Распахни и для меня свои объятия

*** Цинцю мог с уверенностью в голосе сказать, что его жизнь идеальна. После того, как они с Ло Бинхэ обменялись чашами с вином и закрепили свой брак, Система благополучно исчезла, оставив его в покое. Как утверждал Шан Цинхуа, потирая крупный засос на шее — его механический голос тоже больше не донимал. Дела на пике потихоньку перенимал Мин Фань, неплохо заправляя всем при помощи Нин Инъин. Шэнь Цинцю было достаточно пары проверок раз в неделю, чтобы убедиться, что все в порядке, ученики учатся чему-то важному, все живы-здоровы, ничего не сломано, не порушено энтузиазмом юных умов. Теоретически, ему еще нужно было вести уроки… И Шэнь Юань их вел! Регулярно занимался со старшими учениками игрой на гуцине, помогал в совершенствовании… Когда были силы ходить. Или вообще двигаться. После их с Ло Бинхэ провального первого раза Шэнь Цинцю думал, что больше никогда в жизни не допустит к себе этого зверя. Ладно, возможно, он думал так на эмоциях. Хорошо, он раскаялся в этом решении сразу же после того, как посмотрел в полные слез глаза Бинхэ. Когда Шэнь Юань, тяжко вздохнув, все же согласился попробовать еще раз… Что же, ему стоило учесть, что это главный герой. И что шестьсот жен он собрал не за тарелку супа. Вернее, не только за нее. Это было, словно спишь с богом секса, который стремится вытрахать из тебя душу в любой удобный момент. Да, это потрясающе до мурашек, до звездочек перед глазами, да, отказаться от такого нельзя. Да, каждый раз Цинцю пробирало до глубины души ощущение всепоглощающей любви, которой его щедро одаривал Ло Бинхэ. «Шицзунь, мое сокровище, моя драгоценность, любовь моя». И никаких сил не было, чтобы остановить этот горячечный шепот, нежные прикосновения, обжигающие саму душу поцелуи. Собственно, на утро сил тоже не оставалось. Буквально даже на то, чтобы сесть. Ло Бинхэ порхал вокруг, заботливо помогая умыться, одеться, предлагая очередной кулинарный шедевр в качестве завтрака. Ласково заглядывал в глаза: «Шицзунь, хочешь что-нибудь еще?». И как бы не шипел про себя Шэнь Юань из-за больной поясницы и необходимости высоко подкалывать ворот ханьфу — чтобы не смущать всех вокруг видом на засосы и укусы — он не мог выругать Ло Бинхэ, не был в состоянии даже ворчать. Потому что эта забота, эта ласка, нежность, любовь… Сердце застревало где-то в горле и приходилось прятать под веером не только зацелованные губы и зарумянившиеся щеки, но и повлажневшие глаза. О нем никогда так не заботились. Его никогда так не любили. Так что да, несмотря на ноющую частенько поясницу, косые взгляды Лю Цингэ, понимающие улыбки учеников при виде особо явных следов и многое, многое другое… Шэнь Цинцю считал свою жизнь идеальной. Пока в ней не появился Ло Бингэ. Первая встреча во сне еще долго вызывала ужас. До сих пор Шэнь Цинцю иногда вздрагивал во снах, в которых Бингэ отрывал ему руку. Вторая и последующие встречи, когда Бингэ уже знал, что перед ним вовсе не Шэнь Цзю, были полны напряжения, злости со стороны Бинхэ, скрытого страха в глазах Юаня и непонятной ухмылки главного героя из параллельного мира. Странную тень в его глазах Шэнь Цинцю долго не мог расшифровать. Он вглядывался в знакомые-чужие глаза, всматривался в красивое лицо — такое знакомое, до последней черточки. Бингэ и Бинхэ были похожи до дрожи, но натуры их были различны. Если Бинхэ здорово напоминал щеночка с грустными глазками, то Бингэ был закаленным в боях волком. Шэнь Цинцю правда не понимал его. Шестьсот жен в другом мире, огромная империя в подчинении, богатство, слава, почтение и любовь. Что заставляет его регулярно приходить на пик Цинцзин, насмешничать, доводя Бинхэ до белого каления, смотреть на Цинцю с непонятным блеском в глазах, усмехаться криво и темно? Что тянет его сюда? Нет, догадки были, конечно, но это были домыслы, просто нелепые домыслы… — Брат Огурец, ты наивен, как дитя, — вздохнул Шан Цинхуа, набрасывая бухгалтерский отчет для Чжанмэнь-шисюна. Цинцю прятал за веером поджатые недовольно губы: он хорошо вжился в роль надменного и всегда аккуратного лорда Цинцзин, но вообще-то его и самого по себе раздражали заляпанные чернилами рукава Цинхуа, следы от грифеля на щеке и носу, растрепанные волосы. Про кошмарно накаляканные иероглифы, абсолютно нечитабельные, стоило просто промолчать. Вздохнуть и промолчать. — Гуй бы побрал весь пик Байчжань, — пробурчал Шан Цинхуа, подводя итоги. — Половина отчета — сколько они разрушили, сколько ушло на ремонт… Черт, я же создатель этого мира, почему я не могу просто побездельничать? Почему я должен страдать над бухгалтерией всей школы? — Это наказание за бездарную писанину, — закатил глаза с усмешкой Цинцю. — Что ты имеешь в виду, говоря, что я наивен? Лорд пика Аньдин с жалостью посмотрел на него. — Намеков не понимаешь, вот что. Лю Цингэ, например, тебе каждый раз новый веер «возвращает», ты в курсе? — Э-э-э… — сбитый с толку внезапным вопросом, Шэнь Юань замялся, часто моргая. — Юэ Цинъюань вздыхает о тебе каждый день, смотрит, как на недостижимую мечту, — немного высокопарно продолжил собрат-попаданец. — Ты немного преувеличиваешь… — Чжучжи Лан, вот уж с кем ты сталкивался буквально пару раз — и тот попал под твое обаяние. Ладно, это уже точно было преувеличением. — К чему ты клонишь? Хочешь сказать, что Бингэ в меня влюбился? Да ну, бред какой-то, — усомнился Шэнь Цинцю. — Он видит рядом со своей более отстойной по его мнению копией добрую версию своего учителя, — закатил глаза в свою очередь Шан Цинхуа. — Ты знаешь, что некоторые фаны моего романа любили описывать его отношения с Шэнь Цзю в… более гейском смысле? — То, что ты написал, нельзя назвать романом, — буркнул Шэнь Цинцю, пробежавшись мысленно по всем встречам с Ло Бингэ, заново переосмысливая его взгляды и непонятные улыбки. Шан Цинхуа понимающе кивнул Цинцю, который замер нефритовой статуэткой с широко распахнутыми от изумления глазами. — Ты не те вопросы задаешь, — со смешком отметил он, высушивая заклинанием чернила и аккуратно сворачивая свиток. И небрежно швырнул в гору точно таких же свитков. — Тебе нужно задать совсем другие и не мне, а Ло Бингэ. — Я это уже и сам понял, — пробормотал Шэнь Юань, часто обмахиваясь веером. Устало посмотрел на Шан Цинхуа. — Я только одного не могу понять. Если ты такой весь из себя психолог и знаток отношений, какого хрена ты написал такую паршивую новеллу без грамма смысла в сюжете и какого болотного гуля так долго тупил в отношении Мобэя, которого сам же и создал? Возмущенные вопли товарища по попаданию пролились бальзамом на тревожную душу Шэнь Юаня. Хотя Цинхуа в кои-то веки оказался совершенно прав. Говорить и задавать вопросы следовало Ло Бингэ. Желательно наедине, ибо присутствие Бинхэ может только все усложнить. Цинцю грустно посмотрел на знакомую тень около своего домика. За что ему достались эти демонические вечные дети, какие грехи он в прошлой жизни совершил… Ло Бингэ, конечно, почти сразу заметил его приближение. Да Цинцю и не скрывался. Подходил медленно, степенно, обмахиваясь своим любимым веером. Тем же веером привычно прихлопнул лохматую макушку. «Ничему меня жизнь не учит», — грустно подумал он, столкнувшись с пылающими углями глаз Бингэ. Он хлопнул по привычке; этот жест ничуть не обижал его Бинхэ, а лишь вызывал смущенный смех. Но канонному Повелителю Трех Царств он может и не прийтись по вкусу. Как ни странно, Ло Бингэ только вкрадчиво улыбнулся, прикрыв глаза пушистыми ресницами. — Шицзунь, добрый день. Прекрасная у вас тут погода, не правда ли? — И тебе добрый день, — осторожно ответил Шэнь Юань, про себя радуясь, что Ло Бинхэ утащила Ша Хуалин решать проблемы с восстаниями восточных племен в демонических землях. Ситуация была достаточно неловкая и без присутствия его супруга. — С какой целью ты прибыл к нам на этот раз? Неужели только для того, чтобы обсудить погоду? — Не поверишь, шицзунь, — очаровательно улыбнулся Бингэ. — Сегодня весь день томился от странного чувства. Меня что-то тянуло, что-то очень неприятно ныло вот здесь, — он указал на левую сторону груди. — И только когда я прибыл сюда, увидел бамбуковую рощу, твой домик — это чувство, наконец, утихло. Шицзунь, как ты думаешь, что это за чувство? — Полагаю, ностальгия, — Шэнь Цинцю прикрыл веером лицо, подавляя в зародыше желание закатить глаза или фыркнуть. — Ностальгия… Думаешь, я скучаю по Цинцзин? — все тем же светским тоном спросил Бингэ. Цинцю прищурился. Так, ладно. Такими темпами они будут долго кружить вокруг да около, плетя словесные кружева. — Думаю, ты завидуешь здешнему Ло Бинхэ, — четко произнося каждый слог ответил он, резким движением складывая веер и пряча его за пояс. Никаких больше масок и бегства. Все нужно прояснить сегодня. Хотя бы попытаться. Алые радужки полыхнули нестерпимо ярким пламенем. Демоническая метка на лбу потихоньку начала загораться. — У Ло Бинхэ этого мира есть дом, куда он может вернуться. Есть соученики, которые приняли его в конце концов. Есть друзья, — Шэнь Цинцю мысленно скрестил пальцы. Общение Ло Бинхэ с Мин Фанем, полное фырчания и взаимных острот особо дружеским не назовешь. Но они и не враждовали, при необходимости вполне неплохо сотрудничая на благо родного пика. Да и Нин Инъин — тоже ведь была подругой. И, Шэнь Цинцю правда так считал, Ша Хуалин и Мобэя нельзя было назвать просто подчиненными. Улыбка напротив стала откровенно угрожающей. — Шицзунь… Тебе лучше замолчать. Прямо сейчас. — Приторная вежливость испарилась без следа. «Все наши проблемы с Бинхэ были из-за того, что мы вовремя прямо не поговорили. Ну, и из-за Системы тоже, это точно». — У Ло Бинхэ есть многое из того, чего у тебя нет. — Шэнь Цинцю смотрел прямо, не позволяя предательской дрожи прорваться наружу. — Любовь, дружба, уважение. Да, ты покорил все Три Царства, да, у тебя огромный гарем. Но ты пуст, и жизнь твоя — пуста. Ты завидуешь, потому что понимаешь, что все то, что у Ло Бинхэ есть сейчас — могло бы быть и у тебя, поверни ты историю немного иначе, — Юань понимал, что его невиданно заносит, но остановиться уже не мог. — Ты приходишь сюда, как вор пытаешься отщипнуть хотя бы кусочек той жизни, что есть у твоего двойника. Это жалко, и ты должен это понимать!.. Шэнь Цинцю стиснул зубы, чуть не прикусив себе язык, когда Ло Бингэ схватил его за плечи. На его бедном теле словно сомкнули железные тиски. — Завидую?! Шицзунь, это ему стоило бы завидовать! — рычал Ло Бингэ, нависая над ним. — Любовь, дружба? Я Повелитель своего мира, завоевал множество прекрасных женщин, мне покорились все земли и лорды! Я сильнейший! Кому мне завидовать?! Сопляку, который даже ухаживать не умеет?! Который не имеет ни капли самоуважения или честолюбия?! Что есть у него, чего нет у меня?! Ответь мне, шицзунь! С каждым вопросом Ло Бингэ встряхивал Шэнь Цинцю. Пусть не сильно, но об аккуратной прическе или одежде нужно было забыть. Выведенный из себя такой бесцеремонностью, накрученный своей речью и гневными вопросами Ло Бингэ, Цинцю оттолкнул его от себя единым всплеском духовной энергии и громко выкрикнул: — У него есть любовь, а не тот жалкий суррогат, что у тебя! Ло Бингэ застыл, смотря на него широко распахнутыми глазами. Шэнь Цинцю трясло. Внутри у него носился маленький Шэнь Юань, в панике хватаясь за голову и крича во всю глотку: «Заткнись! Немедленно заткнись, ты что творишь вообще, нас сейчас убьют, господи-боже-мой-за-что-это-все-мне!!!». Но бывало иногда так, что молчать — невозможно. Нужно проговорить до конца. Все, что на душе — без остатка выплеснуть единым порывом. — Шестьсот жен… Ты правда думаешь, что хоть у одной из них сохранились теплые чувства к тебе?! — Они любят меня, как и я их! — Не лги хотя бы себе, — зло выплюнул Шэнь Цинцю. — Прекрати вводить самого себя в заблуждение. «Никто тебя не любит, и ты это знаешь!» — чуть не вырвалось; Шэнь Юань чудом умудрился остановиться. Судя по белому, как мел, лицу Ло Бингэ — только глаза пылают углями Бездны — он и так наговорил достаточно. И ведь не покривил ни словом. Все эти жестокие вещи он обдумывал еще в родном мире, читая про очередную красотку в гареме главного героя. Разве это любовь? Когда за сотню женщин — да разве хоть имена упомнишь? Разве там есть настоящие чувства? Борьба за местечко поближе к господину — вот что есть у бедных женщин; заполнение пустоты внутри бесчисленными богатствами и гаремом — вот что есть у Ло Бингэ. Кажется, что-то такое он однажды написал Самолету еще в прошлой жизни, напившись вдрызг. Хотел удалить, да все никак руки не доходили… И вот, ему выдался шанс все высказать вслух Ло Бингэ. И теперь, кажется, его убьют. — Ты прав. Что?.. Ло Бингэ криво усмехнулся. Демоническая ци улеглась послушным псом у его ног. — Шицзунь как всегда совершенно прав. Я не глупец — я способен реально смотреть на жизнь. «Да ну? Что-то не похоже». — Моя человеческая часть склонна к самообману, — медленно проговорил он, запрокинув голову. Случайный солнечный луч скользнул по красивому лицу. Шэнь Цинцю невольно залюбовался; почти сразу же одернув себя. — Прошу простить этого ученика, шицзунь, мне в такие моменты требуется время, чтобы прийти себя. Цинцю прищурился. Скорее всего, на мозги главному герою неслабо давил Синьмо, а еще общий пиздец в его жизни. Но все равно больше похожего на прогрессирующее биполярное расстройство. Будь они в его родном мире — Юань бы обходил его десятой дорогой. Хотя — погодите-ка! — что насчет его Ло Бинхэ? Который может в одну секунду мило ему улыбаться — а затем вколачивать Лю Цингэ в землю бешенным взглядом? Который может соблазнять его горячим шепотом на ушко — а затем обливаться горючими слезами от неосторожного слова? Окей. Шэнь Цинцю с каменным выражением достает веер и раскрывает его одним хлестким движением, прикрывая нижнюю часть лица. Не в его ситуации рассуждать о странностях чужого поведения, похоже. — Шицзунь… — Ло Бингэ улыбается неожиданно мягко. — Я действительно несколько завидую своему двойнику. И меня все чаще посещает одна мысль — почему я не могу забрать шицзуня у своего никчемного двойника? Почему бы мне не выкрасть тебя? Он слабее, я могу легко его убить. Что скажешь, шицзунь? — Я скажу, — разомкнул неожиданно непослушные губы Цинцю, — что ты все равно ничего не добьешься. Даже если ты сумеешь меня забрать, даже если убьешь Ло Бинхэ и всех здесь — ты не добьешься успеха. — Почему же? — вкрадчивая мягкость тона и улыбки пугала. — Разве ты не будешь со мной, шицзунь? — Мое тело. Но не я сам. Я возненавижу тебя всем сердцем. Если тебе нужны те чувства, что есть у твоего двойника — ты их не получишь таким образом. Шэнь Цинцю прикрыл глаза, пытаясь успокоиться. Он искренне надеялся, что сумел переубедить Бингэ, что похищать его, убивать Бинхэ — плохая идея. Черт, да ему ведь и убивать никого не нужно! У его Бинхэ больше нет Синьмо, так что он не сможет спасти Шэнь Цинцю. — И снова ты прав, шицзунь, — Ло Бингэ улыбнулся шире и в несколько шагов преодолел расстояние между ними. Наклонившись к напряженному Шэнь Юаню, он быстро коснулся его губ целомудренным поцелуем. Задержавшись в неподвижности на пару секунд, Бингэ также быстро прервал прикосновение, отходя на шаг. После его исчезновения, Цинцю с силой ударил себя несколько раз по щекам. Вот в чем однозначно были схожи Бингэ и Бинхэ — оба умели выметать все мысли прочь из головы одним прикосновением. И Шэнь Цинцю понятия не имел, что с этим делать. Ло Бинхэ (не иначе как по зову интуиции) примчался буквально через час. Тут же заботливо забегал вокруг, подавая ужин, зажигая лампы, суетясь вокруг самого Юаня. Цинцю следил за ним, чуть прикрыв лицо веером. Если бы Ло Бинхэ обратил чуть больше внимания на его глаза… То очередной слезоразлив был бы гарантирован. Шэнь Юань рано съехал от родителей. И пусть он утверждал, что является совершенно самостоятельным, самодостаточным, независимым, ему порой остро не хватало… кого-то. Хоть кого-нибудь рядом. Кого-то живого, кто будет о нем переживать; кто будет спрашивать, как он себя чувствует. Будет заваривать любимый чай по утрам. А вечером чуть приглушать голос, потому что к концу дня от усталости неизбежно ноют виски. Кто-то будет помнить, что Юань любит поваляться утром, не любит сильно горячих блюд; обожает сладкое, мягкие подушки, хорошую одежду и увлекательные книги с необычным сюжетом. Кто-то близкий. Родной. Ло Бинхэ на мгновение оторвался от своих хлопот и послал Цинцю нежную улыбку. В груди защемило. Такой родной и близкий сейчас Ло Бинхэ садился напротив, расставив наконец тарелки и миски. Налил любимый чай Шэнь Цинцю, заботливо предложил блюдо… — Шицзунь? Все в порядке? — Ло Бинхэ взволнованно подался вперед, касаясь кончиками пальцев щеки Шэнь Юаня. — Да, почему ты спрашиваешь? — нервно улыбнулся он, жалея, что убрал веер перед тем, как сесть за стол. — Шицзунь, — Ло Бинхэ напряженно посмотрел на него. Убрал руку — пальцы были влажными. Цинцю, спохватившись, вытер лишнюю влагу с лица — ну вот, только сентиментальных слез ему не хватало! Главное, из-за чего бы? Как будто первый вечер вместе с Бинхэ… — Шицзунь, почему ты плачешь? — Все нормально, — как можно беззаботнее постарался улыбнуться Цинцю, покачав головой. Но его супруга эта беззаботность не обманула. Ло Бинхэ решительно встал и переместился к мужу. Непривычно мягко обнял, привлекая к своей груди. Ласково и осторожно начал гладить по распущенным волосам. — Шицзунь, почему ты плачешь? Что случилось? Кто в этом виноват? «Моя собственная дурь», — мысленно ответил Шэнь Цинцю, спрятав лицо за волосами. Прижавшись ухом к груди Бинхэ, он мог слышать ровное, сильное биение его сердца. Живой. Родной. Рядом. Не отпускает. Эти ощущения сжимали сердце и горло, жгли глаза непрошенными слезами. И на краю сознания маячила тень другого полудемона. У которого ничего подобного не будет. Который вернется в свой роскошный дворец и воссядет на троне. И жизнь его настолько пуста, что он предпочтет сбежать еще раз в другой мир и растравить себе душу видом другого себя и Шэнь Цинцю в объятиях этого двойника. Одиночество. Пустота. Шэнь Юань стиснул зубы. Все было гораздо хуже, чем он предполагал. Этот герой так похож на его Ло Бинхэ, что его глупое сердце совсем растерялось. — Бинхэ… — этот надломленный голос правда принадлежит ему? Что с ним творят эти полудемоны, кошмар… — Этот шицзунь хочет спросить у тебя кое-что… — Что такое? — Бинхэ встрепенулся, попытался заглянуть ему в лицо. — Скажи, что ты думаешь… о своем двойнике. О другом Ло Бинхэ, — Шэнь Цинцю решил не упоминать пока, как называет его про себя. — Только, прошу, подумай хорошо. Без лишнего гнева. Руки Бинхэ сжались сильнее, но Цинцю не выказал недовольства. Напротив — прижался теснее, почти перебираясь к нему на колени. Тема была непростой. С одной стороны Бинхэ негодовал, что этот двойник лезет к его супругу. С другой же… Иногда в его глазах была та же странная тень, что и у Ло Бингэ. Шэнь Юань не хотел, чтобы он завидовал Бингэ, это было бы неправильно в корне. — Я завидую его силе, — размышления прервал задумчивый тон Бинхэ. Он, по привычке оставшейся со времен ученичества, постарался выполнить просьбу своего шицзуня как можно точнее. — Мне кажется порой, что я могу потерять тебя… Кто-то заберет или ты уйдешь сам. Тот, другой… Он сильнее. Короткие, рубленные, неловкие фразы повергли Шэнь Юаня в изумление. Он отстранился и удивленно посмотрел на мужа. — Бинхэ… Я никуда не уйду. — Я никогда не сомневался в твоих чувствах, шицзунь, — торопливо заверил Бинхэ. — Просто… Лю-шишу… и Юэ-шибо… Я знаю, что шицзунь с ними близок и может… может, с ними шицзуню было бы лучше?.. Веера в руках Цинцю не было, поэтому он легонько ударил Бинхэ раскрытой ладонью по лбу. — Этот муж не понимает твоих сомнений, Ло Бинхэ, — строго произнес Шэнь Цинцю. — Если бы этот муж хотел быть с Лю-шиди или Юэ-шисюном — то не обменялся бы чашами с тобой. Разве нет? — мягче сказал он, погладив Бинхэ по щеке. — Успокойся. Я никуда не хочу уходить от тебя. Зачем мне уходить от любимого человека? Ло Бинхэ разом расцвел широкой улыбкой. «Ах ты, маленький манипулятор. Специально ведь выманивал из меня признание», — несмотря на ворчание, Цинцю не мог перестать улыбаться, глядя, как Бинхэ ластится к его ладони. «Разве ты не будешь со мной?» — непрошенным гостем перед глазами мелькнуло другое лицо. Похожее, как две капли воды; с обманчиво мягкой улыбкой. Словно мягкий шелк, скрывающий черную сталь. Цинцю прикрыл глаза, снова приникая к груди Бинхэ. У Шан Цинхуа будет истерика, если он узнает… Если у него вообще получится эта безумная идея. Невозможная, дикая, странная. Но из головы никак не шел тот легкий поцелуй и тени боли в глазах Ло Бингэ. Цинцю искал выход и пытался выбросить из мыслей тот злополучный разговор. Пытался вырвать из своего сердца ростки сочувствия и зарождающейся привязанности. Новые чувства рождались и расцветали буйным цветом с пугающей скоростью Потому что это — почти его Ло Бинхэ? Потому что он сопереживал еще в прошлой жизни? Шэнь Цинцю вздохнул. — Бинхэ, этот муж поймет, если ты сейчас откажешь… Честно говоря, я не удивлюсь ни единому бранному слову. — Шицзунь, чтобы ты ни предложил, я никогда бы не позволил бы себе такого поведения! — вскинулся Бинхэ. Цинцю криво усмехнулся. — Ловлю на слове. Это странное предложение, это сложно даже сформулировать… Но послушай… Шэнь Цинцю говорил, стараясь не отводить взгляда от глаз Бинхэ. Рассказывал о встрече с Бингэ, об их беседе, открыто и ничего не скрывая. Не забыл упомянуть о тени в глазах, об отчаянии и пустоте — старался передать словами так, как ощущал сам. Откровенно говорил о своих чувствах. С замиранием сердца смотрел на задумчивое лицо и потемневшие глаза. Ждал реакции, чувствуя, как внутри словно скрутились в тугой узел холодные скользкие змеи. Имя этому странному ощущению — ужас. «Что, если я своими словами разрушил то, что у нас выстроилось? Это уже не игра, не миссии от Системы. Как просто было жить по установке тупой железки!.. Но сейчас — это реальность. Ох, как жаль, что я всегда лажаю в реальной жизни…» Бинхэ без слов прижал к себе Шэнь Цинцю. Тепло поцеловал макушку. — Шицзунь, не нужно переживать об этом так много. Могу я обдумать все это? — Да, конечно, — с облегчением выдохнул Шэнь Юань. — Возможно, я поговорю с ним. Шэнь Цинцю замер. — Не бойся, шицзунь, — шепнул Бинхэ на ухо, обдав чувствительную кожу горячим дыханием. Шэнь Юаня пробрало сладкой дрожью. — Все будет хорошо. На остаток вечера Цинцю пришлось позабыть обо всех тревогах. Сперва Бинхэ решил покормить его с рук; и кем бы он был, если бы отказался от его превосходной готовки, пусть даже сидя на его коленях и послушно открывая рот, временами задевая губами его пальцы. Каждое такое случайное соприкосновение сопровождалось шумным выдохом и алым всполохом глаз Бинхэ. Естественным продолжением были смятые простыни, жаркие поцелуи, разбросанная по полу одежда. Несдержанные стоны, переплетенные до боли пальцы. Наслаждение, объятия, из которых Шэнь Цинцю не скоро выпустят. На короткое время Бингэ был забыт. Но через несколько дней он вновь о себе напомнил. Ло Бинхэ, заметивший своего двойника, маячащего около бамбукового домика, умоляюще посмотрел на Шэнь Цинцю. Тот, понятливо кивнув, развернулся в строго противоположную сторону. Было еще кое-что странное, что он заметил недавно. Кое-кто новый, появившийся в небольшом городке рядом со школой. Кое-кто, кому лучше держаться подальше от Бингэ и Юэ Цинъюаня. Но с кем Шэнь Юань хотел бы поговорить больше всего. Высокая стройная фигура в простом темно-синем ханьфу и доули — бамбуковой шляпе с густой вуалью — стояла у дорогого сердцу Шэнь Цинцю прилавка с веерами. Со стороны казалось, что этот человек в задумчивости подбирает подарок, перебирая тонкими изящными пальцами веера. Но Шэнь Юаню казалось, что этого человека тоже мучает ностальгия. — Шэнь Цзю, — наверняка нелюбимое имя слетело с губ острым ножом. Человек вздрогнул и повернулся. В прорезях вуали сверкнули зеленые глаза. -…До чего же ты никчемен. Даже не смог прибить этого звереныша, — фыркнул Шэнь Цзю, пригубив чай. — Я и не хотел его убивать, — возразил Цинцю, согревая ладони о свою чашку. Со стороны наверняка казалось, что напротив друг друга сидят два близнеца. Один — обоюдоострый клинок с потайным отравленным лезвием. Второй — обманчивая мягкость боевого веера. Шэнь Юань не знал, каким образом оригинальный главный злодей оказался в их мире, целый и невредимый, с полным набором конечностей. Система все так же молчала. Да и не волновало его это. С Шэнь Цзю ему оказалось на удивление легко общаться. Словно действительно с братом, потерянным в детстве. Может, дело в том, что он знал про него все? Может, дело в насмешливой ухмылке, словно говорящей: «Я знаю про тебя все, чертова замена»? Кто же тут разберет… Шэнь Юаню не хотелось разборок. Он хотел, по-дурацки сильно хотел хорошего финала для этого человека, чье место он занял. Он был бы паршивым лжецом, если бы уверял, что его ничего не волнует. Юаня скребли в душе кошки при мысли, что уважение других лордов, неуклюжая дружба Лю Цингэ, забота Юэ Цинъюаня — все это ведь могло бы принадлежать тому, чья жизнь была полна боли и грязи. Тому, кто заслуживал хоть немного тепла в своей жизни. — Сыграл с тем ублюдком свадьбу, поживаешь с ним припеваючи… Теперь еще и второго демона привечаешь, — скривился настоящий Шэнь Цинцю. — Ты умалишенный, хотя, определенной храбрости тебе не занимать. Приручить этих двух зверей — да мне стоит брать с тебя пример. Возможно, яда в голосе все же многовато. Шэнь Юань извиняющеся улыбнулся. — Может, Цзю-гэ хотел бы с кем-то повидаться? — ангельским тоном спросил он. Серьезно продолжил. — Мы всегда можем представить тебя моим давно потерянным братом-близнецом. — Дурная затея, — фыркнул Цзю. — Юэ Ци легко раскусит обман. Да и зверь из моего мира тоже. Повидаться… С кем? Это ты у нас всеобщий любимчик. Шэнь Юань видел как на ладони столько ран и боли в этом человеке, чьим отражением стал. Но не ему латать эти шрамы. — Но один короткий визит ты же можешь себе позволить? — упрямо спросил он. — Например… Лю Цингэ? Человек, с которым ты соперничал и враждовал. Человек, которого хотел спасти — и не смог. Взгляд, острый как Сюя, хлестнул по лицу. — Ты правда думаешь, что это хорошо кончится? Ты наивный глупец. — Я буду наивным глупцом, пусть, — улыбнулся Цинцю, поднимаясь и уверенно беря напряженную ладонь Цзю в свою руку. — Но я проведу тебя на Байчжань. Чтобы увидеть усталое удовлетворение в глазах при виде тренирующегося Лю Цингэ: «Ты живой». Чтобы недоумение в глазах Лю Цингэ при виде двух одинаковых Шэней стало еще сильнее после слов: «Прошу, позаботься о моем брате. Это моя личная просьба. Только… никому не говори, хорошо, Лю-шиди?» Прощальный взгляд, смягчившийся: «Иди к своим двум черным зверям. Ступай. А я позволю себе хоть на мгновение ощутить это странное тепло». Шэнь Юань улыбался, идя к своему бамбуковому домику. Ох, и местность вся вокруг выглядит нетронутой, надо же, неужели Бинхэ и Бингэ не подрались? Неужели и впрямь поговорили мирно? Неужели они с Бинхэ сумеют все же поделиться долей своего счастья с Ло Бингэ? Было бы неплохо. В домике напротив друг друга сидели оба полудемона. Атмосфера, на удивление, напряженной не была. То ли они оба сумели поладить, как Юань с Цзю, то ли решили не расстраивать Шэнь Цинцю. Как только он переступил порог дома, Ло Бинхэ, просияв, тут же бросился его встречать, готовить свежий чай; поставил любимые закуски на стол. Бингэ наблюдал за его суетой с пристальным вниманием. Складывалось впечатление, что он мысленно конспектировал действия своего двойника, запоминал на будущее. Цинцю улыбнулся, садясь между ними. — До чего бы вы оба не договорились, я рад, что не вижу следов драки, — с улыбкой отметил Цинцю, отпивая свой чай. Внезапно оба полудемона синхронно отвели взгляд, крайне заинтересовавшись обстановкой в доме. Шэнь Цинцю хмыкнул: значит, драка была, а все следы были ликвидированы. Ну, что ж, радует, что все живы, а к нему не мчится Мин Фань, причитающий, что опять придется вызывать адептов с Аньдин для ремонта всего порушенного, и ругающий на все лады Ло Бинхэ. — Я надеюсь, вы разрешили все ваши разногласия? — осторожно спросил Шэнь Юань, когда чай был выпит, а закуски съедены. Молчание обоих Ло становилось откровенно настораживающим. — Ты ведь знаешь, что я сделал с Шэнь Цинцю в своем мире. И все равно рискуешь доверять мне? — спокойно спросил Ло Бингэ, лениво склонив голову набок. Бинхэ, коротко выдохнув сквозь зубы, все же промолчал. — Я знаю, что сделал Шэнь Цинцю твоего мира. И хоть не понимаю твоей жестокости, я сочувствую твоей боли, — спокойно ответил Шэнь Юань. Позволил себе грустную улыбку. — Позволь себе отпустить прошлое. Прошу. — Ты предлагаешь мне… — медленно начал Ло Бингэ, словно давая возможность отступить. — Мы предлагаем тебе быть с нами, — неожиданно ответил ему Ло Бинхэ. — Равные отношения. — Мы не требуем перебраться в наш мир насовсем, — поспешно добавил Шэнь Цинцю. — Но тебе всегда рады здесь. «А о чем я забыл, так это о шести сотнях жен», — сокрушенно подумал Шэнь Юань, смотря на задумавшегося Ло Бингэ. Переглянулся с Ло Бинхэ; его супруг не проявлял ни капли ревности, об этом стоило бы подумать. Но позже, возможно, позже… — Я был бы рад остаться здесь навсегда, — негромко произнес Бингэ, прикрыв глаза. Внезапно, лукаво стрельнув взглядом в Ло Бинхэ, наклонился к Шэнь Цинцю и поцеловал. Никакой целомудренности — только страсть; звериная радость, что наконец-то можно, позволено, нет запретов. — Если я правильно понял, никто против не будет… — промурлыкал он, спускаясь короткими поцелуями к воротнику ханьфу. Цинцю невольно откинул голову назад — шея была его слабым местом. Ох, а вот про Ло Бинхэ забывать не стоило. Ревниво дернув своего двойника за волосы, он впился злым поцелуем… в губы Ло Бингэ. Шэнь Цинцю нервно хихикнул, неожиданно ощущая жар внизу живота от вида целующихся «близнецов». И хоть поцелуй их казался некой особой формой сражения — выглядело это все равно потрясающе соблазнительно. Единственное, что еще немного волновало Юаня — выдержит ли его бедная спина с двумя гиперактивными полудемонами? Оставалось только уповать на то, что Бингэ все же имеет больше опыта в постельных утехах, потому все обойдется хорошо. Задумавшийся Цинцю очнулся уже в постели. Одежда мистическим образом испарилась, а его уже старательно ласкали в четыре руки. Задохнувшийся от горячих ладоней и обжигающих губ, скользящих по телу, Шэнь Цинцю почти потерялся в реальности. Но все же постарался вернуть себе контроль над ситуацией (и телом прежде всего). Ненавязчиво, но старательно он перенес все внимание на Ло Бингэ. Бинхэ совершенно не сопротивляясь и даже с интересом изучал тело двойника, проверяя чувствительные места. Цинцю же позволил Бингэ ставить себе метки, жадно целуя — словно пытаясь поверить, что все взаправду. Шэнь Юань и сам не мог поверить, что все реально. Что ему удалось. Что тот, чья боль так глубоко коснулась его души — будет улыбаться искренне, от всей души. Сложно сказать, получится ли у них в дальнейшем быть вместе полноценно. Скорее всего, у них будет еще множество проблем. На плечах Ло Бингэ лежит ответственность за огромную империю. Они разделены непреодолимой без помощи Синьмо преградой. У них еще множество границ, которые преодолеть можно только долгими беседами. Им предстоит еще не раз поковыряться друг у друга в ранах и растревожить чужие шрамы. Шэнь Юань, задыхающийся от удовольствия, потерявшийся в ощущениях, совершенно не понимающий, кого целует, кто его ласкает — позволил себе об этом забыть. Утром он проснется неожиданно первым. Посмотрит на двух полудемонов, которые стискивают его в объятиях. Улыбнется, осознав, что во сне Бингэ выглядит таким же невинным и очаровательным, как и Ло Бинхэ. Переживет позже ряд смущающих моментов в беседе с Цинхуа, которому придется все рассказать, попутно объясняя, почему стоит заменить кровать лорда пика Цинцзин на более широкую и крепкую. Перетерпит вопли брата Самолета и смело отобьет все его насмешки указанием на забытую на кровати лорда пика Аньдин накидку Мобэя. Полюбуется его румянцем и позлорадствует. Заглянет на пик Байчжань. Тайком полюбуется чаепитием Лю Цингэ и Шэнь Цзю — удивительно мирная картина. Краснеющий Лю-шиди, незло язвящий Шэнь Цзю, который даже в простых одеждах выглядит роскошнее Императора. Умилится их атмосфере — колкой, все еще неловкой, но до странного теплой. Вернется к себе домой. Там его будут ждать. Там ему будут рады. Встретят объятиями, в которые вклинился еще один — тоже родной, тоже близкий. Влившийся в их семью так естественно, так тепло. Шэнь Юань считал, что в реальной жизни он часто лажает. Что добиться всего, что у него теперь было — получилось только благодаря направляющим пинкам Системы. Что же, оказывается, он и сам способен создавать свое счастье.