Сборник «Твиттерский Детройт»

Новая работа - это всегда волнение. Особенно, когда работа связана с публикой. Особенно, когда от её реакции зависит твоя зарплата. Особенно, когда это стриптиз. И в эту профессию идут не от хорошей жизни. Ричард, а точнее, по сценическому имени, «Девятка» стоял у барной стойки. Он вроде и облокотился на неё вальяжно, но что-то в его позе выдавало внутренние переживания. Волнение, дискомфорт, неуверенность. Нет, он был красив, привлекателен и это он знал. Но Декарт никогда не работал... Стриптизером. Боже, да это даже звучит... Странно! Хоть бы дядя Хэнк с братцем не узнали... Девятка работал здесь уже с неделю. Коллектив - змеиный. Каждый тут глотку порвёт за клиентов и деньги. В клубе шла негласная война между его работниками. Собственно клуб был смешанный, поэтому сюда приходили мужчины и женщины, гетеросексуалы и гомосексуалы. Были определённые правила, к примеру, уважение к чужой ориентации. Если кто-то правила нарушал - охрана, что у клуба была хорошая, выставляла нарушителей на улицу. Но обычно сюда приходили люди того класса, которые подобных непотребств себе не позволяют. Зато обожают другие. Ричард уже ощутил какого это, когда тебя нагло облапывают взглядом, трогают, вызывая неприятные мурашки, бросают грязные словечки. Хуже всего, когда ты обязан отвечать на всё это и подливать масло в огонь. Зато чем больше ты заведешь клиента - тем больше он готов заплатить. Но Девятка был ещё профаном, поэтому прибыль у него была чуть ли не смешная, ведь часть уходила к начальству. — А сейчас встречайте! — начали объявлять из колонок. — Неповторимый, харизматичный, сногшибательный и просто расхититель ваших сердец и того, что пониже, - Церрррбер! Из зала донеслись женские визги обожания и свист заинтересовавшихся мужчин. Декарт перевёл взгляд на большую сцену, которая была видна со всех уголков этого зала. Томный фиолетовый свет софитов, который разбавлялся расслабляющим голубым, подсветка вдоль края сцены, диоды на стене за ней, всё это горело и подчеркивало важность, популярность выступающей персоны. Ну конечно. Цербер. Ричард успел и наслушаться про него, и лично поболтать. Интересный человек. Неоднозначный. Амбициозный. Ну и просто ужасно самоуверенный. На сцену скользнул мужчина в облегающих чёрных джинсах, с чёрным кожаным ремнём и крупной серебристой бляшкой. На шее красовался цепь-ошейник. Абсолютно голый торс, лишь шуба цвета охры скрывала его тело и вместе с этим прекрасный зад. Да, Девятка успел оценить и это. Музыка - под стать Церберу - энергичная, дерзкая, соблазнительная, так и манит подойти поближе, посмотреть, рассмотреть, потянуться рукой и ощутить на ней шлепок. Цербер - кусачий пёс. И многих это заводило. Он выглядел маскулино, его шрам на носу придавал ему шарма. Обычно, даже сам Ричард замечал, мужской стриптиз выглядит... Нелепо. Ну серьёзно. Даже смешно иногда. Но вот у Цербера... Он не угождал. Не пытался доказывать какой он сексуальный. Он знал, что он сексуален. Был уверен в себе и вёл себя на сцене вальяжно, словно крутиться на шесте - отдых для него, а не работа. Словно мышцы потом не ноют и не нужно прилагать особых усилий для выполнения завораживающих элементов. Его харизма вызывала трепет как у женской части зрителей, так и у мужской. Цербер развернулся ко всем спиной, поправив свои очки-авиаторы, — блять, серьёзно? — и резко приспустил шубу до лопаток. Потом ниже, до середины спины, демонстрируя широкие, красивые плечи. Он повёл ими, показывая, как мышцы перекатываются под кожей, а после ухватился за шест, на одной руке подтянувшись и прокрутившись. Шуба сразу после этого была снята и откинута в сторону под возбуждённые возгласы. Ну да, такой то пресс... Пёс не был качком на гармонах роста. Нет. Его мускулатура была накачена в меру, от чего притягивала глаз. Под глубокую, пошлую, вызывающую волну сексуального желания музыку, Цербер начал танцевать у шеста, крутиться, крепко держась то одними ногами, то одними руками, то взбираясь вверх, показывая, как напрягаются мышцы его тела, то спускаясь плавно вниз, давая рассмотреть себя со всех сторон. Он откидывал голову, демонстрируя крепкую шею, ухмылялся и скалился так, что кто-то даже повизгивал. Его взгляд был похож на взгляд хищника. Это не он жертва, не он тут пляшет под чужую дудку. Это они, зрители, прямо сейчас кидают на сцену свои деньги, лишь стоит ему спуститься на ноги и положить руку на свой ремень. Он набивает себе цену, а они, как грязные, нетерпеливые животные идут у него на поводу, кидая всё больше и больше. Вся сцена в деньгах. Ричард смотрел с восхищением и завистью. Как у этого засранца это получается? Рука Пса поднялась к очкам. Он соблазнительно закусил губу и снял их, облокотившись спиной о шест. Публика завораживающе вздохнула когда, аккуратно отбросив очки, Цербер всё же стал расстегивать ремень. И даже сейчас было слышно, как гремит бляшка ремня, от чего все чуть ли не задыхались. Стриптизер играл на предвкушении, растягивал удовольствие. Вновь взявшись одной рукой за шест, он вальяжно прошёлся по кругу, подобрал шубу и накинул её. Но взамен он окончательно расстегнул джинсы и потянул их вниз под гам и свист. Подтянувшись на руках вверх по шесту, он элегантно стянул с себя джинсы и бросил их в лицо мужику, который было полез его потрогать. Цербер вновь стал танцевать на шесте, давая рассмотреть свои чёрные боксеры, которые обтягивали и подчёркивали всё, что надо. Когда он вновь опустился на ноги, то шуба с плеч упала на предплечья, а его пальцы шаловливо оттянули резинку трусов. Мужчина вновь оскалился, прислонился спиной к шесту, запустил руку под всеобщий возбуждённый вскрик себе под боксеры, оглаживая себя снизу вверх. Сначала пах, потом живот, грудь, шея, зарылся пальцами в свои волосы, облизнулся и неспешно присел на корточки, разведя колени перед зрителями. А после он встал на колени, расставив их на ширине плеч, и стал стягивать нижнее бельё, под восторженный вопль и снегопад из купюр. Шуба спала с рук, опав на бёдра, а потому снятые трусы были бесполезны. Зрителям вновь мешала шуба, на что они начала выкрикивать пошлости, просить убрать лишнюю вещь. Пёс ухмыльнулся, придержал на своём паху шубу и встал, откидывая трусы, снова попадая кому-то в лицо. Цербер прокрутился на шесте, зажав единственную вещь между ног и засветив свой подтянутый зад, а после ведущий вновь подал голос. Чтобы увидеть совсем уж всё - нужно было отправиться в одну из отведенных комнат. Такие развлечения дороже. Поэтому Пёс оставил некоторые карты нераскрытыми, с шубой на бёдрах покидая сцену под те же визги. — Есть огонёк? — интересуется Девятка, когда выходит на крышу и застаёт там Цербера. Мужчина расселся по-царски на какой-то широкой трубе, укутавшись в свою шубу и затягиваясь сигаретой. — Есть, — хмыкает Пёс и достаёт из кармана зажигалку. — Ты где своё пальто просрал? — В раздевалке забыл, — пожимает плечами Ричард, наклонившись с сигаретой в зубах к огоньку зажигалки, прикуривая. — Спасибо. — Ебанутый. Дубак же. Залезай ко мне под шубу,— Цербер приоткрывает свои объятья вместе с шубой. — Ты всё ещё без трусов? — насмехается Декарт, выдыхая табачный дым. — Ага. Тебя же жду, — фыркает мужчина и хрипло посмеивается. На улице действительно было прохладно, а на Девятке лишь латексные штаны, поэтому он всё же усаживается между ног Цербера, который укрывает его своей шубой. Приходится прижаться к горячей груди, которая сводила с ума всех посетителей клуба. И не только посетителей. — Как ты это делаешь? — хмыкает Ричард, вновь делая затяжку. — Что именно? — безразлично уточняет Пёс, выдыхая дым в чужое лицо и поправляя края своей шубы на мужчине. — Так двигаешься, манипулируешь зрителями, — Девятка в ответ выдыхает дым в лицо Цербера, на что тот нахально скалится. — А тебя не возбуждают деньги? — он вскидывает бровь, а после тепло ухмыляется. — Наверное, я своего рода психолог. Запомни одно правило, ушлёпок, - тяни время, а не семя. Больше времени - больше денег. А научиться двигаться не так сложно, как кажется. — Научишь меня? — А ты наглый, — Цербер посмеивается и их сигареты на мгновение соприкасаются. — Научу. Можем работать в паре. — Хочешь работать со мной? — удивляется Девятка. — У тебя милое личико, тело крепкое, подтянутое и соблазнительное. А уж с моим опытом ты будешь ходячим сексом. Вдвоём мы можем грести бабло лопатой, — рассуждает Пёс с самодовольной ухмылкой. — Мне нравится, — хмыкает Декарт, обнимая одной рукой мужчину за шею, сев к нему боком. — Я Ричард, кстати. — Гэвин, — усмехается стриптизер и щелчком откидывает свою сигарету. — Гэвин... Ты всё же без трусов или настолько рад нашему сотрудничеству? — Ты бы ещё сильнее в мой член вжался и спросил, дебил.

***

— Хочешь жить - умей вертеться. В нашем деле вертеться - буквально, — посмеивается Гэвин, показывая парочку движений на шесте. Ричард сидел на краю сцены, сложив ноги по-турецки, и с восхищением наблюдал за Ридом. Он двигался красиво. Не идеально, но это в нём и привлекало. Это было его изюминкой. Цербер своих ошибок не стеснялся и вытягивал их харизмой. Сейчас клуб был закрыт, так что здесь только персонал, который готовится к своей смене. Идеальное время для тренировок. — Теперь ты попробуй, — спустившись на ноги, командует мужчина. — Надеюсь я не дрёпнусь. — Надейся. Гэвин ухмыляется, а Девятка закатывает глаза и встаёт, подходя к шесту. — Так как ты там показывал... — бубнит себе под нос Ричард, обхватывая руками шест и пытаясь повторить то, чему учил его Рид. Сначала выходило совсем нелепо. Как узнал Декарт, Цербер раньше был настоящим полицейским. Но его уволили из-за дебоша, который он устроил по причине своей вспыльчивости и глупости. Найти новую работу с таким шумным увольнением - очень сложно. Особенно когда у тебя на руках шестилетняя дочь, а ты - отец-одиночка. Ричард поделился в ответ и своей историей: не смог защитить диплом, минус года учёбы. На нормальную работу он, как не пытался, устроиться так и не смог. Перебивался подработками, но когда дядя Хэнк залез в долги из-за своего пьянства - пришлось судорожно искать что-то, где реально можно заработать. — Ноги ровные. Я говорю ноги ровные! Выпрями, выпрями их, твою мать! — наставляет Цербер, пытаясь заставить Ричарда принять полностью горизонтальное положение и держаться лишь бёдрами. — Я сейчас точно дрёпнусь! — Ты дрёпнешься если не выпрямишь ноги! Давай, я держу! — фыркает мужчина, поддерживая Декарта под спину. Тот всё же решается и кое-как принимает нужную позу. — Вооот. Только бёдрами сильно шест не сжимай, а то пиздец яйцам. — Ну ты, конечно, вовремя! — зашипел от боли Девятка и опустился на ноги, морщась. Гэвин похихикал и похлопал мужчину по плечу. — Ничего, все через это проходят. С опытом научишься применять нужную силу. Когда у Ричарда получается парочка связок, то они переходят к следующим аспектам их работы. — Показывай, — усаживается в кожаном кресле Гэвин и похлопывает себя по колену. — Что? — недоуменно моргает Декарт. — Как ты с клиентами работаешь. Не стесняйся, я не укушу, — подмигивает Рид. — А ты мне заплатишь? — насмехается Девятка и расстёгивает парочку пуговиц своей чёрной рубашки. — Я принимаю это как оплату за свою помощь, — скалится Цербер. — И да, зря ты это сделал. — С пуговицами поторопился? — уточняет с пониманием Ричард, седлая чужие бёдра. — Именно, — кивает Гэвин и откидывается на спинку, умещая руки на подлокотнике кресла. — В нашем деле нельзя торопиться. Ну, если ты не хочешь без бабла остаться. Голое тело - это не так возбуждающе как сам процесс раздевания, смекаешь? Плюсом тебе нельзя оголять слишком много, лучше этого вообще не делать. За это отдельная плата и это уже для личных посиделок в специальных комнатах. — Если ты не танцуешь стриптиз у шеста, — хмыкает Ричард, мягко потираясь пахом о пах и оглаживая крепкую грудь Рида. — Если не танцуешь стриптиз у шеста, да, — улыбается насмешливо Пёс. — Слушай, а ты с кем работаешь? Парни, девушки? — Со всеми, — пожимает Декарт. — Это важно? — Просто для каждого подход свой. И да, это действительно хреново, соррян, — посмеивается Цербер и заставляет мужчину с себя встать. Заметив оскорблённый взгляд Девятки, Гэвин поднял руки в примирительном жесте и тоже встал с кресла. — Не обижайся, окей? Я же учу тебя рубить бабло. Потом спасибо скажешь. Садись. Я покажу тебе как это делают профи. Только держи член при себе. — Не обещаю. Так и хочется дать им тебе по лбу, — фыркает Ричард и плюхается хмуро в кресло, на что Рид смеётся. — Расслабься. Твой позор видели только я и пару твоих клиентов. Наверстаешь и ещё станешь самым горячим мужиком нашего заведения. После меня, разумеется, — Цербер подмигивает двумя глазами, на что мужчина в кресле прыскает смешком. Гэвин нависает сверху, упираясь рукой в спинку кресла возле головы Ричарда. Пальцы игриво пробегают по груди снизу вверх, хватают за подбородок и заставляют смотреть только на Рида. Тот упирается коленом у бедра Декарта и склоняется ниже чтобы прикусить за ушко и огладить плечо. — Начинай с чего-то более невинного. Чтобы появлялось желание продолжения. Болтай им на ухо всякую чушь. Как правило женщины любят когда говорят о их красоте и лёгких пошлостях, а мужчины предпочитают что-то более развратное, но лучше смотри по реакции. Всегда есть исключения, — жарко шепчет на ухо Цербер и оставляет горячий поцелуй под ним. Девятка судорожно выдыхает и кивает. Его рука невольно ложится на чужое бедро и он ощущает лёгкий шлепок, тут же одёрнув руку. — Можешь их ограничивать в шалостях. Некоторых это тоже заводит. И уменьшит твой собственный дискомфорт. Ты должен взять их за поводок, а не они тебя, — продолжает наставничать Пёс, самодовольно скалясь. От этого дыхание Ричарда перехватывает и он завороженно наблюдает за тем, как стриптизер наконец седлает его бёдра, но ниже паха. Рид берёт его за руку и засовывает её под свою футболку, прижимая ладонь к своему прессу и давая огладить. И Декарт гладит. Эти рельефные мышцы, которые перекатывались под кожей, эти небольшие шрамы, которые вызывали какой-то трепет и любопытство. Наверняка мужчина получил их ещё на службе в полиции. Цербер медленно стягивает с себя футболку, оголяя шикарный торс и Девятка вновь не может сдержать вздоха восхищения. Пёс приподнимается на коленях и перед лицом Ричарда оказывается его живот. Он как-то порывисто, интуитивно ведёт носом от пупка к рёбрам, а после припадает губами, на что Гэвин ухмыляется и резко отталкивает от себя, заставляя откинуться на спинку кресла. Он опускается вниз. Потом поднимается на коленях верх. И снова вниз. Словно бы скачет на члене, делая совсем уж однозначные движения, но не касаясь причинного места. Декарт хватает его за бёдра и закусывает губу, пытаясь себя контролировать, но выходит с трудом. Снова получает шлепки по рукам и приходится вцепиться пальцами в подлокотники. Рид шепчет на ухо пошлости, так горячо, таким тоном, словно прямо сейчас готов уединиться хоть в кабинке туалета и довести разврат между коллегами до абсурда. Губы касаются уха слегка щекотно, но чертовски возбуждающе. Цербер всё же усаживается на чужой пах и потирается медленно, неспеша, растягивая словно сладкие муки, вырывая из Девятки хриплый протяжный стон. — ...я же сказал держать член при себе, — ухмыляется Пёс. — ...я же сказал, что хочу дать им тебе по лбу, — парирует Ричард, пока сам тихо сгорает от стыда из-за своего стояка. Гэвин усмехается и встаёт с Декарта, который даже огорчился по этому поводу, ведь желание продолжения действительно возникло. И хотелось коснуться. Хотелось взять. Хотелось овладеть. Ужас какой-то... — Думаю ты понял технику, да? Тяни время и не давай всё и сразу, — Гэвин натягивает свою футболку, на что Девятка с досадой закусывает губу и кивает. — Подрочить можешь в туалете. Только не задерживайся, у нас скоро смена начнется.

***

Мокрая, плотно облипившая атлетическое тело футболка белого цвета слегка просвечивала, от чего можно было легко увидеть рельефные мышцы Цербера. Ричард даже засматривался, совершенно невольно. Просто потому что устоять перед таким мужчиной очень сложно. Но Девятке нельзя было отвлекаться. Тёмная рубашка ощущалась тяжелее чем обычно из-за того, что она напиталась водой и промокла до нитки. Вся одежда в принципе уже с начала этого представления была обречена на промокание по полной. Сцена была залита водой, которую сдерживали невысокие бортики, дабы спасти клиентов от участи выступающих. В одну из пятниц клуб решил устроить этакий нестандартный вечер, чтобы привлечь побольше посетителей, а следовательно и денег. Поэтому теперь стриптизёры не только крутились на шестах, но ещё и танцевали под всплески воды, которая поступала с размещенного над сценой оборудования. Такой "дождь", безусловно, выглядел чертовски красиво и сексуально, но вместе с этим нёс и определенные трудности для выступающих. Вот к примеру сейчас Цербер чуть не ёбнулся, подскользнувшись, но Девятка ловко его обнял за талию и прижал к себе. Они оба сделали вид, что так было задумано, поэтому зрители ничего серьёзного не заметили. — Решил себе копчик отбить? — хмыкнул на ухо Ричард, пока одной рукой огладил широкую спину мужчины, натягивая ткань, из-за чего её прозрачность стала больше. — Додумались же эти уёбки такую хуйню намутить. Ещё и без должной подготовки, — гневался Гэвин, рыча себе под нос, устроив короткую передышку. — Ворчишь как старый дед. И наверняка потому, что завидуешь мне. У меня то всё получается, — пытается задеть насмешкой Декарт и у него это выходит. Сегодня у Рида вообще всё не ладилось. У дочки в школе проблемы, на работе такая херня, а ещё настроение с самого утра - дерьмо. Но ему необходимо источать сексуальность и расслабленность. — Да пошёл ты на хуй, — скалится Цербер, а после опешивает, когда видит на чужом лице ласковую улыбку. — Не кусайся, пёсик. Разве деньги тебя не заводят? — хмыкает Девятка, на что Гэвин фыркает и закатывает глаза. — Завали ебало и давай работать, — буркнул Рид, а после очень старательно влился обратно в колею. Очень тяжело работать и быть раскрепощенным, когда настроение не распологает. Ричард прекрасно это понимал и восхищался Цербером. Они работали вместе уже примерно несколько месяцев. Пёс поднатоскал его, помогал тренироваться, они вместе заманивали клиентов в уединенные комнаты, и Гэвин помогал Декарту чувствовать себя комфортнее. С Ридом всегда было комфортнее. Даже сейчас, когда, прижавшись сзади, мужчина медленно расстегивал его рубашку, открывая публике ещё более пикантный вид на подкаченную грудь Ричарда. Было немного прохладно, но горячие ладони Цербера согревали. С шестами пришлось распрощаться на этот вечер. С мокрыми руками крутиться на них просто невозможно. Поэтому танцующим приходилось в этот вечер выкручиваться иначе. Многие разбились на пары, потому что это, как правило, сильно заводило клиентов. Именно поэтому Цербер и Девятка активно "тёрлись" друг о друга. У Ричарда в таком стиле получалось удивительно хорошо двигаться. Он весь такой промокший, продрогший, с прилипшей прядью ко лбу и полурасстегнутой рубашкой катался по сцене на коленях, расплёскивал воду, качал бёдрами, пританцовывая, обворожительно улыбался, дразнил тем, что расстегивал пуговицы одну за другой, но чертовски медленно. Как учил Гэвин, который сейчас ощущал себя совершенно не в своей тарелке. Кажется, что Рид в душе даже психовал, но отчаянно сдерживался. Нет, ну это совсем хреново. Поэтому, когда Цербер опустился на колени, Ричард присоединился к нему, встав на колени напротив и притянув к себе. — Ну и какого хуя? — шипит Гэвин, когда ощущает на своей шее горячие поцелуи, при этом наклоняя голову и подставляясь. — Ты нам всех клиентов распугаешь. А я, вообще-то, планировал сегодня закрыть один из долгов дяди. Так что расслабься, детка, — ухмыляется Декарт и прикусывает мочку уха. Девятка спустя время начал многое позволять себе в общении. И Гэвин не знал, как к этому относиться. В их работе вообще очень тяжело провести чёткие границы. Сейчас они могут хоть засосаться, а потом погрызутся из-за мелочи или случайного прикосновения, потому что оба чертовски устали и заебались. — Кто-кто, а вот ты точно моему расслаблению не способствуешь, — насмехается Рид и всё же отвечает на эту наглость. Они облапывают друг друга и со стороны это выглядит чертовски горячо: крепко сжимают ягодицы, засовывают руки под одежду, влажно целуют шеи, плечи. Но оба делают это аккуратно, не заходя за какие-то свои, особенные границы. Это работа. Не больше, не меньше. Ра-бо-та. Им просто повезло сойтись своими ебанутыми характерами, каким-то образом установить рамки и сработаться. Такое было редкостью, ведь такие облапывания так или иначе требует какого-никакого доверия. Соль в том, что все их рамки - негласные. И никто из них не знает точно, до какой степени дозволено дойти. Цербер в одно мгновение заваливает мужчину на спину и окончательно расстегивает пуговицы рубашки. Девятка изгибается в спине, приковывая к себе взгляды, пока Гэвин устроился между его ног и прижался до неприличного тесно. Рид оглаживает тело мужчины, помогает ему изогнуться ещё красивее, чтобы вырвать у зрителей восхищённые вздохи. Светлый торс, по которому стекали капли непрекращающегося дождя, очень выгодно смотрелся на фоне чёрной рубашки и джинс. Ричард вообще уже успел каким-то образом стать любимчиком публики, а когда все прознали, что Цербер с Девяткой начали время от времени напарничать - была волна восторга. Некоторые считали их гейской парочкой. Некоторые думали, что они трахаются. Некоторые в открытую их сводили, поэтому приглашали на уединение только вместе. Даже на такое бывают фетиши у людей, да. Ричарду и Гэвину же было плевать. Они - хорошие актёры. Они - просто напарники, которые зарабатывают охуенные деньги вместе. Декарт даже успел погасить пару долгов Хэнка, а Рид наконец купил новую квартиру и купил дочери её любимых кукл и, конечно же, вертолёт на управлении, после которого о куклах забыли. Девятка вновь усаживается на коленях и стягивает футболку Цербера под восторженные крики. Он оглаживает крепкое тело, вызывая у мужчины мурашки, сжимает чужие бёдра и вдруг утягивает Гэвина в глубокий поцелуй под чей-то визг и свист, которые разбавляют не ясные грязные словечки одного из зрителей. О, выглядело это действительно очень сексуально, особенно учитывая, как струи воды скатывались по рельефным телам и как джинсы плотно прилипали к ногам и бёдрам. Цербер раздражённо пыхтит, но отвечает, делая вид, словно этот поцелуй вызывал в нём бурю страсти. Хотя почему "делая вид"... Обхватив лицо Ричарда ладонями, стриптизёр целовал его спешно, горячо, и со стороны казалось что эти двое действительно испытывали что-то друг к другу или вовсе планировали прямо здесь не просто раздеться до гола. Декарт мастерски подхватывал заданный мужчиной темп, оглаживая его талию, бёдра, а после начав избавляться от ремня Гэвина, размашисто вытаскивая его из шлёвок. — Ты такой мудозвон, пиздец, — рычит в чужие губы, разорвав жаркий поцелуй, Рид. — Я просто хочу больше денег, Цербер, — ухмыляется с насмешкой Девятка, широко оглаживая пах Пса. — Ты просто хочешь пиздюлей, — цыкнул Гэвин и прищурился, после чего брюнет понятливо переместил руку на его бедро. — Может быть, — мурлычет с улыбкой Девятка, стягивая чужие джинсы и позволяя Риду напасть на свою шею укусами и поцелуями. Рука Цербера мстительно с давлением скользнула между ягодиц напарника.