Любимый человек

Перед глазами лишь одно. Сгоревшее тело, падающее вниз под ноги огромным колоссом. Она никогда ее не забудет. Никогда. Микаса долго не могла принять себя и то, что на самом деле Эрен — не ее любовь. Может, дело в нем, а может и в ней. А может она устала. Устала защищать его и быть в тени. Если бы она знала, что так выйдет, то давно бы сказала, что любит его, хоть это и не совсем правда. Эрен сошел с ума и она это знала. Но она хотела остановить это. Но, конечно, не смогла. До сих пор брюнетка винила себя и винит дальше. Что стала такой слабой или что не начала кричать ему о чувствах раньше, когда все ее мысли не были заняты шатенкой. Она должны была и дальше любить Эрена, не засматриваясь в коричневые глаза и улыбаясь на смех девушки. Эрен — единственный, кто есть у нее и должен был им быть, пока она не влюбилась в кого-то другого. Но теперь это неважно. Девушка никогда даже не смотрела на других, кроме парня. Казалось бы, почему… Но то тепло, что давала ей Ханджи — заменило ей все и всех. Теперь именно смотря на нее, ее сердце трепетало, заливаясь пламенем нежности. Именно ее голос стал для брюнетки спасением. Именно ее объятия грели, давали чувствовать себя нужной. Но не сейчас. Микаса молила, стоя на коленях, чтобы Зои не жертвовала собой. Кто угодно, но не она. — Зои, прошу тебя. Просто, будь со мной. Я защищу нас всех, но не умирай, — девушка прижалась к ней щекой, нежно целуя. Вниз стекал град тоски и горести, сжимая все тело с неистовой силой. — Мне нужно это сделать. Прости, Микаса, — шатенка улыбнулась через боль, кривя губы как можно естественнее. — Ты же знаешь, что я люблю тебя. Знает и знала и всегда будет знать. Отныне ее тело, сердце и разум принадлежат лишь это странной девушке, нашедшей способ спасти сломанную птицу. Навсегда. — Мне так жаль, — Микаса сжала руку на стекле, прожигая падающее тело насквозь. — Прости меня, — тихий вой и всхлип перерос в крик. Она била окно все сильнее и сильнее, но все было поздно. Ее больше нет. Изнеможенные руки парня прижали к себе пустое тело, мягко ударяя по плечу. — Все будет хорошо, — Леви единственный, кто знал и понимал все. Именно он поддержал девушку, в которой больше не искрилась жизни. —Микаса, она погибла как герой. Неяркий свет залил окна, стараясь придать радость дню. Тихая струйка воды текла из-под крана ванны, заполняя ее до краев. На тумбочке лежал телефон. Микаса долго и пристально смотрела на него, а затем схватила и сняла чехол, достав лезвие. Прошла сотня лет, а девушка так ее и не забыла. Каждый сон одинаковый и в каждом умирает Ханджи. Она так больше не может. Ей больно. Аккерман до последнего надеялась, что сможет жить дальше, построить семью и стать хорошей мамой для своих детей. Для ее дочки и сына. Но она не смогла. Муж любит ее искренней любовью, а она его нет. Она только благодарна, что он есть рядом и помогает ей. Очень благодарна. Брюнетка села в ванну и выставила руку, глотая ком в горле. Сейчас ее жизнь оборвется. Вся ее семья будет горевать, но она так больше не может. Никто не понимает ее и она никого не любит. Этот мир душит ее сильнее петли. Он не для нее. Это все не для нее. Рука дрожит, но Микаса тут же сосредоточивается. Она не может упустить шанс освободиться от оков обязанностей. — Простите, — она так часто это говорит и так часто ей не жаль. Лезвие моментально скользнуло вдоль запястья вниз, прорезая вены и выпуская наружу реку жидкости алого цвета. На экране мобильника высвечивается номер, а затем фотография мужа и детей. Но ей уже все равно. Мир начинает плыть, стекая в одну воронку темноты. Ее рука падает на бортик, выпуская предмет с громким лязгом. — Я люблю тебя, знала? — Ханджи смотрит на сидящую девушку и протягивает руку. — Пошли со мной, теперь мы будем вместе. Микаса поднимает взгляд и впивается серыми глазами в знакомых образ, расплываясь в улыбке. — Я тоже тебя люблю. Очень люблю, — девушка хватается и вскакивает. Впереди лишь пустота, но они идут. Лишь белый свет и любимый человек. Больше им ничего и не надо.