Последняя радуга

Она открывает глаза на заснеженной зеленой поляне. Сзади - бесконечное синее небо. По бокам - острые пики черных скал, за ними шумит море. А впереди - пламенная бесконечность. Узкая тропка меж потоками искрящейся раскаленной лавы. И вспышки звезд среди абсолютной тьмы наверху. Солнце прямо над головой. Такое яркое, такое живое. Его свет ослепляет, и она скорее чувствует, чем видит, что он лежит рядом. Она не помнит его имени. Не помнит и своего. Воспоминания исчезли. И дышать стало легче. Достаточно того, что она никогда ни с чем не спутает оттенок его глаз, что она знает ритм стука его сердца, наизусть помнит каждую морщинку, оставленную годами, проведенными на Земле. Он рядом. Его дыхание. Тихий шелест опадающих листьев. Движение крови по венам. Бесшумное движение жизни. Стук сердца. Размеренное тиканье часов времени. Легкая дрожь кончиков пальцев. Напряжение высоковольтных проводов. Он - центр всего. Бесспорный хозяин души. Смысл пережитого. Суть будущего. Рука касается руки. Вечный союз. Мир накренивается, горизонт плывет. А потом медленно возвращается на место. И вот двое стоят на ногах. Их уже ждет человек без лица. Только топорщащиеся уши на лысой голове. Зацепленные за них веревочки удерживают на уровне, где должен быть рот, небольшой диктофон. Одет человек в строгий костюм. Все как полагается: и рубашка, и пиджак, и брюки со стрелками, и черный галстук. Ни дать ни взять, безликий банковский клерк. Чей-то подчиненный. Мелкая сошка. - Вы находитесь здесь, потому что были слишком счастливы в своей земной жизни, - вырывается монотонный голос из диктофона,- Вы израсходовали лимит. Теперь один из вас должен пойти со мной. Мысль, словно единый голос, послышалась сразу из двух умов: "Куда?" - К месту убийства. Один из вас должен умереть. Вот так просто. Без лишних слов и утешений их разлучают. Клерк счел нужным разъяснить причины: - Как уже было сказано, вы были слишком счастливы друг с другом и израсходовали свой лимит радости раньше положенного срока. А кредитов мы не выдаем. Теперь гарантией пожизненного горя будет являться только смерть одного из вас. Решаете, кто последует за мной, вы, конечно, сами. Даю вам десять минут на размышления. И он отходит к узкой дорожке, проложившей путь среди шипящей огненной лавы. Слезы текут по щекам. Осталось еще целых десять минут, а бесцеремонное предчувствие расставания уже пытается оторвать их друг от друга. Как же больно! Голос, который так нежно знаком ее слуху, произносит: - Не позволю тебе умереть. Я пойду. И даже не спорь. Не вынесу, если с тобой что-то случится. А в ответ звучит: - Нет, нет, нет, нет... Никогда... Никогда не отпущу тебя туда! Лучше я отдам свою жизнь. Мысль, быстрее слов, проносится в воздухе: "Глупости. Главное, чтобы ты была в порядке. А остальное не важно. Я живу лишь для тебя". И в ответ, смешанный с кристально прозрачными слезами, голос души: "Ты - смысл моей жизни. Я потеряю все, если потеряю тебя. Я тоже умру. Только моя смерть будет мучительней, потому что рядом не будет тебя". "Не говори так". "Но это правда! Ты ведь и сам это прекрасно знаешь. Ты ведь чувствуешь то же самое". "Да. Но я обязан тебя защитить". "Пойми, ты не спасешь меня. Как только тебя не станет, разрушится весь мой мир. И я тоже умру". Слезы не переставали течь. А влюбленные уже знали, какое решение принять. Рука в руке. Вечный союз. Все и так понятно. Зачем лишний раз терзать друг друга? Они будут вместе. И смерти придется хорошо наточить свою жуткую косу, ведь сегодня у нее вдвое больше клиентов, чем предполагалось. Горячие и соленые - слезы. Крепкие и безнадежные - объятия. Любящие и горестные - взгляды. Снег, что под ногами, все ближе. Горизонт снова нагнулся. Вертикаль стала горизонталью. Они снова лежат на траве. Не двигаются, словно уже мертвы. Почти не дышат. Считают каждый удар соседнего сердца, прежде чем безликий человек объявит, что время вышло. И вот наружу вырывается что-то неземное, прекрасней созвездий и пейзажей горных рек. Две части единого целого. Вырываются, и, казалось бы, от тел должны были остаться лишь изуродованные взрывом чувств, дымящиеся куски. Но нет. Две бездыханные оболочки и дальше сжимают друг друга в последних объятиях. Тело к телу. Вечный союз. А две сверкающие души уже слились в одну. И, преломляя лучи безмятежного солнца, отбрасывают на бездыханные тела влюбленных их последнюю радугу.