twice.

1 Гермиона была не просто зла. Она буквально метала молнии из-под подошв школьной обуви, вышагивая вперед так яростно, что, казалось, сейчас прожжет дыру в каменных плитах замка. И не то чтобы Гермиона совсем неуравновешенная особа, но увиденное секундами назад вызывало в ней ту самую опасную смесь из злости и какой-то наивной обиды. Том Риддл снова обошел её. Второй раз за этот год. Это невыносимо. Уже седьмой год подряд они буквально сталкиваются лбами на каждом занятии, с пеной у рта стараясь доказать, что оппонент неправ. Поговаривали, что если бы эти двое оказались на одном факультете, равных бы ему не было. И Гермионе удавалось лидировать в этом нехитром деле ровно до декабря этого года, прежде чем простуда буквально свалила девушку на несколько недель в Больничное крыло. «Разумеется, Томми не терял такой шикарной возможности». И Слизерин обогнал её факультет на существенное количество очков. Но даже не это больше угнетало Гермиону — ведь она бы поступила в этой ситуации точно так же. На данный момент она раздражалась исключительно из-за пропажи своей книги по зельеварению, в которой содержались ценнейшие для неё заметки. И как же сильно она была уверена, что это дело лежит на совести старосты, с которым она делила общую башню. Вынужденно, разумеется. Прогремев неудобными каблуками по винтовой лестнице к двери её временного жилья, девушка злобно пнула портрет в сторону, едва размыкая губы, чтобы сказать ему пароль. Кажется, он только что обозвал её, но сейчас это волновало старосту девочек меньше всего. Тому Риддлу не повезло оказаться сейчас в их общей гостиной. Он сидел в одном из кресел, обшивка которых принимала в её отсутствие насыщенный зеленый цвет. Справедливее будет сказать, что засранец всю комнату переделал в мини-копию гостиной Слизерина. Это разозлило её еще больше. — Риддл! Верни немедленно! Том лениво отвел взгляд от книги, которую читал, удостоив её снисходительной улыбкой. Гермиона с присущей ей самоуверенностью узнала в его книге свою пропажу. — Это? Довольно любопытный сборник, — небрежно отозвался Том, пальцем спустив с переносицы свои очки, и наклоняя голову, касаясь языком пересохших губ. — Очень помог мне при зачете, спасибо. Ему действительно повезло, что от чужих взглядов не умирают, иначе Том Риддл не дожил бы и до своего двенадцатилетия. Девушка медленно двинулась вперед, задрав подбородок и выжидая время для своей атаки. Сердце колотилось после долгого бега, и её шумное дыхание можно было услышать чуть ли не во всех углах комнаты. — Я очень рада, что он тебе пришелся по душе, — Гермионе удалось поймать его короткий смешок. — Но не пора ли вернуть это законной хозяйке? Она подошла к месту, где он сидел, наклоняясь с искаженной гримасой и вытягивая ладонь вперед. — Не думаю, что эта библиотечная книга имеет хозяйку, — выделив происхождение учебника, Том вновь нахально улыбнулся, прожигая её наклоненное тело глазами, — поэтому, я, как ответственный староста, собираюсь вернуть её на место. Если у тебя, конечно, нет ничего, что бы ты могла предложить мне взамен. Гермиона сузила глаза, дотошно изучив его лицо, что буквально светилось от непонятной радости, и темные глаза, прикрытые пока тонким стеклом его любимых очков. Но даже сквозь него она могла видеть, как на дне его зрачков весело плясали черти. Ах ему было весело. — И не надейся, Марволо, — рыкнула Гермиона, качнувшись на своем месте и с наслаждением замечая перемену в его лице: ему чертовски не нравилось это прозвище. О, и как же она любила этим пользоваться. — Второй раз ты этого не получишь. И убери этот чертов зеленый цвет отсюда, он разъедает мне глаза, — она подняла одну руку, лишая себя опоры на некоторое время, чтобы экспрессивно тыкнуть двумя пальцами себе в глаза. Да, они целовались этим летом. И совсем не потому, что кому-то этого очень сильно припекло. И совсем не потому, что на это была причина. Просто потому что. В разгар очередной ссоры, уже почти перед поездом они снова взъелись друг на друга, и, вероятно, переборщили с методами решения проблемы. Потому что после этого его словно подменили. Том Риддл стал враз будто еще противнее, досаждая ей теперь словно нарочно, дергая за волосы, щипая за щеки и тыкая в ребра. Он появлялся рядом почти на всех переменах, постоянно пытаясь как-то обнять её за плечи, или в очередной раз отобрать из рук учебники, корча из себя джентельмена. Искать такому свинскому поведению оправдания она не стала, хоть крупицы догадок и вертелись в её умной голове. Но поверить в них было бы сложно. — Мне тоже от твоего красного знамени перед глазами плохо, — закатил глаза Том, поймав её растрепанный галстук и, пользуясь её неспособностью нормально ему противостоять, ловко распутал его, зажимая в руке. — Вот так, например, гораздо лучше. Девушка резко дернулась назад, презрительно фыркнув, и враз возвращая свою вещь назад. — Это называется воровство, — недовольно заявила она, комкая ткань в руке, и пихая его в карман. — Это называется одолжением, — усмехнулся юноша, весело ей подмигнув, — в любом случае твоя книга будет у меня. Условия ты знаешь. И знаешь, где меня найти. — Он поднялся с своего места, чуть склонившись к её лицу, и чмокнул в щеку на прощание, привычно дернув за прядь волос. Тяжелый этимологический словарь ударился об закрытую дверь, в которую ему просто повезло сбежать. 2 Как бы она не пыталась вернуть себе книгу, Риддл, кажется, таскал её с собой везде, куда бы только шел. Потому что её отсутствие в его комнате довольно красноречиво про это говорило. Да, ей пришлось покопаться в чужих вещах, но только ради благого дела. Только ради этого. И ей совсем не интересно было этим заниматься. Абсолютно. Всё-таки хорошо, что её не поймали. Так прошло около двух недель, но Грейнджер не собиралась играть по его правилам. Пережить воровство собственной книги она еще сможет, а вот потом вечность терпеть иронию от старосты точно нет. Она бы предпочла смерть. Сегодня наконец-то был последний рабочий день перед рождественскими каникулами, и Гермиона спешила доделать свою работу в старостате, чтобы успеть заранее попрощаться со своими друзьями перед отъездом. Она упросила родителей остаться на этот год в школе, чтобы хоть раз полюбоваться на магию замка в рождественскую ночь. В конце концов это её последний год тут. И ничто не сможет разрушить его. И никто. И даже Том Риддл, который стоит посреди их гостиной, задумчиво разбирая книги с своей полки. Видимо, он собирался сдать их в библиотеку. — Надеюсь, вместе с ними ты уедешь и сам, — отвлеченно подала голос Гермиона, оглядывая его набор из книг. Из-за этого она и запнулась об стоящий на входе ящик, негромко чертыхаясь. — Мечтай, дорогая, — не отвлекаясь на шум с её стороны отозвался юноша, задумчиво отодвигая ногой полный уже ящик книг. — Я собираюсь портить тебе жизнь до самой старости. — Как самоуверенно, — скользнув глазами по груде всевозможных бумаг, девушка с замиранием сердца увидела знакомую пеструю обложку. Том не видел её взгляда, и это играло ей на руку. — Не то что бы в планы моей старости входил ты. — Гермиона Риддл звучало бы прекрасно. — Грейнджер мне нравится больше. — Не согласен. Рука Гермионы была поймана тогда, когда она уже крепко схватила нужную ей книгу. Пара неловких движений, и её спина уже полностью упиралась в книжную полку у стены, зажатая между твердой древесиной и достаточно живым и теплым телом. Она все еще крепко сжимала свою прелесть в руках, больше не собираясь отдавать её ни одному из слизеринцев. Но именно это и мешало ей нормально избавиться от «нависшей» над ней угрозы, которая довольно улыбалась, сжимая её в корявых объятиях. — Убери свои руки, у меня на тебя аллергия, — дернув волосами, возмутилась девушка, препятствуя тому, чтобы он наклонился еще ближе, рефлекторно вжимая голову в плечи и пытаясь придумать план, чтобы одновременно и забрать книгу, и выйти отсюда целой и невредимой. — А ты уверена в этом? Мне кажется, что мы проводили недостаточно тестов на аллерген, — скользнув руками ей за спину, Том крепче прижал её к себе, приблизив лицо максимально близко и положив подбородок на плечо. — Мы достаточно тестов провели, поверь мне и моему блестящему уму, — в конце реплики Гермиона почти сорвалась на писк, усиленно пытаясь наступить ему на ногу во время своего монолога. От чужой близости по телу пошли мурашки, и она еле сдерживалась, чтобы не зажмуриться. Но он, казалось, совсем не слышал её, прислоняясь носом к щеке и оставляя совсем легкие поцелуи на чужой коже. Гермиона ощущала их всеми своими нервными окончаниями, распаляясь от невинных касаний чужих губ совсем не по-детски. К концу этой томительной минуты, девушка была уверена, что Том касался теперь уж её совсем горячих щек. Она глубоко задышала, когда его губы сместились чуть правее, цепляя теперь и уголок её губ. Она должна была бы немедленно проклясть его, но единственное, что хотелось сейчас сделать, это подцепить чужие горячие губы и ощутить их на своих. И он подарил ей такую возможность. Обрушиваясь на неё, болезненно вжимаясь в неё собственным телом, и жарко целуя. Создавая дикий контраст с его нежными поцелуями в щеки, этот же отражал его страстную натуру, опуская её в сумасшедший водоворот ощущений. Юноша сместил одну руку на её подбородок, разместив лицо Гермионы в более удобное положение, и углубляя поцелуй, нагло покусывая её пересохшие губы, вызывая этим движением крохотные молнии боли. Впрочем тотчас же пробегая по ним языком, улыбаясь в поцелуй. Гермиона ухватилась пальцами за его теплую жилетку, совсем не модную, и даже какую-то нелепую. Без понятия, где он вообще мог её найти. Но только она удерживала её сейчас от мимолетного желания запустить пальцы в его темные волосы, разрушив идеальную прическу, и полностью подтвердив факт своего поражения. Том разорвал поцелуй первым, отбросив нависшую прядь назад, и ошалело улыбаясь ей. Его губы покраснели, избавившись наконец-то от характерной для них корочки, и приняв природный розоватый оттенок. Она бы непременно отпустила в его сторону какую-нибудь шуточку на этот счет, если бы не выглядела сейчас точно так же. Юноша опустил глаза вниз, заметив её пальцы на своей одежде, и расплываясь в широкой улыбке, ехидно прошептал на ухо: — Так мы подумаем на счет смены твоей фамилии? — Пошел к черту. Она проиграла. Дважды за этот год.