её пальцев коснулись его прохладной ладони, она снова испытала чувство, будто её пробило разрядом тока. Это было пугающе и волнительно одновременно. Рей заглянула в его разум. Бен не ставил блоков, и перед ней вырисовывались обрывки его воспоминаний и размышлений. Один за другим кусочки вставали на свои места, сплетаясь в единую картину. Но было ещё кое-что, что привлекло внимание Рей. Тьма по-прежнему преобладала в нём; но если раньше она была сродни разрастающейся опухоли, живой, пульсирующей, пронизанной миллиардами сосудов и капилляров, то теперь она словно лишилась своего основного источника питания, и усыхала. — Видишь?.. — спросил Бен, с нетерпением ожидая её ответа. — Я вижу, что ты хочешь окончить войну. И даже… даже понимаю, почему, — нехотя признала Рей. Заметив, как в лице Бена промелькнуло что-то торжествующе-хищное, она озвучила терзавшие её сомнения. — Но я не уверена, что ты правильно понимаешь слово «мир». Лицо Бена потемнело, и он резко убрал от неё свою руку, сжав её в кулак. Рей положила свою подрагивающую ладонь на колени, стараясь не думать о чувстве пустоты, накрывшей её в этот момент. — Что ж, просвети меня, как мусорщицы понимают это слово, — холодно проговорил он. Рей заметила, как он выделил слово «мусорщицы», намеренно желая задеть её, но не стала обращать внимание на эту провокацию. — Я вижу, что тебе по душе идеалы Империи… и в таком случае я не понимаю, на что ты надеешься. Ничего не поменяется, и недовольные снова начнут бунтовать. Почему ты не хочешь идти путём, которым шла Новая Республика? Бен с недоверием покачал головой. — Скажи, это моя мать вселила в тебя такую любовь к Республике? Если так, я ещё могу понять, почему ты это говоришь. Если нет, то как ты можешь верить в Республику, если сама же пострадала от неё? Рей нахмурилась, а Бен продолжал: — Сомневаюсь, что жизнь на Джакку была пределом мечтаний. Собирать лом в обмен на пайки… А те, кто собирать их уже не в состоянии? Какая участь ждёт их? — Бен подался вперёд, и Рей на мгновение ощутила, как её захлестнули сильные эмоции. Она не могла сказать с уверенностью, его они были или её. — Знаешь, сколько таких планет, подобных той, на которой ты выросла? Знаешь, сколько миров страдали от голода и рабства, потому что представители сената твоей обожаемой Республики не делали для них ровным счётом ничего? Потому что всё, чего они хотели — это добиться принятия выгодных для них законов, чтобы наживаться на теневых сделках? Знаешь, сколько последователей павшей Империи, живших при её правлении в безопасности, было подвергнуто гонениям или уничтожено? Сердце в груди Рей бешено колотилось от переполнявших её противоречивых чувств. — По-твоему, то, что происходило под властью Империи, было лучше? — воскликнула она. — По крайней мере, в Галактике царил порядок, — холодно заметил Бен. — Порядок! Но какой ценой? Методами террора? Всем несогласным просто затыкали рот, хуже того — уничтожали целые планеты... целые миры! Впрочем, я не удивлена, что ты оправдываешь Империю. Первый Орден недалеко от неё ушёл, — с горечью проговорила Рей. — Ты снова об этом? Никакого восторга от уничтожения Хосниан-Прайм я не испытывал! — прорычал Бен. — Восторга? Если ты не мог остановить это варварство, тебе следовало уйти из Первого Ордена сразу же, как только ты узнал обо всём! — глаза Рей метали молнии. — И примкнуть к Сопротивлению? Взрывать корабли Первого Ордена, и плевать, что тысячи людей на них погибнут? — Бен чуть покачал головой и сощурился, глядя на неё. — Мир не делится на чёрное и белое, Рей. — Тогда что же ты предлагаешь? — тихо спросила она, невольно вздрогнув от звука собственного имени в его устах. Бен моргнул и отвел взгляд в сторону. Рей почувствовала, что ему тяжелее рассказывать о своих планах, чем спорить с ней… созидание шло в разрез с его прежними деяниями. Внезапно она ощутила острое желание снова дотронуться до его ладони, дать ему понять, то он не один. — Нужен баланс. Что-то среднее между полным разбродом, который царил при Республике, и чересчур жёсткими методами Империи. У каждого мира должна быть возможность самостоятельно регулировать своё существование, но, какую бы форму правления ни выбрали бы жители этой системы, они должны подчиняться общему своду законов. В котором будут прописаны общие для всех меры наказания за нарушение чужих свобод, торговлю запрещёнными товарами или террор, — медленно, словно впервые произнося вслух то, о чём думал давным-давно, проговорил Бен. — И кто же будет создавать этот общий свод законов? Дай угадаю… Верховный лидер Первого Ордена? — приподняла брови Рей, не в силах удержаться от подколки. Бен хмуро посмотрел на неё. — Полагаю, на первых порах неизбежно создание объединённого совета… если тебе будет угодно, сената, — Бен поморщился, произнося это слово, заставляя Рей гадать, откуда в нём столько нелюбви к этому органу власти. — В его состав будут входить представители каждой системы, заключившей с нами мир. Но, крифф меня раздери, в своде законов должно быть правило, что если эти представители окажутся полными кретинами и не смогут договориться между собой, их всех следует отправить на корм сарлакку! Рей, не удержавшись, хмыкнула. — Если ты уже всё решил, почему не объявишь по голонету о возможности заключить мир сразу же? — задала она волнующий её вопрос. Бен некоторое время молчал, обдумывая ответ. — Это слишком важное сообщение, — наконец, сказал он. — Вот именно! — горячо воскликнула Рей. — Поэтому нужно как можно скорее… Бен перебил её: — Ты всерьёз думаешь, что военную машину можно остановить вот так, по щелчку пальцев? Пройдёт ещё какое-то количество времени, прежде чем руководство Первого Ордена придёт к взаимопониманию. Только тогда можно будет уладить все формальности. Рей в замешательстве взглянула на него: — Руководство Первого Ордена? Разве не ты его новый Верховный Лидер? Бен сделал пасс рукой, отправляя в костёр пару поленьев. — Я в этой должности около двух недель. И, кроме того, не могу игнорировать совет генералов. Возможно, тебя удивит, но не все в восторге от моего назначения, — неохотно признал он. — Значит, это только слова, — плохо скрывая разочарование, прошептала Рей. Бен резко повернулся к ней, и в его взгляде полыхнул гнев. — Это не просто слова! Но нужно время, чтобы договориться, полностью перераспределить ресурсы, подготовить всю документацию, разработать условия, на которых Первый Орден будет готов заключить мир с теми, с кем недавно вёл войну… Это займёт некоторое время. Две недели, может быть, месяц. Рей обдумывала сказанное, уставившись в костёр невидящим взглядом. Искорки трещали, улетая вверх, и постепенно гасли на фоне звёздного неба. Ей отчаянно хотелось поверить Бену, но вместе с тем страх, что её ощущения снова её подвели, был слишком силён. Бен почувствовал её неуверенность и заговорил снова: — Я лишь прошу тебя проследить за тем, чтобы твои дружки не наворотили дел за то время, пока нет официального объявления о перемирии. Всё и без того слишком зыбко, чтобы подливать масло в огонь… А затем… если условия их не устроят, они смогут вернуться к тому, что так хорошо умеют. Голос Бена был тих и вместе с тем переполнен чувствами — и Рей испытала дежавю, словно она опять оказалась в тронном зале Сноука, и он снова протягивал ей руку. Тогда она отказалась её принять. Отказалась стать его последовательницей. Но сейчас… сейчас он просил её о другом. Она не могла быть его ученицей. Но могла стать его союзницей. Решившись, Рей подняла на него взгляд. — Хорошо, — просто сказала она. На мгновение на лице Бена проскользнуло облегчение. И хотя он пытался его скрыть, их близость упрочила канал связи между ними, позволяя чувствовать эмоции друг друга ещё более тонко. Рей ощутила приятное спокойствие, словно она наконец-то сделала единственно верный выбор. Бен протянул ей руку, и на этот раз Рей вложила свои пальцы в его крупную ладонь без колебаний. Его взгляд скользнул по её лицу, задержавшись на губах, и вновь вернулся к её глазам. Рей, словно зачарованная, наблюдала, как на лицо Бена причудливыми узорами ложатся тени от пламени костра. Его глаза потемнели, и снова в них вспыхнул тот жар… или это была лишь игра света? Рей знала лишь, что не в силах отвести взгляд от его лица. Сила вокруг них сгустилась, словно окутывая их своими сетями, и Рей не была уверена, что хочет из этих сетей выпутываться — внутри неё расцветало ощущение правильности того, что происходило в эти мгновения. Вдалеке закричала ночная птица, и они оба вздрогнули, расцепляя руки. Сети рассыпались; Рей отвела взгляд. Мысли возвращались в голову удивительно неохотно. Неудобная пауза затягивалась, и Рей заговорила, заканчивая прерванный разговор: — Мне пора лететь. Раз уж я собираюсь помочь тебе… Рей встала, всё ещё избегая смотреть на Бена. Он поднялся следом за ней. Небо на горизонте начало светлеть, обещая красочный рассвет. — До встречи, — после короткого молчания проговорил Бен, поднимая с земли и протягивая ей её дорожную сумку. — До встречи, — кивнула Рей и пошла назад к Соколу. Она затылком чувствовала на себе его взгляд, от которого по телу пробегали искры, рождая томительно-щекочущее чувство внизу живота. Свернув за поворот, Рей в смятении прижала руки к пылающим щекам. Можно ли было списать то, что с ней творилось, на игры Силы?.. Рей застонала и чертыхнулась, потому что в глубине души знала ответ на этот вопрос.