Крушение

— Я все для вас сделаю, Саске-сан… Я буду для вас кем угодно. Эти слова стекают с по-детски пухлых губ быстрее, чем Боруто даже просто удается осознать смысл произнесенного. Спина Саске-сана опасно распрямляется и Боруто хочется провалиться в саму преисподнюю, потому что положительной реакции на произнесенный бред он не получал даже в самой смелой фантазии. Они молчат какое-то время. Боруто боится не то что шевелиться — дышать, а в мыслях он далеко отсюда. Он теперь там, затерялся в нежном шелке раннего утра того самого дня, когда перечеркнул всё хорошее, что удалось выстроить между ним и его нелюдимым наставником. Он там, где пахнет онигири, где полигон, на котором проходит тренировка, залит редким в это время года солнечным светом, где он без умолку что-то рассказывает, пока Саске-сан расслаблено смотрит в чистое небо. Боруто там, но реальность выхватывает его из недавних воспоминаний, стоит Саске глянуть в голубые глаза через плечо, опасно блеснув риннеганом. — Всё, значит? — Осведомляется тот ледяным голосом, в котором не осталось того млеющего удовлетворения от успехов Боруто. Мальчик думает, что он в одном из тех снов, где наставник дает ему шанс, и он был готов вот-вот проснуться, потому что фантастическое марево всегда прерывалось на этом. Он не думал о том, что будет дальше и теперь ковырялся в извилинах, пытаясь выдать адекватную реакцию. Его хватает на слабый, утвердительный кивок. Саске отворачивается, по ногам наставника струится ткань плаща, когда тот приходит в движение, Боруто с пока еще маленьким огоньком восторга внутри, направляется следом, не подозревая, как сильно может меняться жизнь, словно по щелчку, от случайно брошенных, в инфантильной подростковой горячке, слов.

***

Боруто разрешено сглатывать только один раз — в конце, когда Саске-сан лишь слегка вздрагивает и до боли сдавливает пальцами мягкие светлые волосы на затылке мальчика. Сигнал давно понятен и выучен, это что-то настолько же значимое, как и техники, которым мужчина его обучает. Однако всё шло наперекосяк с самого утра: скверное настроение его наставника, вытекающие из этого факта неудачи Боруто в тренировках, а теперь член Учихи во рту даже не становился твёрдым, как бы тот не старался. Это было мучительно, потому что нежный юношеский орган уже давно истекал смазкой в желании разрядиться. Это тоже было запрещено — кончать раньше Саске-сана, Боруто пытался сжать губы потуже вокруг головки, работать языком интенсивней, чем привык. В их отношениях появилось много запретов, поэтому затекшая челюсть, саднящие, изодранные колени, мучительное возбуждение и густо стекающие под футболку слюни — не имели никакого значения, пока член наставника оставался мягким, практически не реагируя на действия мальчика меж разведенных, жилистых ног. Саске скучающе смотрит на попытки ученика исправить положение, сам не до конца понимая отсутствие реакции на действия Боруто. В голове пляшут воспоминания прошлого, а потом наступает дежавю, когда упертый ученик движется губами дальше по стволу, принимая в рот так глубоко, как не пробовал еще ни разу. Саске, до этого бесцельно перебирающий волосы пальцами, крепко сжимает их и тянет голову, снимая с члена испачканный слюной рот. Боруто шумно втягивает воздух и смотрит учителю прямо в глаза. На мгновение Саске словно проваливается под землю, потому что вместо горящих глаз Боруто видит потухшие, утратившие былой блеск, но всё еще нежно смотрящие только на него, глаза человека, которого он всегда считал любовью жизни. Следующие слова режут Боруто внутри больше, чем способен Кусанаги, спрятанный в складках плаща учителя: — Даже твоему отцу — бездарю и неумехе, потребовалось гораздо меньше времени, чтобы отточить свою технику отсоса до идеала, а ты что? Боруто словно получил несколько пощечин подряд — лицо обожгло закипятившейся в венах кровью. Он знал, что отец и его друг таили много секретов, но никогда не предполагал, что они будут близки до такой степени. Ему стало больно. Больно не за маму и Химавари, которых отец обманывал. Это была эгоистичная, мучительная боль влюбленного человека, осознавшего, что в нем видят не его, а другого — давным-давно утраченного, а потом Саске произносит то, что Боруто всегда боялся услышать: — Уныло. Еще в начале их… отношений Саске-сан обмолвился, что «уныло» — худшая оценка происходящего, поэтому мальчику потребуется вкладываться в процесс на все сто процентов, чтобы жить в сладком неведении, что будет, если учитель произнесет его. По позвоночнику прокатились капли холодного, липкого пота, Боруто неосознанно вздрогнул и тяжело сглотнул скопившуюся во рту слюну. Нарушая правило. Он больше ничего не видит вокруг себя, всё внимание сосредотачивается на шарингане с тремя томоэ, а голос учителя слышен словно через слой ваты: — Говоришь, что сделаешь всё, что угодно? Задержи дыхание и расслабь глотку. Боруто повинуется, послушно открывая рот, привычным движением прячет зубы губами, не отрывая глаз от лица наставника. Тот скользит членом глубже, замечая дрогнувшие юношеские бедра, вцепившиеся в штаны побелевшие пальцы и конвульсивное движение горла, сжавшееся в попытке сделать глоток, когда головка достигает глотки и минует ее, пропихиваясь в пищевод. Саске прошивает током, когда по щекам ученика бегут слезы, но он всё также не дышит, лишь силой воли, которую тренировал с самого детства, сдерживает рвотный рефлекс и желание проглотить то обильное количество слюны, за которое становилось стыдно. Саске не щадит его, делая еще несколько толчков, чтобы возбудить себя окончательно. Боруто пугается, когда чужой орган становится больше и крепче глубоко внутри, перекрывая минимальное количество кислорода, которое у него было. Маленький, вздернутый нос утыкается в жесткую поросль на лобке и Саске замирает, откидывая голову, что-то шипит в раздраженном удовольствии. Над полигоном нависла глубокая ночь, ставшая черной, когда небо подернули грозовые тучи и сорвался первый осенний дождь, обжегший горящие щеки мальчика. Они оба замерли. Боруто заставлял себя не двигаться, даже когда глаза предательски закатились под веки, а тот воздух, который Саске-сан позволил ему вдохнуть изначально, закончился и сознание начало меркнуть. Саске знал пределы мальчика, поэтому не позволил тому отключиться, всё тем же жестким движением отдергивая его от себя и давая возможность откашляться. Боруто знает, что выглядит жалко, а ещё, что его жизнь катится под откос. Стоит дыханию восстановиться, член занимает своё давно привычное место в полости рта, теперь без проблем толкается в уставшее, разработанное горло. Боруто больше не подает активных признаков сопротивления. Ненормальный блеск в мальчишеских глазах видно даже в темноте и Саске не мелочится, пользуется моментом, и трахает чужой рот так, как привык это делать с Наруто. Под веками всплывает довольное лицо со следами свежей спермы на исполосованных щеках и Саске шумно вздыхает, опуская взгляд к живым голубым сапфирам внизу. Боруто был бледным, дыхание прерывалось, руки безвольно болтались вдоль тела. Неизменным оставалось возбуждение мальчика, будоражащее сознание Саске, делая его ещё более безумным. В груди зародилось сладкое чувство мести. Наруто должен был быть с ним, он обещал, но вместо него выбрал женщину, оставил Саске для успокоения отпрыска, похожего на него как две капли воды. Хоть Наруто и никогда не узнает о том, как пал Саске, вытворяя подобное с его ребенком, Саске упивался чувством отмщения. Оргазм был близко, мужчина сделал ещё несколько тяжелых, глубоких фрикций и уткнулся головкой в стенку горла, изливаясь в пищевод. На секунду зрение и слух пропали от пронесшегося по телу импульса. Боруто послушно сглатывал. Когда член покинул горло, мальчик отточенными движениями вылизал его дочиста, еле нашел в себе силы заправить орган в чужие штаны и поморщился от липкого и теплого в собственной промежности. Саске быстро вернул себе утраченное самообладание и поднялся с валуна, только сейчас замечая разбушевавшуюся стихию. — Завтра я ухожу из деревни на долгосрочную миссию, ты отправляешься со мной. — Саске говорил твердо, просто констатируя факт, а у Боруто всё занемело внутри от ужаса. — Я поговорю с Наруто, так что проблем не будет. Саске направился в деревню, минуя полигон, а Боруто так и продолжал сидеть в грязи, подставляя лицо дождю. Да, он прав, жизнь теперь мало будет похожа на ту сказку, в которой он жил до этого. Деревня вдалеке мерцала ночными огнями. Боруто будет скучать.