Burn

      Она сжигала письма. В каждой букве Элайза видела всю эту ложь. Горящие письма причиняли боль, но женщина верила, что только так можно очистить разум от воспоминаний, чтобы стало легче. Элайза стояла осунувшаяся и растрёпанная. Огонь освещал тёмную комнату.       – Я надеюсь, что ты... Бёрр?       Мужчина растерянно осматривал комнату. В одной руке у него было перо, а в другой – лист бумаги. Бёрр нахмурился. Элайза спросила:       – Что вы здесь делаете?       Мужчина поправил сюртук, положил лист и перо на стол, убрал руки за спину.       – Вы меня звали?       – Что? – Элайза собрала волосы в хвост. – Нет, конечно нет.       – Значит случилось что-то странное.       – Вероятно всё так и есть.       Элайза набросила на плечи накидку, предложила мужчине сесть и куда-то ушла. Но уже через несколько минут вернулась с двумя чашками чая.       – Миссис Гамильтон, – Элайза скривилась, – вы часто поёте?       – Нет, нечасто. Я бы даже сказала, что никогда. У меня с самого детства не было таланта.       – Но вы поёте.       – Что за чушь.       – И я пою тоже. А теперь скажите, миссис Гамильтон, – женщина обожглась чаем, – где все поют? Где все действия сопровождаются музыкой?       – В опере и мюзиклах.       – Верно, - сказал Бёрр. – Налью-ка я вам ещё чаю, – пропел он.       – О Боже!       – Вот-вот. А слышите эту музыку?       – Я всегда думала, что она играет лишь у меня в голове, – ахнула Элайза.       – Миссис Гамильтон, - женщина нахмурилась, – мы находимся в мюзикле.       – Я убью Филиппа, он покупал этот чай. У него какой-то странный розовый цвет.

***

      Глаза слепили прожекторы. Громко играла музыка. Элайза наклонилась и увидела оркестровую яму. Кто-то крикнул: «Молодец! Теперь давайте прорепетируем другую сцену».       Женщина обернулась и увидела Александра. «Кто расскажет твою историю?» – он улыбался. «Ничего не было. Измены не было», - поняла Элайза и расплакалась. Где-то издалека слышались громкие аплодисменты.