Smooth Criminal

       Чонгуку в наследство от отца досталась приятная внешность, способная вызывать восхищение у представительниц противоположного пола (честности ради, справедливо признать, что не только у них), а также один небольшой нюанс в виде нелегального бизнеса, с которым Чон был знаком чуть ли не с младенчества. Если в первые годы после рождения сына отец пытался скрывать свой бизнес, то после смерти любимой жены полностью впустил сына в криминальный мир, потому что решил, что должен взрастить себе преемника да и, наверное, догадывался на опыте других, что в любой момент с ним может произойти непредвиденная ситуация, в которой сын должен был занять его место. Ему не хотелось оставлять своё дело какому-то коллеге, ведь этот бизнес передавался по наследству в их семье, а неготовый и маленький Чонгук, не знавший о деятельности ближайшего родственника, не будет готов перенять, поэтому начал вести тренировки для малолетнего сына.        Чонгук чётко помнил, как отец учил его стрелять, как ругал, когда промахивался, сначала это были обычные мишени, а вот потом мишенями становились животные. Отец хотел, чтобы Чон был безжалостным и без тени сомнения мог нажать на курок в любой ситуации. Наверное, ему получилось достичь этой цели в какой-то степени. В возрасте одиннадцати лет отец впервые взял Чонгука на дело, его единственной задачей было не мешать взрослым работать и держаться рядом, а в шестнадцать отец отправил сына вместе с группировкой. Парень до сих пор помнил, как он вламывался в дом какого-то богатого буржуя, как наставлял пистолет на испуганных людей, не понимающих что происходит. Сейчас, когда весь бизнес и все дела в его руках, это даже забавно вспоминать.        Наверное, не зря отец начал рано обучать сына, ведь его в итоге убили. Заказное убийство. Если ты глава мафии, то всегда должен быть готов к подобному. Чтобы найти этих ублюдков, которые убили самого родного для Чона человека, пришлось потратить достаточно времени, но с каким удовольствием Чонгук приставлял пушку и наблюдал, как люди мучаются в страшном испуге, не желая принимать то, что сейчас их жизнь закончится. Человеческие жизни перестали быть ценными, а стали простой игрой, которую можно закончить, как надоест мучить.        Таким образом, в двадцать один год Чон стал главой мафии и перестал самостоятельно участвовать в каких-то операциях, но делал это не из страха или неуверенности в своих силах, а скорее потому что приближенные уверяли его не заниматься этим какое-то время, не хотелось лишиться главы. Пусть участники группировки и говорили, что если у них отрезать одну голову, то на её месте появятся две новые, подобно Лернейской Гидре, но потеря босса, не имея прямого настоящего наследника, который мог бы заменить его, могла сильно ударить по группировке, возможно, пришлось бы на какое-то время остановить деятельность, так что ради блага самого Чонгука и всей мафии, которая находилась под ним, парень отсиживался в своём кабинете, хотя, конечно, он видел самое приятное именно в прямом участии в делах.        Каково быть лидером преступников, быть значимым в криминальном мире, возглавлять беззаконников, когда один твой щелчок пальцев значит больше, чем все слова полиции, в двадцать четыре? Вообще-то, довольно интересно, но быстро приедается. По началу, Чон прямо упивался властью с особым задором, но быстро успокоился. Ощущать, что в твоём подчинении находится огромное количество людей, — приятно, но главное не заиграться.        Но были и куда более приятный обязанности у Чонгука, которые ему можно было осуществлять. Было одно закрытое мероприятие, которое проводилось один раз в год и всегда в разных местах, где съезжались все богатые авторитеты Азии, с французским названием «la rouge», его всегда устраивала семья Чон. Вроде, Чонгуку рассказывали о том, что идею этого всего ввёл ещё его дедушка, отец продолжил, считая это чудесной традицией, а его сын делал то же самое, потому что чувствовал обязанность. Особенность этого мероприятия заключалась в специальном дресс-коде — красный цвет. La Rouge сопровождалось особым шоу, а ещё аукционом с продажей не всегда легальных товаров.        В этом году место для проведения было особенно приятными. Это было большое здание, которое больше было похоже на храм греческих богов, находившееся далеко от города, поэтому и лишённое всего шума, характерного крупным городам таким как, например, Сеул. Подъезжавших на машине встречал величественный фасад божественного здания с лестницей и высокими колоннами. Войти можно было только с особым приглашением, содержание которого было зашифровано, но люди, давно находящиеся в этом мире, прекрасно понимали что к чему.        Чон стоял на балконе в красной рубашке, три верхние пуговицы которой были расстегнуты и заманчиво оголяли участок тела, в чёрных брюках, плотно прилегающих к телу, позволяющие лучше разглядеть подтянутые мышцы ног парня. Чонгук в целом был очень мускулистым, оно и неудивительно, если вспоминать невообразимое количество тренировок, через которые он проходил, все они дали свои плоды и ни раз выручали его. Он поправлял тёмные волосы, которые небрежно спадали на лицо время от времени. С данного ракурса можно было хорошо разглядеть всех и всё, что находилось внизу. Среди всей красной массы разглядеть людей было на удивление легко. Зачастую только в этом зале все держали марку приличия, самое веселье начиналось за его пределами. Жёны изменяли своим мужьями, а взрослые мужчины развлекались с молоденькими девушками, которых сюда приводили родители, чтобы выставить на продажу на одну ночь или даже, если повезёт, найти удачную партию для дочери в лице какого-нибудь старого предпринимателя, который занимался продажей оружия или что-то в этом духе. Пусть все сейчас делают и строят из себя жутких аристократов, но на самом деле все присутствующие знали, что на самом деле происходит. С мыслями об этом наблюдать было ещё более забавно. — Господин Чон.        От размышлений Чонгука отвлёк низкий мужской голос, раздавшийся рядом. Парень обернулся.        Это был Ким Тэхён, стоявший в красном костюме, из-под пиджака которого была видна водолазка с высоким воротником, а ещё его цвет, признаться честно, был даже ещё более вырвиглазным, чем всё остальное в этом помещении, при этом он вальяжно засунул руки в карманы брюк и выглядел абсолютно расслабленно. Тэхён являлся замом Чонгука, а по совместительству и главой охраны, которая обеспечивала безопасность главного. Несмотря на то, что Тэхён был старше, он обращался к Чону уважительно, всё-таки так принято, насколько близки они бы не были. Они не были теми друзьями, которые могут в какой-нибудь пятничный вечер собраться и выпить пива в баре, такое им не позволяло положение, но с ним спокойно можно переговорить дела или обсудить девушек временами. Только когда они вдвоём, Ким по личной просьбе Чонгука обращается к младшему неформально. Сейчас оба прекрасно осведомлены, что хоть на первый взгляд и кажется, что они одни, но на самом деле вокруг находилось N-ное количество людей, следивших за малейшим движением или изменением, происходивших рядом, готовые в любой момент броситься и умереть за Чонгука. Попав когда-то в семью Чон (а именно так принято называть их группировку), им всё время внушали без сомнений бросаться под пули, если какой-то гад решится напасть на главу, особенно теперь после смерти отца Чонгука, когда они не справились со своими прямыми обязанностями. Чон в день смерти папы был страшен, он мучил всех, кто был в этот день в поместье и не уследил за происходящим. Прежнему главе охраны тогда дали пистолет и нож в руки и приказали показать степень того, насколько сильна его вина, он выстрелил себе в висок без сомнений. Понимал, что заслужил. С того самого дня его место занял Ким Тэхён. — Не собираетесь спускаться вниз? — продолжил Ким.        Спускаться в этот рассадник показной утонченность Чон явно не горел желанием, поэтому он отрицательно помотал головой. — Я отойду на минуту. — произнёс Чонгук. — Пусть меня никто не преследует.        Тэхён дал несколько знаков и кивнул, говоря тем самым, что он может идти.        Чонгук зашагал по балкону, прошел несколько коридоров и зашёл в одну из дверей, которая вела в отдельное помещение, где стоял только бархатный диван и стол с прозрачной столешницей. Это было место в котором можно уединиться. Подобных мест в здании было полно, но в основном они представляли из себя спальни, использовавшиеся для определённых целей, по сути, эта комната была всё-таки уникальной среди остальных. Чон с самого начала этого цирка использовал эту комнату уже несколько раз, чтобы просто отдохнуть. Какой бы привлекательной не казалась мысль о том, что он может спуститься вниз и оказаться среди девушек, которые бы всё отдали, чтобы остаться с ним наедине, но с каждым днём он всё больше ощущал себя чьей-то мишенью, не хватало только красной точки между его глаз для полной картины. Чонгук не чувствовал себя тем аристократом, который позволял бы спуститься и начать болтать, строя из себя непонятно кого, поэтому не спускался. Если ему приглядывался кто-то, то он говорил Тэхёну привести ему определенного человека. Здесь Чонгука все знали, как наследника самого богатого преступника, а большего и не нужно было, поэтому когда слышали бархатный шёпот прямо над ухом, говорящий о том, что господин Чон ждёт их, то без слов понимали о ком речь и, наверное, радовались чести увидеть зачинщика предоставляемого веселья и провести с ним время. Вот только Чонгука не так легко впечатлить, ныне уж точно.        Он спокойно себе сидел, не читал никакую книгу, и не чистил пушку. Этим же обычно занимается мафия всё свободное время, верно? Чон развалился на диване, закинув голову к потолку. Приятно посидеть в тишине, когда за пределами этой комнаты на уши давит противная музыка.        Вдруг внутрь вошла девушка с длинными распущенными волосами, передние пряди были забраны назад с помощью ободка, который, наверняка, при определённом освещении, приятно блестел бы, как и весь наряд, на который далее бросился взгляд Чонгука. Короткое платье этого чёртового красного цвета, каким было всё здесь, с бахромой внизу. Было не сложно догадаться, что девушка находилась здесь для того, чтобы развлечь зрителей внизу и устроить шоу под бурные овации, но вот что она делала конкретно в этом помещении вызывало вопросы. Чон, конечно, попросил охрану не следить за ним, но не думал, что какая-то девчонка может с лёгкостью войти к нему, правда лицо парня не выдавало его изумления.        Пусть организация La Rouge и входила в обязанности Чонгука, но он скорее занимался организацией в целом, следил за общей картиной, поручая такие мелочи, как поиск места или подбор персонала, другими людям. Поэтому девушку, внезапно возникшую в этой комнате, он видел впервые. — Что ты здесь делаешь? — первым нарушил тишину Чонгук, замечая, что незнакомка не собирается идти на диалог.        Она выглядела крайне растерянно, как будто не решалась заговорить, но и уйти, закрыв за собой дверь, тоже не могла. Его глаза, до этого бегавшие по помещению, после сказанной Чоном фразы остановились на нём же. Она прикусила нижнюю губу, так ничего и не ответил. — Говорить будешь? — Чонгук сменил своё положение, склонившись вперёд, устроив локти на коленях. — Я искала… — наконец, заговорила она. Голос оказался таким же, как и лицо, — милым. Чону такое, признаться, не нравилось. У неё словно щелкнуло что-то в голове, поэтому эмоция озадаченности сменилась на фальшивую уверенность. — Туалет. — Нашла? — хмыкнул Чонгук. — Прошу прощения. — теперь уже незнакомка с интересом и без стыда рассматривала парня. — Ты не должна здесь находится. — произнёс сухо как факт. — А что мне будет за это?        Резкая решительность девушки, которой ранее и не пахло, позабавила. Как бы сильно ему не хотелось в подробностях расписать, какие последствия могут ожидать её, но Чон смерил жажду этого действия и еле заметно пожал плечами, не давая однозначного ответа, но его улыбка заставляла задуматься о плохом. Кто знает какие последствия будут, если девушка, выйдя, наткнётся на Тэхёна или любого другого из семьи Чон (так было принято называть участников группировки)? Чонгук внезапно словил себя на данной мысли. Хоть он и не поверил в жалкое оправдание, которое попыталась повесить ему на уши девушка, но подобные ситуации и шум был лишним. — Тебе лучше не заглядывать сюда. — парень встал со своего места и подошёл к девушке, которая смотрела на него с непониманием.        Она бегала глазами цвета шоколада по лицу напротив около нескольких секунд, а потом сделала шаг в сторону освобождая дорогу к двери. — Пойдём. — в приказном тоне высказал Чонгук, резко дёргая дверную ручку.        Незнакомка спорить не стала и послушно направилась за ним следом.        Стоило им покинуть комнату, в Чона почти врезался Тэхён, который явно спешил к нему, но заметив его остановился и молча поклонился, заметив девушку позади. Чонгук в этом жесте прочитал извинения, но не проронил ни слова, а лишь направился дальше.        Незнакомка разглядывала вид зала внизу. С этого ракурса было хорошо видно сцену и всю остальную часть помещения, которая по сути представляла пустое место обычно, но сейчас до краёв было заполнено людьми: некоторое стояли в группе и вели, должно быть, высокоинтеллектуальную беседу, другие стояли у столов, на которых лежали изысканные закуски. Девушка чуть не встретилась лицом с широкой спиной в красной рубашке, когда Чонгук, молча идущий перед ней, остановился перед винтовой лестницей, ведущей вниз. — Оу, благодарю. — она обошла парня и уже хотела начать спускаться, но вдруг повернулась назад. — Вы не спуститесь? — Предпочту быть наверху. — одна бровь Чонгука невзначай поднялась вверх.        Чон заметил в её лицо какое-то разочарование. — А будете смотреть шоу? Отсюда отличного будет видно всё выступление. — продолжала гнуть свою линию девушка, пригладив свои волосы.        Чонгук кивнул. — Надеюсь, вам понравится наше выступление. — она подарила лучезарную улыбку, которую Чон меньше всего ожидал увидеть сегодня. После она поспешила удалиться.        Парню незнакомка показалась забавной. Каким чудом она проскользнула мимо вездесущего Тэхёна и впрямь было загадкой. — Лучше выполняй свой работу. — сказал Чонгук, когда подошёл к Киму и положил руки на бортик балкона. — Моя вина. — Тэхён был максимально напряжён, это было заметно по рукам, длинные пальцы которых сжимались в кулаках. — Этого не повторится.        Чон посчитал, что дальнейшие разборки и диалоги об этом излишни. Да, повезло, что это была лишь безобидная девушка, но ситуация могла закончиться иначе, если бы на её месте оказался кто-то другой. Ким всегда был ответственным, вёл себя зачастую как солдат, поэтому Чонгук понимал, что главным наказанием для Тэхёна будут его же мысли, которые будут терзать его разум ближайшее время.        Шоу не заставило себя должно ждать. Открыто говоря, Чона интересовало здесь только выступление той самой девушки, но пришлось наблюдать ещё нескольких, чтобы дождаться, когда свет полностью погаснет, что можно будет разглядеть лишь еле заметные очертания. Заиграла музыка, похожая на ту, что можно было услышать в джазовых барах 50-х годов где-нибудь в Новом Орлеане. Свет по очереди включался в разных частях сцены, освещая последовательно каждую исполнительницу. Красные наряды девушек были схожи, но подчёркивали индивидуальность каждой, также, как и предполагалось ранее, пайетки отдавали заметным блеском, бросающимся в глаза, чтобы привлечь даже человека, не наблюдающего за ними, сияли и чёрные наряды участниц подтанцовки, но явно не так заметно. Все девушки были, как на подбор: были совершенно разными, вплоть до того, что была даже девушка с осветленными волосами, чарующие голоса, которые можно было хорошенько оценить, когда они пели отдельно. Вот прожектор осветил стол, установленный на сцене, стол и девушку, сидящую на нём. Чонгук тут же узнал её. Это была та самая незнакомка. Сейчас он пожалел о том, что даже не узнал имени. Чон не сводил взгляда, вспоминая какой неуверенной она была при первых секундах их встречи, потом набралась решительности, а сейчас на сцене какой-то закомплексованностью и вовсе не пахло. Она точно знала, как привлекательно выглядит. Можно было отдельно похвалить человека, который ставил хореографию, особенно за часть, где девушки выступали с плещущимся в кристально чистых стаканах вином. Девушки, должно быть, могли только догадываться перед какими важными людьми у них была честь выступить, если повезёт, то им выпадет шанс доставить удовольствие кому-нибудь из зала позже, возможно, станут какими-нибудь любовницами высокопоставленных людей, которые позволят им действительно высоко пробиться.        Чонгук высоко оценил выступление, оно вышло достойным и заслуживало похвалы, которую он и выразил в одобрительных хлопках, чего не было удостоено множество других. — Найди мне её. — Чон указал на незнакомку, когда артистки покидали сцену под жаркие аплодисменты. — Уверен? — Тэхён не смог скрыть своего удивления в выборе товарища. Ким за большое достаточное количество времени смог сделать для себя выводы о его предпочтениях и эта девушка явно слабо подходила его типу.        Да, обычно Чонгук бы выбрал высокую девушку с тёмными волосами, собранными в низкий пучок и чёлкой, её причёска была украшена крупным цветком. Она выделялась привлекательными формами, которые подчёркивали топ и короткая юбка. Ну или вторым вариантом могла стать та девушка с правильными чертами лица, поражающими мужской глаз, у неё единственной поверх платья был надет жакет с ярко выделенными с помощью подкладок плечами, её взгляд излучал холод, но движения поистине горячи. Но вот на ту самую Тэхён никак не мог подумать. — Я никогда не был так уверен. — после этих слов Чон оставил Тэхёна.

<center>***

</center>        Чонгук уже какое-то время сидел на мягком красном кресле, сделанном из кожи, окидывал взглядом комнату, каких здесь было безмерное число, расположенную в дальней части огромного здания. Окна были зашторены, так что не давал попасть лунному свету. Обширная кровать с красивым изголовьем была покрыта велюровым покрывалом багрового цвета, напоминавшего венозную кровь. Чёрная полка по правую сторону от кровати стояла полка, уставленная книжками. Вроде, там были произведения Данте Алигьери, Джорджа Элиота и куча других, которые устали бы глаза внимательно рассматривать.        Чон позвал волшебную незнакомку не из желания снять с неё это алое платье и воплотить какие-то пошлые фантазии, а из того, сколько мыслей она оставила после того, как встретилась ему. Он заметил в ней некую искру, которая пламенем горела в груди. Она определённо была из тех, кто не лишён внимания окружающих и, вероятно, могла находить общий язык.        Раздался приглушённый стук. — Войдите. — разрешил Чонгук.        Незнакомка вошла, сдерживая улыбку. Она аккуратно прикрыла дверь, прикусывая губу. — Не думала, что мы ещё встретимся. — девушка проходила внутрь и рассматривала интерьер. — Зачем Вы меня позвали? — она присела на край кровати, трогая приятное на ощупь покрывало. — А ты как думаешь? — Чон не жаждал сейчас отвечать прямо, потому что прежде новая знакомая должна была ему честно открыться. — Боюсь представить. — она откровенно рассмеялась. — Хотелось бы верить, что разглядели во мне хорошего собеседника.        Чонгук кивнул в сторону прикроватного столика, находившемся по левую руку от него. Там на серебряном подносе стояла бутылка вина и два бокала, наполненных до краёв. Оба взяли напитки в свои руки, но отпивать пока не решались. — Я Ким Йерим. — представилась она, поднеся бокал к губам, вдыхая дурманящий аромат алкоголя. — Можно Йери.        Чон был признателен, что ему не пришлось задавать вопрос, который пару минут назад чуть не сорвался с его уст, потом тоже представился. — Сколько тебе? — Двадцать два. — ответила Йери, даже не задумавшись. — Это допрос? Какой вопрос следующий?        А она прямолинейная в этом плане, говорит то, что у неё на уме, но была загадкой, которую хотелось разгадать. — Можем сделать допрос обоюдным. Задавай вопросы если они у тебя есть. — Чон сделал пару круговых движений рукой, наблюдая за тем, как напиток почти выливался за края. — Что в этом бокале? — Ким заметила жест Чонгука, который по её мнению так настойчиво призывал к тому, чтобы прильнуть губами к вину. — Яд или сыворотка правды? — Ни то, ни другое. — он пожал плечами, а уголок его губ медленно пополз вверх. — Не узнаешь, если не попробуешь.        Йерим еле слышно хмыкнула и выпила напиток. Чон последовал её примеру, но внимательно наблюдал за девушкой, даже не пытаясь отвести взгляда. Он наблюдал за тем, как напиток вливается в горло Ким, а бокал медленно и стремительно опустошается с каждым глотком. — Ну что, чувствуешь, как яд разливается по венам? — попытался колко подметить Чон.        Йери согласно кивнула и опустила голову. — Расскажешь о себе? — нашла тему она, а потом хлопнула по кровати рядом с собой, приглашая присесть. — Что именно тебя интересует? — Чонгук нахмурился, встал и вскоре приземлился рядом с Ким, которая с каждой секундой становилось более раскрепощённой. То ли алкоголь развязывал ей язык, то ли диалог с Чоном не вызывал у неё беспокойства, расслабляясь. — Ммм, — задумчиво протянула она. — Почему ты не спускался вниз сегодня? — Ты уже спрашивал, а я уже давал ответ. — напомнил Чонгук. — Думала, в этот раз ответишь подробнее. — Йерим сделала ещё один глоток вина. — Мне больше нечего сказать тебе об этом. — объяснять то, что Чон организатор этой клоунады, который лучше остальных понимает, что происходит даже в потаённых уголках, было довольно нудно и необязательно. — Зачем позвал, если не хочешь разговаривать? — Ким легко выдавала своё недовольство. — Если хотел развлекаться, то лучше бы позвал других. — она отвела взгляд в сторону. — Можем сидеть молча. — Чонгук откинулся назад, опираясь на локти.        Йери практически повторила движение парня, но она расставила руки по обе стороны от него, нависая над ним. Так их лица были чётко направлены друг на друга без дозволения отвести взгляд куда-то в сторону. Пожалуй, только сейчас Ким словила себя на мысли, что Чонгук и вправду такой симпатичный, каким его называют молодые девушки, оставшиеся где-то в зале, но постарался отбросить подобные размышления подальше. — Так ты тоже будешь уходить от ответов? — девушка старалась выглядеть, как можно более грозно, но у Чона вызывала только улыбку. — А ты? — Чонгук поднялся выше, сократив расстояние между ними.        Сердитый взгляд кофейных глаз девушки напротив становился либо мягче, либо всё более растерянным. Одно из двух. Из-за этой секундной озадаченности Чон кое-как мог сдержать бессовестный смех, который был бы неуместным, но эта девчонка так старательно пыталась сделать вид, что является одной из тех, с кем шутки плохи. Жаль не знала род занятий парня, тогда она бы вряд ли продолжала так невозмутимо болтать с ним.        Девушки пусть и выступали здесь, но опять же, только могли представить с какими людьми находятся в одном помещении. Думали, что это просто закрытая вечеринка глупых богатеев. Кто ж знает эти развлечения миллионеров. Но вот о том, что они имеют прямое отношение к криминальному миру, все плавают или хотя бы крутятся рядом с ним.        Проходит ещё минута, и Чонгук, не выдержав, прыскает от смеха. — Господи, — вздохнула Йерим, поднимаясь, снова возвращаясь в сидячее положение. — Ты вообще не воспринимаешь всё всерьёз. — она мило надулась, складывая руки на груди. — Твоё лицо… — говорил Чон, перебиваемый собственным смехом. — Забавное.        Чонгук последний раз высмеялся в кулак, а потом выпрямился, сменил лицо на серьёзное, извиняясь. — Сын какого-то высокопоставленного чиновника? — Что-то в этом роде. — ответил парень, пожав плечами, на предположение и единственный вариант, который мог оправдывать то, что он делает здесь.        Йери могла бы вновь возмутиться от слов парня, но не стала. Ей подумалось, что Чону не положено говорить об этом и была права, пусть и не совсем в том же самом ключе.  — Часто бываешь в подобных местах? — девушка имела в виду в первую очередь саму вечеринку, которая продолжалась где-то вдалеке, что только с большим усилием отсюда можно было услышать доносящуюся музыку. — Достаточно. — Чонгук не врал. Пусть La Rouge он проводит раз в год, но сколько ещё каких-то таких же мероприятий у других, возможно, не с таким размахом, но на них тоже есть чем заняться. — А я из небогатой семьи. — Йерим поменяла своё положение на более открытое, что показывало её расположенность к разговору. — Давно поёшь и танцуешь? — настала очередь парня задавать вопросы. — Мама научила меня петь, когда я была маленькой. Она была преподавателем по вокалу, а танцевать… — девушка нахмурилась, копаясь в воспоминаниях. — Даже не помню. — Девушки, с которыми ты выступала, твои подруги? — Да. — Йери непроизвольно заулыбалась. — С Суён я познакомилась в школе, а она познакомила с остальными. Как оказалась, у них есть музыкальная группа и им не хватало участницы. — кажется, она была искренне счастлива тому, что затронули эту тему. — Решили выступать, сначала пели в каких-то жалких барах, а потом, когда мы стали создавать свою музыку, нас начали приглашать для выступлений. — она на минуту задумалась стоит ли ей говорить дальше, но потом продолжила. — Онни такие талантливые, мне ещё многого недостаёт по сравнению с ними. — Это не так. — тут же перебил её Чонгук, прекрасно помня, какой эффектной та была на сцене. — Ты была неподражаема сегодня.        Ким не порозовела, но была смущена комплименту. Её не очень часто хвалят, потому что, по её же собственному мнению, она меркла рядом с другими участницами. Она не поблагодарила вслух, но Чон принял её безмолвное «спасибо».        Чонгук улыбнулся собственным мыслям и поманил Йери к себе пальцем, призывая её чуть подвинуться и наклониться к нему. В данный момент он и не пытался соответствовать образу главы мафии, который преследовал его всё остальное время. Ситуации по жизни просто не давали ему возможности немного подурачиться. Остальные девушки, встречавшиеся на пути Чона, были такими, какой временами пыталась быть Йерим, — строгие и серьёзные хищницы, охотницы на мужские сердца, но только Ким, строя из себя такую, была куда более очаровательной, чем дюжина других девушек. Здесь маска Чонгука падала к ногам Йери, показывая настоящего парня: любящего подурачиться, посмеяться и иногда относящийся к вещам несерьёзно. Ему рано пришлось повзрослеть и примерить на себя другой облик, отказаться от детства, привычного для всех. Плюсом к этому и ушедший довольно рано отец, который оставил ему давящую ношу.        Ким послушно склонилась к нему, подставляя ухо. — Ты прекрасна. — прошептал Чонгук, словно кто-то мог их услышать в этой комнате.        Широкая улыбка растянулась от правого уха Йери до левого. Она повернула голову, почти столкнувшись носами с парням. Какие-то пара миллиметров отделяли их друг от друга, но почему-то именно их сохранение казалось чем-то сносящим голову, как будто между ними была прозрачная стена, разделявшая их по разные стороны.        Чонгук первым сломал эту преграду, настойчиво прильнув к мягким, нежным губам девушки, что прежде растягивались в улыбке. Йери охотно отвечала на его действия. Чон сначала как будто только брал пробу, потому что как-то углублять не спешил. Ким неторопливо провела языком по нижней губе парня, терзая и себя, и его, но доставляя огромное удовольствие. Чон заботливо поправил волосы девушки, которые теперь уже не были убраны назад ободком, а свободно лежали на чарующем лице и несколько мешали в полной мере насладиться. Йерим перестала отдавать себе отчёт в том, насколько бешено стучит сердце в груди, как разливается приятное чувство, вызывавшее внутреннее ликование, похожие на взрывающиеся разноцветные фейерверки. Чонгук ощущал всё с большим спокойствием, но это не значит, что поцелуй не отдавался приятным колющимся чувством в глубине.        Йери, не в состояние оторваться от парня, взяла его ладони и положила себе на шею, испытывая надобность в этом. Ледяные руки удобно устроились, только большими пальцами касаясь шеи, когда остальные располагались в районе ключиц. В более привычных ситуациях его руки сжимались в данном участке тела для немного иного, что и близко не стояла с чувственным поцелуем. Чонгук же взял хрупкие запястья девушки и оставил их у себя на затылке, позволяя играться с кончиками волос.        Ким приподняла голову, отстраняясь от уст парня, легонько гладя его кончик носа своими сладкими губами. Они знали друг о друге такой минимум информации, что ещё больше раззадоривали необъяснимым желанием, ярким пламенем расплывающемся по их телам вплоть до кончиков пальцев. Может, Чон и не был откровенен с Йерим полностью в словах, касающихся, например, его происхождения, но во всём остальном он позволял девушке читать его, как открытую книгу с занимательным сюжетом. Они друг друга чувствовали.        Стоило им замереть, соприкасаясь лбами, как оба звонко рассмеялись и отстранились. Можно было только предполагать какой в полной мере ураган бушевал в их головах, заставлявший то страстно прижиматься друг к другу, то заливаться хохотом.        Оставшееся время они увлечённо болтали, смеялись так громко, что их можно было услышать на другом конце красного мероприятия, выпивали, а ещё иногда целовались и попросту дурачились. Они щебетали как пташки до глубокой ночи, хотя из-за плотных штор едва можно было разглядеть какие-то изменения, но можно было догадаться. Вот оба развалились на широкой кровати, Йери перетянула всё бархатное покрывало на себя, мило уснув на боку, оставляя сопящего Чона, которого согревала только та самая рубашка и другая одежда, без дополнительного тепла.        Вот только Ким не спала, а лежала с широко открытыми глазами, дожидалась момента, когда точно поймёт, что Чонгук уснул. Она не могла спать с мыслями, которые тревожили её. Воспоминания о ночи, когда были убиты её родители, настойчиво впивались в подкорку мозга. Их убил отец Чонгука и остальные люди из его группировки.        Йери в мельчайших помнил момент той ужасной ночи, когда преступники невообразимым способом проникли в их дом через окно или заднюю дверь, нельзя было точно быть уверенным в этом. Ей было не больше девяти лет, когда маленькое тельце сковал страх от мелькающих за дверью теней. Детское воображение рисовало демонические сущности и прочих монстров, но никак не настоящих людей, которые и были настоящими чудовищами. Девочка поднялась с постели в фиолетовой комнатке, по углам которой были расставлены игрушки, например, кукольный домик и огромный плюшевый медведь. Она тихонько шагала по дому, напоминавшему дворец. Дойдя до нужной двери, Ким кое-как сдержала визг, застрявший поперек горла, стоил ей увидеть непонятных людей в спальне родителей, одетых в плащи и с шляпами на головах, лица папы и мамы были искажены в панике, они никакого внимания не обращали на дочь, на это не было возможности.        Кто-то схватил малышку за плечи и прижал к себе. — Кэти, — над ухом раздался милый сердцу голос нянечки, которая растила девочку с младенчества, его нельзя было спутать с каким-то другим. Она хотела продолжить, но её остановили два чётко следующих за друг другом резких звука. Спустя минуту нянечка взяла себя в руки — Беги отсюда, милая.        Нянечка толкнула девочку в спину, но та растерялась, застыв на месте на какое-то время, а потом побежала вперёд, что есть мочи. Из-за того, что Ким была совсем маленькой третья снизу ступенька не скрипнула. Страх не унимался, но она ещё не до конца понимала, что происходит. Что за люди там были? Откуда были эти звуки? Что с родителями? А нянечкой? Казалось, что сейчас из любого угла могут возникнуть те странные тени, поэтому она приняла решение спрятаться за обеденным столом, покрытым скатертью, она почему-то верила, что никто не станет искать её там.        Занырнув под стол, девочка опустила скатерть, пытаясь сделать вид таким, какой он был. Она тяжело дышала, зажимая рот ладонью, чтобы ни одна сущность не услышала её. В её голове тогда абсолютно ничего не складывалось, теряясь в догадках. Рядом послышались лёгкие шаги, точно не принадлежавшие какому-нибудь массивному мужчине.        Белое полотно приподнялось, и её взору показался мальчик, которого Кэти прежде не видел. На один его глаз спадали волосы, а сам он склонился, заглядывая под стол. Можно было предположить, что он старше девочки не больше, чем два-три года. Его лицо не выражало ни призрения, ни какой-то иной эмоции, скорее, оставалось совсем бесчувственным, даже бледным. Кто он? Что здесь делает? Неужели он сейчас выдаст её укрытие? — Сын, нашёл что-нибудь? — низкий грубый голос какого-то мужчина совсем далеко.        Мальчик окинул взглядом Ким и обратно накрыл скатерть. — Нет, отец.        Легкие шаги начали быстро отдаляться от стола. Ким не знала, какое время она просидела под этим столом, когда на рассвете её нашла сестра мамы, которая была знакома девочке, так как ранее приходила несколько раз ранее к ним домой. Кэти бросилась к женщине и заплакала от пережитого ей ранее испуга. Она не понимал причину этого жеста, но была благодарная много лет, его образ оставался с ней вот уже тринадцать лет.        С той самой ночи единственная наследница богатого семейства Ким потеряла обоих родителей, в один момент стала сиротой, стала дочерью для единственной родственницы, которая у неё осталась, а ещё лишилась имени, данного при рождении. Имя Кэти английского происхождения поменяли на распространённое корейское Йерим. Вся жизнь тогда перевернулась с ног на голову.        Но вот прошло несколько лет, а Йери ни дня не проводила без мысли о мести семье Чон. В её представлении семья за семью была справедливой платой. Она смогла найти много информации о господине Чоне, прежнем главе мафии, и решила убить сына, но именно о нём было чрезвычайно мало подробностей, ей не удалось даже найти его фотографии, сам факт его существования не скрывался, но другого материала просто не было, как будто специально. Но она желала всей душой найти его однажды, даже узнав о смерти отца семьи Чон, это уже было незаменимой целью, да и уничтожить криминальную династию казалось притягательным.        Удивление при их первой встречи с Чонгуком отнюдь не было наигранным. Она с первых секунд узнала своего мальчика-спасителя, ведь за пару секунд несколько лет назад она успела подметить каждую мелочь. Он не сильно изменился, если, конечно не брать во внимание рост и прочие составляющие, не касающиеся лица. Паренёк возмужал, черты стали более острыми, например, он потерял щёки, теперь линия нижней челюсти стала куда заметнее, а ещё глаза стали стали серьёзными, там и следа не оставалось от ребячестве, которое у него имелось в одиннадцать лет, даже когда он пришёл с отцом на дело.        Всё это время она не могла и подумать, что сын мафии и чудесный спаситель могли быть одни человек, хотя теперь это казалось таким очевидным. Как до этого можно было не додуматься? Но отступать было поздно, она слишком много потратила.        Поэтому теперь Йери аккуратно поднималась с постели, открывала свою сумку и доставала небольшой элегантный пистолет, который чудом удалось пронести сюда. Ноги плохо слушались, когда она подходила к той стороне кровати, где спал Чонгук. Она нерешительно наставляла оружие на мирно спящего парня. Казалось бы, вот он, цель её жизнь, лежит и не догадывается о том, что происходит над его головой, с кем ему довелось проводить время сегодня. Не узнав Чонгука, она бы уже давно без промедлений спустила курок и сбежал подальше, но сейчас она тряслась и вжимала голову в плечи, теряясь в сомнениях и торнадо из размышлений. Он — глава мафии, с большей вероятностью в полной мере продолжал придерживаться методов отца, но он ещё и не тот, кто пусть и не обнаружил сходства с девочкой под столом, потому что слабо помнил подробности ситуации, но спас её, не позволил невинной жизни оборваться слишком рано, а ещё он был и тем прелестным парнем, с которым она лепетала весь вечер, он заставлял её смеяться, это не было игрой. Ким испытывала искренние эмоции, касаясь его шёлковых волос, сливаясь с ним в поцелуе, пробуя на вкус его губы. Она ненавидел себя в тот момент, когда понимал, какое удовольствие ей доставлял Чонгук, как ей хотелось прижиматься к нему и смеяться до момента пока голос не сядет.        Тонкий пальчик скользнул по спусковому крючку, но не нажимал. — Нет! — крикнула Йерим, откидывая пистолет в сторону и падая на пол. Она такая безнадёжная и глупая. В своих глазах.        Чонгук проснулся от неожиданного звука. Посмотрел на кровать, девушки рядом не было, а после обернулся. Зрение быстро приспосабливалось к темноте, позволяя разглядеть Ким, которая вжалась головой в колени и вздрагивала, плача, а в другом углу блеснул пистолет, Чон узнал бы этот предмет даже если бы был слепым. Он сопоставлял простые вещи: девушка хотела убить его, но не смогла. Оставалось только понять почему.        Чон без резких движений спустился вниз на колени напротив Йери и положил руку на содрогающееся плечо. Ким медленно подняла голову, встречаясь заплаканными глазами с осторожным взглядом парня, который выдавал тревогу, испытываемую не за себя, а за неё. — Прости. — Чонгук не знал точно, за что просил прощение, но понимал, что когда-то встретился на её пути, разрушая всё к чему прикасался.        Чон пока не знал, что он как раз её спас.        Йери поведает парню всю свою историю в подробностях, а тот будет сочувствовать ей, вытирая с её щёк солёную дорожку слёз. Он первый раз в жизни столкнулся с обратной стороной медали мафиозной жизни, всё приобретало другие краски. Отец не посвящал сына в подробности и причины каких-то действий, особенно уж в одиннадцатилетнем возрасте, поэтому на вопрос девушки «За что?», он прижмёт её к себе и начнёт судорожно извиняться ещё тысячу раз, целуя Ким в макушку.        Чонгук когда-нибудь докопается до истины в причинах и мотивах отца на пару с Йери, а ещё сделает всё возможное, чтобы никто на всём белом свете не посмел притронуться к той, которая его влечёт, к той, которую потом полюбит всем сердцем ловкого преступника.       И пусть только хоть кто-нибудь попытается обидеть его Ким Йерим.