Отпуск в декабре

      Что может быть лучше расслабляющей ванны после нелегкого трудового дня? А в случае Харуно Сакуры, коротающей ночи на дежурствах в больнице, только настоящие горячие источники.              «Яманака, ты лучшая!» — узнав, что Ино знатно потратилась на традиционный отдых в онсэне, осчастливленная новостью, Сакура аж расцеловала подругу, прибежавшую в госпиталь во время обеденного перерыва. Блондинка, конечно, брыкалась, но подозрительно быстро сдалась, стоило Сакуре заверить её, что следующая пьянка полностью за её счет.              Как итог, они завалились втроем — Хината тоже согласилась, к удовольствию девушек, — на местный релакс, который так славился своим… в общем, сплошным развратом.              — Жаль, мне нет восемнадцати, — мечтательно вздыхала Ино, не переставая потягивать текилу, которую под убийственным взглядом Хьюга (да, Хината может быть очень опасной) выпросила у хозяйки.              — Завидую я тебе, Ино… — Сакура, пусть и не пила, но захмелеть успела: в воздухе витал стойкий запах спиртного — очевидно, за стенкой у какой-то шумной мужской компании была настоящая гулянка. Может, даже мальчишник. — У тебя такая гру-удь…              Хината показательно отвернулась от обнаженной Яманака, смущаясь и прикрывая глаза.              — О-о нет, подруга… у тебя до сих пор комплексы? — возмутилась Ино. — И кто вообще вбил в твою глупую розовую голову, что от размера что-то зависит?              Ино так о ней заботилась, что Сакура даже шмыгнула носом, утирая выступившие на глаза слезы. Но блондинка разводить тут сопли явно не собиралась:              — Ты чего это удумала, а? За напитками — ма-арш!              — Ну, Ино-о…              — Иди, я сказала. Может, с парнем каким познакомишься, — перемигнулась она с Хинатой, которая согласно закивала.              — Эй! Мне нужен…              — …только Саске! Знаем-знаем, — чуть ли не выталкивая твердолобую подругу за двери, закончила за Сакуру Яманака.              –А… Сакура, — остановила начинающуюся разгораться ссору Хината и, не зная, как прикрыть алые щеки, указала на голую девушку, — Вот полотенце.              Ойкнув, Харуно таки нацепила махровую ткань до того, как совершенно волшебным и непостижимым образом оказаться в коридоре.              Работать официанткой на поводу у Ино не хотелось, но оставаться тут, одной, когда эти двое наверняка нежатся в горячей водичке, было просто выше её сил. Тем более, может, и правда какой-нибудь красивый сексуальный мужчина…              Нет-нет, она НЕ БУДЕТ думать об этом. Чертов Саске! Ушел к Орочимару, а возвращаться, видимо, не собирается. И что, скажите, пожалуйста, остаётся ей? Трудиться на благо деревни?              Будучи той еще эгоисткой, Сакура хотела, чтобы о ней заботились Хотела тепла. Хотела хоть какого-нибудь подобия любви.              Саске было, по всей видимости, плевать: на её детскую привязанность к нему, на Коноху, на друзей… Что ж, может, пора всё отпустить, раз она только и делает, что страдает? Или любовь — это и есть страдания и крушение пустых надежд?              Впрочем, сейчас не время думать об этом. Напиться она всегда успеет, да и порыдать тоже. А вот качественно и со всем комфортом отдохнуть — это надо практиковаться.              Правда, алкоголь не продают лицам младше восемнадцати лет — ну что за Хокаге это придумал? Сакуре пришлось упрашивать хозяйку целых полчаса, пока та всё же не купилась на умильную мордашку — и жаркое заверение, что потом, чуть позже, Харуно обязательно приведет сюда какого-нибудь красавчика.              На вопрос, где, собственно, Сакура такого возьмет, она гордо ответила: «А будущий муж мне на что?» Такой убедительный аргумент подействовал на практичную женщину безотказно, и Харуно таки удалось пронести с собой пару бутылок.              «Опять я опаздываю, — огорченно думала она, ускоряясь. Нетерпелось плюхнуться к девчонкам и оторваться по полной. — Ино с Хинатой уже точно все секреты обсудили!»              Как бы ей ни было обидно за пропуск самого интересного, Сакура с радостью и предвкушением распахнула дверцы в наполненное паром помещение:              — А вот и я! Ну что, заждались?!              Ага, конечно: вместо перешептывающихся подруг не подготовленной к такой оказии Сакуре предстала целая коллекция широких мужских спин.              Так вот откуда доносился шум: сенсеи устроили пьянку прямо на горячих источниках! Не то чтобы желания Сакуры чем-то отличались, но…              Кажется, она точно пошла на поводу у Внутренней: нисколько не смущаясь, Харуно в открытую пялилась на обнаженные по пояс тела. Вспомнились слова Ино: «Жаль, что мне нет восемнадцати».              Так вот, Сакуре было глубоко плевать, сколько ей лет. И вообще, они не обращали на нее никакого внимания — соответственно, всё было негласно разрешено. Правда, опустим тот факт, что знатно напившиеся сенсеи в упор её не видели, предпочитая наблюдать за мельтешащим из стороны в сторону Майто Гаем, ко всему прочему громогласно вещающим о силе юности.              Видно, Какаши-сенсею надоедает эта болтовня, потому что, облокачиваясь о бортик двумя руками (Сакура невольно засматривается на татуировку АНБУ на левом плече, замечая, что учитель выглядит очень даже… очень даже), он с изрядной долей сарказма интересуется, когда же Майто закончит упражняться в своем фанатизме и наконец присоединится к ним.              — Гай, да заходи уже в воду. Мы отвернемся, и никто не увидит твой желудь, — ленно предлагает мужчина, переводя взгляд на Ируку-сенсея, выглядящего, по мнению Сакуры, просто потрясно с распущенными волосами. Но это не отменяло того, что сидел он прямо на холодной плитке — Сакура даже посочувствовала учителю, боясь, что он ненароком что-нибудь себе там отморозит.              — Какаши-сан, какой вы жестокий, — мягко пожурил зевающего Хатаке мужчина. А Харуно, уже начиная порядком раздражаться из-за того, что, несмотря на отличный слух, Какаши внаглую её «не замечал», топнула босой ногой. И тут же пожалела.              Асума-сенсей, завидев её жмущуюся у дверей фигурку, тут же оповестил всех о присутствии посторонней — пусть девушка себя таковой и не считала:              — Кажись, Сакура…              — Вы что-то сказали, Асума-сан? — переспросил Ямато, но ответа так и не получил. Зато кое-кого другого очень заинтересовало «внезапное» появление Харуно.              — Ой-ой, Сакура-ча-ан… кажется, ты перепутала дверь, да? — Хатаке, развернувшись лицом к остолбеневшей девушке, окинул её оценивающим взглядом. Сакура зарделась, неловко поправляя влажные розовые пряди и полотенце, что еле прикрывало грудь, и с некоторой опаской посмотрела на таких же удивленных учителей.              — И-извините, сенсей! — какого черта, спрашивается, она ворвалась в мужскую сауну? Чтобы её теперь отчитывал подвыпивший Хатаке Какаши?..              И вообще, зачем он повернулся к ней? Мог бы и дальше продолжать источать волны спокойствия и сексуальной энергии.              — Как неловко… — высказал общее мнение Ямато, почесав затылок и подбадривающе улыбнувшись Сакуре.              Ой, а как ей было неловко! Стоять в одном полотенце, перед, извините, пятью мужиками, у которых наверняка имелись свои мужские потребности!              «Ну не набросятся же они на тебя, дурочка», — закатила глаза Внутренняя, откровенно кайфуя от обилия обнаженки на один квадратный метр. Но Сакура только еще больше разволновалась:              «Ага, тогда что Какаши-сенсей так пялится?»              «А что, нельзя? Ты ведь тоже…» — договорить Внутренней не дали — Харуно, нервно подтянув полотенце-платье повыше, рванула к выходу.              — Я не кусаюсь, Сакура! — насмешливо прокричал ей вслед Какаши, провожая убегающую розоволосую задумчивым взглядом.              

***

      

      — Да-да, мне стыдно. Чего еще ты от меня хочешь? — Сакура обиженно надулась, плеснув в довольно улыбающегося мужчину водой. Какаши медленно, слегка рисуясь, зачесал влажные пряди назад — и в знак примирения притянул продолжающую дуться женушку к себе.              Трепетно-нежный поцелуй в висок определенно снижает гнев миссис Хатаке. Она сама потащила его на эти источники, аргументировав свой выбор тем, что ему «необходим отдых и постельный режим». И Какаши предпочел понять эту фразу по-своему.              Зарываясь чувствительным носом в её розовые волосы, мужчина пытается отдышаться: с Сакурой контролировать себя становится слишком сложно. Может, поэтому каждый раз ему приходится мириться с её доминированием?              — А чего хочешь ты? — Какаши разворачивает её за плечи, пытливо заглядывая в чертовски глубокие зеленые глаза. Кто-кто, а он точно знал: Сакура та еще извращенка.              — Для начала… скажи «Сакура-ча-ан».              Да-а, это её особое пристрастие. А Какаши всегда всеми частями тела — и еще одной — «за».              — Сакура-ча-ан… — он почти стонет, за что получает явное одобрение в её глазах, — …как насчет минета?              — Прямо здесь?! — даже у Сакуры есть свои пределы. — Обойдетесь, сенсе-ей.              Она точно против? По чуть приоткрывшимся розовым губкам и не скажешь.              — А вообще, меня начинает бесить твоя маска. Целоваться неудобно, чем ты прекрасно пользуешься, торгуясь на всякие ублажения, — заявляет она. Как думает Хатаке, слишком категорично.              — М-м-м… — он уже не слушает — требовательным поцелуем сминает податливые губы, проникая языком в полуоткрытый рот; мурашки продолжительно бегут по коже, стоит Сакуре навалиться на его обнаженное, горящее от напряжения тело. Имитируя сексуальный контакт, она в порыве внезапной страсти небольно кусает его плечо — там, где расположена известная обоим татуировка.              — А я кусаюсь, — припоминая старое, с улыбочкой замечает она.              Они одни на источниках: Какаши специально для такого случая забронировал этот небольшой онсэн. Как чувствовал, что пригодится.              Сейчас Сакура вся тает, мокнет, изнывает от любви. Хатаке слишком хорош в таких делах и никогда не спешит. Чертов соблазнитель.              Внизу живота невыносимо жарко, и вода уже не кажется ей такой горячей. Ладони мужчины поглаживают груди, и Сакура чувствует, как твердеют соски…              — Где ты такого отхватила? — восхищенно спрашивает у нее хозяйка, обводя Какаши с пепельной макушки до поджарых ног, когда Сакура выходит вместе с мужчиной из онсэна после того, как Хатаке, не сдержавшись, таки оставил яркий засос на коже шеи.              — Да здесь же! Всё, всё благодаря вам, — заверяет женщину она. — Ну и мне, потому что только я, кажется, беру в нашей семье инициативу…              — Ох, Сакура, зря ты так, — одеваясь, Какаши протягивает ей шубку и с самым невинным видом ставит условие:              — Неделя без секса?              Сакура фыркает, уже не обращая никакого внимания на удивленную такими интимными подробностями хозяйку.              — Сам-то продержишься?              — О, могу ведь и в бордель заглянуть… — смешинки так и плескаются в хитрых глазах. Нарочно пытается вывести её из себя, чтобы потом получить еще большее удовольствие в постели.              Одним словом, засранец.              — Я тебе загляну! — злится юная миссис Хатаке, но за рукав куртки, накинутой на голое мужское тело, всё же хватается.