— Ого, а ты очень любишь бегать, да?
— М-м-м?
В тот день эти слова ввели меня в ступор. Ноги остановились и отказывались бежать, я просто молча смотрел на невысокую русоволосую девчушку с длинными волосами, собранными в низкий хвост, и с большими ярко-голубыми глазами, окутанными копной пушистых ресниц. Она так широко улыбалась своими бледно-розовыми губами, то и дело, поправляя мокрую футболку от пота, так пристально сверля меня любопытным взглядом.
Она напомнила мне моего лучшего друга, ведь мы с ним точно на такой же ноте познакомились, а затем началась наша история в мире спорта. Но я до сих пор поражаюсь тому, как ему удалось собрать настолько разных людей и уговорить, вернее, заставить исполнять его мечту, участвовать в марафоне Хаконэ. Тогда я и представить не мог, что мы действительно этого добьёмся, но мы это сделали. Мы смогли, хоть и заняли пятое место, но даже так для нашей команды это был очень высокий показатель. Было весело. По-настоящему весело. Эти дни мне никогда не забыть.
Видимо, увидев моё отстранённое лицо, юной мисс, которую на тот момент я видел впервые, надоело ждать, и она, закатив глаза, начала упорно дёргать меня за любимую голубую кофту, недовольно морщив носик, на что я лишь глупо улыбнулся и, убрав аккуратно её руку, побежал дальше.
Но она, как ни странно, очень быстро меня нагнала и всю дорогу буравила недовольным взглядом, пока я не остановился и с тяжёлым вздохом не посмотрел на неё, поражаясь тому, как эта мелкая девчушка смогла бежать наравне со мной. Это так удивило так, что я даже захотел узнать её имя.
Ох, помню этот день, как будто он был вчера, а не два года назад. Тогда была последняя неделя учёбы перед каникулами, и я решил отпраздновать это радостное событие бегом. Поэтому, недолго думая, побежал в нашу гостиницу переодеваться, ну, а затем, сполна наслаждался любимым делом. Пока меня не стала преследовать ОНА.
— Вот чем больше я тебя рассматриваю, тем увереннее могу сказать, что ты очень симпатичный, — озарилась хитрая улыбка на её худеньком лице, оголяя белоснежные зубы. — Могу поспорить, что многие девушки признавались тебе в любви!
Тогда я просто стоял, как вкопанный, и не мог понять, кто она такая и зачем всё это спрашивает, да и вообще, с чего она это всё взяла. На щеках вылез предательский румянец, а губы приоткрылись в удивлении, глаза расширились по пять копеек, вспотевшие руки сжались в кулак. Меня просто поражало то, как она могла незнакомому человеку сказать такое. Впервые в жизни я встретил такую особу, впрочем, я мало с кем из женского пола общался. Если только так, чисто спросить домашку у одногруппниц или же продавщицу пончиков о свежести хлебного изделия и всего этого рода. Ну, а болтать непринуждённо, узнавать кого-то или же разговаривать с кем-то из женского пола не хотелось, мне никогда не было это интересным. Хотя была одна девушка — Ханака, с которой я иногда беседовал насчёт клуба, и как можно улучшить результат участников в беге, ведь она являлась нашей помощницей. Это - всё.
Бег — пожалуй, единственное, чем я жил и, что было мне нужно. Тогда именно так я считал. Но могу сказать одно: если бы я не повстречал её, то сейчас ничего не изменилось бы. Она для меня словно наркотик, словно луч ясного солнца, словно БЕГ, она для меня всё, и я чертовки люблю её. Она изменила в корне моё существование и осмысление моих целей, вплоть до основания. Лишь одним взмахом пушистых ресниц на прекрасных аквамариновых глазах и своей искренностью в словах.
— Чего это ты так удивился? — раздаётся её насмешливый голосок и задорное поблескивание в глазах. — Стой, ты серьёзно не знал, что за твоей спиной табун девушек бегает, или ты так удивился вопросу? — раздался звонкий и такой приятный для слуха смех.
— Эммм, да.
— Ты такой милый, когда краснеешь, — захлопала в ладоши странная девушка.
— Ничего не милый.
— Да не бурчи ты так! — закатила она глада, поставив руки по бокам. — Я влюбилась в твой бег!
Эти слова так сильно шокировали меня тогда, что я просто ничего не мог ответить. В голове была каша из разных мыслей, и было трудно произнести хоть слово. Хотя нет, было одно, но тогда я просто-напросто не произнёс его вслух. А сейчас об этом жалею. Ведь она… Так поразила меня.
Никогда не думал, что эти слова заставят моё сердце биться с огромной скоростью, а нелепая улыбка озарит лицо. Это было чертовски приятно слышать. Но единственное, что я произнёс … какие-то не очень искренние и выдавленные из глубокого сознания слова.
— Эм, спасибо.
— Ну, и ты сам не плох, хи-хи, — провела своей рукой по моему лицу, так внимательно всматриваясь.
— Ты… это…
— Ой, да брось! — махнула свободной рукой оппонент моего разговора, но затем быстро прикрыла свой рот, убирая руку с моих щёк. — Неужели у тебя какая-то боязнь девушек? — нервно кинула она. — Или же, может, я первая, кто коснулась твоего лица? — широко улыбнулась, то и дело внимательно наблюдая за моей мимикой. — Забавно!
— Ты очень странная…
— Не нужно так удручающе говорить! — закатила глаза, останавливая пальцами мою качающую голову в знак отказа. — Ладно, прости, я правда странная, на самом деле, я вообще не люблю людей. Но ты и твой бег… — её аквамариновые глаза, загорелись пламенем предвкушения, а руки скрепились в одно, мечтательно касаясь губ. — Просто вывели меня из строя! Я так поразилась. Ты словно метеор, такой быстрый и прекрасный, сразу видно, что ты живёшь бегом.
Её слова так искренне звучали, и тогда я подумал, что она прекрасна, когда так мечтательно о чём-то говорит. Хотелось бы скорее увидеть, что с этого выйдет. Именно это крутилось у меня в голове. Я был ошарашен ею, а моё сердце отбивало четкий ритм - и это не от усталости после бешеных километровок.
Просто она своей невинностью и какой-то смелостью заставила моё сердце думать не только о беге. Но я никак не мог в это поверить. Ну, в принципе, любой на моём месте этому бы противился.
— Я бы хотела так же… — грустная улыбка образовалась на её пухлых губах, заставляя меня напрячься. — Но… — покачала головой. — Будешь ли ты со мной бегать? Прошу тебя.
Эти слова заставили меня как-то глупо улыбнуться, я впервые слышал о такой просьбе от милой девушки с большими светлыми глазами. И мне хотелось задержать этот миг как можно подольше.
Ну, а сейчас я просто желаю вернуться в этот день. В первый день нашего знакомства. Вернуться. Зажать её хрупкое тело в объятиях и больше никогда не отпускать. Просто хочу вновь увидеть её улыбку.
— Я не бегаю с девчонками.
— Стой! — послышался крик, когда я побежал прочь от неё. — Да подожди же ты! — нервно пискнула она, потянув на себя рукав голубой кофты. Дёрнув рукой, пытаясь выдернуться от её таких тонких, но цепких пальцев, недовольно поджимаю губы - ничего не выходит. — Остановись! — хныкнула она. Испугавшись, я торможу и поворачиваюсь к ней, смотря на прозрачные полоски слёз, которые так медленно стекали с глаз. Это напрягает.
— Почему ты плачешь?
— Прости… — невинно шепчет она, вытирая тыльной стороной ладони щеки, то и дело хлюпая носом.
Не зная, как реагировать, я так нелепо поднес руку к ее щекам, помогая вытереть теплые слезы. Что подтолкнуло меня на это действие — я и понятия не имел, просто почувствовал, что должен это сделать и все. Как-будто какая-то невидимая сила подгоняла меня на это.
Ее щека была такой мягкой и нежной, что не хотелось убирать руки с кожи. Хотелось подольше насладиться этим мимолетном явлением. Впервые я себя ощущал так не понятно и как-то неправильно. А ее порозовевшие щеки казались такими милыми, что я просто не мог не провести пальцем по ее лицу. Это было какое-то наваждение. Словно вбегаю бескрайнее пространство, такое манящее, и такое прекрасное, непостижимое, и интересное познание нового горизонта и какого-то непонятного чувства. Это все так манило.
— Ты… — приоткрыла она ротик, внимательно наблюдая за моими действиями. Ее пунцовые щеки, становились, еще краше, переходя на уши и шею, а подрагивающая рука с силой сжимала мою кофту. Будто выйдя из транса, я отпустил руку, отведя глаза в сторону, краснея. Неловко вышло.
— И-извини…
— Ч-что ты! — быстро качает она головой, закрывая мой рот ладошкой. — Не говори ничего! — сглотнула, неловко отпустив руки и отведя глаза в сторону. — Я Мичири Шикашина, первый курс университета Консэй. Видишь ли, на самом деле. Я влюбилась в тебя и в твои движения, как только увидела. Я и понятия не имела, что со мной могло такой случиться, ведь никогда не подпускала к себе никого и не смотрела, ну, а тут… просто вышло все само собой, и… Я просто не знаю, что делать. Все это время я наблюдала за тобой, за тем как ты со страстью бегаешь, как преодолеваешь препятствие раз за разом, все это так вдохновляет! Твоя улыбка, просто завораживает, вот так она прекрасна, а в бездонных глазах, кажется, что можно утонуть.
Тогда я стоял, словно статуя, и не мог понять, что же она говорит, это просто никак не укладывалось в голове. И раз за разом, я прокручивал лишь одну мысль: «Она что и правда призналась мне?», все это было так странно и не понятно, а сердце так быстро колотилось, словно я бегу марафон.
Я и поверить не мог, что кто-то способен мне такое сказать, и этот кто-то будет совсем незнакомый для меня человек. Не знакомый, да, но такой притягательный, так хотелось, еще раз коснуться ее.
— Я всегда любила бег, любила наслаждаться им, и всегда хотела, покорять вершины. — смотрит на меня так внимательно, то и дело вздрагивая на некоторых моментах, а я просто стою, пытаясь подобрать правильные слова. Она снова завела меня в тупик. — Я приехала сюда на учебу, из далекой деревушки, где кроме стадиона ничего и нет, именно это и вывело у меня любовь к бегу. — взглянула с глазами полной надежды. — А еще и ты, только больше раззадорил меня, когда ты бежишь, такое ощущение, что ты летишь по воздуху.
— Хорошо, я согласен взять тебя в команду в виде исключения. Завтра в полдень у ворот в колледж, не опаздывай!
— Стой! Это еще не все! — упорно произнесла Мичири, снова потянув за рукав моей кофты, останавливая меня от разбега. Как же я устал.
— Да что еще?!
— Э… — замялась она, видимо опешив от моего нервного поведения. Ну, а что она ожидала? Отвлекает меня от смысла жизни, забирает нужное время. Терпеть не могу такое! Но почему-то взглянув в ее голубые глаза, моя злость и нервозность отошли на второй план.
— Еще раз прости, я не хотел срываться на тебя.
— Это ты извини, я, наверное, и правда тебя достала… — поглаживает свою правую руку, то и дело прикусывая бледно-розовую губу.
— Я Какеру Курахарая.
— Я знаю, — пожимает она плечами, невинно улыбаясь, — Или ты забыл, что я говорила? Я уже давно узнала все нужное о тебе.
— И что же это?
— А это уже моя личная информация! — закатила глаза, плотно сжимая губы, то и дело, поглядывая на меня, слегка поеживаясь от моего взгляда.
— Личная информация, говоришь? А тебя не смущает, что это касается меня!
— Именно так! — сложила руки на груди она, смотря на то, как я еще больше распылился, топая ногой.
— И как ты себе вообще это представляешь?!
— Даже очень просто! — легко пожимает плечами, показывая язык.
Как же она тогда меня раздражала, но в тоже время, так сильно хотелось разузнать о ней больше. И этого, конечно же, мне снова не удалось понять, ведь нужно было ценить, каждое проведенное время с ней, чтобы не жалеть, как это делаю я на данный момент.
И все же те времена уже не вернуть назад, остается лишь память и надежда.
— И вообще, ты меня сбил с самого главного! — громко выкрикнула, нервно поправляя хвост.
— И?
— Какой же ты не разговорчивый! — неожиданно для самой себя вспылила Мичири, заставляя меня засмеяться.
— Ты и вправду очень странная.
— Но это не повод так громко хохотать, Какеру! — надула губы, краснея на последнем слове, впрочем, как и я сам. Простояв так еще пару минут, внимательно смотря друг на друга, я все же решился заговорить первым так нервно и расторопно.
— Называй меня Курахара-кун, мелочь.
— И вовсе я не мелочь! — пискнула Мичири, растравляя руки по бокам и пиля меня взглядом. — И вообще, какой еще Курахара-кун?! — покраснела от злости он. Казалось, что еще немного и уж точно пойдет пар с ушей. Ужасно забавляло. — Могу предложить только Какеру-кун! — буркнула, поливаясь краской смущения, снова, точно также, как и я. Да что же это такое, почему эта девчонка, делает из меня помидора.
— Зови, как хочешь!
— Вот и славно, — пародируя мой равнодушный голос, произнесла, показывая язык. — Какеру-кун! Или же лучше Какеру-сан… — задумчиво прошептала.
— Ц…
Да, а это и вправду забавное вспоминание. Насколько же я был невинен и глуп, краснел даже просто от того, что она назвала меня по имени. Совершенно не понимал, что уже попал в ее цепи. Что уже влюбился.
Но оно и понятно. Ведь далеко не каждый день и не каждое время можно почувствовать такое, ощутить и что-то принять. Особенно для парня, у которого на уме были лишь мысли о беге, как лучше повысить свою выносливость и быть всегда первым, просто наслаждаться в этой эйфории.
— Давай встречаться, Какеру! — раздался такой радостный голосок, вгоняющий в ступор.
Не сдержавшись, выпалил, что есть мочи, жутко краснея и нервничая:
— Ч-че-его?!
— Зачем мне повторять, если ты и так прекрасно все услышал? — нахмурились ее светлые брови, а бледно-розовые губы плотно сжались.
Единственное, что у меня, крутилось в голове, помимо кромешной темноты и сложной арифметической задачи, вызванной ее словами, так это полное непонимание.
— Зачем?
— Потому что ты мне нравишься! — гордо заявила, указывая на себя большим пальцем левой руки.
— Не неси бред, ты меня не знаешь. Если позволишь, я побегу.
— А ну стоять! — хватает она меня за руку, моментом останавливая и разворачивая к себе, заставляя смотреть в пронзительные голубые глаза.
— Что с тобой не так?
— Давай заключим пари? — усмехнувшись, спрашивает она, с вызовом смотря в мои глаза.
— Пари?
Ее слова меня заинтересовали, и любопытство брало над собой верх. Я прекрасно знал, что она просто хочет взять меня на слабо, но в итоге все равно повелся на это. Ведь я же уже был на ее крючке, и она прекрасно это понимала, так же была уверена, что все пойдет по ее плану.
— Если я пробегу пятиметровку за четырнадцать минут или меньше, то ты будешь со мой встречаться, и так же вместе бегать. — улыбнулась, сощурив свои большие глаза.
— Согласен.
— Тогда жди меня на том месте, возле реки, где вы обычно с командой переводите дыхание и обдумываете дальнейшие планы! — протянула мне руку для пожатия. — Напарник по спору!
Когда я сказал те слова и протянул руку для пожатия, то и подумать не мог, что все обернется таким образом.
Тогда я просто не знал, на что иду. И на что согласился.
Ведь я был уверен, что она не сможет пробежать за столь короткое время такую дистанцию. Она же девушка, и не выглядела спортивной, хоть и говорила, что любит бег, и стояла сейчас передо мной в одних леггинсах, в широкой футболке и кроссовках, предназначенных для спорта, то и дело, смахивая пот со лба, поправляя свой хвост.
И какое же у меня было удивление, когда она уложилась в нужное время, хотя, может быть, и неудивительно, ведь в глубине души я даже надеялся на то, чтобы она прибежала. Мичири приближалась ко мне с радостной улыбкой, махая ладошкой, но затем незамедлительно опускаясь на траву вниз лицом, тяжело дыша, и иногда кашляя. Жутко пугая меня.
— Хэй, ну и как ты?
— А что не видно? — подняла голову на меня, заставляя хихикнуть. Все ее лицо было измазано в земле и несколько травинок прилипли к щекам. — Просто замечательно! — потянула меня на себя, сваливая возле и так задорно смеясь.
Встретившись с Мичири взглядом, я замер. Хоть она и была измазана в грязи, а пот стекал по лбу, то и дело нарываясь попасть в глаз, она была прекрасна. Ее счастливая улыбка и задорный смех, поблескивающие аквамариновые очи, тяжелое дыхание, как же мне это нравилось, хотелось смотреть еще и еще, безотрывно.
Тогда мы уставились друг на друга, ее смех резко прекратился, а на щеках выскочила пунца. Она и я просто так пролежали до самого заката, не говоря друг другу и слова. Будто бы пытались понять, что происходит или же просто наслаждались этим моментом.
Не осознавая сам для себя, я потянулся к ее лицу и большим пальцем начал вытирать щеки, избавляя от травинок и сухой земли. А она, затаив дыхание, просто за всем этим наблюдала, слегка приоткрыв рот, но затем улыбнулась, тем самым смутив меня.
— Я выполнила свою часть сделки - теперь твоя очередь, — неожиданно произносит она, потянувшись рукой ко мне, убирая короткую рваную челку с глаз.
— Это обязательно?
— Да что ты дрожишь, как банный лист, — погладила по руке, переплетая наши пальцы, — Давай будем вместе и постепенно узнаем друг друга.
— Ты просто ненормальная, я не вожусь с первыми встречными.
— Ох, а ты думаешь, я вожусь? — послышался тихий смешок, а за тем последовал легкий поцелуй в щеку, вгоняя меня в моментальную краску. Дотронувшись до щеки, в прыжке встаю с места, ошарашено смотря на миниатюрную фигуру снизу.
— Что ты делаешь?
— Это часть нашего пари! — подмигнула Мичири — В любом случае, мы теперь вместе, так что будем постепенно узнавать друг друга. До завтра! — подмигнув, она помахала рукой и убежала. — И неси ответственность, ведь ты у меня первый! — выкрикнула, скрываясь за деревом.
А я так и остался стоять, ничего не понимая и глупо хлопая глазами. Все еще никак не мог осознать до конца, что же сейчас произошло, и как на это вообще реагировать. Понимал лишь одно, что у меня появилась первая девушка, очень странным способом.
А сейчас, когда мне и остаётся лишь вспоминать об этих счастливых моментах, наших совместных, но таких недолгих дней, хочется реветь от безысходности. Единственное, что спасает в таких случаях — бег. Он помогает избавится от всех мыслей.
Черт, гадство. Как же я хочу вернуться в этот счастливый миг, хотя нет, не так, в любое проведенное с ней время для меня бесценно, и я хочу с новой силой в них погрузиться и просто раствориться.
— Мичири, вернись ко мне, — сжимаю со всей силы теплую руку, кладя голову на ее еле вздымающуюся грудь, слушая разрывное через раз дыхание.
Сидя в этой чертовой больнице, пропахший весь мерзкими лекарствами, которые за все это время меня изрядно достали, и так крепко держа свободную руку от препаратов и разной техники, думаю о том, каким же я был идиотом тогда.
За эти два месяца, проведенные рядом с Мичири, я влюбился в нее без основания. Она стала самым дорогим для меня человеком. А ведь это всего лишь каких-то жалкие месяца, всего лишь шестьдесят один день. Это же так нереально мало.
Наши отношения очень быстро, но в тоже время, медленно начали налаживаться и скрепляться. Все началось с нашего каждодневного бега два раза в день. Утром с университетской командой, и вечером, потому что она вечно увязывалась за мной, бегая под звездным небом, по ночным просторам знакомых мест. А когда мы прибегали на привычное место отдыха, она радостно валила нас на траву, и нависая сверху, хитро усмехалась, вечно оставляя невесомый чмок на носу, звонко хихикая и падая возле, раскидывая руки в форме «звездочки».
А затем Мичири обыденно задавала интересующие ее вопросы, узнавая как можно больше обо мне и моих мыслях: что я чувствуюи как живу. В точности, как и я расспрашивал ее о том же самом. Впервые мне было интересно узнавать человека. Мы делились разными моментами из нашей жизни, я даже ей рассказал школьные будни в секции по бегу, которые так не хотел вспоминать, которые, казалось бы, уже давным -давно, должны быть забыты. Но рассказывая все это, я раз за разом, убеждался в том, что правильно сделал, когда согласился на пари.
Это я во всем виноват. Сейчас она в этом состоянии, лишь из-за моей глупости.
Мне нравилось проводить с ней время, слышать ее звонкий и такой красивый смех, видеть ее чарующею улыбку с белоснежными зубами, касаться ее длинных русых шелковистых волос, смотреть в притягательные аквамариновые глаза, слушать ее тонкий и такой приятный голосок. И нравилось то, как она засчитывала мое время бега и радовалась вместе со мной новому результату.
То как мы вместе развлеклись и занимались, до жути я любил. И люблю посей день.
Как-то Мичири и я шли домой после очередного свидания, на которое меня вечно она затаскивала в перерывах от бега и учебы, начался ливень с грозой. Мы пулей побежали в общагу, где проживали мы с друзьями, и именно тогда спустя месяц нашего знакомства и дня, когда мы начали отношения, впервые поцеловались.
Пожалуй, этот поцелуй запомнился, и запомниться, мне еще на долгие года. Мой и ее первый поцелуй был таким расторопным, неуклюжим, но в тоже время таким нежным и чувственным. Мы вечно сталкивались зубами или прикусывали языки, так не умело старясь познать глубины друг друга. Краснели и смущенно отводили глаза, неловко молчали и думали, как вообще могло такое случиться. Но тем не менее раз за разом продолжали сминать губы в новых неуклюжих касаниях.
Я всегда хотел жить только ради бега, мечтал раствориться в нем и познать его неотъемлемые и такие манящее глубины. Всегда хотел чувствовать себя живым, и только скорость давала мне эту песчинку счастья, а так же свободы. Я словно растворялся в этом заманчивом и таком тягучем блаженстве.
Когда я бегал всегда отключал голову и не думал ни о чем, лишь все глубже погружался в свои ощущения и бежал из-за всех сил, побивая все новые и новые рекорды, еще больше погружаясь в пучину скорости, которую так любил. И не мог даже в мыслях себе на вообразить, что кто-то может изменить это. И как же я тогда ошибался. На четвертом году обучения, я влюбился в первокурсницу так сильно и бесповоротно.
Взглянув на закрытые глаза Мичири, спуская взгляд ниже, тяжело вздыхаю. Ей не идет эта дыхательная маска, все эти разновидные приборы, хочу, чтоб она открыла глаза и скорее все это сняла.
— Пожалуйста, Мичири, проснись, хватит спать, ведь я жду тебя.
Одинокая слеза скатилась с глаза, оставляя влажную дорожку за собой, спускаясь к подбородку, капая прямо на ее дыхательный аппарат.
— Извините, но сегодня проводятся санитарные работы, так что покиньте, пожалуйста, больницу. — показалась в дверном проеме пожилая медсестра, которую я окинул грустным взглядом.
Кивнув, взглянул еще раз на спящую красавицу, поцеловал ее в теплый лоб, медленно покидая палату. Жаль, что мы живем не в сказке, и нельзя разбудить поцелуем истинной любви.
Не знаю, сколько прошло неспокойных ночей с тех пор, как она находиться в коме. Каждый день для меня слова пытка. Я не могу нормально спать и есть, ходить на работу, а когда бегаю постоянно, вспоминаю о ней. То, как Мичири, всегда находилась рядом, это так бесценно.
***
Поправив шнурок на кроссовках, подаренных Мичири, грустная улыбка озарило лицо, а сердце и сами ноги велели бежать со всей яростью, чтоб хоть немного развеяться и расслабиться. Но, конечно же, этого было недостаточно и не так эффективно, как я думал.
Пробежав километры за километрами, совсем позабыл уже о времени и вообще, о счете кругов и метров. Я просто двигаюсь словно кукла, несясь туда, куда глядят глаза. Забывая обо всем и погружаясь в безжалостные движения ногами.
Такое чувство, будто я лечу по воздуху, совсем не ощущая ни асфальта, ни земли. Просто перебираю ногами, ничего не чувствуя.
Пустота. Меня окружает лишь одна пустота. В то время, как я молюсь о Мичири, она должна прийти в себя. Не может же она покинуть так беспощадно меня. Так эгоистично. Блин. Зараза!..
На секунду остановившись, переводя дух, слегка наклоняюсь, положив руки на коленки. Знакомая улица. Легкая улыбка легла на губах, а голова повернулась вправо, встречаясь светлым зданием.
А ведь именно с этой гостиницы и началась моя история. Прикрыв глаза, вдыхаю больше воздуха в грудь, собираясь с новыми силами. Интересно, за какое время я пробегу сейчас эти пять километров. Вытерев пот с виска, прикрываю глаза, встречаясь с прохладным утренним ветерком. Размяв ноги разными упражнениями и, похрустев шеей, стартанул.
И вот опять я погружаюсь в это бескрайние пространство, где есть только я и дорога. Для меня бег, словно глоток чистого воздуха, в котором хочется улететь далеко-далеко и раствориться, не оставляя и следа за собой, лишь напоминания бегущей голубо-блестящей дорожки, которая так отчетливо мне виднеется.
Дорога, ноги, несущиеся вперед, — что еще мне сейчас нужно?..
Раньше я чувствовал себя звездой в космосе, которой когда-то суждено упасть на землю, и это когда-то случилось почти два года назад. Но сейчас, все равно зачем-то продолжаю карабкаться вверх, туда, где было так темно, но в тоже время прекрасно, наивно полагая, что так будет легче. Думая, что вновь засияю, как раньше.
Лениво плюхнувшись на траву возле озера, на том месте, где мы раньше тренировались с самой первой и самой дорогой командой, а затем еще и со второй, а потом и с Мичири, на душе стало как-то тепло, но и грустно одновременно. В голову пришла внезапная мысль собрать всех друзей с первой команды вместе и просто посидеть, отдохнуть и отвлечься от этих каждодневных мук. Интересно, как там поживает Хайдзи, не видел его с прошлого месяца. Прикрыв глаза, раскидываю руки по сторонам, тяжело вздыхая, и глупо улыбаясь. Да, что это со мной.
Посмотрев время на наручных часах, глупо улыбаюсь, все же побил свой рекорд, хотя изрядно был уставшим. Взглянув на травинки возле себя, погладил по ним рукой, то и дело поджимая губы. Эх, а ведь здесь обычно возле меня лежала она. Как же с Мичири было весело, тепло и хорошо. Черт тебя дери, мне так этого не хватает. Как же я скучаю.
Сейчас вспоминая, проведенные с ней эти пару месяцев, становится так больно, что хочется навзрыд кричать. Какой же я жалкий. Никогда не любил себя жалеть или проявлять слабость, но когда потерял в действительности самое важное, что имел, будто открыл глаза, сняв розовые очки. Раньше, что я считал для себя низостью и не постижимым, сейчас уже таким и не казалось.
Помню один прекрасный день, хотя он был таким же, как и многие другие, проведенные дни с ней. Была настоящая жарища, а я как всегда бежал разные километровки на время, которое Мичири вечно у меня проверяла, и, если ее оно не устраивало, всегда подшучивала над ним, и якобы подавала мне урок правильного бега. Наблюдать за ее нелепыми движениями с умным лицом, это было забавно. Правда, когда она останавливалась, становилось как-то страшновато, ведь Мичири начинала жутко кашлять, постоянно хватаясь за поясницу.
А ведь я тогда думал, что это всеголишь усталость, какой же болван. Как же ошибочно это все полагал.
— Сильно плохо?
— Нет, нет, — качает она головой, с такой чистой и искренней улыбкой смотря на меня снизу-вверх.
— Я не хочу, чтобы ты больше бегала.
— Ой, не будь таким конючкой, подумаешь, дыхалка слабо работает, — махнула ручкой, хватая меня под руку и ведя в сторону общежития, — Я никогда не брошу бег, потому что не хочу.
— Какая же ты упрямая.
— Ну, уж такой родилась, — легко смеяться, пожимая плечами.
— Как же с тобой сложно.
— А никто и не говорил, что будет легко! — мимолетно чмокнув в нос, быстрее потянула за собой.
В такие моменты становилось так неловко, но в тот же момент и так уютно. Она просто чудо.
Когда мы зашли в мою комнату и легли на одноместную кровать, так тесно прижимаясь друг к другу, становилось дурно. Дурно не от того, что она лежит и тесниться в моих объятьях, а от желания. Желания завладеть ею. И это наваждение у меня было не в первый раз. Когда я представлял, как целую каждый участок ее кожи, сжимаю грудь, шепчу на ухо нежные слова, становлюсь с ней единым целым, щеки начинали полыхать, становилось ужасно жарко, и внизу все больно сдавливалось.
— Ну ты снова улучшил и сегодня свои показатели, молодец! — задорно проговорила она, слегка ударяя по животу локтем, подмигивая.
— Угу.
— Эх, когда-нибудь я буду бегать наравне с тобой, вот увидишь! — гордо заявляет она, касаясь своими губами моих.
— Буду с нетерпением ждать.
— Да, — кивает она, в то время как я углубляю поцелуй, подхватывая Мичири за ягодицы, спуская на свои беда.
На тот момент руки, губы и все остальное само собой действовало, я был словно в сладком дурмане. Ее сладостные уста, которые можно целовать вечно, нежная кожа, на которой было так приятно выводить разные узоры под майкой. Ее руки, которые так трепетно проводили по плечам, пытаясь справиться с футболкой.
Мы были потные и уставшие после бега, просто пришли и сразу же завалились отдыхать. Никого это не смущало, точнокак и то, что и происходило на данный момент.
Я и не знал, о своей способности так сипло и возбуждено что-либо говорить.
— Я бы с радостью познал с тобой что-нибудь новое…
— Я тоже, — шепчет она, стягивая с себя майку, оставаясь в одном белоснежным лифчике, так мило морщась и краснея, убирая взгляд от моего.
— Тогда давай, познаем друг друга лучше…
И когда я только успел стать таким. Когда меня интересовало что-то больше бега? Или, когда я хоть кого-то так сильно желал. Да, тогда, пожалуй, именно так об этом и думал. Наслаждаясь ее неуверенными прикосновениями, пунцовыми щеками и робкой улыбкой.
А ведь я так и не успел понять, когда так сильно успел влюбиться в нее.
Я помню, каждое касания по ее невинной и такой прекрасной коже, каждый музыкальный стон, то, как она выгибалась, а ее такие теплый стенки заветного места сжимались, доводя меня до исступления. Помню каждый поцелуй, каждое покусывание, оставляющее за собой багровые метки. То, как она впадала в агонию чувств, крича мое имя и прося большего, жадно сжимая плечи своими тонкими ручками, пытаясь, идти ко мне навстречу. Как Мичири так нежно касалась моей груди, водя по ней короткими ноготками, вызывая табун мурашек вслед за собой. Я отчетливо помню, как в ней было так огненно и чертовски приятно, мне не хотелось, чтобы этому пришел конец. И я все больше и больше ее изводил, вызывая дикую страсть и громкие стоны. Мы тонули в чувствах друг друга, словно в бескрайнем океане, и никому не хотелось с этим прощаться. Мы любили друг друга.
И я все еще, ощущаю ее сладкий вкус. Наш первый раз сохранился у меня в сердце, в самой потаённой части. Той части, которой я так сильно дорожу, и от которой так сильно зависим.
Как же я желаю, чтобы Мичири очнулась от этого долго сна. Но почему такое чувство, что это так бессмысленно, равносильно тому, что я просто шепчу в темноту свое заветное желание и надежду.
Смахнув пот, стекающий по лбу, поднимаюсь на ноги, спеша в больницу. Сейчас было как-то все равно на то, что я грязный и потный, в спортивной одежде и уставший, потому что так хотелось увидеть ее. Мою Мичири, и пусть она в больничной одежде и подключенной к разной аппаратуре, даже в дышащий маске.
Зайдя в палату и еще раз поблагодарив медсестру за полотенце, сажусь на привычный стул возле односпальной кровати, а также возле громко и противно пикавшего кардионаметра. Взяв ее теплую руку в свою, несильно сжимаю, прикрывая глаза коснувшись лбом наших сплетенных пальцев.
Мичири, я скучаю.
Она значит для меня больше, чем что-либо, Мичири превыше всего, она на вершине эпопеи. Поэтому любовь к ней и делала меня таким слабым.
Твою дивизию. Если бы тогда я только знал… Если бы знал… Никогда бы не допустил такой осечки, какой же я жалкий.
Посмотрев на дисплей выбирающего телефона, тяжело вздыхаю с легкой улыбкой на губах: «Хайдзи», проведя пальцем по экрану, подношу телефон к уху, прикусив губу до крови.
— Еу, Какеру, ты как? — раздался задорный, но в тоже время грустный голос. — Мне нужна срочно твоя помощь, у меня тут с этими оболтусами все наперекосяк, нужно, чтобы ты пришел, и показал, как правильно нужно устраивать забег! Ну, если не занят, конечно. — раздалось секундное молчание, а затем и вновь еще грустнее, чем прежде бормотание, — Прости, что так сразу начал об этом.
Он все говорил и говорил, а я просто молчал, пытаясь слушать и вникать в его слова, но ничего не выходило, как будто стоял какой-то невесомый барьер, мешающий нормально соображать.
— …ара, эээй, Какеру, ты меня слышишь? Что случилось? Почему ты молчишь? Хэй, парень, я сейчас начну волноваться и примчусь к тебе, где бы ты не был! — проорал на том конце Хайдзи. — Какеру!
— Хайдзи… — осипшем голосом произношу, будто выходя из транса.
— Что случилось? Ты где? Почему такой голос?!
— У Мичири. — шепчу одними губами, поглаживая по длинным слегка суховатым ее пальцам.
— И-извини! Забудь, что я сказал! — нервно произнес он, — Но я сейчас буду!
— Все нормально, давай покажем ребятне, как нужно бегать, — лишь произношу, проведя пальцами по лбу Мичири, грустно улыбнувшись.
— Уверен?
— Да, нужно проветриться, пришли мне адрес. Не нужно приезжать, — сказав это, сбрасываю звонок.
Взглянув еще раз на прекрасное перед собой, легко чмокаю в уголок закрытого глаза с пушистыми ресницами, проведя рукой слегка по спутанным русым волосам.
— Просыпайся скорее.
***
Зачеркнув очередной день в календаре, стукнул кулаком об стену. Черт. На дворе стояла поздняя весна, и светло-розовые лепестки сакуры то и дело падали на пол через открытое окно.
Съехав вниз по стенке на корточки, кладу голову на колени, сжимая руки в кулак да хруста в костяшках. Почему все так? Как же я хочу, чтоб время просто остановилось, а оно летит так быстро, что становится просто невыносимо. Так же, как и этот год, пролетевший незаметно. И этот год прошел вновь без Мичири, но преданно возле ее кровати, и, как обычно, сжимая руку и нюхая надоевшие медикаменты.
Каждый день повторялся, как один. Бег, больница, подработка, бег, дом, больница, бег, и так по кругу раз за разом. Просто не выносимо, но уже привычно.
— Иди за стол! — воскликнул Хайдзи, показавшись из кухонной двери, — Ну, ты чего? — присел возле меня, прижимая к себе в объятья, — Она придет в себя, главное верить!
— Почти три года прошло, — прикрываю глаза, — Я хочу верить, что она вернется ко мне, но с каждым днем, я в этом все меньше и меньше…
— Замолчи! — дал подзатыльник он, таща за собой на кухню, — Нельзя отчаиваться! Ты же мне всегда так говорил! А сам что?! — усадил меня на стул, выставляя тарелку с кари передо мной, — Сейчас ты ешь, а затем мы едем к Мичири!
— Ты меня раздражаешь! — качаю головой, вставая со стула, и так медленно выходя из кухни.
Выскочив на свежий воздух, бегу вдоль улиц, прохладный ветерок раздувает слегка намокшие от пота волосы, а руки не произвольно то сжимаются в кулак, то разжимаются. А мои думы вновь погружают в небытие волнения и бега, а также плачевного воспоминания…
Взяв меня за руку,Мичири с широченной улыбкой побежала воль парка, весело щебеча, как же она рада бегать со мной и о том, что лучше и представить себе не могла, но после этих слов, моментально упала на траву, таща меня вслед за собой. Только ни как обычно это делала, а совсем иначе.
Она все кашляла и кашляла, хватаясь за место возле почки и прикрывая рот рукой, прям как в прошлый раз. На тот момент я растерялся, испугался и просто не знал, что делать, а также постоянно ронял на траву телефон с вызовом «скорая помощь». Ну, я и тупой, терпеть себя не могу за это. Хорошо, что хоть пришел в себя, набрав по больше воздуху в легкие, подхватил Мичири на руки, и побежал со всей скоростью до больницы, где потом и узнал плачевную правду, о том, что она болеет, и бег категорически под запретом.
— Да, мне нельзя было бегать, — грустно произносит она, отпуская голову вниз, укутываясь плотнее в больничное одеяло.
— Но ты побежала.
— Да, побежала, — кивнула, грустно улыбнувшись, и взглянув в мои глаза своими большими и красивыми.
— Зачем?!
— Не злись ты так… — тяжело вздыхает она, взяв мою руку, нежно поглаживая, — Просто увидев, как ты наслаждаешься бегом, не смогла удержаться, прости уж, — слегка сжала руку, пытаясь хоть немного успокоить меня.
— Дура.
— Ну, уж такая я, что тут сказать, — нелепо улыбается, пожимая плечами.
— Расскажи мне все!
— Тебе же и так все уже сказал врач, — еще прочнее укаталась она в одеяло, оставляя открытыми лишь глаза и нос, отпуская мою руку. Чмокнув ее в кончик носика, со всей нежностью на которую был способен, заглянул в глаза, поглаживая по шелковистым прядями волос.
— Хочу услышать все от тебя.
— Какеру… — неловко произнесла она, открывая полностью лицо, — Хорошо. На самом деле, я приехала в этот город, лишь по одной причине. Здесь был нужный врач, чтобы сделать операцию по излечению рака почки на второй стадии. Поскольку точное число мне сразу не установили на лечение, я решила поступить сюда в местный университет. Это правда, что я обожаю бег, и постоянно им занималась, пока не узнала о болезни… Поэтому, когда я увидела тебя и твое наслаждение, то просто не смогла удержаться! Я была покорена!
Она все говорила и говорила, а я просто молча слушал, пытаясь унять боль в сердце. Зачем я тогда согласился и начал вместе с ней бегать. Никогда не смогу себя простить за это, пусть даже и не знал про ее болезнь. Я должен был догадаться по ее состоянию и вечному кашлю. Должен был, но не смог.
«Какеру, ты просто жалок».
— Я больше не хочу возвращаться. Хочу всегда быть с тобой! — уверенно заглянула в мои глаза, потянувшись рукой к моей щеке, погладив ту.
— Почему ты раньше не сказала мне о своей болезни?!
— Прости, — виновато улыбнулась, — Но мне просто так нравилось бегать с тобой. И я испугалась…
Без лишних слов, я прижал ее к себе, целуя в висок. Мечтая остановить время.
Но тогда я и представить себе не мог, что поджидает нас впереди.
Тот день изменил буквально все.
— Больше нельзя тянуть, — сказав это врач покинул палату, прикрыв за собой дверь.
Я смотрел в ее большие голубые глаза, наполненные слезами, на полные бледно-розовые губы, что так подрагивали, готовясь ворваться в истерику, на нос, которым она постоянно шмыгала, то и дело касаясь до него пальцами. Не выдержав, Мичири сорвала с себя все шприцы, вставленные в руки и кинулась ко мне, громко рыдая. Как же мне хотелось помочь, но все что я мог сделать, так это просто обнять в ответ, шепча что все будет хорошо, поглаживая по ее длинным русым волосам.
— Какеру, мне страшно…
— Все будет нормально. Представляй, что я с тобой, пока тебе наркоз не введут.
— А вдруг, я не проснусь, — зажмурилась она, вцепившись за мою футболку, сильно сжимая, — Когда я шла на это, то была готова ко всему, но сейчас… Встретив тебя…
— Не думай об этом, ты очнешься, и у нас все будет хорошо.
— Честно?
Тогда я бездумно кивнул, совсем не думая о другом повороте событий. Я в это и правда верил, ну, или пытался вбить себя в голову, что все будет в порядке. Погладив по раскрасневшимся от слез щекам, нежно поцеловал, наслаждаясь прикосновениями ее пухлых губ. В последний раз.
Вечером этого же дня Мичири сделали сложнейшею и очень долгую операцию, после которой она не очнулась. И с этих самых пор прибывала в коме.
Помнится, как мне сказали, если она не очнется в ближайшие двенадцать месяцев, можно не питать надежды на то, что она вообще сможет проснуться. Но прошло почти три года, а я все равно продолжаю верить, что когда-нибудь, вновь увижу ее улыбку, сожму в объятьях и больше никогда не отпущу.
Хочу бегать и жить только ради Мичири.
Я псих, хотя нет, не так. Просто я влюблен.
Разогнавшись со всей дури, совсем не обращая ни на кого и ни на что внимания, бегу, что есть мочи, рассекая пространства. Что же еще остается делать, когда весь смысл пропадает, а на душе так тоскливо.
Останавливаюсь лишь возле больницы, взглянул на время, побил новый рекорд, слабо улыбнувшись, незамедлительно забегаю в помещение с неспокойным сердцем. Было такое ощущение, что произойдет что-то хорошее, и я никак не мог унять это чувство. И не зная чего, но предвкушая это. Зайдя в привычную палату, которая стала «вторым домом», сажусь на стул возле кровати, как обычно некрепко сжимая ее руку.
— Представляешь, я теперь пятиметровку могу пробежать за шесть минут четырнадцать секунд, — так тихо произношу, то и дело поглаживая ее тоненькие пальцы, возле подключенного прибора.
Но в ответ, как и обычно тишина, только пикающий аппарат давал о себе знать, так раздражая своим звуком. Грустно улыбнувшись, прикрываю глаза, положив голову на наши пальцы. И все же, только с ней я чувствую себя спокойно. Только с ней я хочу жить дальше.
Сонно зевнув, приоткрываю глаза, неужели я заснул. Облизнув нижнюю губу, собираюсь поднять голову, как тоненькие пальчики, прикасавшиеся к моей щеке, заставили шокировано повернуть голову в бок и приоткрыть рот в немом шоке. Слабо приоткрытые голубые глаза с такой нежностью осматривали меня, а дыхательная маска с трубкой от резких вздохов, заполнялась белым паром.
Вскочив с кровати, немедля трясущими руками, нажимаю на кнопку вызова врача, не веря своему счастью. Неужели я все-таки смог дождаться ее пробуждения.
Когда со всеми проверками врача было покончено, и он наконец вышел с палаты, я уселся в привычный стул возле Мичири, и как обычно взял ее за руку, так нежно поглаживая.
Слезы радости и благодарности, за то, что она наконец-то пришла в себя, так медленно скатывались с глаз. Я просто не мог поверить в это чудо.
Она очнулась… Моя любимая Мичири, пришла в себя. Просто не могу поверить… господи!
Как же я рад.
— Я же говорила… Ты словно метеор… — хрипит она так тихо, но так четко, протягивая руку к моей щеке.
— Спасибо, что вернулась ко мне, Мичири.
