***
Из аэропорта сразу отправились к Манчаку на арендованной машине. У болот ждал нанятый заранее проводник из Нового Орлеана — молчаливый темнокожий парень в плотных штанах и куртке, в подобную одежду предлагалось облачиться всем туристам: комаров в топях плодилось немерено. Ни Криса, ни Вивьена это не беспокоило, мошки им не докучали, но если бы кто-то сунулся за борт лодки, плывущей между затопленными деревьями и буреломом, нашелся бы хищник покрупнее. Неясно было, чем питаются аллигаторы при почти полном отсутствии сухих участков со зверьем поменьше, разве что птицами, рыбой да неудачниками-туристами. В сердце болот, где над сине-черной водой стелился плотный туман и съедались все звуки, не водилось даже птиц. Абсолютно гиблое место. Древние кипарисы выглядели теми самыми мертвецами, о которых мог бы рассказать Бес — которых закапывали неглубоко и их размывало дождем. Деревья приспособились к жизни здесь, дыхательные корни торчали из топи, как обглоданные кости, а с веток свешивались клочья грязно-бурого мха. Проводник сидел на веслах, всматриваясь в туман, пока нос лодки не врезался в участок суши, на котором стоял полуразрушенный, почерневший от сырости дом. — Проходи, — выбравшись из лодки, Крис любезно подал Вивьену руку, будто тот был девицей, угодившей в неприятности. Вивьен улыбнулся в ответ, но предпочел вылезти сам. — А куда он? — спросил, заметив, как проводник отталкивается веслом и разворачивает лодку. — Я сказал ему вернуться за нами через час. Вивьен не представлял, что можно было делать целый час в доме на топях, но вошел в него за Кристианом. Внутри помещения было пусто, только стоял деревянный ящик, похожий на гроб. Вивьен присмотрелся и понял — действительно гроб. Перевел взгляд на Криса, и тот, не скрывая торжества и предвкушения, выдал ему все, от начала легенды и до конца, до момента, когда они оба стояли у «спящей красавицы». Лежащая в гробу девушка была, без сомнения, красива — густые, волнами, волосы, тонкие черты лица, сложенные на груди алебастрово-белые, невесомые точно руки. Вивьен смотрел на Кристиана во время всего его монолога и думал, что тот совсем не страшный. На вампира, которому сотни лет, не тянет, даже на сравнительно молодого, как Арман, — никак. Господин полицейский и то казался старше и серьезнее этого золотоволосого существа, которое собиралось вырвать ему сердце. Сущее ничтожество. Отец писал — возможно, под диктовку, — что Вивьен должен приехать сюда, потому что это дело всей его жизни. Что еще могло быть делом всей жизни Моро, как не его дети? И пусть он был не биологическим отцом, но смог воспитать Вивьена достойно положению. — Хорошо, — произнес Вивьен, расстегивая рубашку. Кристиан не смог скрыть недоумения: — Хорошо? — Я не буду сопротивляться, потому что это бесполезно. — Как разумно. — Странно, что все это происходит не при свечах и не под скрипку. — Когда слишком долго ждешь, церемонии теряют привлекательность. Ты не поверишь, но еще несколько десятилетий назад я во всех деталях представлял, как встречу ее. А сейчас только хочу, чтобы она поскорее проснулась. И мне не важно, в какой обстановке это случится… Ты ничего не скажешь мне? Какой я… — Какая вы мразь? Это и так ясно. Но у вас своя мораль. Волчицы, которая убивает оленя, чтобы прокормиться. Делайте уже это скорее. Кристиан поднес ладонь к его груди, но вдруг отдернул, словно коснулся раскаленного железа. — Что-то не так, — сказал он, щурясь, и Вивьен усмехнулся. — Слишком все просто. Ты знаешь что-то, чего не знаю я. Мне нельзя тебя касаться, верно? — Я не знаю, — ответил Вивьен, искренне забавляясь. — Проверьте. Кристиан мог сделать это одним быстрым рывком, но струсил и сначала просто коснулся его кожи, а Вивьен, поймав его руку, прижал ее с силой к себе. Сиды раньше были полубогами — встреться Кристиан на пути его предков, предков Анвен, то стал бы грязью под копытами лошади. Те, древние, охотились не на дичь, а на людей и их души, сильные воины, не нарушающие принципы. Тогда их все боялись и прятались по домам, только услышав завывание ветра. Это потом они рассыпались по свету и измельчали, а тогда одним прикосновением могли свести с ума и обратить в прах. — Зря ты меня отдал в семью Моро, — произнес Вивьен, наблюдая, как лицо Кристиана покрывают морщины, и чувствуя, как дряхлеют и истончаются пальцы в его руке. — Это они меня научили быть тем, кто я есть. Сохранять достоинство в любой ситуации и знать, кто я по праву рождения. Если хочешь делать что-то хорошо, делай это сам.***
Арман добрался до дома на болоте в момент, когда у клочка суши причалила еще одна лодка, откуда вылезала девица неформального вида и уже знакомый ему Бес. Проводник этой компании тут же затрещал на своем наречии с проводником Армана, забыв о «туристах». — Вы тоже приглашены, мистер? — ступая на влажную землю, поинтересовалась девица, но Арман не ответил, торопясь войти в дом. Не это он ожидал там увидеть — не старика, стоящего посреди комнаты, в котором узнал Криса, и не то существо с налитыми кровью глазами, в котором узнал Вивьена. — А ты думал, придешь спасать свою принцессу? — фыркнула девица, ступая следом на прогнившие доски. — На мой взгляд, он отлично справляется сам. Это же фейри. Это Арман видел и без посторонних комментариев. Кожа на руках Криса стягивалась желтым пергаментом и обнажала высушенную плоть, глаза вваливались, волосы истончались и спадали с головы слипшимися кусками пакли. — Я просто хотел быть с ней, за что со мной так? — почти не слышно прохрипел Крис, и Вивьен ответил: — Теперь будешь. Когда к Крису рванулась девица, Арман дернулся, но Бес коснулся его плеча, останавливая: — Все нормально, господин полицейский. У них свои счеты. У Криса еще были силы орать, когда девица, вцепившись в его горло, начала раздирать его. Она могла оторвать голову быстро, настолько, что Крис бы и не понял, но делала это с садистским удовольствием и звериным оскалом на лице, пока череп в ее руках и тело, упавшее на доски, не рассыпалось в труху. Вивьен не успел упасть — его подхватил Арман. — Безумно хочу спать, — произнес он, коснулся носом его шеи и отключился, а Бес, почесав в затылке, сказал: — Господин полицейский, знакомьтесь — Эния. Сестра несостоявшейся миссис Корк. — Не скажу, что приятно познакомиться, — ответил Арман, прижимая к себе обмякшее тело и слушая успокаивающее биение пульса. — Зачем вы вообще здесь? — Хотела убедиться, что с Лейлой все в порядке, — сказала Эния, брезгливо отбрасывая носком туфли остатки истлевшей одежды. — По праву старшего беру с тебя обещание — дай слово, что ты никогда не причинишь вреда душе и телу моей сестры Лейлы. — Обещаю. Эния улыбнулась — другого ответа быть и не могло, в их мире все подчинялось древним неписаным правилам, иначе он бы превратился в хаос. Усевшись на край гроба, она долго гладила спящую по щеке, по лежащим на груди рукам и мурлыкала себе под нос старинную колыбельную. Потом поднялась, поцеловала холодный лоб и задвинула крышку. — Даже если бы Крис оживил ее, китайчонок все равно бы не умер. Анвен никогда бы не поступилась принципом и не пожертвовала безвинным потомком во исполнение проклятия. У всех фейри есть скрытое уродство — у Моро тоже. Если ты запросишь его медицинскую карту, то увидишь, что он аномалия. У него два сердца. Всего доброго, мистер Вуд. Не рада была познакомиться с вами лично и надеюсь, мы поняли друг друга. Эния, отбросив пылающую бордовым цветом гриву за спину, вышла, а Бес, вздохнув, произнес: — Ему хотя бы повезло. Два сердца это вам не кривой член. Арман, вернувшись в город, дотащил Вивьена до ближайшей гостиницы, где тот пришел в себя только ночью. — И где ты был все это время? — открыв глаза, спросил он. — Пытался сделать так, чтобы не зависеть от Кристиана, — ответил Арман. — Он ведь рассказал тебе о наших взаимоотношениях? — Обмолвился. Но это уже неважно. Жаль, что ты не успел спасти меня сам, так было бы эффектнее. — В следующий раз — обязательно. Вивьен вздохнул и закрыл глаза. — Я так устал. Ненависть выматывает. Но пожалуйста, не дай мне уснуть сегодня ночью. Это Арман исполнил с радостью, а утром, выскользнув из гостиницы, когда Вивьен наконец заснул, вновь отправился на болота, где осталось незавершенным одно дело, ради чего пришлось вытащить проводника прямо из постели с женой. Тот отказывался плыть туда до восхода солнца даже за хорошие деньги, потому Арман воспользовался демонстрацией клыков, после чего уговоры не потребовались. Проводник трясся от страха, шепча молитвы и защитные заговоры от «лу-гару» на протяжении всего пути до развалившегося дома. — Если я выйду и тебя не будет — пострадает твоя молодая жена. У нее, судя по запаху, моя любимая группа крови, — сказал ему Арман перед тем, как зайти в дом. Откинув крышку гроба, который Крис притащил сюда неизвестным образом — или гроб был здесь еще до того, как все затопило, — Арман склонился над спящей. — Красивая, — произнес, касаясь пальцами холодной шеи. — Но не настолько, чтобы ради тебя убивали. Он не знал, что Эния явится лично, но предполагал нечто подобное, потому и попросил Гретхен приказать избавиться от Лейлы навсегда, прежде чем с него возьмет клятву кто-то иной. Приказ хозяина был нерушим и его не могли перечеркнуть все последующие обещания. — Ты сейчас всех «лу-гару» перебудишь, если так и продолжишь орать, — сказал он проводнику, появляясь у лодки и держа голову Лейлы за волосы. — Видишь, ее уже нет. Он размахнулся и забросил свою ношу в черную воду. Судя по всплескам, аллигаторы проснулись раньше, чем она плюхнулась у бурелома.***
Ночью шел дождь, и мрамор с выбитыми фотографиями Глора и отца с матерью покрывали мелкие прозрачные капли. Вивьен стоял молча — слова не шли, да и так все было ясно. Все наконец закончилось, но именно поэтому в душе было пусто. Потеря ощущалась теперь острее, ярче, и как бы он ни старался думать, что они умерли не зря, пока не получалось. Но у него хотя бы было теперь, чем заглушить эту горечь. — Я могу украсть тебя на вечер у отдела? — спросил Вивьен, оставив на мраморе свежие цветы и отходя обратно к скамье, где сидел Арман. — Думаю, что можешь, — сказал тот, щурясь на солнце, выглянувшее в обрывки сизых туч. — Только в этот раз я плачу. — В прошлый раз платил ты. Ты так разоришься. Или полицейским повысили жалованье? — Я подрабатываю у одного китайца постельной грелкой, и он за это подвозит меня на работу. Экономлю на проездах. — Мог бы уже переехать. Все равно Гретхен скоро переберется к своему новообращенному. — Как переберется, так и поговорим. Вивьен тоже сощурился на солнце. — Давай сегодня в Чайна-таун. Я уже скучаю по этому месту. Встретившись вечером у ресторана, они задержались там допоздна: Арман сказал шефу, что у него завтра выходной, а Вивьен, вступив в право наследования фирмы, пока не углублялся в бизнес и тоже не спешил домой. Бизнес деда и отца он подумывал оставить и заняться тем, откуда черпали силы все сиды — искусством. Они сидели на открытой веранде, слушая грозу вдалеке и внезапно понимая, что давно утро и ресторан работает ради них двоих — клиентов такого уровня выставил бы только дурак. — Поехали к тебе уже, — сказал вдруг Арман. — С каких пор ты такой нетерпеливый? — отозвался Вивьен, покачивая ногой и цепляя его ногу. — Ты специально надел этот дурацкий шейный платок? — Тебе не нравится, что он красный? — Мне не нравится, что он еще на тебе. Как и все остальное. Вивьен потянул за узел, снял платок, обнажая шею, и сбросил его с веранды: — Остальное — дома. Платок, подхваченный ветром, перелетел через каменное ограждение и был пойман ранним прохожим, который, хмыкнув, завязал его на ветке дерева. Яркие росчерки еще стелились по ветру, когда он, свернув, шагнул в арку с красными бумажными фонариками.