The Third Christmas

В их первое совместное Рождество Адам забыл купить подарок для Тони. У него не было повода соблюдать эту традицию лет с одиннадцати, когда бабушка потащила его в «Sears»* покупать подарки кузенам, что приедут из Мэна. После того, как бабушка умерла, не думать о Рождестве стало проще. А вот Тони помнил — но узнав от Хелен, что Адам забыл — убрал подарок в ящик стола и сделал вид, что они договорились ничего друг другу не дарить. Праздник встретили в квартире Тони, буквально на всех горизонтальных поверхностях, иногда прерываясь на гоголь-моголь и карри из доставки. Следующее Рождество прошло более осознанно. Они пережили День святого Валентина (просто кошмар) и дни рождения (безупречно), пропустили Хэллоуин (были безумно заняты) и День Благодарения (снова заняты), так что, Рождество — это расплюнуть. Они отмечали двадцать шестого января, поскольку в сам праздник были слишком заняты работой в ресторане, не желая никому перепоручать дела, да и Хелен попросила отгул, чтобы устроить праздник для Лили. Адам купил красные носки и галстук с принтом в маленьких Сант и смеялся до слёз, когда Тони надел их вместе с темно-серым костюмом и белой рубашкой. Они не стали бронировать столик, но прикончили две упаковки пастилы, с дюжину мандаринов и, конечно, не обошлось без гоголь-моголя во время просмотра рождественских фильмов в номере Адама. Третье совместное празднование Адам запомнил навсегда. Оно действительно ощущалось как Рождественское чудо. *** — Ель? — Адам скептично огляделся в безупречно чистом и очень-очень белом пентхаусе. — Ты правда собираешься притащить сюда настоящее хвойное дерево на целый месяц? Тони улыбнулся снисходительно, как и всегда, когда думал, что Адам особенно очарователен. — Да. Это Рождество. У нас будет грёбанная ёлка. *** Вот и всё. Через два дня Адам шел следом за Тони по загадочному лабиринту из шести-восьми футовых вечнозеленых растений и делал вид, что понимает, о чем речь, пока любимый рассуждал о преимуществах голубой ели над пихтой Дугласа. Когда Тони указал на практически симметричное дерево со светлеющими на концах иголками, Адам был готов согласиться, и даже открыл рот, чтобы произнести: «всё, что захочешь, Тони». Но был коварно атакован за попытку дотронуться до ветки: — Всё, что… Блядь! Всё, что угодно, только не эта ель. Когда Тони, наконец, отсмеялся, они выбрали совершенно прелестное деревце, с нормальными зелеными иголками, которое не требовало кровавого праздничного жертвоприношения. А дальше начался ад — нужно было найти кэб, готовый довезти семь футов на крыше. Несмотря на бормотание Адама, что придется тащить эту елку на своем горбу, кэбмен в ярко-красном тюрбане и с широкой улыбкой остановился и помог поднять дерево на крышу машины. Но как только Тони сказал ехать в отель «the Langham», сразу же погрустнел. — Отели не разрешают… — Разрешают, если вы их владелец, — ответил Адам, игнорируя тычок локтем в бок от Тони. Остальное было гораздо проще. Таксист помог двум портье погрузить ель на тележку для багажа, а затем дерево заняло свое место на подставке прямо в прихожей. Там, где обычно стоял круглый столик для писем и ключей. Адам не мог вспомнить, когда последний раз наряжал елку. Может быть никогда, может быть очень давно вместе с матерью, в тех счастливых туманных воспоминаниях, которые иногда всплывали на грани сна и прятались в дальних уголках сознания. И сильно удивился, видя, что Тони так же не имеет представления, что делать. В прихожей была катастрофа. Коробки с украшениями все ещё не распакованы, мишура (против которой Адам громко протестовал) осыпавшись, решила навсегда стать частью их дома, а разноцветные гирлянды (потому что «тут и так всё белое, Тони») и батарейки ААА валялись под ногами. На ёлке не было ничего. — Может, начнем с верхушки? — Тони держал в руках гирлянду на батарейках. Адам откопал звезду, не без труда найденную среди ангелов и сант, которые, по мнению Tesco были популярней. — Надо было купить одну из тех искусственных елок со встроенными светодиодами и не заморачиваться. Тони пихнул его в бок. — Это должно было быть романтично. Наше первое Рождество, наша первая елка и все такое. Адам не смог удержаться от поцелуя, но отстранившись, все с тем же отчаянием посмотрел на ель. — Может, я просто напеку печенья с сахарной глазурью, м? — Мы и так займемся печеньем в субботу с Хелен и Лили. Адам бормотал себе под нос, что не понимает, зачем они в это ввязались на старости лет, но помог Тони протянуть гирлянду через ветки без единой жалобы. Гирлянда закончилась на трех четвертях от всей высоты ели, пришлось всё размотать и начать заново. Когда всё наконец-то удалось, и Тони нажал на кнопку, Адам не мог не признать, что все мучения того стоили. Огоньки весело мигали сквозь разлапистые ветви, отбрасывали свет на белые стены и ковер. А ещё победил в том, что касалось мишуры. Тони поначалу просто набросил горсть на ёлку, и в итоге это выглядело спутанным месивом серебряных прядей, словно здесь вырвало диковинного сияющего монстра. Но спустя пару минут, как они начали развешивать новогодние шары, Тони отослал Адама под предлогом заварить чай. На самом деле, он просто хотел выстроить идеальную композицию, а Адам не задумываясь вешал игрушки на первую попавшуюся ветку. Адам не возражал и самоустранился на кухню. Он был счастлив, что Тони счастлив. Прислонившись к дверному проему, Адам наблюдал за Тони, ожидая когда закипит чайник. Он искренне не понимал, что такого романтичного в украшении елки, но ему нравилось видеть Тони таким. Глаза светились детским восторгом, и, кажется, он не мог перестать улыбаться. Адам понял, что ему не жаль выходной, потраченный на покупку и украшение ели. — И? Будешь наблюдать за тем, как другие работают или все-таки сделаешь мне чашку чая? Чайник уже давно закипел, Тони закончил развешивать ёлочные игрушки, а он все так же стоял в дверном проеме с глупой улыбкой. Видимо, вид счастливого Тони напрочь вырвал его из реальности. *** Одной ёлкой украшение пентхауса не обошлось. Тони купил им носки и повесил над газовым камином, заменил кухонные полотенца на другие с рождественским принтом, а те, что в ванной — на насыщенно красные. Даже кровати досталась обновка в виде белоснежных простыней и покрывала с узором в пуансеттии. Тони как ребенок в кондитерской не мог остановиться и, кажется, каждый раз возвращался с покупками. Адам помог с украшением террасы гирляндами, а также приготовил печенье с красной, зеленой и белой глазурью и собрал венки с Лили и Хелен в субботу утром. Не особо понимая, что происходит, он тем не менее наслаждался каждой секундой. Почти каждой. — Санта? — Адам прищурился, глядя на Тони. — Ты хочешь, чтобы я… был Санта Клаусом? Тони даже не потребовалось отвечать, он понял, что победил и Адам на всё согласен. Адам с сомнением посмотрел на белоснежную бороду. — Весь праздник? — На пару часов, максимум на три. Как только детишки закончат рассказывать тебе о своих желаниях, сможешь вернуться на кухню кричать на персонал. — Я не кричу. — Конечно нет. Ты их мотивируешь. Громко, — Тони крепко поцеловал Адама. — Спасибо. — Будешь должен. — Посмотрим. Если хорошо справишься, то… — Тони поиграл бровями, намекая. ** Костюм Санты был неудобным и унизительным. Ровно как он и предполагал. — У тебя такие забавные глаза, — нахмурилась четырехлетняя девочка, разряженная к празднику. — А у тебя слишком розовое платье, — ответил Адам, старательно подражая веселому голосу старого Николаса. — Хочешь что-нибудь особенное на Рождество? Он уже узнал, что Джейкоб — сын горничной, хочет набор Лего «Тюрьма» (немного пугающе), а ее дочь Милли хочет футбольный мяч: «настоящий, а не розовый с Барби, который подарил дядя Милтон год назад» (заслуживает восхищения); племянник Макса хотел черепаху: «как в «Поисках Немо» (это маловероятно); и если Санта не вмешается, то Джина с ресепшена разведется к Новому году (и что нужно было на это ответить? Наверно не зловещее: «поверь, Билли, Санта найдет тебя где угодно»). — Розового котенка по имени Блёсточка и Барби гимнастку как у Джилл. Адам кивнул, смотря на девочку. Признаться, дети уже сливались в беспорядочный хоровод лиц и имен, оставалось надеяться, что родители внимательно слушают и запомнят, кто что хотел. Он определенно спросит долг с Тони. *** Набрав закусок, Хелен подошла к Тони, и они вместе наблюдали за Адамом-Сантой в другом конце комнаты. — Поверить не могу, что ты смог его уговорить. — Я могу быть очень убедительным, — усмехнулся Тони. — Я знаю. Они переглянулись, вспоминая, как Тони однажды убедил Хелен позаботиться об Адаме. Правда в итоге всё пошло не по плану. Всё сложилось гораздо лучше. — Лили в предвкушении кануна Рождества, — сказала Хелен, отвернувшись от Адама-Санты. Улыбка Тони была такой широкой, что заболели щеки. Он не знал, как так вышло, но за последние три года у него — одиночки, появилась семья. Не совсем обычная, но именно семья: он, Адам, Хелен и Лили. — Думаю Адам искренне завидует тому, что все подарки под ёлкой для Лили. — Вы ее избалуете! — Вовсе нет. — Сказал тот, кто дарит ей подарки при каждой встрече. Тони покраснел. — Да, хм… Так что, встречаемся в четыре? Хелен мягко сжала его локоть. — Да. И тебе пора спасать Адама. Чудо, что он еще ничего не разнес. Тони не смог удержать улыбку, смотря на Адама с белокурым мальчиком, сидящим у него на коленях. На лбу читалось, с каким трудом ему всё это дается, но улыбка выглядела почти искренней. — Да, думаю, пора. Он определенно сможет найти лучшее применение терпению Адама. *** Такого беспорядка в пентхаусе еще не было. Даже при переезде. Но это почти не волновало. Кухня была заставлена пустыми чашками из-под какао и тарелками с крошками от печенья, испеченного Адамом. Пол вокруг ели был покрыт осыпавшимися иголками и мятой оберточной бумагой. Словно здесь взорвалась бомба с рождеством. Но перемещаясь по комнате и собирая перерабатываемую бумагу и не перерабатываемые ленты, Тони улыбался. Это был прекрасный день. Лили, как и всегда была маленьким солнышком. Она с трудом дождалась момента, когда можно было начать открывать подарки. Которые Тони покупал еще с августа и прятал в шкафу под подтрунивания Адама. Каждый подарок был встречен радостным воплем и последующим объятием каждого из взрослых. Когда все подарки были открыты, они перебрались в гостиную и Лили играла с новыми игрушками. Позже Хелен забрала дочку, отправившись к своей матери на семейный ужин. Завтра им еще работать, но сегодня кухня была под контролем Макса и Дэвида, а Кейтлин следила за залом. Адам выглядел расслабленным и счастливым, не беспокоясь о том, что происходит двадцатью этажами ниже. После ухода Хелен и Лили, Адам растянулся на диване и заснул незадолго до Белого Рождества, а Тони наводил порядок, слушая Бинга Кросби, напевающего на заднем плане. Под ёлкой осталось только два свертка. Тони провел пальцем по блестящей красной и клетчато-зеленой обертке. Живот сжался от волнения. Раньше они не обменивались подарками, и он не представлял как Адам отреагирует на такой сюрприз. Можно было оставить всё до утра, чтобы если что, сбежать на работу, но Тони не был трусом. Выкинув всю бумагу и сложив посуду в стопку, он вернулся в гостиную. Адам моргнул и отрыл глаза, когда Тони присел рядом и коснулся его плеча. Сонная и искренняя улыбка вышибла дыхание не хуже удара в солнечное сплетение. Господи Боже, он так его любит. — Уже Рождество? — хрипло со сна спросил Адам. Тони даже не думал сопротивляться желанию поцеловать его. — Почти, — ответил он между поцелуями. И рассмеялся, когда Адам, потянувшись к его губам, чуть не упал с дивана. — Подарки! — Тони поднялся на ноги и протянул руку. — Подарки? Те странные штуки на Рождество? — Адам взялся за руку и поднялся с дивана. — Что ж, если они тебе не нужны, то я, пожалуй, сдам их в магазин. Адам прижал Тони к дверному косяку. — Даже не думай, — прорычал он, почти касаясь губ Тони. Тони засмеялся и, увернувшись, направился к ёлке, потянув Адама за собой. Они сели рядом прямо на ковер. Свет гирлянды отражался в глазах Адама, заставляя их светиться. — Сначала мой, — сказал Тони, надеясь, что Адам не заметил как дрожит его голос и руки, пока он вручал узкую коробочку. *** Адам открывал подарок медленно, аккуратно развязывая ленту и отцепляя кусочки скотча. Он и не помнил, когда последний раз кто-то заморачивался с упаковкой ради него. Он хотел насладиться моментом. На самом деле неважно, что там было внутри. Чтобы не выбрал Тони это было точное попадание, у Тони был безупречный вкус и он отлично знал Адама. Черт возьми, они жили в пентхаусе. В пентхаусе с отлично оснащенной кухней. Он аккуратно сложил оберточную бумагу и взглянул на Тони. Его лицо было бледным, он нервно сжал губы,глаза выдавали охватившее волнение. То, что находилось внутри коробочки, было важно для Тони. Адам снял крышку. И сначала не понял. Это была брошюра the Langram в Париже. Чертовски роскошный отель, который Тони приобрел года три назад, но почти не появлялся в нем. Предпочитал управлять им из Лондона. Адам хотел было уточнить в чем идея подарка, но наконец-то увидел крупную надпись белыми буквами на лицевой стороне: «Открытие летом 2018: Adam Jones at the Langham, Париж». Он моргнул, но слова не исчезли. Адам не мог оторвать взгляд. Мозг отказывался соображать. Париж? Тони купил ему гребанный ресторан в Париже? Он сжал брошюру до побелевших пальцев. Когда он наконец поднял взгляд на Тони, тот практически сиял. — Мы отправляемся покорять Париж, — на мгновение он замешкался, — если, конечно, это то, что... Адам резко подался вперед, заставляя Тони умолкнуть поцелуем, который, кажется, длился вечность. Он так и не отпустил брошюру, пытаясь показать, как счастлив и благодарен, как сильно любит Тони, что совершенно не заслуживает всего этого, но Тони обязательно будет гордиться им, чего бы Адаму это не стоило. Конечно, это всего лишь поцелуй, а не разговор, но судя по реакции Тони, ему как минимум удалось донести часть про благодарность. Когда они наконец-то смогли оторваться друг от друга, раскрасневшиеся, со сбившимся дыханием, Адам покачал головой и нервно рассмеялся: — Тебе стоило открыть мой подарок первым. Сейчас мне просто нечем ответить. — Представляешь как сложно было дождаться Рождества и не рассказать раньше? Адам погладил надпись на брошюре большим пальцем. — Ты знаешь, в Париже всё ещё остались те, кто будет ждать моего провала. — И что с того? — Тони взял лицо Адама в ладони и расцеловал уголки губ. — Ты Адам-черт возьми–Джонс. Ты всем им покажешь. Адам отложил буклет и притянул Тони ближе: — Мы им покажем. Тони поцеловал его еще один раз, а затем отстранился, потянувшись к последнему подарку под елкой. Адам наблюдал, как он разворачивал маленькую коробочку, сожалея, что не поддался своему первому порыву, когда осознал, что в этот раз они отмечают Рождество как пара. По-настоящему. Запонки выглядели отлично, но были чуть банальным подарком, в то время как титановые кольца, которые он присмотрел вначале, показавшиеся слишком обязывающими и слишком поспешными, — сейчас подошли бы идеально. А записка внутри коробки с запонками вдруг стала невероятно обезличенной и неадекватной. Тони заслуживает большего, чем Адам когда-либо мог ему дать. — Красивые, — Тони вытащил одну из запонок, рассматривая ближе и позволяя рождественским огням играть на гладком металле. Адам был на грани нервного срыва. Он мог просто промолчать. И тогда запонки остались бы милым, но не излишне сентиментальным подарком. Он мог утащить Тони в постель. Чтобы иметь возможность "сдать назад". Но Адам устал быть трусом. Устал убегать. Он устал, что делает недостаточно для Тони. Или это просто так ощущается. — У них есть потайное отделение, — голос звучал ровно, даже мягко, хотя, казалось Адам сейчас рухнет с обрыва. Глаза Тони загорелись, и он улыбнулся Адаму искренней по-мальчишески восторженной улыбкой, прежде чем обратить внимание на запонки и вытащить крошечную, свернутую в рулон, записку. Адам закусил губу, неотрывно наблюдая за Тони. *** Тони чувствовал напряжение, исходящее от Адама. Его собственное сердце колотилось в груди, пока мозг пытался подавить зародившуюся надежду. Сначала он не мог прочитать слова. Пальцы дрожали, а глаза отказывались фокусироваться. Он медленно вдохнул через нос, сосредотачиваясь на словах, и на мгновение кажется забыл как дышать. Он чувствовал, как сжалось его сердце. Всего две строчки. Тони перечитал их раз пять, прежде чем убедился, что нет никакой ошибки, и там написано именно то, что написано. «Никогда бы не подумал, что может быть так. Ты любовь всей моей жизни. Тони Беларди, ты выйдешь за меня?» Слезы защипали в уголках глаз. Тони сморгнул их, прежде чем посмотреть на Адама. Сердце вновь начало биться. Во взгляде Адама читалась нервозность, даже страх, но стоило уголкам губ Тони приподняться в улыбке, как Адам широко и даже ослепительно улыбнулся в ответ. — Конечно, — Тони почти задохнулся, чувствуя спазм в горле. Адам протянул руку, мягко касаясь щеки Тони. — Я безумно тебя люблю. Казалось, он впервые в полной мере осознал это. Тони прижался к его ладони. Он не мог ответить, ком в горле застрял, сколько бы раз он не пытался его сглотнуть. Так что, Тони ухватил Адама за рубашку, притягивая к себе, чтобы поцеловать. В итоге они перебрались в спальню. Тони позволил Адаму вести, задавая темп. Они занимались любовью не торопясь. Не осталось ни дюйма кожи оставшегося без ласки, и только когда они насытились друг другом, Тони сумел прошептать: «я люблю тебя». А затем провалился в глубокий сон без сновидений. Утром, когда он проснулся, Адам уже был в душе, и это было в порядке вещей. Он повернулся на другой бок, планируя поспать еще немного, прежде чем на самом деле будет пора вставать. Будь это другой день, Тони вероятно поднялся бы и затащил себя в ванную, чтобы перехватить Адама, выходящего из душа. Даже спустя месяцы после того, как они стали жить вместе, спустя годы с начала их отношений, Тони чувствовал, что нужно убедить Адама остаться с ним. Сейчас эта навязчивая мыль исчезла. У него была записка и пара запонок в напоминание. Адам не собирался уйти. Они принадлежали друг другу и этому месту, и это было самым лучшим подарком из всех, что он когда-либо получал. Жизнь складывалась гораздо лучше, чем он ожидал. *** Они встретили четвертое совместное Рождество в Париже, слишком занятые, чтобы успеть что-то кроме, как заняться любовью в свете красно-зеленых огней от искусственной елки в одном из номеров «the Langham» после долгого рабочего дня в ресторане. Все шло хорошо, но наём нового персонала и доведение их навыков до высоких внутренних стандартов было сложной задачей, и Адам не позволял никому из новичков управлять кухней во время ужина, не говоря уже о том, чтобы оставить одних на целый день. Тем не менее, пусть их четвертое Рождество было похоже на праздник меньше, чем любое другое, оно всегда будет любимым для Тони, ведь он мог спросить любого нового знакомого на очередной деловой вечеринке: «вы знакомы с моим мужем, Адамом Джонсом?».