Двойная проблема

      — … И помните, спасая свои жалкие задницы в направлении Сноудина, вы отлично проведёте время вместе с Хоррором! — весело закончил обрисовывание дальнейших жизненных перспектив жителям какой-то альтернативы Киллер. — Плохого вам вечера и кошмарного рождества! — рассмеявшись, он наконец-то нажал пару кнопок и отодвинулся от панели.       Кросс облегчённо вздохнул. Он не знал, сколько ещё бы смог выдержать это. Работа по психологическому давлению на население закончена, и они могут пойти домой. После возвращения к команде, монохромному, мягко сказать, всё же не доверяли. Редко брали с собой на вылазки, а если и брали, то в большинстве случаев он таскался за кем-то, и ему просто приказывали выполнять мелкую, незначительную работу. Такую как, например, сейчас — прикрытие спины Убийцы во время его развлечения. Хотя это та ещё дурость. Кто вообще к нему сунется в условиях, затрудненных для прихода Звёздных? Так что всё, что делал мечник, это просто мрачно стоял в метре и иногда отвечал на надоедливые вопросы напарника.       — Теперь мы можем идти? — тщательно сохраняя безэмоциональный вид, с надеждой спросил монохромный.       Ему уже казалось, что от несмолкающего голоса Киллера у него развилась мигрень. Всё, чего ему хотелось в данный момент — оказаться в собственной комнате в компании плитки шоколада, можно ещё конечно попытаться составить компанию Найту в библиотеке, но остальные вряд ли так просто оставят его в покое. Когда он вернулся, и Лорд официально понизил его в «звании», все остальные словно с цепи сорвались. Принеси то, подвинь это, помой посуду, уберись там, отнеси грязную одежду в прачечную… Им постоянно что-то надо. Кросс, в принципе, их понимал. Они лишь пытались хоть как-то выместить злость и недовольство на его предательство, раз уж драки Найтмер в связи с появлением Ночи запретил, во избежание излишних волнений и неприятных воспоминаний. Но тем не менее, всё ещё бесило. Особенно когда кто-нибудь из команды зажимал его где-нибудь в углу, а другой потом злился на невыполненную работу.       — Ты куда-то торопишься, Кросси? — почти мурлыкнул Киллер, переводя взор пустых глазниц на напарника и растягивая рот в широкой ухмылке.       — Я всего лишь хочу домой… — тихо, спрятав нижнюю половину лица в шарф, произнес монохромный, смутно чувствуя волнение.       — Ты надел их? — бесцеремонно сменил тему Убийца, спускаясь оценивающим взглядом по телу Креста и останавливаясь на его бедрах.       — Просто давай вернемся… — пробурчал мечник, благодаря шарф за то, что черно-белая ткань скрывает его вспыхнувшие фиолетовым скулы.       — Неужели ты ослушался меня, Крисс-Кросс? — сразу же нехорошо нахмурился Киллер, поднимаясь из кресла.       Это мало что изменило, он всё ещё был ниже едва ли не на целую голову, но мечник всё равно испуганно попятился, пока не прижался спиной к стене. В голове пронеслись мысли о том, что зря он вообще открыл свой рот, лучше бы сидел и пялился в потолок, глядишь через какое-то время напарнику бы надоело сидеть в этом месте и он бы сам предложил уйти.       — Нет, — обреченно вздохнул монохромный, натягивая капюшон ниже и просто желая провалиться под землю со всеми вытекающими, лишь бы не смотреть на эту наглую морду товарища, — я надел… я надел их…       — Кросс-Кросс-Кросс, — с разочарованием произнес Убийца, подходя к мечнику вплотную и отталкивая его руки от капюшона, тут же стаскивая противную ткань, посмевшую скрыть залитое румянцем лицо, — ну почему с тобой так сложно? Покажи мне. — хмуро приказал он, скользнув одной ладонью по бедру бывшего стража, чтобы потом требовательно дернуть за белую полоску на черных шортах.       — Здесь?! — почти взвизгнул Крест, ему уже было плевать на капюшон, лишь бы удержать руки напарника от своего немедленного разоблачения.       — А чего тебе стесняться? — усмехнулся Убийца, отмахиваясь от попыток монохромного, как от назойливой мухи. — Не то что бы сюда мог кто-то зайти. Разве что только… Ты мне врешь?       — Пожалуйста, просто пошли уже… — неловко вздохнул Крест, вжимаясь в стену на пределах своих возможностей.       — Ты перечишь мне? — прорычал Киллер, довольно грубо дёргая монохромного и практически швыряя его на панель.       Кросс едва успел выставить перед собой руки, чтобы не упасть на всё это множество кнопочек и рычагов. Слыша позади себя шаги, он лишь вжал голову в плечи, оставаясь в этом же положении, не желая лишними движениями навлекать на себя гнев напарника. Когда его за шкирку перевернули на спину, он даже не сопротивлялся.       — Думаю, стоит все сделать самому, не так ли? — с этими словами Убийца привычно вытащил нож.       Не успел монохромный открыть рот, как лёгкими взмахами любимой игрушки Киллера, его шорты и шарф превратились в просто ни на что не пригодную груду тряпок, оставляя его со смутным ощущением холодка и острым смущением. А напарник только посмеялся над ним и отвёл в стороны судорожно цепляющиеся за подол куртки и тянущие его вниз руки.       — О, Крисс-Кросс, я был абсолютно прав, ты просто очаровательно смотришься в розовом, — почти нежно произнес Убийца, подцепляя кончиком ножа подбородок мечника и заставляя запрокинуть голову, любуясь полоской кожи указанного цвета, красующейся на его шее. — Такая милая, жалкая собачка, с поджатым хвостом ждущая наказания от своего хозяина.       Он перевел взгляд ниже, грубо сжимая в ладони бедро монохромного, постепенно скользя выше, чтобы погладить нежное бледно-розовое бельё, тонким препятствием обнимающее таз, с небольшим издевательски кокетливым белым бантиком посередине. На светлой ткани уже проступило сиреневое пятно, постепенно становящееся больше. Ещё немного и такая жалкая преграда больше не сможет сдерживать сочащуюся из мечника смазку.       — Увидел всё, что хотел? — спросил бывший стражник, стоически игнорируя проскальзывающую в голосе дрожь и желание заплакать от смущения. — Мы можем наконец вернуться домой?       — Разумеется. Нет, — хмыкнул Киллер, перехватывая нож поудобнее и прижимая его тупую сторону к киске Креста, так, чтобы он оказался между половых губ, задевая клитор, неторопливо потирая. — Посмотри на это. Разве ты не хочешь что-то сделать с этим беспорядком? Нуждающаяся псина.       Кросс обречённо всхлипнул, вряд ли разошедшегося напарника остановит его отказ, поэтому оставалось только лежать на до жути неудобной панели и терпеть это унижение. Холодный металл, трущийся о его чувствительное место невозможно было игнорировать, как и, уже сводящую с ума медленной вибрацией, игрушку внутри себя. Киллер всегда любил грязную игру, тем самым изводя его до состояния страдающей лужицы. Вот и сейчас он просто дразнил, даря самый минимум ласк, держа в возбужденном состоянии уже несколько часов. И судя по тому задумчивому взгляду Кошмара, которым его одарили напоследок, ждать помощи не стоило. Тот всё знал, и тем не менее не стал препятствовать Убийце.       — Пожалуйста, Киллер… — только и смог всхлипнуть монохромный, смирившись с тем, что ведёт себя как какая-то тряпка.       Наверное, ему стоило привыкнуть к тому, что его напарнику постоянно приходит в голову потрахаться в самых странных местах и неподходящих ситуациях. Каждый раз стыд опалял подобно огню, растекаясь со скул на шею и плечи, а внутри всё поджималось от его смеси со страхом.       — Мне так нравится, как ты умоляешь, Кросс, — издав мрачный смешок, прошептал Убийца, нависнув над мечником. — Продолжай это делать, и я сжалюсь над тобой. Может быть.       Киллер отстранился и провел кончиком ножа по бедру монохромного, вырисовывая какие-то замысловатые, понятные лишь ему одному узоры и надписи. Металл надавливал на фиолетовую плоть как раз настолько, чтобы слабо оцарапать, нежная плазма слегка промялась под его давлением, но ещё недостаточно, чтобы пустить кровь.       — Пошёл ты… — только и смог выдавить из себя монохромный, закрывая предплечьем глазницы, вздрагивая каждый раз, когда холодное прикосновение ножа покидало его, оставляя слабое жжение на обласканной плоти, чтобы потом продолжить свой путь в другом месте.       Снова и снова его лоно бессильно сжималось из-за близости с холодным металлом, тем самым только сильнее стискивая стенками раздражающую вибрирующую игрушку внутри, на пару мгновений, казалось бы, немного приближаясь к оргазму, но затем все возвращалось на круги своя. Киллер не даст монохромному кончить раньше времени, пока не наиграется вдоволь. Мокрая ткань только нервировала, грубым трением раздражая чувствительную головку клитора. Ему бы прекратить елозить, чтобы остановить этот дискомфорт, но это было выше его сил.       — Видел бы ты себя, Кросс, — шепотом, от которого по спине мечника поползли все его грехи, заговорил Убийца, проводя ножом по внутренней стороне бёдра. — Все, о чем ты сейчас способен думать, лишь чей-то член в твоей очаровательной, мокрой киске. Маленькая развратная пизда. Уверен, за время со Звёздными, она сильно истосковалась по ощущениям наполненности. Или может быть ты прикасался к себе, с мыслями о каком-нибудь члене, способном удовлетворить то ненасытное чудовище, которым ты являешься? Хотя может быть твоя дружба с этой троицей перешла на новый уровень, и они использовали тебя по назначению, а, Кросс?       Мечник ненавидел то, как с каждым словом напарника его тело становилось только горячее, а пустота внутри — практически невыносимой. Рукав уже промок от впитавшихся в него слёз, но от чего они?       — Смотри на меня, — ещё один приказ.       И монохромный не может ему не повиноваться, особенно когда новое прикосновение лезвия сопровождается куда большей болью, а оттого убирает руку, тут же судорожно сжимая уже ненавистную панель. С ножа Киллера стекает его кровь, которую тот слизывает так, словно нашел вкуснейшее лакомство, медленно проводя языком по металлу, собирая фиолетовую жидкость. И от этого внутри мечника все скручивается только сильнее, а он чувствует себя таким грязным, но его ресурсов сейчас не хватает даже на то, чтобы как следует обдумать это.       — Прости, нож соскользнул, — словно бы ему правда жаль, вот только ухмылка символизирует об обратном, говорит Убийца.       Когда оружие наконец исчезает где-то в недрах толстовки Киллера, напоследок избавив его от последней, пусть и довольно тонкой и жалкой преграды в виде розового куска ткани, Кросс издает почти мяукающий стон, пытаясь сжать бёдра. Для того, чтобы воспрепятствовать дальнейшему или в порыве хоть сколько-то прикрыться? Не важно. Все равно напарник не допустил этого, подхватывая под колени и неожиданно вздёргивая их вверх. Не ожидающий подобного Крест не удержал равновесие и приложился черепом о какие-то кнопки, выбивая едва ли не искры из глазниц, а Убийца только хихикнул, закидывая одну ногу на свое плечо и собирая языком дорожки крови, чтобы потом безжалостно укусить прямо за пострадавшее место, оставляя вокруг глубокой царапины красноречивые ранки от клыков.       Вибратор, вытянутый за тонкую ниточку, выскользнул мучительно медленно, терзая и так измученное его вибрацией лоно мечника, сопровождаемый тихим, но довольно отчётливым хлюпаньем естественной смазки.       Монохромный даже не пытался сдерживать голос, вскрикивая, зная, что тем самым только сделает себе хуже. Будет ли считаться неповиновением удар одному очень наглому напарнику ногой по лицу? Кроссу очень этого хотелось, но получалось лишь смотреть волком и мучиться от его манипуляций, получая навязанное удовольствие, которое он в этот момент ненавидел так же, как и Киллера, оплетая самого себя кружевами лжи в тщетных попытках крыть за витиеватыми, узорчатыми слоями горькую правду.       — Играть с тобой действительно одно из моих любимых занятий, Кросси, — усмехнулся Убийца, отстраняясь от пострадавшего укусом места и облизываясь, — но надо ведь уже переходить к завершающему этапу, на котором ты откидываешь свои глупые маски и становишься маленькой жадной шлюшкой.       Даже если мечник и хотел что-то возразить, Киллер не дал ему это сделать, закидывая на плечо и вторую его ногу, несмотря на протестующее шипение. Избавиться от собственных шорт много времени не заняло, они с глухим шуршанием упали на пол, стоило приспустить их с тазовых костей. Алая магия податливо откликнулась на желание хозяина, образовывая уже возбужденный член, который Убийца не постеснялся прижать к влажным фиолетовым складкам и потереться между ними, небрежно задевая клитор. Но он не стал дразнить долго, плавным, неумолимым толчком проникая в монохромного до глухого шлепка костей о неон, сопровождаемым отчаянно сдерживаемым на уровне неразборчивого мычания криком.       — Ты так сжал меня, Крисс-Кросс, — с небольшой заминкой произнес Киллер, с удовлетворением наблюдая за застывшим на его лице выражением мучительного удовольствия и дрожью тела. — Тебе так не терпится оторвать от меня кусочек и навсегда оставить его у себя для удовлетворения низменных порывов? Расслабься. Не нужно идти на столь убийственные ухищрения, я всегда рядом, стоит лишь попросить.       Убийце не требовался его ответ, он просто продолжил измываться над напарником, склоняясь, тем самым складывая его едва ли не пополам, чтобы провести языком по шейным позвонкам, неторопливо, издевательски двигаясь в узком лоне, выходя на несколько сантиметров и с силой вбиваясь обратно. Обрывистые стоны монохромного были для него лучшим стимулом, чтобы разорить это тело до жалкого состояния. Но в отличие от Киллера, кошмарова псинка обладала гораздо меньшим терпением, распробовав вкус наслаждения.       — Пожалуйста… Киллер, прошу… — наступив на горло остаткам гордости, прошептал мечник, неуверенно сжимая плечи напарника, прижимая его ближе к себе.       — Всё для тебя, Кросси, — томно мурлыкнул Убийца, оставляя на плазме монохромного тонкие царапинки от кончиков фаланг, — только ответь мне на один вопрос, и я дам то, что тебе так отчаянно нужно. Кому ты принадлежишь, Кросс? Скажи мне, и я трахну тебя быстрее, так, как ты это любишь.       — Вам, — всхлипнул бывший страж, заманчивое удовольствие было так близко.       С каждым толчком его охватывает, пленяет удовольствие. Его жалкое тело цепляется за каждую искру, словно за спасательный трос. Кросс способен только плакать. Он не хочет наслаждаться этим. Он хочет быть сильным, хочет бороться, сопротивляться, но он так слаб. Он такой жалкий. Он ведь заслужил это, снося все унижения, одним больше-меньше… Это уже не важно. Он хочет чувствовать себя хорошо.       — Конкретнее, Крестик, — тягуче надавил Убийца, совсем немного увеличивая темп, несколько раз даже попадая по сладкому пятну монохромного, только чтобы раззадорить и довести его.       — Найтмеру, — униженно скулил между безжалостными толчками и собственными стонами Кросс, — Дасту, Хоррору, Эррору… тебе…       — Хороший мальчик, — снисходительно похвалил Убийца, целомудренно целуя мечника в скулу, прежде чем исполнить своё обещание. — Не забывай этого.       Он ускорил свои движения, выскальзывая наполовину, только чтобы до предела вновь наполнить Кросса, так, чтобы выбить из его вечно накручивающей головы все лишние глупости, оставив только дрожащий комок, кричащий от удовольствия. Киллер со всей ответственностью подошёл к своей работе, не обделяя вниманием и маленький кусочек плоти, смочив пальцы в смазке, лаская головку клитора. Он обожал смотреть на то, как его партнёры разрушаются под ним, теряя всякие свои связные мысли.       Кросс может чувствовать накапливающиеся в теле с каждым проникновением напарника боль и удовольствие, смешивающиеся в убойную комбинацию. Громкие стоны против воли ускользают от него, когда тот инстинктивно начинает отвечать на глубокие толчки, всё время тихо плача. Мокрые пальцы, прижавшиеся к его клитору, растирающие нежную плоть крошечными быстрыми кругами — это всё, что ему нужно, чтобы полностью перешагнуть черту.       Монохромный кончает с беззвучным криком, судорожно подрагивая под Убийцей, когда тот безжалостно трахает его в течение, а потом и после оргазма. Когда обжигающее тепло растекается в его утробе, он уже способен только скулить в полном беспорядке и слезах.       Кросс не протестует, когда Киллер спустя некоторое время отстраняется от него, дерганными движениями заставляя себя принять сидячую позицию, сдвигая саднящие бедра, несмотря на тупую пульсирующую смесь болезненного наслаждения, всё ещё терзающую его киску. Но следующие действия напарника заставляют его замереть, подобно лани в свете несущихся на неё фар.       — Итак, дамы и господа, обладающие достаточным терпением, чтобы услышать наш бонусный эпизод, — весело произнес Киллер, — надеюсь, он вам понравился! Пока-пока! — после этого он действительно выключил оборудование, о чём свидетельствовали погасшие лампочки.       Монохромный шокировано замер, чувствуя, как внутри всё обрывается. Всё это время… Всё это чертово время, что Убийца раскладывал его здесь… Эта штука была включена на трансляцию?!       — П-почему? — придушенно шепнул Крест.       — Потому что это весело, Крисс-Кросс! — насмешливо воскликнул Убийца, возвращая свои шорты на их законное место с пола. — Тебе так не кажется? — и, чуть погодя, добавил он как запоздалую мысль: — Твой жалкий, мяукающий голос стоит того, чтобы его многие услышали.       — Ты ублюдок! — воскликнул мечник, чувствуя клокочущую под рёбрами обиду и скапливающиеся в уголках глазниц слёзы. — Ненавижу тебя!       Когда в руке бывшего стражника материализовался привычный клинок, Убийца рефлекторно отклонился, весь напрягаясь, с привычной ухмылкой готовясь уклоняться от выпадов разозленного напарника, но, к его немалому изумлению, Крест просто, даже не бросив на него взгляд, скрылся в портале, едва прикрывая себя курткой.       — И, — хмыкнул Убийца, пряча руки в карманы, — он бросил меня здесь. Понимаю, я бы сделал так же. Наверное.       — Ты отлично справился со своей задачей, — раздался позади него глухой голос Негатива. — Теперь Дрим и его дружки точно должны понять, где находится верность Кросса.       — Надеюсь, — усмехнулся Киллер, поворачиваясь к боссу. — Не хочу, чтобы наше Орео обижалось на меня зазря. Или натравливал на меня Ночку.       — Переживешь, — почти беспечно бросил Найтмер, перемещая их обоих обратно в замок.       — Или нет… — издал тихий смешок Убийца, сразу же по прибытию ловя на себе тяжелый, осуждающий взгляд лиловых зрачков их нового маленького сожителя — младшей версии Найтмера. — Привет, папочка.