i want you to kiss my scars

Минхо проснулся достаточно рано. Разница во времени с Сеулом была всего час, так что внутренние часы не перестраивались. Минхо долго сидел с открытым диалогом с контактом «Хан Джисон», думая стоит ли что нибудь написать. Диалог был не на удивление пустой, даже просящий хотя бы одного сообщения, но Минхо не то чтобы не хотел писать первым - он просто не умел начинать диалог. «Нормально же будет просто написать "Доброе утро", так? Сам же хотел друзьями быть.» Быстро настрочив одну фразу, Минхо никак не решался отправить, то удаляя сообщение, то писав его заново. Громкий стон с соседней кровати отвлёк от раздумий - Феликс проснулся. Минхо издевательски улыбнулся, посмотрев на него, вспоминая, что тот творил прошлой ночью. -Водички дать? — Минхо задал вопрос, но не дожидаясь ответа подошёл к мини-бару, достав бутылку холодной воды, перед этим кинув телефон на кровать. -Сколько времени до репетиции? — Феликс поднялся с кровати, держась за голову, которая раскалывалась от похмелья. -Час, может чуть больше. Я хотел позавтракать в кафешке неподалёку. -Уф, иди один, я в душ, немного отойду, — Феликс отпил половину из бутылки, которую кинул Минхо и медленно отправился в душ. Как только тот услышал шум воды, он взял телефон с кровати, предварительно проверив его. -Отправлено? Ну, телефон все сам за меня видимо сделал, — он положил устройство в карман и направился к выходу. Он пошёл по вчерашнему маршруту, который ему показал Джисон, виды действительно отличались от вечерних. Людей почти не было, все выглядело как-то ярче. Солнце не сильно пекло, утренняя прохлада помогала настроиться на будущий день. Достав сигарету из пачки, он шёл покуривая, наслаждаясь прохладным ветерком. Вдали виднелись знакомая скамейка и маленькое кафе, где вчера Минхо проводил вечер. -Доброе утро, мистер, проходите к свободному столику, вас скоро обслужат, — улыбчивая официантка встретила Минхо, обслуживая клиента рядом со входом. В кафе бурлила жизнь - кто-то сидел в официальном костюме с документами в руках, допивая свой кофе из меленькой кружечки, кто-то сидел с семьей, а официанты бегали от столика к столику, улыбаясь всем подряд. Минхо дошёл до свободного одиночного столика и рассматривал меню. -Здравствуйте, я буду вас обслуживать, уже выбрали что-то? — официант приготовился записывать. -Я буду...холодный американо со льдом и бельгийские вафли. -К вафлям идёт мороженное, какое бы вы хотели? -А...не знаю..какие есть? — Минхо растерялся, вспоминая названия топпингов для мороженного на английском. -Ванильное, шоколадное, клубничное, мятный шоколад, бана...— официант с тягостью вспоминал все вкусы, но Минхо перебил его. -Можно мятный шоколад? И ещё, можете ещё отдельно сделать молочный коктейль и вафли с клубничным мороженным с собой? -Да конечно, ожидайте. Минхо снова уткнулся в телефон, обновляя мессенджер. Одинокое «Доброе утро» висело в непрочитанных, Минхо уже сомневался что в первый день знакомства так делают. Но вдруг пришло сообщение, но на сожаление Минхо, от учителя. -Мы с учителями решили перенести репетицию на 12, а не на 10:30, чтобы все успели сходить позавтракать. Ты проснулся? -Да, завтракаю в кафе, принесу Феликсу в номер. -Хороший друг. Тогда напиши в общую беседу оркестра чтобы в 12 все были у входа, там пешком до одной филармонии дойдём минут за 10.» Минхо открыл чат с оркестром, который постоянно висел в «непрочитанных» и настрочил сообщение, после чего полилось большое количество сообщений вроде «ок, супер», «хорошо», «постараемся успеть». *** -Ликс, ты как? — дверь за Минхо захлопнулась, внутри он увидел Феликса, который смотрел тексты песен для хора. -Уже все супер, а что это? — он указал пальцем на зелёный пакет в руках Минхо. -Это тебе. Позавтракай, — Минхо положил пакет на кровать Феликса и подошёл к окну, — У вас не переносили репетицию? -Нет, это у вас перенесли, чтобы стычек с нами не было, — Феликс отпил свой молочный коктейль и закусил вафлей, — О! Мороженное! Телефон Минхо прожужжал, на часах было 10:15. Сообщение из «KakaoTalk» от Джисона. Минхо поспешно разблокировал телефон, нажав на уведомление. «Доброе утро, прости что так поздно ответил...» Минхо улыбнулся и написал ответ: «Ты так долго спишь.» Сообщение быстро прочитали, вскоре появилась надпись «Печатает...» «Это я ещё рано встал! Обычно сплю до обеда.» Минхо посмеялся в сообщении и понял что это тупик. Надо бы продолжить диалог, но как? «Кстати, репетицию перенесли, я сходил в то кафе снова.» Отправить. «Оу, правда? Там классно даже утром. Что ты заказал?» Диалог завязался, Минхо больше не переживал из-за этого. Парни активно переписывались обо всем, обоим было комфортно общаться друг с другом. Минхо настолько увлекся перепиской, что не услышал как ушёл Феликс. «А во сколько репетиция? Мы же встретимся сегодня?» Репетиция. Точно. На часах уже было ровно 12, Минхо выключил телефон, взял скрипку и выбежал из номера. Лифт предательски долго ехал, и когда Минхо выбежал из него, весь оркестр уже собрался внизу. -Искренне прошу прощения, — Минхо поклонился учителю. Тот даже не разозлился, лишь показал взглядом что пора идти. Придя на место, Минхо понял, что это тот парк и та филармония, в которой он был вчера. Это его обрадовало, так как внутри она была такая же красивая, как и снаружи. Репетиция шла отлично, произведения были отыграны, учитель был спокоен, оркестр был в хорошем настроении. Минхо отпросился пойти одним, ибо знает эту дорогу, на что учитель согласился и попросил, чтобы тот не потерялся. На выходе из филармонии, на доске объявлений у гардероба висел большой лист, где на английском было написано про какой то интернациональный конкурс сольных музыкантов. Минхо прочитал и сразу же забыл, ведь у него у самого конкурс, ещё не хватало этим голову забивать. Выйдя в тот же парк, он пару раз обернулся, чтобы удостовериться, что людей рядом нет, и закурил. Вскоре ему позвонила мама, чему Минхо больше не удивлялся, ведь она сама просила его разговаривать с ней, а тому было плевать что делать. -Да, мам, — Минхо затянулся. -Привет, сын. Как дела? — Минхо по голосу слышал, что та, как накуренная, следовательно, та на таблетках. -Все нормально. Ты? -Тоже хорошо. Врач сказал, что нужно больше общения, поэтому позвонила. Ты не против? -Мы вчера об этом говорили. Звони, —он сел на скамейку рядом, продолжая курить. -Ты так и не бросил, да? -С чего бы бросать... -Нет, нет, все хорошо, это твоё дело. -Таблетки сильно действуют. Вообще как будто с другим человеком говорю, — Минхо мучали флешбеки, когда он слышал голос матери. -Это же хорошо, так? -Наверное. Минуту они молчали, ибо одна не знала, как продолжить разговор, а второй и не планировал проявлять инициативу. -Минхо, а если я умру, то...ты придёшь на мои похороны? Не думаю, что кто-то сильно будет париться с оформлением мероприятия, но все же... -Почему ты спросила? — Минхо со спокойным видом потушил сигарету и положил руки на живот, скрестив их. -Вспомнила твоего отца. Сообщение о его похоронах по всей стране разлетелись, было много людей. Ты стоял в стороне тогда. Минхо молчал. Он помнил эти похороны, во всех деталях, помнил как того священник заставил кинуть кучку земли на гроб, помнил кучу людей, которых Минхо в лицо знать не знал. -Было много народу. Но он был один. Глупо звучит, но так и есть. Человек рождается и умирает один. -Эти слова сказал Будда, а твой отец был ревностным католиком, — возразила мать. Врач говорил ей читать много книг, чтобы развивать память и отвлекаться от плохих мыслей. -А ты атеистка, мам. Что будет, то будет. Продолжай читать книги. Мне пора, — флешбеки полностью атаковали мысли Минхо, аж до паники. Он больше не хотел ни с кем разговаривать. *** -Бессмыслица. Привлечение внимания, да и только. Не думала, что мой родной сын станет настолько жалким, что не выдержит напряжения. Ты должен терпеть, у тебя нет другого выбора. -Твой муж хотел покончить с собой, дабы не терпеть невыносимость болезни. Сделай это он, ты бы так не говорила, — Минхо сидел на полу в зале дома. Забинтованные руки болели, врач сказал менять повязки и посоветовал обратиться к психотерапевту. -Твой отец, Минхо, умер от рака, а не от показушных увечий. Позор семье, что у меня такой сын. Что скажут люди? Сын знаменитого скрипача Южной Кореи покончил с собой из-за того, что не может принять на себя ответственность. -Ответственность за что, мам? За то, что я живу в аду, что боюсь сделать малейшую ошибку, за то, что моя мать не ценит ничего, кроме самой себя? Ответь, — в Минхо прилетел удар по щеке. -Не мой ты ребёнок. Слабый кусок позора. Я не могу это больше терпеть. Знаешь, продолжай. Продолжай убивать себя внутренне, если ты настолько избалован. Минхо рассмеялся, — Избалован? Хаха, мамочка, кто из нас избалован жизнью? Будь я избалованным ребёнком, я бы не обходил от тебя стороной, выклянчивал деньги, будь я мать его, избалованным, это ТЫ бы ходила на цыпочках за мной, уж точно не я. -Гадкий ребёнок. Просто собирай вещи и вали отсюда. Ты мне не сын. Делай с собой что хочешь, мне насрать. Если счастливая для кого то жизнь кажется тебе «нелюбимой работой», уходи. Но останови эту показуху, мне больше не нужны последствия от проблем, которые ты мне доставляешь. Уходи, Минхо. -Показуха? Слабость? — Минхо поднялся с пола на ноги, — Ты называешь это слабостью? Не суди по внешним обстоятельствам. Я весь в тебя, мама. Весь в тебя. Твой эгоизм и вечное напряжение, которое ты срываешь на всех вокруг, это не слабость? -У меня есть работа, семья, была по крайней мере, которую ты разрушил. Напряжение в моем случае это показатель того, что я не опускаю руки, в отличие от тебя. -Раз ты именуешь напряжение силой, то скажи мне, дорогая, почему же перенапряжение вдруг стало ее противоположностью? -Твои рассуждения - чистой воды нелепица. Я не хочу разговаривать с тобой, просто проваливай. Деньги, завещанные тебе и скрипка отца наверху. Уходи и не возвращайся. Я не хочу тебя видеть. Ни сейчас, ни больше в жизни. Идя с чемоданом, скрипкой и рюкзаком по пустой улице, он долго размышлял, что будет делать дальше. С каких пор это слабость? Невероятных мыслей эта женщина. Минхо дошёл до знакомого дома своего учителя. Постучав в дверь, учитель в домашней одежде не мог понять от слова ничего, как только Минхо, не выдержав, зарыдал. Опустив взгляд на забинтованные запястья, учитель без слов понял, что оба просто не вынесли друг друга. Не смогли больше терпеть. Он запустил Минхо в дом, посадив его на диван и удалился на кухню, откуда вернулся уже с бокалом вина и бутылкой «Джека Дэниэлза». Минхо успокоился только после залпом выпитого напитка в хрустальном стакане. Сморщившись, он схватил бутылку и налил ещё. Ещё, ещё, ещё. Чанбин молчал. Он понял, что просто ему надо время. Когда Минхо успокоился, закрыв глаза руками, он решил все же начать разговор. -Минхо, ты можешь остаться у меня. Я все понимаю. -Каково должно быть на душе у человека, который решил оборвать столь прекрасное бремя жизни? Слабый ли это поступок, ответьте. -Минхо, я...не знаю... -Конечно, ведь все привыкли судить лишь о том, что чувствуют сами. -Человеческой природе рано или поздно положен конец. Определенный предел, я бы даже сказал, — Чанбин сделал маленький глоток вина. -Верно. «Рано или поздно». Человек может испытывать радость, боль, горе, все до какой то степени. Когда эта степень превышается, человек просто гибнет. Не важно, он может быть живым, в плане потребностей, присущих хомосапиенсу. Он гибнет эмоционально. Кто-то называет это «выгоранием», которое рано или поздно проходит. Но в какой то момент, эмоции просто отключаются, ведь зачем они? Он ведь мёртв. Хаха, я несу полное безрассудство. -Ты все правильно говоришь, Минхо. Выскажись, тебе станет легче... -Не станет мне легче, хоть я вам поэму напишу из того, что я терпел всю жизнь. -Значит вопрос не в том, силён человек или он слаб, а может ли он перетерпеть силу прожитых страданий. Глупо называть смертника трусом - разве, умирающих от болезни мы называем трусами? -В том то и дело. Желание убить себя приходит не от безделья. Это... -Это та же болезнь, я согласен с тобой, — он снова отпил вино из бокала, — Живи у меня, пока не найдёшь хорошее жилье. Ты уже взрослый, Минхо. И я могу назвать тебя сильным, даже из-за того, что ты смог дать отпор спустя столькие годы. -Только прошу, сделайте одолжение, — Минхо повернулся на учителя. -Все что угодно, ты же знаешь. -Не просите меня идти к врачу, пить таблетки, лечиться. Я сделаю все сам. Она сказала остановить «показуху», я остановлю ее. И остановлю так, чтобы это больше не было показухой. -Тогда и ты, сделай одолжение. Проживи назло. Все что было, просто переживи это и продолжай жить дальше. Назло. -Что вы имеете ввиду? -Она всю жизнь хотела лишь своей славы, которой она добивалась из-за твоего отца и тебя. На неё сейчас набросились все СМИ, из-за смерти ее мужа. Если и тебя не станет - она добьётся своего. Ты не ее сын больше. Она не получит ничего, живи ты своей жизнью, добиваясь высот ради самого себя. -Кто знает, что будет дальше, вы же знаете. Разговор учителя и ученика шёл долго, Минхо пьянел и успокаивался. Он курил одну сигарету за другой прямо в квартире. Спасти человека можно, но никто не знал как. Минхо не мог спасти себя, Чанбин не мог спасти Минхо, что сильнее разбивало обоих изнутри. Чанбин знал, что тот для него слишком много значит, как и сам он для Минхо. Ребёнок без друзей, без детства, без счастья не выдержал нагрузки. Где это видано, чтобы ученик приходил домой к учителю, которому доверял больше всего на свете. Чанбин чувствовал ответственность за Минхо с детства, ухаживая за ним лучше родителей, развлекая от тягостей, присущие взрослым людям, которые испытывал маленький ребёнок. Страх за него был всю жизнь. Он боялся, что так и будет. Он пообещал оберегать его всю жизнь, иначе просто не сможет простить себя.