Dedicate this Christmas to me

– Ойкава, да подожди ты! Слышишь, нет? – Быстрее, Ива-чан, мы пропустим Ёлку! Иваизуми остается лишь хмуриться на своего чересчур энергичного парня, и совершенно плевать, что его ноги уже были готовы буквально отделиться от туловища. Ойкава хотел увидеть это с тех пор, как уехал в Аргентину. У него не получилось провести рождественские праздники в Японии в прошлом году, поэтому соскучиться по объятиям бывшего аса Сейджо он, естественно, успел. Но когда Хаджиме подписывался на детское желание "увидеть фейерверки вблизи", он явно не мог предугадать, что все будет происходить так. Целая куча народа совершенно не смущала Тоору, он крепко держал теплую руку в своей варежке, напоминая себе, что обязательно отругает Иваизуми за то, что тот снова забыл надеть перчатки. В Северной Аргентине редко выпадает снег, и это была одна из причин, по которой Ойкава не хотел оставаться в своем новом доме. Поэтому пригласив Иваизуми к себе, он заранее продумал их поездку на юг страны. Ошалевший, только прибывший с самолета, Хаджиме лишь коротко кивнул, пытаясь понять, сможет ли он вообще выспаться в таком случае. Отдых не задался с самого начала. Ойкава не сдержался и снова вытрепал все нервы своему парню, а тот, вместо того, чтобы быть умнее, вспылил в ответ. В итоге оба получили испорченное настроение, нежелание идти на компромисс и, боже упаси, о каком перемирии шла речь? Им там даже не пахло. Жить под одной крышей с тем, с кем недавно поссорился, оказалось для Тоору почти невыполнимой задачей, потому что каждый раз хотелось с кухни вбежать в гостиную и накинуться на Иваизуми с неудержимыми объятиями, но Ойкава всегда останавливался в проеме, лишь украдкой наблюдая за безмятежным чтением брюнета. «Даже и не думает извиняться. Почему тогда я должен?» "Ну, потому что виноват был ты" — сказала бы совесть волейболиста, если бы она была. Фыркнув, Ойкава возвращался к своим имбирным пряникам в духовке, ведь они были единственной вещью, что могла приободрить абсолютно упавший дух приближающегося Рождества. Они не говорили друг с другом ровно 4 дня. Не спрашивайте, как им это удалось, они оба упертые бараны, не умеющие что-то спокойно обсуждать. Рассудительный Иваизуми превратился в бомбу со счетчиком, что вот-вот должен был подойти к отметке в одну секунду, а Тоору запихнул все позитивные эмоции глубоко в себя, потому что первый шаг он делать совершенно не умел. Число, обведенное в календаре ярко красным фломастером, привлекло к себе внимание хозяина квартиры, когда тот спокойно проходил мимо с кружкой горячего шоколада. Кружка, кстати, была в форме годзиллы. Её Хаджиме привез в качестве презента и благодарности за то, что Ойкава позволил ему остаться в своей квартире. Но главный сюрприз для него все еще был окутан тайной, да и Тоору не подозревал о его существовании. «Сегодня уже 25. Я что, пропущу из-за него свой первый за много лет снежный фестиваль? Ну нет» – Иваизуми, – спустя почти неделю Ойкава прерывает тишину, еще и довольно грубым тоном, – если ты не собираешься идти на торжество со мной, то так и скажи. Я пригласил тебя не ради ссоры. – Да? А мне показалось, что именно для этого. Ты даже не сказал, что переехал на юг. Тоору застыл на месте, хлопая глазами. Точно, он ведь совсем забыл об этом упомянуть. Всю дорогу Хаджиме думал, что едет в номер отеля, который его парень забронировал заранее. Эдакий сюрприз, чтобы провести время наедине. – Какое сейчас это имеет значение? – успешная попытка выйти из воды сухим, но только потому, что сам Иваизуми решил не продолжать затронутую тему. – Собственно, никакое. – Ты пойдешь на праздник со мной? Хаджиме снова уставился в книгу, не обратив внимание на дрожь в руках Ойкавы. – Нет. – Ну и сиди здесь. Тоору резко развернулся и четко приложился лбом об косяк. Удар оказался на удивление сильным, что лишний раз доказывало — Ойкава был зол. Но непонятно: на Иваизуми или, все же, на самого себя. Его плечи поникли, а пальцы едва удержали кружку, избежав еще и рассыпанной кучи фарфора. Хаджиме в ту же секунду отбросил книгу, почти подбегая к пострадавшему. – Сильно ушибся? Болит? «Какой же тупой вопрос, Ива-чан, ну естественно болит!» Но на деле Ойкава насупился, отвернувшись от излишней заботы. – Не смертельно, – коротко бросил он и, пошатываясь, вернулся на кухню. Горячий шоколад пить уже не хотелось. Да и сделал он его далеко не себе. Иваизуми последовал за ним, остерегаясь, что тот может потерять сознание. Тоору и раньше бился обо все на свете, но единственной его травмой было колено. Только оно беспокоило спортсмена, и Иваизуми прекрасно это помнил. Особенно после их не совсем удачного первого раза. – Я пойду с тобой, Ойкава. – Что, забеспокоился? – съязвил шатен, прикладывая пачку замороженных брокколи к своему лбу. – Я всегда о тебе беспокоюсь. Но раз уж решили провести это рождество вместе, то так тому и быть. «Твое "так тому и быть" звучит ужасно» Тоору пожал плечами, переводя взгляд на окно. Снег действительно пошел, как и обещали. Возможно, еще не все потеряно, и они успеют насладиться праздником? Что-то вроде этого люди называют чудом. А когда это рождественское чудо, то шансы на его реализацию становятся выше. Иваизуми, хоть и не любил толпы, послушно шёл за Ойкавой, пока тот рассматривал ларьки и их содержимое. В Аргентине свои традиции, отличные от Японии, да и на другом материке дышится совершенно иначе. Хаджиме заметил, что ему здесь спокойнее, но списал это на простую смену обстановки. Не признавать же ему, что все дело в близости Ойкавы. Его мельтешение, кстати, все ещё жутко раздражало и выводило из себя, но Иваизуми решил, что недельной ссоры им хватило, и что в такие моменты лучше прощать все обиды и ценить друг друга. Ведь на твоих глазах у любимого человека сбывается мечта. Тоору был ошеломлён от кончиков пальцев до кончиков волос. Он не пропускал ни одно заведение, ни одну глупую, по мнению Иваизуми, возможность стать частью традиционных забав. Если бы энергии хватило поучаствовать везде, Ойкава бы непременно испробовал на себе все. К тому же, времени было предостаточно, пока... – Ива-чан, я хочу вон ту игрушку. Шатен остановился у очередной палатки, что не вызывала особых подозрений, но и явно не могла похвастаться стопроцентной победой. Хаджиме вздохнул, засовывая руки в карманы куртки. – Зачем тебе? – Ну как это зачем? Выиграй мне ее, Ива-чан. Я буду с ней спать, когда тебя не будет рядом. Ну пожалуйста, – фирменный приём Ойкавы — состроить из себя абсолютного короля драмы, чтобы только каменная стена по имени Иваизуми Хаджиме рухнула. Работал этот приём, к слову, не всегда. Но вы же помните, что Иваизуми у нас сегодня паинька? – Только одна попытка. Не выиграю — мы идём дальше, и ты не капризничаешь. Обещай мне. Ойкава радостно закивал. – Обещаю, Ива-чан! Меткость у Иваизуми не была приоритетом в его способностях волейболиста, главное было попасть ровно в центр, или чуть отклониться в бок, чтобы обмануть противника по ту сторону сетки. Со швырянием туповатых и не поддающихся физике шариков все было почти так же: Хаджиме попал только в одну ячейку, при этом смачно выругавшись. Тоору не особо расстроился и, как пообещал, не стал выяснять, почему Иваизуми такой косой, и не стоит ли ему попробовать ещё раз. Вместо этого Ойкава взял его за руку и повёл к палатке с горячими закусками. Сказать что-то против брюнет не успел. Спустя пару минут оба уплетали довольно плотные лепешки с мясом и овощами внутри. Как это называлось Тоору не знал, потому что выбирал с закрытыми глазами, посчитав эту идею забавной. Иваизуми снова воздержался комментировать подобное ребячество. Часы на высокой башне, стоявшей неподалёку от площади, пробили ровно 10 вечера — это означало, что в центре сейчас будут зажигать ёлку, а такое событие не пропускали ни местные, ни туристы. Очередная традиция для тех, кто привык к рождественским чудесам. Естественно пришлось ускориться, чтобы добраться до центра хотя бы в числе второй волны, чтобы разглядеть не только яркие огоньки, но и все торжество. Для Ойкавы этот праздник должен был стать особенным, потому что ему действительно было что сказать Иваизуми, когда ёлка начнёт мерцать. У обоих был сюрприз друг для друга, и никто из них не подозревал, что один и тот же. На подготовление светового представления хватило несколько минут. В это время Тоору завороженно наблюдал за падающими снежинками, пытаясь разглядеть их форму. Его глаза все ещё не могли поверить в то, что видят: снег в Аргентине. В той самой Аргентине, в которой он поначалу умирал от жары, а затем пытался смириться с частыми засухами. За эти годы он успел загореть, набрать мышечную массу и здорово подтянуться. Теперь-то уж точно никто не назовёт его задницу плоской. Иваизуми горячо выдохнул в свободную ладонь, снова упрятав ее в карман. Признаться честно, оставить перчатки в Японии, понадеявшись на тепло, было безрассудной идеей, но гордая птица никогда не признает своего промаха. Тоору уже давно заметил, что его парень немного подмёрз, видимо атмосфера фестиваля согревала только самого Ойкаву и совсем не влияла на температуру тела Иваизуми. Но ждать осталось совсем немного, уж это парень в состоянии вытерпеть. Зажженные огни были поистине прекрасны. Они идеально дополняли сверкающие вокруг фонарики и переливающиеся ленты, развешанные почти по всей площади. Зрелище было стоящим, хоть раз насладиться такой красотой обязан каждый. Но только тем, кто действительно верит, открывается настоящее чудо. Тоору с улыбкой наблюдал, как Хаджиме, не скрывая своего восторга, в прямом смысле пялился на ёлку почти все время. Кажется, он даже не моргал. Ойкаве стоило больших усилий не рассмеяться при Иваизуми, и он просто прыснул в кулак, чуть отвернув в голову. Затем встал напротив брюнета, закрыв собой яркие огоньки. – Ива-чан, я должен тебе кое-что сказать. Иваизуми, уже четко смотрящий на Ойкаву, немного мотнул головой. – Вообще-то, это я должен. Тоору недоумевающе похлопал глазами, но спорить не стал. Очередной сюрприз от его Ива-чана? Да он только за. – А... э... – Ива-чан, я ничего не понимаю. – Просто я не думал, что ты так легко уступишь мне, – признался парень, чуть отводя взгляд. Но не долго думая, из кармана куртки Иваизуми вытащил чёрную, бархатную коробочку с изображением зеленолиственной ветви, – на колено я становиться не буду, так что, выходи за меня так. Ойкава только и смог, что рот открыть. Слова вроде и хотели вырваться наружу, но что-то упорно сдерживало их в горле, образуя ком. Глаза шатена задрожали, брызгая первыми за сегодня слезами. Слезами счастья. – Ива-чан... – Тоору потянулся к парню, касаясь его губ. Легко и невесомо. Затем ещё раз и ещё раз, пока Иваизуми не прервал эту череду. – Эй, тебе следует сперва дать ответ, Ойкава. – Какой же ты глупый, Ива-чан. Стал бы я тебя целовать, если бы не был согласен? – Да... так-то верно, я что-то не подумал. Тоору тихо посмеялся, оглядывая коробку в мужских руках. – Ты кстати ее не открыл. Кто ж так предложение делает, дурачок? – Заткнись, тупокава. Ты все равно уже согласился. Лучше скажи, что у тебя там? Пару минут назад ты рвался мне что-то рассказать. – Ммм, нет, – Ойкава качнул головой, – это не столь важно уже, давай вернёмся домой. Нам есть что отметить, к тому же, ты замёрз. Тоору спрятал врученную коробочку в свободный карман, посчитав, что две в одном не уместятся. Надо же обоим было додуматься делать друг другу предложение. Хотя Ойкава ничуть не жалел, что первый шаг сделал именно Иваизуми. Он всегда был первым и всегда лучшим.