Варианты развития событий

Если бы Ветинари имел привычку паниковать каждый раз, когда оказывался в непривычной ситуации — сейчас он бы паниковал. На свое счастье он давно избавился от подобных слабостей, в противном случае ему было бы неприятно и сложно осознавать, что он находится, по сути, в зазеркалье. Разделяющее его и настоящий мир стекло было неизменно холодным и не нагревалось от рук, следов дыхания на нем также не оставалось. И само по себе это было достаточно… непривычно, неприятно, неуютно. Если добавить, что зазеркальный мир не издавал звуков и не пах решительно ничем, а осязание притупилось практически до полного его исчезновения — легко представить, что любой другой человек ощутил бы, перенесясь внутрь зеркала. Само мгновение перемещения Ветинари уловил слабо. Проходя мимо, чтобы взять из книжного шкафа карту, он бросил мимолетный взгляд на зеркало — и вот он в уже немом и оттого жутком мире, а то, что только что было его преданным отражением, одергивает манжеты и улыбается ему, хищно, торжествующе, как человек, добившийся главной цели своей жизни, к которой шел десятилетиями. - С кем имею честь? - холодно спрашивает Ветинари, преодолев слабое головокружение от осознания эфемерности своей новой реальности. Существо не отзывается. Ветинари пожимает плечами, как будто бы признавая поражение, и отворачивается. В следующее мгновение он швыряет стул в разделяющую их стеклянную преграду, однако не слышит даже звука столкновения, не то, что звона разбитого стекла. Лишь доносящееся с той стороны тихое насмешливое фырканье своего двойника, улыбка которого не предвещает ничего хорошего. Ветинари уже видит в глазах этого перевертыша обещание сделать всё то, чего он никогда не мог, скованный цепями инертного мира-отражения, и в целом Ветинари даже может представить, почему тот хотел вырваться из зеркального плена, — чем бы ни был двойник, он наслаждался тем, сколько звуков, запахов и ощущений дарила ему реальность. Медленно вдыхая, Ветинари представил самые сладостные из известных ему черт реальности. Представил так хорошо, как будто в самом деле ощущал всё это сейчас: Перо в своей руке. Шероховатость пергамента под ладонями. Прикосновение ткани к коже. Кожи к коже. Жаркое прерывистое дыхание на своем лице. Запах чая. Пергамента. Дешевых сигар. Пота. Что ж, он не мог не согласиться — ради такого можно и убить. - Стукпостук? - лже-Ветинари произносит это негромко, однако секретарь тотчас материализуется в дверях. - Да, Ваша Светлость? - Командор Ваймс уже прибыл? - Да, Ваша Светлость. - Пожалуйста, пригласите его. - Да, Ваша Светлость. Несмотря на (совершенно необоснованную) уверенность в том, что в зеркале Ваймс заметит только самое обычное, совершенно нормальное отражение, Ветинари повторил движения того существа, которое отныне было им - сложив руки «домиком» он уселся за зеркальное отражение его стола, не сводя взгляда с двери. Он уже знал примерные варианты развития событий. Исходя из имеющихся предпосылок, он считал наиболее вероятными четыре варианта, но пока что не знал наверняка, что именно его ждет. Ваймс зашел в кабинет, держа шлем под мышкой. - Добрый день, Ваша Светлость - Рад видеть вас, сэр Ваймс, - вежливо улыбнулся двойник Ветинари. *** Сэр Ваймс вошел в кабинет, хлопнув дверью. Так и не освоив куртуазные поклоны, он ограничился кивком: - Добрый день, Ваша Светлость. - Рад видеть вас, сэр Ваймс. Очевидно, решив, что лимит подчеркнутой вежливости на сегодня исчерпан, Ваймс переходит к делу, рассказывая, каким образом Стража планирует обеспечить соблюдение общественного порядка на празднике Малых Богов, несмотря на то, что один из особо рьяных прихожан бога самогоноварения и мелких хирургических вмешательств, пообещал обеспечить празднующих таким количеством самогона, что те «смогут упиться до полного просветления». - Можете не сомневаться, - заканчивает рассказ Ваймс, - Стража справится. - О, я в этом не сомневаюсь, - улыбается лже-Ветинари, - равно как и в вас, сэр Сэмюэль. - бархатно продолжает он. Ветинари замечает, что Ваймс выглядит растерянным — не может понять, в какую игру его втягивают. Двойник встает из-за стола, подходит к Ваймсу на безопасное расстояние вытянутой руки. Так, чтобы не слишком рисковать, но заставить напрячься. - Что бы я делал без вас, сэр Ваймс… Смотря за этим «танцем» из укрытия зазеркалья, Ветинари закатывает глаза — какая возмутительная, вульгарная банальщина! Однако Ваймс смущается еще сильнее, уже почти затравленно смотря на лже-Ветинари снизу вверх, и настоящий Ветинари хмыкает. Что ж, его двойник знает, куда надавить. Ну конечно, ведь он в некоторой степени Ветинари. Двойник делает крошечный шаг, плавный, как танцевальное па, чуть склоняется к плечу Ваймса, глубоко вдыхает - и Ветинари за зеркалом едва сдерживает тихий досадливый стон. Да, он знает этот запах — кожа, пот, дрянные сигары, уже почти выветрившийся с утра аромат мыла и металлическое, несгибаемое упрямство, — знает, как он может кружить голову. - Сэр?.. - Ваймс хмурится - как будто силится понять, что сегодня вселилось в Ветинари, — но отстраниться не пытается. Лже-Ветинари мягко проводит указательным пальцем по щеке Ваймса, аккуратно берет за подбородок и приподнимает. Выражение лица Ваймса сменяется с недоуменного на встревоженное. Ему очевидно стоит немалых усилий сохранять спокойствие, вся его натура находится буквально в шаге от состояния «бей или беги». Зная Ваймса, Ветинари с уверенностью мог сказать, что в этом вопросе он выберет «бей». - Вы поцарапались во время бритья? Пожалуйста, впредь будьте осторожнее. Ваймс сжимает губы. Ветинари усмехается и прижимается к стеклу лицом, чтобы остудить пылающие щеки. Упрямый, неподатливый Ваймс! Не сдастся, даже если не понимает, не отступит, даже если… Двойник Ветинари приникает к сжатым губам Ваймса долгим и жадным поцелуем. Поглощенный осознанием всех тех ощущений, которых был лишен за годы (а может быть века), на протяжении которых был пленником зеркал, лже-Ветинари целует его увлеченно, смакуя, одной рукой обнимая, другой — обхватывая затылок и не давая отстраниться. Но главное — что завораживает Ветинари и заставляет его залиться краской горячечного жара — это реакция Ваймса. Ваймс не выносит, когда его мнения не спрашивают. Ваймс предпочитает проявлять инициативу сам (даже если его спровоцировали, он всё равно будет считать, что первый ход остался за ним), однако сейчас он не отшатывается, не замахивается, чтобы ударить, - боги, он даже не пытается до крови укусить! Ветинари наблюдает настолько увлеченно, что ему следует уже отвернуться, пристыдить себя, но это просто слишком хорошо. Ладони прижимаются к стеклу, но легче не становится. Он расстегивает верхние пуговицы мантии, ведь здесь нет необходимости притворяться, что тебе никогда не бывает жарко. С лязгом падает на пол стальная кираса. Лже-Ветинари склоняется к вырезу распахнутой рубахи Ваймса, чтобы мягким языком провести черту от ключиц до шеи и сильно укусить, оставляя багровый след, в то время как Ваймс оттесняет его к письменному столу и усаживает на край. Такой торопливый, такой очарованный! Вместе с этим Ваймс столь предупредителен и так… нежен, как будто не осознает, что перед ним — Ветинари. Живая машина убийств, тот, кто может убить тебя так, что ты этого не заметишь. Ветинари отчаянно, до зубовного скрежета завидует двойнику, которому достаются все эти ласки. Он сам хотел бы обвить талию Ваймса ногами, прижать его как можно ближе, впиться зубами в кожу над сонной артерией, избавиться от мантии, рубашки, чтобы кожей чувствовать дыхание Ваймса. Получить это оказалось столь просто, что Ветинари, сжимая кулаки, ощущает практически болезненное разочарование. *** Впрочем, возможно, всё будет иначе. *** Ваймс вошел в кабинет, хлопнув дверью. - Добрый день, Ваша Светлость, - кивнул он. - Рад видеть вас, сэр Ваймс. Лже-Ветинари не дает Ваймсу завершить доклад о празднике Малых Богов — резко встав, он выходит из-за стола и, обхватывая лицо Ваймса ладонями, запечатлевает на его губах долгий, пылкий поцелуй. - Давно следовало это сделать, - обезоруживающе улыбается он и охает, когда уже Ваймс впивается в его губы с пугающей горячностью и торопливостью, так что стукается зубами о его зубы. - Но тебе же обязательно нужно всё усложнить, - выдыхает он, прервав поцелуй, - иногда я не знаю, человек ли ты вообще. За эту наглость лже-Ветинари кусает его нижнюю губу, так что Ваймс вздрагивает от боли — и Ветинари за зеркалом не может сдержать усмешки. Он бы поступил точно так же. Потому что такие слова — да, это уже нагло. А Ваймс гортанно хохочет, страшно собой довольный. По его блестящим от слюны губам расплываются проступившие капли крови. Уронив несколько книг, Ваймс прижимает лжепатриция к книжному шкафу, задирая его руки над головой. Самому Ветинари очевидно, что подобный захват не удержит его на месте дольше секунды, но Ваймс, видимо, этого не осознает и выглядит весьма самоуверенно. И горячо. Только холодное стекло, разделяющее миры, помогает Ветинари не сойти с ума от этого удушающего жара. Как он хочет оказаться на месте своей копии! Чувствовать все то, что чувствует этот человек (человек ли?) - ощутить вкус крови Ваймса на языке, впиться ногтями ему в спину, заставив стонать. Безумная мысль, что он хочет услышать, как Ваймс стонет его имя, заставляет Ветинари пожелать, чтобы его зловещий двойник не останавливался. Единственное, что сейчас беспокоит одурманенного возбуждением Ветинари — что не он прикасается к Ваймсу. Он не думает о собственной возможной участи навеки застрять в ином мире, столь безответственно оставив вместо себя копию, двойника, доппельгангера. Не думает о том, повел бы себя так Ваймс, узнав о том, что к нему льнет подделка, и каким отвратительным подлецом он назвал бы Ветинари за подобную выходку. Рука Ваймса скользит вверх по спине двойника, пока он не вцепляется в растрепанные темные волосы и не заставляет того отпрянуть к зеркалу. Ветинари упирается лбом в стекло - если бы только Ваймс почувствовал, увидел, что сам Ветинари сейчас за зеркалом, вытащил его отсюда... Теперь Ваймс прижимает мужчину спиной к стеклу и тот тихо стонет, пытаясь тереться пахом о его ногу. ...О, что тогда Ветинари мог бы с ним сделать!.. Ваймс с силой дергает ворот его мантии, так что отрываются пуговицы, и приникает губами к шее. - О, боги, Сэм… - закрывая глаза, выдыхает двойник. Ветинари ругается от бессильной злобы и возбуждения — но обрывается, не закончив фразы, когда понимает, что Ваймс сейчас, не прекращая вылизывать и кусать обнажившуюся шею, смотрит прямо на него поверх плеча двойника. Смотрит так серьезно, что Ветинари понимает вдруг: Ваймс не только видит его, но и знает, что тот, кого он прижимает к себе, - не Ветинари. Ветинари странно видеть, что осознание этого факта Ваймса нисколько не останавливает: он все так же увлеченно оглаживает спину, лопатки и зад этой проклятой подделки, словно нет ничего важнее, и Ветинари ощущает что-то, почти… почти что похоже на оскорбление, если бы только патриций разрешал себе подобные нерациональные чувства. Ваймс тянет его за собой к столу, заставляет опереться о край так, чтобы прижиматься бедром к промежности лжепатриция, и тот, млея, подается навстречу с таким пылом, будто стоит ему остановиться — и потолок рухнет. Ветинари уже знает, чем все закончится, когда видит, что рука Сэма нащупала нож для бумаг. Не прекращая пылко целовать губы, шею, ключицы, оставляя багровые метки от зубов на бледной коже двойника, Ваймс крепче обнимает его за плечи, прежде чем по рукоять всадить нож в живот. И еще раз. И еще. И еще. Настоящий Ветинари с легкостью увернулся бы от удара и Ваймс бы даже не понял, какое оружие убило его самого еще прежде, чем он занес нож, но двойник оказался лишь блёклой копией, не способной состязаться в ловкости с оригиналом. Лжепатриций с бесконечным изумлением смотрит сначала на Ваймса, затем на замершего в отражении Ветинари. «Ты отсюда уже не выйдешь» - беззвучно произносят побледневшие губы двойника. Поднеся дрожащую руку к блестящей от крови ране на животе, двойник вздрагивает и, сразу же обмякнув, падает. Ваймс с брезгливой, болезненной улыбкой делает шаг в сторону и тело двойника валится на пол как мешок с картофелем. Ветинари упал бы на колени, если бы считал допустимыми подобные проявления чувств даже в таких ситуациях. Но подобных вольностей он себе никогда не позволял. Никакой испарины, никаких лишних переживаний. Только чугунное осознание того, что он застрял в чуждом ему мире, а потому он лишь стискивает кулаки, так что ногти впиваются в ладони, и, окаменев, смотрит, как Ваймс аккуратно кладет нож на пол, затягивает туже ремень шорт, которые так и не стянул с него двойник, и сам садится на ковер. Быстро глянув на зеркало, Ваймс делает глубокий вдох и зовет секретаря. Голос его звучит надтреснутым и старым, когда он произносит: - Будьте так добры… я… э… я только что убил патриция Ветинари. Пожалуйста, сообщите Страже, что я буду ждать их здесь и не окажу сопротивления. Запертому в зазеркалье Ветинари кажется, что воздух пахнет железом и кровью. *** Впрочем, события могут пойти и по иному пути. *** Ваймс вошел в кабинет, хлопнув дверью. - Добрый день, Ваша Светлость, - кивнул он учтиво, держа шлем под мышкой. - Давно следовало это сделать, - пылкий шепот звучит почти как обещание уничтожить. - Иногда я не знаю, человек ли ты вообще, - и выступившие на губе капли крови размазываются по лицу. - О, боги, Сэм… С очевидным наслаждением продолжая вылизывать и кусать бледную кожу шеи, Ваймс, смотрит прямо на Ветинари поверх плеча двойника. Недобрый блеск в глазах Ваймса заставляет Ветинари похолодеть. Ваймс смотрит на него так пристально, что Ветинари понимает вдруг: Ваймс не только видит его, но и знает, что тот, кого он прижимает к себе, - не Ветинари. И его это не останавливает. Кажущиеся потемневшими из-за широких зрачков глаза пристально, с откровенной насмешкой смотрят в глаза запертого в зазеркалье патриция. Вместо того, чтобы отвернуться, уйти в дальний конец отраженной комнаты, так похожей на его кабинет, Ветинари смотрит. Смотрит, зная, что его безупречная память не пощадит его, милостиво позволив забыть, как Ваймс одним махом свалил всё с письменного стола, чтобы двойник мог так невыносимо грациозно улечься, опираясь на локти. Он не сомневается, что не забудет, как Ваймс несомненно грубо, бесцеремонно и — боги! — так восхитительно брал это, черт возьми, его и одновременно чужое тело и это тело стонало его собственным, черт возьми, голосом. Чуть замедлившись только чтобы рукой откинуть назад прилипшие к потному лбу волосы, Ваймс покосился на зеркало и его взгляд встретился с глазами Ветинари. Мстительно улыбнувшись, он склонился к двойнику и прошептал что-то на выдохе (Ветинари на таком расстоянии уже не мог расслышать), а эта потусторонняя тварь в ответ самодовольно улыбнулась. *** Впрочем, это не последний вариант развития событий. *** Ваймс вошел в кабинет, хлопнув дверью... ...Увиденное в зеркале заставило его оторваться от губ патриция. Совершенно не пытаясь повторить движения своего обладателя, как полагалось бы любому нормальному отражению, отражение Хэвлока Ветинари замерло, прижав длинные бледные руки к стеклу, с видом крайней утомленности. Будь Ваймс более чутким, он заметил бы, что Ветинари выглядит обеспокоенным, практически взволнованным. Однако Ваймс был Ваймсом, и он понял лишь, что происходит какая-то магическая херня и теперь Ветинари существует в количестве двух штук (будто бы недостаточно одного, чтобы бесить его и добавлять седых волос), причем один из Ветинари льнет к нему — не об этом ли ты мечтал, забываясь под бормотание участников долгих совещаний? — а второй находится в, черт подери, зеркале. И Ваймс делает первое, что приходит ему в голову — он заносит локоть, чтобы ударить по поверхности зеркала. Ветинари в отражении невольно заслоняется руками, будто это может его спасти, в то время как второй Ветинари лишь недоуменно улыбается. - Что вы делаете, командор?- выдыхает он, хватая Ваймса за костяшки другой руки и поднося ладонь к своим губам. - Нет, командор, прошу вас, не делайте этого. - Слышать интонации настолько откровенной мольбы, произнесенные его собственным голосом, Ветинари отвратительно до тошноты. - Только не разбивайте это зеркало, пожалуйста. Я сделаю, что угодно, - двойник почти касается губами кожи сбитых в многочисленных драках костяшек, не без удовольствия вдыхая запах табака, которым основательно пропитались руки Ваймса, и не сводя умоляющего взгляда с лица Командора. - Что угодно, Сэм... Губы Ваймса дрогнули, он едва заметно улыбнулся, опуская голову так, чтобы упереться лбом в грудь двойника и тот не мог увидеть, что Ваймс смотрит на письменный стол, прикидывая расстояние. Ваймс хватает со стола нож для бумаг и проводит поперек стекла царапину, прежде чем двойнику удается его остановить. Омерзительный скрежет, слышный даже по ту сторону зеркала, перекрывает все звуки С удивлением посмотрев на нож в своих руках, который оказался гораздо острее, чем должен был быть обычный нож для вскрытия писем, Ваймс переводит взгляд на двойника. Сходство того с Ветинари становится всё менее выраженным. Лихорадочно ругаясь на неизвестном Ваймсу языке, существо судорожно хватается за грудь, живот, горло — в этих местах лоскуты его плоти расходятся как ветхая ткань и из разорванных дыр сочится не алая кровь, а вязкая черная жижа. Тщетно пытаясь удержать вместе фрагменты тела, существо распадалось, на глазах теряя человеческий облик, пытаясь обращающимися в прах руками вцепиться в Ваймса, сказать ему что-то коснеющими губами, но Ваймс оттолкнул его и, потеряв равновесие, то, что недавно было Ветинари упало и рассыпалось, еще даже не успев коснуться пола, оставляя после себя только кучку серой пыли. - Какая незадача. Кажется, это пятно будет непросто вывести, - голос Ветинари за его спиной звучит так спокойно, будто он ежедневно прогуливается по зазеркалью, оставляя вместо себя весьма, кхм, темпераментного доппельгангера. - С-сэр? - только и выговорил Ваймс. Хотя у него на языке вертелось множество вопросов, только что увиденное зрелище временно лишило его дара внятно говорить. - Конечно, я предпочел бы лично расправиться с этим… существом, - Ветинари поддел носком останки двойника и стряхнул пепел с носка обуви. - Однако, мы, видимо, не можем существовать на одном плане реальности и без вас мне пришлось бы… непросто. Благодарю за помощь, сэр Ваймс. - Вы же не думали, что я вас там оставлю? - пожал плечами Ваймс, принимая максимально невозмутимый вид, будто у него вовсе нет свежих засосов на шее. - Нет, конечно нет, - Ветинари едва уловимо улыбнулся. - Сэр Ваймс, позвольте вопрос? - Сэр? - профессионально-спокойное выражение лица Ваймса сейчас уже могло бы посоревноваться в равнодушии с мраморной глыбой. Не дыши он так часто, можно было бы и в самом деле поверить, что он настолько спокоен, насколько хочет казаться - Как вы… как вы узнали, что это не я? - Сэр, не понимаю вопроса, сэр. - Сходство между мной и двойником было поразительным. Как вы узнали?.. - Вы пахнете иначе, - коротко ответил Ваймс, не сводя взгляда с точки чуть выше левого уха патриция. - И вы назвали меня «Сэм». Впервые за шестнадцать лет. - Похвальная наблюдательность. Спасибо, сэр Сэмюэль. Я знал, что ничем не рискую, полагаясь на ваш профессионализм. Ваймс тотчас перевел взгляд на лицо Ветинари. Напрягся. - Ничем… не рискуете?.. - осторожно уточнил он. Как взведенный курок ружия, обещающий грохот, пламя и смерть. Восхитительный в своем хмуром упрямстве. Не старайся так Ветинари удержать маску равнодушия, он бы прикусил губу от удовольствия, которое вызывало в нем зрелище Ваймса, близкого к тому, чтобы утратить самообладание. - То есть вы знали? - голос Ваймса стал угрожающе-низким. Ветинари сдержал торжествующую улыбку. Он практически видел, как стоический образ Ваймса с первого же толчка рассыпается в прах, как ярость уже застилает ему глаза. - Вы всё это время знали и позволили всему случиться, чтобы, что? Чтобы посмотреть?! - он уже шипел, едва разжимая зубы. Словно боялся, что стоит ему чуть ослабить контроль, и эти зубы сомкнутся уже на шее Ветинари. - Я вам, черт возьми, не игрушка, чтобы развлекаться! - Продолжая невозмутимо смотреть на Ваймса, патриций чуть откинул голову назад, показывая горло: - Кто же вы, сэр Сэмюэль? - Уж явно, уж явно не тот, кого можно натравить на неведомое существо из зеркала только чтобы развлечься! - он задыхается от возмущения и ему очевидно стоит большого труда говорить полноценными предложениями, а не выплевывать слова по отдельности, сопровождая каждое ударом или ругательством. Ветинари не выглядит ошарашенным, даже когда Ваймс бросается вперед и сильная рука сдавливает шею патриция — он только делает короткий прерывистый вдох. Возбуждение, так и не оставившее его после всего, что он увидел из зазеркалья, снова пронзает всё его существо как разряд мощнейшей магии. - У вас просто слишком много власти, - рычит Ваймс, практически отшвыривая Ветинари к стене и в следующее мгновение пригвождая его к месту, снова сжимая его горло. Ветинари старается не показывать, насколько ему нравится быть прижатым к стене именно таким образом. - Вы забываетесь. Вы не думаете, что кто-то может вести себя не по вашей указке, - колено Ваймса прижимается к его паху, и Ветинари, сглотнув, облизывает пересохшие вдруг губы. Поволока возбуждения во взгляде исчезает и он выглядит почти, почти испуганным, и Ваймс сам себе не отдает отчета в том, насколько ему это нравится. - Вы не думаете, что кто-то может поступить с вами так? - Ваймс демонически улыбается, видя растерянность в обычно равнодушных и льдистых глазах. - Вы. Не. Думаете. Об этом. - Цедит Ваймс, запуская свободную руку в волосы Ветинари и заставляя его запрокинуть голову. Впиваться зубами в шею настоящего Ветинари было неизмеримо приятнее. Осознание того, что именно настоящий Ветинари сейчас млеет, не в силах вырваться из его хватки, и жарко дышит ему в ухо, без слов подаваясь навстречу, позволяя оставлять на себе следы, укусы и царапины, пока Ваймс теснит его к письменному столу, кружило голову лучше любой выпивки. Весьма бесцеремонно сдернув с патриция брюки, Ваймс толкнул Ветинари на стол. Пульс бился часто и сильно, Ваймс в жизни не видел ничего более горячего, чем расхристанный Ветинари, сжимающий его талию своими невообразимо длинными ногами и готовый, вынужденный смириться со всем, что захочет с ним сделать Ваймс. Когда Ваймс провел грубой рукой по его животу, впиваясь ногтями и оставляя длинные царапины на бледной коже, Ветинари закатил глаза от удовольствия, безуспешно стараясь при этом выглядеть не слишком довольным, — а то Ваймс еще решит, что Ветинари намеренно выводит его из себя. Если бы Ваймс сейчас начал что-то уточнять, пытаться обставить все с наибольшим удобством для обоих, Ветинари высмеял бы его, высокомерно и холодно, но на свое счастье Ваймс и не собирался спрашивать. Он просто взял Ветинари, грубо и жестко. Не слушая, как тот стонет, прося ускориться, удерживая его бедра, когда тот пытался сам подаваться вперед, и сильно, до кровоподтека укусив за грудь, чтобы не дергался, когда Ваймс последними судорожными и безжалостными толчками вколачивался в него, приближая собственную разрядку, и своей грубостью лишь ускоряя финал для Ветинари. Ветинари кончил с протяжным стоном, столь тихим, что он больше походил на дрожащий выдох. Задыхающемуся Ваймсу потребовалось еще два-три движения — и он замер, судорожно вздрагивая и хватая ртом воздух. *** - Будьте любезны поторопиться, - Ветинари был обворожителен в таком состоянии, раскрасневшийся и взмокший, по-прежнему лежащий на столе среди бумаг, но уже принявший высокомерный и надменный вид. - У меня не так много свободного времени, как вам может показаться. - Ага, - Ваймс зевнул, подбирая с пола белье и шорты, - а развлекаться с зеркальными двойниками - на это время есть. - Смею заметить, что развлекались преимущественно вы, - Ветинари выпрямился и, наскоро вытерев живот платком, надел мантию, скрывшую все следы на шее и груди. Если бы не румянец, нельзя было бы и заподозрить, что всего лишь несколько минут назад он лежал на столе, раскинув ноги, и просил еще, еще, еще. - Заткнись уже, а, - фыркнул Ваймс, приведя себя в порядок и беря в руки шлем. - Всего доброго, Ваша Светлость. - Всего доброго, сэр Ваймс.