Провалы

Больно. Резкий рывок за волосы заставляет оторвать голову от холодного камня и направить взгляд прямо на белую маску. Щели для глаз, наполненные тьмой, пронизывают холодом и страхом. По всему телу проходит дрожь. Хочется оттолкнуть, скатиться с алтаря и убежать как можно дальше. Но темный, как ночь, меч приковывает израненное тело к каменной поверхности, не даёт пошевелиться, отвернуться от этого пугающего существа. Время тянется ужасно медленно, хватка на волосах не ослабевает, только сильнее сжимается и продолжает направлять взгляд на столь пугающий объект напротив. Неясно что именно существо пытается увидеть в измученом лице, что пытается разглядеть в глазах полных отчаяния и страха. И вот голова падает обратно на холодный камень с тихим стуком. Слышится слабый стон, который быстро прекращают, боясь продолжения. Холодные кончики пальцев скользят по лицу. Проходят от виска до подбородка и возвращаются, размазывая кровь по щекам. Движутся вниз, по шее, по груди, собирают на холодных концах кровь, немного надавливают, распахивают изорванную ткань и останавливаются возле темного острия. Больно. По старому храму разносится крик. Черный клинок улетает в дальний угол. Замученное тело сворачивается на алтаре. Хочется забыть, заснуть и не просыпаться. Хочется верить, что это всего лишь сон. После которого, по пробуждению, ничего не будет. Будет только тепло, хорошо, радостно и ярко. Хочется, чтобы всего этого не было, чтобы все это пропало во времени и даже не напоминало о себе. Холодная рука осторожно тянет за плечо, разворачивает к себе, укладывает обратно на спину. Холод проходит по шее, чувствуется давление прямо на месте, где находится столь ненавистная канга. Воздух почти перестает поступать в лёгкие, дыхание сбивается всё больше. В голову приходит мысль о том как же хорошо забыться в этой наступающей темноте. Но забыться никто не даёт. Вторая рука скользит от груди к талии, проходит по животу, надавливая на порезы, впуская в углубления кончики пальцев, царапая ногтями края, выпуская ещё больше крови и размазывая её. Сил кричать больше нет. Больно. Шорох ткани заставляет мысли собраться. По телу проходит холод. Оставшаяся ткань перестает держаться плотно, пояс скользит по камню и пропадает во тьме. Полы одежд распахивают до конца, руками проходят по ребрам, бокам, возвращаясь к завязкам штанов. Слышится тихое: “СяньЛэ”. По телу проходит новая волна дрожи, хочется провалиться сквозь землю, забиться в тихий угол, утонуть в глубоком водоеме. Главное не видеть перед собой белую маску с полуулыбкой. Но сильная рука продолжает держать, давить на горло, не давая пошевелиться, повернуться, убежать. Слышится очередной шорох, после которого приходит осознание неизбежного и новая волна страха. Ткань скользит по стройным ногам и также, как все остальное, отлетает в темный угол и забывается. Нажим на бедро, скольжение до колена и обратно. На бледной коже остаётся темный отпечаток ладони. Захват под колено и нога уже не покоится на холодном камне, а лежит на плече этого существа в безжизненной маске. Руки не слушаются, стараются ухватиться, освободить горло, сбросить давление, дать прохладному воздуху попасть в больные лёгкие, но все безнадежно. Хватка так и остаётся на холодной руке, сжимающей горло, оставляющей свой след поверх темных узоров канги. Согласие с подчинением приходит медленно, постепенно, в мыслях все ещё крутится решение, шанс вырваться, но и понимание того, что все это безнадежно. Руки постепенно ослабевают. Тело расслабляется. Сил на сопротивление больше нет. На этом все, конец, полная безысходность. Существо под маской дожидается родной покорности, ждёт, когда человек под ним полностью расслабится, и только тогда убирает руку. Скользит ей по обнажённому телу, собирает кровь на пальцах, проходит по всем местам до которых может дотянуться и останавливается в самом низу, ждёт, всматривается в лицо напротив. Размазывает уже холодную кровь по краям входа и начинает входить. Больно. Острые когти царапают мягкие стенки. Тонкие длинные пальцы входят как можно глубже, растягивая и надавливая. Вторая рука поглаживает колено, бедро, скользит по бокам, зацепляя края ран. Из когда-то ярких глаз текут тонкие струйки слез. Пальцы врезаются ногтями в холодный камень, сдирают кожу в кровь, оставляют красные дорожки. Мерзко, противно, хочется потерять сознание, не чувствовать ничего из этого, но вырваться уже не выйдет, поздно. Пальцы выскальзывают из тела, ещё раз проводят по краям. Поглаживания прекращаются. Снова слышится тихое: “СяньЛэ”. Тело осторожно перекладывают на бок. Заставляют немного прогнуться дугой. Слабый стон ласкает слух, когда ногу, держа за бедро, наклоняют сильнее, прижимая теснее к окровавленному боку. В глазах рябит, окружение расплывается, горячие слезы прожигают лицо, капают на серый камень, смешиваясь с алыми лужами. Лёгкие режет, дыхание прерывается при каждом вздохе, тихие стоны так и остаются на губах, не давая услышать их округе. Тихий шорох ткани разносится по храму. Не хочется думать, что будет дальше. Не хочется видеть, что будет происходить. Хочется потерять всё и не чувствовать ничего. Больно. Резкий толчок заставляет на пару секунд вернуть сознание. Хриплый тихий стон все же срывается с губ и ласкает слух белого Бедствия. Тело проходит мелкой дрожью, прогибается сильнее, но крепкая хватка не даёт свернуться, поменять позу, закрыться или убежать. Сразу следуют резкие, глубокие толчки, разрывая нежную плоть, не давая и секунды на отдых. Крики смешанные со стонами не успевают слетать с искусанных губ, превращаются в хрип и пропадают в той же темноте храма, где пропало уже не мало вещей. Липкие звуки со шлепками сливаются воедино, забирая с собой и хлюпанье кровавых луж, растекающихся по земле, окрашивая в красный все на своем пути. Вскоре кожа ударяется о кожу, и приходит тишина. Только тихие вздохи слышатся в этой всепоглощающей тьме. Холодная рука проходит по щеке, будто успокаивая, гладит, стирает слезы с уголков глаз, проводит по лбу, убирает несколько прядей волос, заправляя их назад. Продолжает вести по шее, плечам, ребрам, ниже к животу, дальше по бокам, переходя к бёдрам. По бледной коже ног стекают новые струйки крови. Холодные пальцы размазывают их, втирают в кожу и отстраняются. Подтянутую ногу перехватывают ещё крепче, оставляя ещё больше темных следов. Медленно начинает ощущаться пустота в нижней части тела, пока очередной толчок не выбивает новый громкий вздох. Не ясно сколько прошло, сколько продолжался этот кошмар, эта пытка. За все время сознание столько раз покидало тело, а когда возвращалось, ужасы начинались вновь. Но теперь, после очередной потери реальности, потери сознания, ничего нет. Только жуткая боль пронизывает каждую клеточку. Из-за засохших луж крови кожа присохла к уже тёплому камню. Отрывать тело от твердой поверхности не хочется. Хочется просто лежать, ничего не делать, ни о чем не думать и главное, ничего не вспоминать. Но ужасная боль в ногах, засохшие сгустки разных примесей не дают так легко потеряться в себе, напоминая о своем существовании, напоминая что произошло. По голове осторожно, так нежно, проводит рука, перебирая волосы. Кажется, что от нее идёт тепло, ласка. Но страх в подсознании не даёт отдаться ей, заставляет думать, вспоминать ужасные моменты. Из глаз текут ручейки прозрачных слез. Хочется кричать, но голос уже давно сорван. Даже тихие звуки не могут сорваться с губ. К лицу наклоняются, белая маска смотрит чуть в бок, словно улыбается. Рука ложится на край этой ужасающей сознание вещи и приоткрывает ее. Слышится тихое, ласковое: “СяньЛэ”. Тело пробирает очередная волна отчаяния, страха и ужаса. Хочется провалиться под землю, спрятаться и больше никогда не вылезать. Больно. ————— – СяньЛэ, рад, что ты снова здесь. – Да, Владыка…..