Всё в наших руках, но можешь ли ты принять, кем мы являемся?

Цюань Ичжэнь с детства не обращал внимания на плачевный вид своих крыльев. Он рос, креп, растил золотое ядро, но упорно не замечал, что его перья путаются и топорщатся. Эта привычка стала такой же чертой его личности, как переходящее все границы разумного желание драться с каждым живым существом, и неустанное стремление к шисюну. Инь Юй привёл его в свой клан меньше десятилетия назад. Они вместе обучались мастерству меча, затем оба попали на Небеса. В сравнении с вечностью, открывшейся им после Небесной кары, их знакомство нельзя было назвать долгим, но его оказалось достаточно, чтобы Инь Юй убедился: повзрослев, Цюань Ичжэнь так и не приучил себя ухаживать за крыльями. Теперь, когда вся связанная с вознесением суматоха улеглась, и они немного освободились от своих небесных дел, у них наконец появилось время видеться друг с другом. Блаженная усталость после тренировочного поединка была отличным поводом вновь поднять эту тему, как в былые времена: — Ичжэнь, — мягко начал Инь Юй. — Что? Они парили вниз к Небесной столице вместе с приятным ветерком, нежась под неизменно тёплыми лучами солнца. Весь поединок внимание Инь Юя было приковано к торчащим во все стороны перьям, и он то и дело поражался, до какого же ужасного состояния Цюань Ичжэнь их довёл. Даже если Цюань Ичжэнь не стремился стать эталоном красоты, разве очевидных преимуществ в бою не было достаточно, чтобы следить за собой? Его движения могли бы быть в разы опаснее и точнее, а реакция стала бы молниеносной. — Сколько раз я говорил тебе, что с ухоженными крыльями ты станешь просто непобедимым? — спросил Инь Юй. Цюань Ичжэнь небрежно вытер со лба пот и вздохнул: — Я бы с радостью. Сражаться, когда каждый взмах даётся с трудом, неудобно. Но делать всякие процедуры так выматывает. Я могу компенсировать недостаток скорости более сильными ударами. В подтверждение своих слов он поднял одно крыло и выставил перед грудью, потянувшись к внешней стороне. С небольшим усилием ему всё же удалось достать до локтевых перьев, но он тут же опустил руки, бросив на Инь Юя беспомощный взгляд. Этого оказалось достаточно, чтобы Инь Юй наконец понял: проблема Цюань Ичжэня была вовсе не в том, что он не мог оставаться в неудобной позе, просто ему не хватало терпения, чтобы выпрямлять и очищать каждое перо. Такое огромное их количество было просто непосильной ношей для него, и причина крылась в его почти что детской непоседливости, из-за которой во время любого длительного занятия его внимание норовило куда-нибудь ускользнуть. Инь Юй живо представлял, как после сражения или тренировки Цюань Ичжэнь притрагивался к нескольким перьям с раздосадованным лицом и сдавался окончательно, решив, что быстрое омовение будет ничуть не хуже ручного ухода. Инь Юй поднял глаза в небо и улыбнулся. Он всегда чувствовал себя обязанным направлять Цюань Ичжэня даже в житейских мелочах. Особенно в житейских мелочах. Если бы не его настойчивые советы, вряд ли бы Цюань Ичжэнь вообще знал, что о крыльях нужно заботиться. Попытайся кто-то другой заставить его привести свои крылья в порядок, Цюань Ичжэнь бы делал всё наоборот. Но по неизвестной причине, если Инь Юй звал его, он всегда приходил и послушно усаживался перед ним спиной, предоставляя свои распахнутые крылья. Тогда Инь Юй садился на колени и с терпением бодхисаттвы заботливо приглаживал каждое перо, пока кончики снова не образуют чёткую ровную линию. На следующий день Цюань Ичжэня переполнял восторг от открывшейся перед ним возможности делать крутые повороты и летать быстрее сокола. Инь Юй был вырван из своих воспоминаний голосом Цюань Ичжэня: — Шисюн, ты собираешься вернуться в свой дворец? Цюань Ичжэнь пристально глядел на Инь Юя в поисках ответа, и, дождавшись утвердительного кивка, задал новый вопрос, всё так же не отводя глаз: — Давай пойдём в мои купальни? Они просторные и построены совсем недавно. Глаза Цюань Ичжэня сияли, словно он уже предвкушал отдых в горячих источниках. Его предложение вызвало у Инь Юя улыбку. Но всё же он почувствовал, как внутри шевельнулось странное чувство зависти. Цюань Ичжэнь вознёсся меньше года назад, однако уже наращивал своё влияние со скоростью света. Это проявлялось в чрезмерной, даже расточительной роскоши дворца Циина, который, как нехотя заметил Инь Юй, превосходил его дворец в размерах. — Конечно. С удовольствием, — Инь Юй проглотил тошнотворный вкус горечи и с широкой улыбкой направился вместе с Цюань Ичжэнем во дворец Циина, завязав с ним по пути лёгкий, непринуждённый разговор. Как только они закончили омовение и завернулись в нижние одежды, Инь Юй уставился на идущие от воды потоки пара и снова задумался о том, как помочь Цюань Ичжэню с его проблемой. Решение пришло к нему внезапно, и было таким изящным, что Инь Юй без раздумий бросил взгляд на Цюань Ичжэня, отряхивающего воду с перьев точь-в-точь как промокший зверёк. От этого сравнения губы Инь Юя тронула улыбка. — Ичжэнь? — М? — Может, я позабочусь о твоих крыльях? — спросил Инь Юй, глядя на спутавшиеся с прядями кудрявых волос перья. Цюань Ичжэнь перестал размахивать крыльями вперёд-назад в надежде их высушить и кивнул. Когда он был совсем юным, и его взрослые маховые перья ещё не до конца отросли, Инь Юй часто помогал ему следить за крыльями. Но чем старше они оба становились, тем меньше времени у них оставалось для таких встреч. В последний раз Инь Юй прикасался к крыльям Цюань Ичжэня ещё до своего вознесения. А став небожителем, Инь Юй и вовсе стал слишком занят, чтобы напоминать Цюань Ичжэню о необходимости что-то сделать с крыльями. У него возникло подозрение, что именно с этого момента оставленные без присмотра перья стали превращаться в беспорядочную кучу. Инь Юй опустился на удобный декоративный камень недалеко от купальни, и Цюань Ичжэнь скрестив ноги сел перед ним с распахнутыми крыльями, наполовину высохшими после купания. Так же, как в детстве. Инь Юй недовольно вздохнул, глядя на растрёпанные перья. Удивительно, как Цюань Ичжэнь вообще был способен летать! Инь Юй пробежался пальцами по самым серьёзным колтунам, осторожно отделяя одно перо от другого и выпутывая из них волосы. На взрослых крыльях Цюань Ичжэня красивого ржаво-коричневого цвета появились вкрапления более светлого бежевого на кончиках и в нижней части. Тёплые и солнечные оттенки его оперения хорошо сочетались с волосами и тоном кожи. Словно на контрасте крылья Инь Юя были самыми обычными — чёрными, как и его волосы. Правда, Цюань Ичжэнь всегда настаивал на том, что они переливаются как радуга. Инь Юй продолжал разделять колтуны, выправлять стержень каждого пера и приглаживать зубчики, соединяя секцию за секцией, пока кончики не станут гладкими и острыми. Это заняло огромное количество времени и сил. Инь Юй проникнулся пониманием к нежеланию Цюань Ичжэня ухаживать за своими крыльями. Он сам занимался ими лишь ради удобства полёта и чтобы не потерять лицо. В отличие от других небожителей он не стремился выпятить своё благосостояние и не тратил баснословное количество средств на то, чтобы сделать их выделяющимися. Да и зачем ему? Прядь каштановых волос прилипла к большому скоплению пуховых перьев вокруг лопаток Цюань Ичжэня, и Инь Юй легко отвёл её в сторону. Неожиданно его посетило воспоминание. Когда Цюань Ичжэня только-только приняли в клан, его крылья были почти чёрными от грязи, так что Инь Юю пришлось самому смывать с них комья земли. После полотенца детские перья Цюань Ичжэня распушились настолько, что превратились в большую каштановую копну. После этого зрелища Инь Юй несколько дней не мог перестать улыбаться. От ностальгического чувства уголки его губ непроизвольно поползли вверх. Цюань Ичжэнь был таким милым! Даже немного жаль, что его крылья больше не были полностью покрыты пухом. После того как Цюань Ичжэнь отрастил взрослые лётные перья, он превратился в привлекательного юношу, и Инь Юй начал чувствовать себя немного странно, называя его милым. «Красивый» было бы более подходящим словом. Однако среди всех небожителей у Цюань Ичжэня был самый плотный подпушек. Пушистый ребёнок. Инь Юй закончил разделять маховые перья и перешёл к локтю крыла, где небольшие пёрышки покрывали кость. Крыло, которое он держал в руках, резко дёрнулось, отчего его мысли перетекли в другое русло: под перьями Цюань Ичжэня скрывалась чувствительная кожа. Инь Юй, который в прошлом едва мог заставить его не ёрзать во время всей процедуры, не удивился этому. Реакция Цюань Ичжэня на прикосновение к своим крыльям всегда была острее, чем у других детей. Но не до такой же степени! Возможно, сказалось отсутствие регулярного ухода. Инь Юй скользнул пальцами под кроющие перья у локтевого сустава и остановился. Цюань Ичжэнь… дрожал? — Ш-шисюн, щекотно, — сказал Цюань Ичжэнь, подёргивая плечами. Инь Юй ничего не ответил. Странное тепло растеклось по его груди, и ему с трудом удалось неуверенно подавить это чувство. — Сиди спокойно, — упрекнул он. Цюань Ичжэнь послушался, сжав пальцы в кулаки, и громко вздохнул. Инь Юй с силой вывел себя из ступора и продолжил заниматься своим делом. Он уже закончил с большинством кроющих перьев и перешёл к перьям, покрывающим мышцу. Крыло Цюань Ичжэня периодически тряслось, так что Инь Юю приходилось его фиксировать, пока он приглаживал пушистые кончики у плеча. На ощупь они оказались необыкновенно мягкими, возможно, даже более мягкими, чем каштановые волосы. Инь Юй был вовсе не виноват, что немного увлёкся, трогая нежный подпушек. Закончив с лопаточными перьями, он осмотрел результат своего кропотливого труда и остался доволен ровными и чёткими линиями перьев. Цюань Ичжэнь наконец опустил плечи, которые всё это время были напряжены, и распахнул крыло. Перья расправились, бежевые пятна и коричневый тон образовали красивый рисунок. Так гораздо лучше! — Прекрасно. Теперь подвинься немного, чтобы я мог достать до второго крыла, — сказал Инь Юй, помогая Цюань Ичжэню принять удобное положение. Цюань Ичжэнь послушно сел так, как указал Инь Юй, и предоставил ему второе крыло. На этот раз очистить перья от налипшей пыли удалось гораздо быстрее, и Инь Юй позволил своим мыслям блуждать, пока его руки делали своё дело сами по себе. Время от времени его возвращало в реальность подёргивающееся в руках крыло. Иногда Цюань Ичжэнь и вовсе подпрыгивал на месте, если пальцы Инь Юя слишком резко задевали его кожу. Инь Юй с медленно разгорающимся любопытством отметил про себя, что Цюань Ичжэнь был поразительно чувствительным. Гораздо более чувствительным, чем раньше. Каждое касание к части крыла, где под перьями скрывалась мышца, вызывало у него сильную дрожь. Вместе с ним трепетало и сердце Инь Юя, отчего его дыхание сбивалось. Он вдруг обнаружил, что скучает по ушедшим дням, когда они ещё могли позволить себе простую близость друг с другом. Часть его разума, всё ещё способная мыслить, объясняла происходящее тем, что за крыльями Цюань Ичжэня никто не ухаживал уже много-много лет, и он попросту отвык от этих ощущений. Другая часть была погружена в настоящее, схватывая каждую деталь. Например, рваный вдох Цюань Ичжэня, когда Инь Юй случайно задевал кожу под перьями. Или покрасневшие кончики его ушей. Спустя некоторое время, когда Инь Юй закончил со вторым крылом, Цюань Ичжэнь сделал пробный взмах, и, глядя на это, Инь Юй почувствовал, как по его коже прокатывается покалывающая волна. — Отлично, осталась внутренняя сторона. Развернись, — подсказал он. Цюань Ичжэнь последовал его совету, придвинув крыло ближе. Инь Юй с необъяснимым восторгом обнаружил, что изнутри крыло Цюань Ичжэня было ещё более чувствительным, чем снаружи, особенно если он забирался пальцами под кроющие перья. Они сидели лицом друг к другу, и ему было отлично видно, как Цюань Ичжэнь смотрит в пол, прикрыв глаза, с расцветающим румянцем на щеках. Пальцы Инь Юя размякли, и горячая кровь застучала в висках. Чем ближе Инь Юй подходил к лопаточным перьям, тем сильнее становилась дрожь Цюань Ичжэня. Он решил остановиться на этом и перейти на другое крыло, пока его взгляд был прикован к дрожащим ресницам и красным щекам Цюань Ичжэня. Слишком поглощённый этим зрелищем, Инь Юй не заметил возникшего в воздухе напряжения. Их лица были близко, слишком близко друг к другу. Губы обдавало теплом, быть может, от пара купальни, а быть может, от их смешивающегося дыхания. Инь Юй не мог продолжать из-за тумана, застилающего его глаза. Он вырвал себя из оцепенения, громко объявив: «Всё, можешь идти». Напряжение было разрушено звуком его слов, и сложный ком эмоций внутри испарился. Цюань Ичжэнь встрепенулся и больше не казался похожим на разомлевшего под солнцем птенца. Он расправил крылья, проверяя работу Инь Юя, и удовлетворённо кивнул. — Спасибо, — выдавил из себя Цюань Ичжэнь с натянутой улыбкой, заставившей сердце Инь Юя сжаться в груди. Они расстались вскоре после этого и направились в свои дворцы, чтобы приступить к божественным обязанностям. Остаток дня прошел словно в тумане. Инь Юю едва удавалось заниматься делами в этом состоянии. Он не мог ни на чём сосредоточиться, кроме ощущения перьев Цюань Ичжэня в руках и будоражащего покалывающего чувства, пронизывающего его кожу и терзающего грудь. *** Это будоражащее чувство так и не покидало Инь Юя. Спустя несколько недель его кожа всё ещё приятно покалывала при виде крыльев Цюань Ичжэня, и ему приходилось сжимать пальцы, чтобы не сделать ничего неприемлемого. Он был абсолютно уверен, что Цюань Ичжэнь чувствует то же самое. Каждый раз, когда они пересекались, Цюань Ичжэнь на краткий миг колебался, прежде чем по своему обыкновению попросить Инь Юя вместе пойти на поручение небесного императора, сразиться бок о бок с тёмными тварями или заняться чем-то ещё из списка его любимых дел. Никто из них не мог избавиться от странного напряжения, возникшего между ними, и, бывало, это приводило к крайне неловким ситуациям. Стоило Инь Юю оглянуться через плечо, он заставал Цюань Ичжэня беззастенчиво рассматривающим его чёрные крылья. Это заставляло Инь Юя краснеть и непроизвольно теребить кончики перьев. Привыкший к тому, что другие боги редко удостаивали его вниманием, Инь Юй начинал чувствовать волнение под навязчивым взглядом Цюань Ичжэня. Во время совместных тренировок, когда им полагалось оттачивать свои навыки атаковать или защищаться, их крылья иногда ненароком задевали друг друга, и оба тут же разлетались в разные стороны, будто по перьям струился огонь. То и дело Инь Юй чувствовал желание обернуться крыльями и спрятаться за ними, чтобы не видеть, с каким лицом смотрит на него Цюань Ичжэнь. Будет лучше, если он не станет думать о тех приводящих в замешательство эмоциях, что скрывались за этим выражением. Напряжение продолжало расти, и никто из богов войны запада не смел что-либо сделать с этим, пока один наконец не выдержал. В отличие от Инь Юя, предпочитавшего бежать от своих проблем, Цюань Ичжэнь принадлежал к тому типу людей, которые не боятся столкнуться с ними лицом к лицу. Не удивительно, что и в этом случае он решился преодолеть возникшую между ними недосказанность. Инь Юй размышлял о том дне, когда заботился о крыльях Цюань Ичжэня, и о багаже переплетённых между собой чувств и физических ощущений, которые до сих пор не покидали его. Он раз за разом проигрывал в голове эту встречу, но никак не мог прийти к какому-либо заключению. Если говорить откровенно, он только сильнее запутывался. После того как Инь Юй вознёсся, между ними многое изменилось, и эти изменения лишь удвоились в числе, когда Цюань Ичжэнь последовал за ним на небеса. Хотя он упорно продолжал звать Инь Юя шисюном, Инь Юй чувствовал, что это формальное обращение больше не имеет отношения к их настоящей связи. Но слово «дружба» казалось слишком поверхностным, и оно не могло объяснить ни привязанность Цюань Ичжэня, ни стремление Инь Юя заботиться о нём. После произошедшего в купальнях в их и без того запутанных отношениях произошёл новый переворот, и подобрать нужное слово стало ещё сложнее. Инь Юй понимал, что его желание найти точное определение своим чувствам к Цюань Ичжэню было последним рубежом перед падением в пропасть безумия. «Возможно, сейчас подходящее время, чтобы вздремнуть», — решил Инь Юй, оторвавшись от своих мыслей. Небожители не нуждались во сне, но сейчас он был готов пойти на всё, лишь бы освободить свой разум от эмоций. Инь Юй вернулся в спальню и начал снимать части своего доспеха одну за другой. К тому времени как он разделся до нижних одежд, ему послышались шаги из коридора. С проворностью настоящего бога войны он за мгновение принял оборонительную стойку и тут же едва не подпрыгнул при виде Цюань Ичжэня в дверном проёме. — Ичжэнь? — растерянно спросил Инь Юй, — что ты тут делаешь? Цюань Ичжэнь выглядел ещё более неряшливо чем обычно. Его волосы выглядели взлохмаченными и спутанными, словно он весь день проворочался в кровати, одежды были завязаны небрежно, а перья топорщились. Инь Юй спешно оглядел его в поисках ран, но ничего не обнаружил, и поднял глаза. Цюань Ичжэнь выглядел так, будто хотел что-то сказать. Его густые брови были сведены вместе, и он продолжал открывать и закрывать рот. Инь Юй поймал себя на том, что разглядывает слабый румянец, расцветающий на щеках Цюань Ичжэня. Смутившись, тот отвёл взгляд. — Шисюн, — пробормотал Цюань Ичжэнь так тихо, что Инь Юй был вынужден наклониться к нему, — можешь ли ты прикоснуться к моим крыльям ещё раз? Цюань Ичжэнь снова посмотрел в глаза Инь Юю, и на этот раз была очередь Инь Юя покраснеть. Свет от фонаря отражался в зрачках Цюань Ичжэня, слишком широких даже для полутьмы комнаты. Инь Юй задался вопросом: только ли он ощущает это тепло внутри? И стало ли его сердце биться сильнее или это было лишь игрой воображения? — Пожалуйста, — добавил Цюань Ичжэнь. Незамутнённой частью сознания Инь Юй отметил, что, возможно, впервые слышит от него это слово. Обычно Цюань Ичжэнь либо настойчиво добивался чего хотел, либо сразу сдавался. То, что он был вынужден просить… По животу Инь Юя разлилось тепло. — Конечно, — согласился Инь Юй, прежде чем смог осознать случившееся. Всё ещё не до конца отдавая себе отчёт в своих действиях, он провёл Цюань Ичжэня внутрь комнаты, забрался на кровать и торопливо отодвинулся к середине, освобождая место. Ожидая, что Цюань Ичжэнь как обычно повернётся к нему спиной, он опустился на колени и уложил крылья так, чтобы кончики удобно покоились на постели. Но Цюань Ичжэнь сел лицом к нему и зажал его колени своими. Вопрос Инь Юя о том, что они собираются делать, так и не успел прозвучать: опустив глаза, Цюань Ичжэнь обвил их обоих крыльями. Завеса из перьев превратилась в барьер между ними и окружающим миром: тусклый свет фонаря с другой стороны комнаты практически не проникал внутрь. Цюань Ичжэнь уронил голову на плечо Инь Юя и прошептал: — Пожалуйста. Все спутанные, непонятные мысли, что одолевали Инь Юя последние несколько недель, все беспорядочные эмоции, от которых голова шла кругом, внезапно собрались воедино. Его лицо обдало жаром. Он не мог отказать. Под звуки тяжело бьющегося сердца Инь Юй стал поглаживать перья в нижней части каждого крыла, практически не нажимая пальцами. Цюань Ичжэнь нахмурился и сильнее толкнул Инь Юя в плечо. — Ещё, — с мольбой в голосе прошептал он. Инь Юй вовсе не хотел дразнить его, но под тяжестью просьбы у него дрожали руки. Он накрыл ладонями место, где крылья Цюань Ичжэня переходили в спину, и скользнул пальцами под кроющие перья, достигнув мягкого подпушка под ними. Изо рта Цюань Ичжэня вырвался дрожащий выдох. От тёплой волны, пробежавшей по шее Инь Юя, кожа покрылась мурашками, а щёки тронул румянец. Он был близок к тому, чтобы потерять рассудок: Цюань Ичжэнь, такой упрямый и непокорный, послушно обмяк в его руках. Без сомнений, стоило Инь Юю только пожелать, Цюань Ичжэнь без колебаний позволит ему прикасаться где угодно. Инь Юй продолжал поглаживать перья лёгкими короткими движениями. Он всё ещё не был уверен, что не грезит наяву. Ему даже не удавалось объяснить самому себе, чем он сейчас занимается: назвать это заботой о крыльях было бы самообманом. Казалось, в этот момент они оба желали чего-то иного. Инь Юй должен был спросить своего ночного гостя, за чем тот пришёл, в противном случае тягостная недосказанность бьёт их обоих. Но ему не хватало решимости вывести Цюань Ичжэня на откровенный разговор. Действуя по наитию, он сжал пальцами мышцу, покрытую лёгким пухом. Вдруг Цюань Ичжэнь простонал и обвил его спину, притягивая их ближе друг к другу. Его крылья грудой каштановых перьев рухнули на кровать. Инь Юй вздрогнул, когда чужие руки неловко обхватили основание его крыльев, как будто Цюань Ичжэнь хотел отплатить ему тем же. Прикосновения были неумелыми, и пальцы Цюань Ичжэня слишком дрожали, чтобы надавить на нужные точки, но Инь Юй всё равно был тронут и ощутил прилив нежности. В глубине его души расцвело чувство восторга от осознания, что именно он вызвал это. Именно из-за него Цюань Ичжэнь сейчас будто бы распадался на части. Желая поддержать порыв Цюань Ичжэня, Инь Юй глубже зарылся в перья у основания его крыльев, под которыми скрывалась нежная чувствительная кожа. Цюань Ичжэнь ответил звуком, похожим на всхлип, и с алыми щеками прижался губами к основанию шеи Инь Юя. — Шисюн, — пробормотал Цюань Ичжэнь, — это так приятно. Лицо Инь Юя ещё сильнее обдало жаром. Если бы он знал, что спустя некоторое время его невинное предложение позаботиться о крыльях приведёт Цюань Ичжэня к нему в комнату посреди ночи, Инь Юй непременно сделал бы это раньше. Прямо сейчас он затаив дыхание наслаждался эгоистичным чувством своей власти над Цюань Ичжэнем. Только ему выпала честь видеть юного бога настолько уязвимым. С каждым движением пальцев Цюань Ичжэнь сильнее надавливал на основание крыльев Инь Юя. Проигнорировав дрожь перьев и пробежавшие по его спине волны удовольствия, Инь Юй продолжил медленно массировать точки на лопатках. Глубоко вздохнув, чтобы унять бешеный ритм своего сердца, он сделал то, чего абсолютно от себя не ожидал: наклонился к Цюань Ичжэню и поцеловал его прямо в пушистые каштановые кудри. От лёгкого прикосновения его губ Цюань Ичжэнь сначала застыл как камень, затем немного отклонился назад. Он уставился на Инь Юя с блеском в глазах, напоминающим свет звёзд. — Шисюн? — протянул Цюань Ичжэнь, будто не мог поверить в то, что сейчас произошло. — Тише, — прошептал Инь Юй и глубже зарылся пальцами в каштановые перья. Цюань Ичжэнь тяжело вздохнул от нахлынувших ощущений. Придя в себя, он закрыл глаза и наклонился вперёд. Его лицо оказалось так близко, что очертания начали расплываться. Глаза Инь Юя округлились: это была попытка поцелуя? Цюань Ичжэнь упрямо продолжал тянуть к нему шею, и Инь Юй наклонил голову, позволив ему взять то, он тот хотел. Поцелуй Цюань Ичжэня был не больше чем соприкосновением двух пар губ: слишком сдержанный, слишком невинный. Сердце Инь Юя было готово проломить грудную клетку. Он с упоением наслаждался вкусом поцелуя, пока к нему не пришло осознание, что ещё немного, и у них уже не получится замять происходящее под предлогом ухода за крыльями. Инь Юй усилил хватку и провёл ногтями по мышце у основания крыла. Цюань Ичжэнь тут же разорвал поцелуй с рваным вздохом и свернулся у его груди, уткнувшись носом в ключицу. Инь Юй продолжил поглаживать каштановые крылья, жадно исследуя кончиками пальцев нежную бархатистую кожу под перьями, отчего бёдра Цюань Ичжэня иногда подрагивали в ответ. Если он замедлялся, Цюань Ичжэнь протестующе выдыхал. — Шисюн… Дыхание Цюань Ичжэня стало отрывистым и поверхностным. Он схватился за своего шисюна, как за единственного человека, существовавшего в его мире. — Ичжэнь, ах, Ичжэнь, — с трудом проглотив ком в горле, выдохнул Инь Юй. Он теснее обвил руками спину Цюань Ичжэня, чтобы притянуть их ещё ближе к друг другу. С отчаянной надеждой, подобной неутолённой жажде, Инь Юй надеялся, что ему ещё выпадет шанс увидеть Цюань Ичжэня таким. Что это происходит между ними не в последний раз. Инь Юй уже не пытался понять сложную смесь мотивов и эмоций, скрывающихся за прямолинейным фасадом Цюань Ичжэня, но он был готов дать ему всё, что тот пожелает, даже вопреки своим собственным интересам. Словно желая закрепить в сердце это невысказанное вслух намерение, он коснулся носом небольшой впадинки между ухом и челюстью Цюань Ичжэня и оставил легкий поцелуй на мочке его уха. Затем обеими руками он обхватил мышцу в основании крыла и ногтями провёл по ней длинную линию. Цюань Ичжэнь вскрикнул и откинул голову назад, его бёдра потёрлись о ноги Инь Юя, чуть приподнялись, дрожа от напряжения, затем снова упали на кровать. Тяжёлое дыхание заполнило собой всё пространство комнаты. «Такой чувствительный», — сквозь туман, застилающий его разум, подумал Инь Юй На фоне быстрых ударов сердца Цюань Ичжэня, которые ощущались даже сквозь ткань одежд, он услышал шорох. Цюань Ичжэнь поднял дрожащие крылья и накрыл ими их обоих. Инь Юй медленно выдохнул через нос, почувствовал трение перьев о перья. Несмотря на разницу в размере и форме, их крылья идеально легли друг на друга. Это были уютные крылатые объятия, словно являющиеся зеркальным отражением крепко сцепленных рук на спине. Инь Юй пытался привести дыхание в норму, пока его ладонь скользила вниз по спине Цюань Ичжэня, точно следуя вырезу на одежде. Он поиграл с мягким пухом под крылом, а другая рука нежно потрепала затылок Цюань Ичжэня. — Всё хорошо? — пробормотал Инь Юй в темноте. Цюань Ичжэнь оправился от дрожи, чтобы посмотреть ему в глаза. Если раньше он выглядел решительным, то теперь будто был готов к драке. Инь Юй едва ли мог выдержать его пронзительный взгляд: это было всё равно что смотреть на солнце. Инь Юй с любопытством поднял бровь, позволив рукам скользнуть вниз на талию Цюань Ичжэня. — Мне остановиться? — спросил он. Цюань Ичжэнь так сильно замотал головой, что Инь Юю пришлось зажать его лицо в ладонях. Когда их взгляды снова пересеклись, Инь Юй увидел в его глазах отблеск неописуемой эмоции. Цюань Ичжэнь наклонился вперёд и, быстро преодолев оставшиеся несколько чи между ними, прижался лбом ко лбу Инь Юя. — Не останавливайся, — сказал Цюань Ичжэнь, закрывая глаза, — прошу тебя. Напряжение, возникшее между ними ранее, окончательно рассеялось. Инь Юй посмотрел на Цюань Ичжэня, едва фокусируя взгляд, и почувствовал, как его сердце наполняется теплом, а жар собирается где-то в районе живота. — Скажи мне, — начал Инь Юй, медленно проводя пальцем по краю крыла Цюань Ичжэня, — чего именно ты хочешь? Если Цюань Ичжэнь хотел большего, ему нужно было только попросить. Инь Юй сделает для него что угодно. Всё без исключений. Часть его сознания была сбита с толку настораживающей силой его собственных эмоций, пока другая горела от напряжения, подобно тигру, чьи мышцы были готовы привести его в движение в любой момент. Стоило Инь Юю отстраниться, Цюань Ичжэнь чуть сильнее наклонился вперёд и прижался к его щеке. — Прикоснись ко мне. Он схватил руку Инь Юя и засунул её себе в штаны. «Доходчивее некуда», — с толикой истерики подумал Инь Юй. Его сознание достигло своего предела в борьбе с зашкаливающими эмоциями. Все разумные мысли были словно выставлены за дверь. Цюань Ичжэнь был возбуждён. У Инь Юя кружилась голова, он был абсолютно не способен воспринимать какую-либо информацию в этот момент. Цюань Ичжэнь продолжил упрямо смотреть на него, сдвинув брови, затем бесцеремонно схватил основание его крыла. Инь Юй вскрикнул, и от неожиданности, и от ощущений. Быть может, он ошибался, когда думал, что не настолько чувствительный. Последнее оправдание, за которое Инь Юй пытался уцепиться — уход за крыльями, растворилось и вылетело из его сознания. Он неуверенно погладил новый объект для прикосновений. Это было очень иронично: Инь Юй обращался с ним куда нежнее, чем с деликатными перьями Цюань Ичжэня. Но реакция — тихий стон, который тут же стал приглушенным, когда Цюань Ичжэнь спрятал своё лицо в основании его шеи, была настолько мотивирующей, что все сомнения исчезли. Он положил вторую руку обратно на основание крыла Цюань Ичжэня и сжал мышцу, услышав в ответ протяжное «м-м-м». Инь Юй сосредоточил всё своё внимание на том, что делает. Он крепче обвил пальцами Цюань Ичжэня, заметив с необъяснимым волнением, каким внушительным и горячим он был в его руке. Как и в случае с крыльями, Инь Юй сжимал пальцы и наблюдал, как Цюань Ичжэнь извивается напротив него. Инь Юй на удивление хорошо справлялся с несколькими задачами одновременно. Он чередовал массаж крыла Цюань Ичжэня с поглаживанием его плоти. Отметив про себя, что сочетание различных действий вызывает различные реакции, Инь Юй, ведомый интересом исследователя и собственными эгоистичными желаниями, решил попробовать их все. Быстрое нажатие пальцем на кончик головки вызывало высокий, похожий на жалобный вой, стон, а если подобным образом зажать в руке основание крыла, Цюань Ичжэнь выгнет спину и тяжело выдохнет. Это было мило, завораживающе и невыносимо горячо. Инь Юй поглощал глазами густой румянец на щеках Цюань Ичжэня, смотрел на эти дрожащие ресницы и видел, как точно так же покачивались перья. Его взгляд упал на покрасневшие после поцелуя пухлые губы, которые теперь были искусаны в попытках Цюань Ичжэня приглушить свои стоны. Инь Юй сделал это возможным. Он довёл Цюань Ичжэня до такого. Дыхание Инь Юя прервалось где-то в горле. Он был опьянён чем-то. Какой-то эмоцией. Он не был готов дать ей название, но не мог отрицать её силы. Его лицо, грудь, живот — каждая часть тела горела. Он чувствовал, как всё внутреннее пространство насыщается энергией и жаром. Это было даже пронзительнее, чем быть переполненным духовной энергией. Ему стоило быть благодарным долгим годам занятий боевыми искусствами, сделавшим его руки такими сильными. Инь Юй был вырван из утопающих в неге мыслей касанием к своей спине. Цюань Ичжэнь положил ладони ему на лопатки и надавил прямо на основание крыла. Прежде чем Инь Юй успел это осознать, он резко вздохнул и по его спине прошла сладкая дрожь. Пока Инь Юй отходил от этого ощущения, Цюань Ичжэнь вопросительно смотрел на него: — Тебе приятно? — Он был удивительно спокоен, учитывая его поверхностное дыхание и покрасневшее лицо. — Я хочу, чтобы тебе тоже было хорошо, — настаивал Цюань Ичжэнь, грубо погружая пальцы в перья. Ответ так и не был произнесён вслух, вытесненный стоном, который Инь Юй отчаянно старался сдержать, сжав зубы. В конечном счёте ему так это и не удалось. Цюань Ичжэнь бесцеремонно забрался в его штаны и, подарив ему легчайшее, самое дразнящее прикосновение, остановился. Инь Юй видел, как Цюань Ичжэнь внимательно смотрит на него, как при каждом вздохе его грудь поднимается и опускается. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять, чего Цюань Ичжэнь ждал: его согласия или отказа, чтобы понять, можно ли зайти дальше. Говорить такое вслух было невыносимо неловко. Инь Юй закрыл глаза и медленно кивнул. Цюань Ичжэнь провёл своими загрубевшими пальцами по длине, и Инь Юй еле сдержался от того, чтобы вскинуть крылья. Из груди Инь Юя вырывалось несколько дрожащих вздохов, но даже после этого Цюань Ичжэнь всё ещё смотрел на него, полный решимости дождаться ответа: — Так что? — Д-да, — запинаясь ответил Инь Юй, отводя взгляд, — да, это приятно. Похоже, именно это Цюань Ичжэнь ожидал услышать. Он обхватил Инь Юя без тени сомнений и одновременно положил руку на крыло. Ещё немного, и это будет уже слишком... Сказать, что это приятно, было бы преуменьшением из преуменьшений. Несмотря на очевидную нехватку опыта, Цюань Ичжэнь быстро схватывал. Его руки огрубели после многих лет сражений, и шероховатости на подушечках пальцев так сильно стимулировали Инь Юя, что он постанывал при каждом движении. Это было приятно. Это было так приятно. Инь Юй почувствовал себя виноватым за то, что дразнил Цюань Ичжэня ранее, хотя это было совершенно ненамеренно. Но почему-то он был доволен тем, какими лёгкими и нежными были его прикосновения. Ответные ласки Цюань Ичжэнь же были более интенсивными и смелыми. Если это продолжится хоть немного дольше, уже Инь Юй будет тем, кто начнёт всхлипывать у него на плече. Инь Юй должен был умерить его пыл, прежде чем всё выйдет из-под контроля. Инь Юй едва был способен сосредоточиться на своих действиях. Тем не менее, ничто уже не могло его остановить. С непоколебимой решительностью, родившейся у него в животе вместе с сильным возбуждением, он сжал Цюань Ичжэня сильнее и сделал то же самое с крылом, на этот раз не сдерживаясь в ласках. Цюань Ичжэнь со стоном упёрся головой в грудь Инь Юя. Каждое движение пальцев по точкам удовольствия вынуждало его извиваться и поворачивать голову. От более интенсивных прикосновений он звонко выдыхал совсем рядом с сердцем Инь Юя, и из его рта вырывалось низкое, хрипловатое «шисюн». После всех сдавленных стонов, голос Цюань Ичжэня стал резким, высоким и безмерно нуждающимся. Инь Юй чувствовал, как внутри него разгорается огонь. Он был готов взорваться. Ему правда было не под силу справиться с Цюань Ичжэнем. Движения пальцев по возбуждённой плоти, нажатия на чувствительные точки крыльев — Цюань Ичжэнь возвращал ему все ласки, которые получал сам, и, о небеса, Инь Юй отлично понимал, почему тот реагировал настолько остро. Достаточно было всего нескольких прикосновений в этих местах, чтобы довести до исступления. Движения Цюань Ичжэня становились всё более неуклюжими, чем дольше Инь Юй прикасался к нему. Вскоре единственным, что слышалось в темноте, стало тяжёлое дыхание двух богов, мягкие стоны и звуки перьев, шуршащих о простыни. С трудом собрав себя воедино, Инь Юй вслед за Цюань Ичжэнем раскрыл свои крылья и обвил ими их обоих. На этот раз они выдохнули вместе. Крылья обладали чувствительными нервами, восприимчивыми к минутным колебаниям давления воздуха во время полёта. От ощущения трения крыльев друг от друга Юй был готов потерять сознание. Скулящие стоны Цюань Ичжэня становились громче. Казалось, он безмолвно молил о разрядке, и Инь Юй как никто другой хотел довести его. — Ичжэнь, — прошептал Инь Юй ему на ухо, водя вверх и вниз по его плоти. В то же время он со всей силы погрузил ногти в покрытую пухом мышцу и надавил. Цюань Ичжэнь беззвучно вскричал, откинувшись назад. Его спина выгнулась аркой, а крылья красиво распахнулись. Инь Юй потонул в этом зрелище, как будто оно было последним, что он увидит в своей жизни. На пике наслаждения Цюань Ичжэнь откинул голову и приоткрыл рот. Каштановые крылья были непроизвольно вскинуты вверх, окружая его, словно ореол. Именно эту картину Инь Юй хотел видеть больше всего на свете. Яркое чувство внутри него превзошло радость от полёта сквозь облака, парения над горами и даже вознесения на небеса. Инь Юй остановился в паре шагов от осознания, к которому был абсолютно не готов. Оно ослепило его, как будто он взлетел, глядя на солнце. Даже когда он спустился на землю с облаков, его дыхание оставалось тяжёлым. Цюань Ичжэнь, поскуливающий у него на груди, медленно поднял голову, будто что-то искал. Его глаза были закрыты, он натолкнулся носом на подбородок Инь Юя, немного отстранился, чтобы найти нужное положение, и вновь накрыл его губы своими. Цюань Ичжэнь был настойчивым. В практически полной темноте комнаты было видно лишь очертания его красивого лица. Инь Юй опять позволил себе забыться в поцелуе, не думая ни о чём. Сентиментальная часть его души желала остаться с Цюань Ичжэнем наедине под непроницаемым щитом из двух пар крыльев. Вдали от окружающего мира с его переживаниями и заботами. До конца жизни. Его милый маленький шиди всё ещё хотел поцеловать его. Даже после всех прикосновений, он не переставал желать этой дополнительной награды. Почувствовав, как его сердце окончательно растаяло, Инь Юй положил руки на скулы Цюань Ичжэня и подарил ему настоящий поцелуй. «Наконец-то», — подумал он. Если бы ему было позволено наслаждаться только одной вещью в мире, он бы выбрал этот поцелуй. Инь Юй передал все свои запутанные, невысказанные чувства через нежность губ. Прошло много времени, прежде чем они отстранились друг от друга. Инь Юй медленно моргал, всё ещё не восстановив дыхание. Его взгляд упал на защитную завесу из перьев над их головами. Крылья Инь Юя лежали сверху, и он сильнее свёл их, чтобы мягкий кокон стал внутри ещё теснее. Какое тёплое ощущение... Они сидели, соприкасаясь лбами и наслаждаясь уютным молчанием, как вдруг Цюань Ичжэнь прервал тишину совершенно нелепым высказыванием: — Шисюн, ты очень хорошо обращаешься с моими крыльями, — невинно раскрыв глаза, отметил он. К восторгу Цюань Ичжэня, очевидная абсурдность этой фразы ввергла Инь Юя в практически неслышимый истерический смех. Как только Инь Юй достаточно успокоился, чтобы нормально дышать, он просто улыбнулся и покачал головой. Что ему было на это ответить? Разве стоило говорить, что то, чем они сейчас занимались, не имело даже близкого отношения к уходу за крыльями? Тут безусловно были задействованы крылья и требовалось очень много прикосновений, но… на этом сходства заканчивались. — Можем мы сделать это снова? — продолжил Цюань Ичжэнь, — мои крылья опять растрепались. Он поднял крылья, чтобы продемонстрировать взъерошенные пушистые перья. Вся кропотливая работа Инь Юя была сведена на нет. Инь Юй попытался унять бешеное биение своего сердца: — Конечно, в любое время, — сказал он с кривоватой улыбкой. Инь Юй провёл рукой по крылу Цюань Ичжэня от верхней части локтя вниз до самых кончиков и с восторгом впитал в себя лёгкую дрожь, которую вызвал этот жест. Что ж, хорошо. Если Цюань Ичжэнь хотел дать им возможность использовать этот предлог в будущем, Инь Юй не станет его останавливать. Может быть, это позволит Инь Юю притворяться немного дольше, что ему было достаточно иногда уделять внимание крыльям Цюань Ичжэня и большего он не желал. Инь Юй прекрасно осознавал, насколько далеко его эмоции зашли по сравнению с отношением к близкому другу или шиди. Но если он мог оставить свои настоящие чувства в стороне и продолжать разделять близость с Цюань Ичжэнем, он был более чем доволен.