Who said Meow?

— Мяукни, если вдруг понадоблюсь, — Чонгук шутливо усмехается и скрывается в ванной. Горячие струи воды прилипают вплотную к телу, повторяя контур рельефных мышц груди, спины, пресса и выступающих на руках вен: картина бесценная, неизмеримая купюрами. Чонгук прикрывает глаза в блаженстве, расслабляя мощное тело. Усталость стекает вместе с водой по крепким ногам, уносит с собой шум лишних мыслей. Его тело будто было создано лучшими из лучших: в его идеальность и завораживающую красоту буквально трудно поверить. Он из тех, кто заходит в помещение и приковывает моментально к себе внимание. Взглядом заявляет о себе, волной бесконечной уверенности поглощает любые попытки восстать против и попробовать записаться в его конкуренты. Приковывает внимание аурой, добавляя эффект внешним телосложением и удовлетворённой ухмылкой без капли самодовольства. Он знает себе цену. Мышцы тела окончательно расслабляются через некоторое время, а зеркало запотевает от пара: поэтому Чонгук не замечает, как к нему заходят, тихонько прикрывая за собой дверь. — Мяу. Звучит на выдохе из-за развернувшимся перед глазами видом. Юнги говорит это быстрее, чем успевает осознать, что нельзя выдавать свое присутствие, он не был готов, что Чонгук не станет закрываться шторкой, а будет стоять под душем, светя голой крепкой спиной и выпирающими лопатками. Длинные пальцы медленно выключают сильный напор воды. Чонгук оборачивается не сразу, прислушиваясь к шорохам сзади. Поворачивается медленно, зачесывает пятерней мокрые волосы назад, открывая вид на красивый лоб, выгибает бровь и облизывает губы, переставая дышать от увиденного. — Оу. Юнги стоит только в короткой чёрной юбке, которая едва прикрывает сзади упругую попку, в чёрных чулках, которые красиво обхватывают кругленькие бёдра, слегка их сжимая на месте резинки. На голове появившегося в дверях чуда красуется ободок с ушками, на одном с приделанным вместо серьги колокольчиком. Юнги сцепил впереди себя руки, перебирая смущенно пальцами, тянет за край юбки вниз, теряясь от столь внимательного и пожирающего взгляда. — Какая чудесная малышка. Юнги краснеет моментально, бегая взглядом по полу, не решаясь посмотреть в глаза: Чонгук стоит теперь к нему лицом, совершенно ничем не прикрытый. Юнги только хотел незаметно постоять рядом в ванной, внезапно соскучившись. Не успел переодеться в домашнюю одежду обратно, решив не тратить лишние секунды: Чонгук всегда закрывается за шторкой, и можно спокойно подглядывать за ним незаметно. В этот раз все пошло совсем не по плану. — Возвращайся в комнату и жди меня. Голос Чонгука пробирается в голову, заставляя подкашиваться ноги. Такой томный, спокойный, и одновременно с нотками власти, не терпящий возражений. Юнги не хотел, чтобы Чонгук знал о его тайных увлечениях. Ему нравится смотреть на свои ножки, которые прикрывает юбочка, на обтянутые чулками голени. Он сразу становится таким зефирным и воздушным. Может быть, это неправильно. Ему не должно такое нравиться. Но Юнги ничего не может с собой поделать, ему до дрожи нравится переодевание. Чонгук берет в руки полотенце, а Юнги поспешно выбегает и захлопывает за собой дверь. В спальне становится душно. До того, как уйти к Чонгуку, здесь определённо было легче дышать. Юнги знает причину своего сбившегося дыхания, садится на край кровати, взволнованно хватая воздух и суетливо соображая, что теперь делать. Переодеваться в домашнюю одежду — соблазнительная и очень манящая идея, но Чонгук ясно дал понять, что хочет увидеть Юнги именно в этом виде. Обречённый выдох срывается с губ. Настенные часы каждой секундой растягивают реальность, будто она тягучая масса. Юнги, признаться, от Чонгука сносит крышу. Всегда окончательно и бесповоротно, снова и снова. Его парень влияет на него слишком: заставляет тонуть в омуте своих чёрных глаз, томного взгляда, даже когда совсем не ставит себе такой цели. Чонгук сам по себе такой. Притягивающий, поглощающий, растворяющий. У них уровень доверия друг другу наивысший. Но даже с ним Юнги сидит на простынях и переживает о том, как Чонгук отреагирует на его наряд, что скажет и что сделает. Чонгук появляется в проходе неслышно. Растягивает медленные шаги, внимательно приковывая взгляд к хрупкой фигуре в комнате. На его бёдрах полотенце. И больше ничего. Чистая кожа, приятный запах геля для душа, который чувствуется даже с такого расстояния, мышцы рук и груди в не напряжённом состоянии выглядят рельефно. Чонгук останавливается напротив парня, замирая. — Я... — Юнги взволнованно прикусывает нижнюю губу и поднимает блестящие глазки. От этого действия колокольчик на кошачьем ушке мило позвякивает. Чонгук прищуривается, продолжая молчать. Он стоит так близко, что если сделает ещё шаг, то окажется прямо между ног Юнги. — Чонгук, я... Все слова разлетаются в голове бесполезными буквами, не в состоянии собраться в предложения. Невозможно понять, о чем думает Чонгук, просто нереально, он не оскорбляет, не смеётся, не показывает, что ему не нравится, но и что нравится тоже не показывает. Волнение постепенно разрастается в груди. Чонгук делает шаг вперед и медленно наклоняется к ушку Юнги. Тот даже замирает, не зная, чего ожидать. Горячий томный шёпот раздаётся прямо чуть выше мочки: — Крошка, — Чонгук запускает ладонь в волосы на затылке парня и мягко их перебирает, задевая губами ушную раковину, — Можно с вами познакомиться? По телу Юнги россыпью взрываются мурашки. Он шумно сглатывает, переваривая услышанное, от этого странного прозвища хочется провалиться сквозь землю в смущении, потому что это сказано было как-то чересчур по-особенному и так подходяще для него в этот момент. Юнги моргает большими глазами, смотрит прямо в тёмные зрачки. Чонгук ведет кончиком носа по нежной коже его щеки и шепчет в уголок губ: — Я, оказывается, многого о тебе не знаю. Впрочем... — он отстраняется, ухмыляется, отходя в сторону, снова оценивая взглядом наряд Юнги, подходит к шкафу, достаёт оттуда кожаный ремень и вновь поворачивается лицом, — Как и ты обо мне. Юнги такого точно не ожидал. Мысль о том, что у Чонгука тоже есть свои фетиши или что-то подобное, заставляет в волнении и предвкушении биться сердце быстрее. Откровения с обеих сторон оказываются слишком неожиданными и жаркими. Юнги часто дышит и чувствует, как от одного вида такого Чонгука внутри собирается возбуждение и покалывают кончики пальцев. Чонгук шагает ближе в одном полотенце, смотря сверху вниз на смущенное чудо: Юнги отползает на середину кровати, вжимая голову в себя, залитый краской смущения. Он робко поглядывает на пресс и грудь Чонгука, мысленно сгорая от желания прикоснуться. — Познакомимся? Чонгук ставит колено между ног Юнги, заставляя отползти ещё дальше к спинке кровати. Он садится посередине на постель и хлопает себе по бедрам, кладя ремень рядом с собой. — Иди ко мне. Он терпеливо ждёт. Юнги собирается с мыслями, и хочет перекинуть ногу через парня, но его перехватывают за кисть и укладывают животом к себе на бёдра. Юбка задирается, Юнги спешит ее одернуть, заводя руки за спину и начиная ерзать. Чонгук фиксирует запястья одной рукой за спиной парня, второй ладонью аккуратно проводит по молочным половинкам, слегка задирая края юбки. На Юнги нет нижнего белья. Блять. — Ох, крошка... — Чонгук больше не отказывает себе в удовольствии и не сдерживает себя: проводит уже ощутимо ладонью по мягким ягодицам и сминает их, заставляя кожу краснеть, — Твоя юбка такая короткая. Тебе стоит носить ее только дома и только для меня. Это ясно? Юнги согласно мычит и прячет голову в простынях. Чонгук открывает вид на молочную кожу ягодиц, задирая ласково мягкую ткань до поясницы, и отвешивает звонкий шлёпок. Под ним вздрагивают и тихонько хнычут. — Ты выглядишь в этом просто потрясающе, малышка. Не напрягайся, я не сделаю больно. Юнги теряется в ощущениях. Шлепки неожиданно приятные и возбуждающие, сразу эмоции не разобрать. Такой Чонгук ему незнаком, от этого Юнги оказывается ещё больше взбудораженным неизвестностью. Все мешается непонятным коктейлем, но когда удаётся расслабиться, то внезапно становится приятно. Юнги чрезвычайно нравится быть во власти этих сильных рук и доверять всего себя без остатка. Чонгук ласково гладит ягодицы и оставляет невесомый поцелуй на горящей половинке. Юнги удовлетворенно выдыхает и ерзает на бёдрах, чувствуя чужое возбуждение. Ему не дают опомниться: опрокидывают на спину, не отрывая хищного хитрого взгляда, берут кожаный ремень и крепко фиксируют запястья к кровати так, что остаются следы: грубая кожа мгновенно натирает. Юнги пугается своему внезапному новому положению, дёргает руки в попытке освободиться и облизывает пересохшие от волнения губы. Чонгук темнеет взглядом и пригвождает аурой к простыням. — Спокойно, — он наклоняется к лицу напротив, задерживается на приоткрытых губах, проводит большим пальцем по щеке в успокаивающем жесте, — Доверься мне и получай удовольствие. Горячая большая ладонь касается мягкой уверенностью выпирающих ключиц, оглаживает вздымающуюся грудь, цепляет ореолы сосков, слегка играется. Получая ответную реакцию в виде шумного выдоха, спускается ниже, к области пупка, выводя неторопливые узоры. Юнги прикрывает глаза, сосредотачиваясь на ощущениях, дышит размеренно и глубоко, выгибаясь под умелой рукой, неосознанно требует больше ласки. Чонгук нависает сверху, довольный открывшимся прекрасным видом, сминает чувственно губы в поцелуе, присваивая себе каждый миллиметр. Он кладет руку на внутреннюю часть бедра и сжимает, ловит ртом чужой рваный выдох, кусает в ответ нижнюю губу и вновь сжимает бёдра вместе с чёрными чулками. Юнги — это определение слову эстетика. Он невероятно изящный, красивый, притягательный, действует как самое лучшее вино: послевкусие бесподобно, хочется повторять вновь и вновь. Чонгук пробирается ладонью по бедру все выше и выше, не напирая, тягуче нежно вверх, под юбку, и накрывает ладонью возбужденный член. Юнги подлетает на простынях, выгибаясь в пояснице, звенит на руках пряжкой ремня и громко стонет. Долгожданное прикосновение разносит жар по всему телу. Чонгук набирает темп почти сразу, обхватывает возбужденный ствол и выкручивает ладонь, лаская, доводя до грани сознания. Юнги так хорошо, что он едва держит открытыми глаза, все мысли сосредоточены на руке Чонгука, на собственном возбуждении, которое неожиданно прерывают, отстраняясь и очень ласково целуя напряженный молочный живот. — Не так быстро. Чонгук улыбается, совершенно искренне и тепло, и Юнги, смотря в эти хитрые глаза, не в силах обижаться. Он откидывает голову на подушку и позволяет ласкать себя дальше, приводя дыхание в порядок. Чонгук не снимает чулки, оставляет их. Только вновь неожиданно переворачивает Юнги на живот, не развязывая рук, и задирает юбку, открывая вид на сочные половинки, едва не облизываясь. — Не стесняйся своих желаний больше и не вздумай скрывать их от меня, — он целует выступающие позвонки рядом с поясницей, обдавая шёпотом кожу, — Обещаешь мне? Юнги поднимает попу выше, откровенно требуя к себе внимания, и возбуждение неприятно касается ткани внизу. Хочется, чтобы было приятно, так хочется, что сил терпеть больше никаких нет. — Обещаю. Чонгук, ох... Розовые щёчки, приоткрытые губки и сдвинутые к переносице бровки — личное искусство Чонгука. Он снимает с бедра полотенце, развязывает руки Юнги, и, пока тот их растирает, лёжа на животе, открывает смазку, черпая ее кончиками пальцев. Через время комнату наполняет приятный аромат. Чонгук проталкивает два пальца, отмечая, как не сразу, но послушно его принимает дырочка, и сразу же толкается ими в простату. Юнги сжимается вокруг пальцев, громко хнычет, теряясь в ощущениях, пытается насадиться: из-за этого юбка постоянно прыгает на его попке. До того очаровательно, что Чонгук не удерживается и снова шлепает. Как можно было вообще такую красоту от него скрывать? Три пальца растягивают недолго, Чонгук надевает презерватив, ставит Юнги на колени и дразняще проводит головкой по сжимающемуся входу. Юнги прогибается изо всех сил, послушно ждёт, часто дыша. Зажимается слегка на рефлексах, растерянный и разгоряченный. Чонгук ласково гладит ягодицы и плавно толкается, заполняя тугие стенки. Юнги сжимается вокруг члена и громко выдыхает, стараясь максимально расслабиться. — Вот так, крошка. Ты так хорошо справляешься для меня. Юнги окончательно кроет. От этого прозвища, от того, что он в блядской юбке стонет под Чонгуком, которому, он уверен, нереально понравился его образ, его маленькая тайна. Так же, как Юнги понравился новый опыт со связыванием, хотя раньше он никогда даже не задумывался об этом. Чонгук берет его страстно, с нотками грубости и чуткой заботой, держит за молочные бёдра, рычит, насаживая на себя по основание. Он толкается в простату, до конца, замирает внутри. Осыпает поцелуями спину, пока Юнги недовольно шипит, оставляет укусы и засасывает губами чувствительную кожу, ласкает рукой, заставляя сжиматься вокруг большого члена. Он набирает темп внезапно, больше не жалея, сгорая в желании сам и зажигая парня под собой. В Юнги сгорают все сомнения и переживания: Чонгук ясно дает понять, что он одобряет, не осуждает, а поддерживает и любит. Глубоко, жарко и хорошо так любит. Юнги дрожит всем телом в сильных руках, падает лицом в подушку, заходясь в протяжном стоне. Чонгук кончает следом, сжимая в руках мягкие половинки, разводит их в стороны и плавно выходит. Чонгук не может насытиться, поэтому прикусывает чужие лопатки, целует хаотично плечи. Он накрывает спину Юнги собой, восстанавливая дыхание. Чонгук целует в открытую тонкую чувствительную шею, пуская мурашки по телу, прикрывает глаза, через секунду усмехается и шепчет, касаясь губами мочки: — Приятно познакомиться, крошка.