Альквалондэ

Как только Турко начал ползать, Нерданэль безапелляционно заявила, что больше декрета она не выдержит — именно декрета, а не детей, как с теплом вечерами вспоминал Феанаро, обнимая жену. Винить её в этом было невозможно, учитывая не только стойкость, с которой женщина переносила шалости старших сыновей, но и характер самого младшего, который, искренне радуясь доступному для исследований полу, тащил всё, что плохо лежало, и, как правило, в рот. А плохо лежало очень многое, чему немало способствовала неугомонность старшего и рассеянность среднего. Самого Феанаро в беспорядке упрекнуть было нельзя, как и Нерданэль, а вот погодкам пока ещё позволялось устраивать хаос. Так и вышло, что Морьо воспитывали по большей части старшие братья, как умели — не то, чтобы родители вовсе им не занимались, но мама наконец стала работать не только на дому, хотя отец наоборот чаще бывал у себя в кабинете, но развлекали малыша преимущественно братья. Уже при появлении Куруфинвэ-младшего родители и вовсе поменялись ролями: Нерданэль моталась по двум работам и занималась своей небольшой мастерской, а вот Феанаро наконец взял полноценный декретный отпуск. Близнецы же родились уже после того, как дедушка Финвэ чего-то там намудрил с наследством, случайно послужив камнем преткновения для детей, зато им посчастливилось летними вечерами ползать по газону уже в Форменосе, а Турко и Морьо заполучили комнаты на втором этаже, так что в итоге все оставались в наивыгоднейшем положении, не учитывая только целого года без визитов дядюшек. Море Феанаро не очень нравилось именно в контексте ленивого отдыха, а вот кемпинг, походы и всевозможные экскурсии ему были очень по душе, да и Нерданэль в силу бледной кожи предпочитала леса и тенистый город жаркому пляжу. Но дети, естественно, в походах частенько жаловались на усталость, а на экскурсиях откровенно скучали, зато увлеченно брызгались в воде и строили песочные замки, ловили медуз и собирали камешки. Однако и работа обязывала, и семерых неугомонных в одно время собрать без соплей удавалось не всегда, потому при удобной возможности карапузы отправлялись либо в лагерь, либо по частям раздавались «в довесок» родственникам. Финдэ, например, хорошо помнил, как его ещё шестилеткой привезли к дяде Феанаро, пока родители маялись с болезненным младшим, и тётушка Нерданэль строго следила, чтоб никто не забыл дома свои вещи, не создавая особой разницы в отношении к своим непоседам и «подкидышу». Тогда они много купались по вечерам и частенько перекусывали чебуреками, чего мама никогда раньше не разрешала. Будучи до того единственным ребенком в семье, маленький арафинг даже не подозревал о наличии в мире закона, предписывающего не зевать в большой семье, потому долго возмущался, когда Турко половинку первого чебурека у него нагло стащил, за что в итоге получили оба. Нельо тогда, помнится, увлекался насекомыми и носился повсюду с сачком, Нерданэль со снисходительной улыбкой с завидной регулярностью мазала ему кожу солнцезащитным кремом, не забывая и про остальных, но уже не так часто. Финдэ, до того не раз бывавший и у дедушки Ольвэ, и просто с родителями на отдыхе, с удовольствием не вылезал из воды, получив от тётушки прозвище Лягушонок. Кано тогда тоже научился плавать и они частенько устраивали заплыв наперегонки, Нельо, изредка присоединяясь к ним, непременно побеждал, проплывая под водой и щекоча мальчишкам пятки. А вот Морьо с Турко преимущественно копались в песке и ловили выброшенных на берег медуз, Нерданэль время от времени предлагала им нарукавники. Позже Нолофинвэ помирился со старшим братом и брал на работе путёвки и для его малышни, так как и сам не мог совладать со звереющими летом неугомонными сорванцами. Естественно, тут же подключался и Артафиндэ, отправляя с кузенами первенца, как самого старшего. И, так как Феанаро с семьёй к тому времени уже проживал в Форменосе, в школе мальчишки не встречались, потому всякий раз ждали лето с нетерпением, возвращались домой загорелые, чуть похудевшие, лохматые, громкие, но совершенно счастливые. Финдэ особенно хорошо запомнилось лето, когда он на все три смены попал в один с Турко лагерь, при том первая из них была спортивной и он, не слишком успешный в волейболе, больше времени проводил тогда со скучающим Куруфинвэ, которого отправляли вообще-то вместе с любимым братом, а тот мало того, что совершенно логично был в другом отряде, так ещё и постоянно пропадал на каких-то тренировках и вылазках с пацанами, быстро став предводителем небольшой шайки. Уже в следующую смену они с Финдэ оказались в отряде одном и по праву родства заняли одну кровать, вот только Турко, совсем по-детски в свои уже целые двенадцать лет побаиваясь высоты, умоляющим взглядом, обращённым ко второму ярусу, уговорил кузена его занять. Финдэ, тем не менее, регулярно проводил время внизу и не уходил спать, вдоволь не наобнимавшись. Позже, конечно, бывали и поездки с друзьями, совсем не напоминающие детство, так и Турко ещё на первом курсе вытащил с собой кузенов и распевал песни, пока не сблевался за домиком, и Финдэ с Турукано были бы рады посмеяться, если бы не составили ему в этом компанию. В честь выпуска одновременно троих сыновей — магистр, бакалавр и почти абитуриент — решено было устроить полноценную семейную вылазку и при том даже не на недельку, как обычно, а чтобы прямо-таки подольше, снова позволяя Турко с Морьо загореть почти до шоколадного оттенка, потому как дети единогласно избрали пунктом назначения Альквалондэ. Тем не менее, Феанаро не был бы собой, если бы повёз семью в комфортабельные кварталы в центре города, посему заселились все в небольшой и даже несколько хлипкий домик на окраине. Первым же вечером, стоило старшей троице отправиться на дискотеку, выяснилось, что по чудесному совпадению у дедушки Ольвэ гостили в полном составе арафинги. На третий день Морьо, покупая маме пару початков вареной кукурузы, вдруг смекнул, что, учитывая запланированную продолжительность их отдыха, эдак и разориться можно, да и питались они не одной лишь кукурузой. Тем более, ему хотелось купить некоторых безделушек, но в виду отсутствия существенных запасов карманных денег — истощились за те же три дня — было принято решение о необходимости быстрого заработка. Пользуясь тем, что жильё они снимали на окраине города, а старшие братья были склонны вечерами побродить, кто повиснув на телефоне, а кто с губной гармошкой, а кто и просто выгуливая конечно же захваченного с собой пса, он быстро набрёл в их компании на кукурузное поле. Так и начались набеги, вот только сразу же о них прознала мать и надавала всем по ушам, так что со следующего дня большая часть кукурузного сырья закупалась на местном рынке, но так, для души Морьо устраивал вылазки, мотивируя это необходимостью максимально снизить расходы. Естественно, с таким-то востребованным товаром следовало перебираться на более оживленные пляжи, а так как не слишком общительному, хоть и башковитому четвёртому феанорингу толкаться среди отдыхающих не очень-то хотелось, то термосумка быстро перекочевала к Тьелко, да и продажи у того шли неплохо, так как сладкие початки сдабривались ослепительной улыбкой и обязательным подмигиванием самым симпатичным покупателям, к тому же сам Тьелко быстро загорел до приятного оттенка, волосы же, и без того светлые, выгорели почти добела, придавая ему вид несколько экзотичный и крайне привлекательный. Конкурент в лице кузена Ангарато появился на следующий же день, только избрал себе в ассортимент семечки и креветок, мелких-мелких, совсем на любителя, но любителей почему-то оказывалось неприлично много, а вдобавок к этому бизнесом он занимался на пару с близнецом. Морьо, раздосадованный таким предательством со стороны родича, ещё на следующий вечер, уже после подсчета выручки, подрался с ним, разнимали оказавшиеся поблизости Турко с Финдарато, остальные, подоспев на шум, уже не стали вмешиваться. Отцам докладывать не стали, но под строгим взглядом Нельо юные бизнесмены договорились, что по большому счету конкурентами не являются, а спустя несколько дней Морьо и вовсе с рассветом стал убегать из дома ловить креветок, поручив варку кукурузы старательному Курво. Турко, даром что всегда очень близко общался с младшими и имел с подростком-Куруфинвэ, казалось бы, тысячу и одну тему для разговоров, теперь предпочитал компанию старого своего летнего товарища, к тому же Финдэ с раннего детства выклянчивал у родителей собаку, но младший братик рос склонным к аллергиям, а потом уже и близнецы появились, а за ними Артанис, так что думать о питомцах все как-то позабыли. Здесь же рядом был Хуан, добродушный до смешного, потешный и какой-то будто бы даже родной. На пляж днем его с собой обычно не брали не только, чтоб не мешал хозяину собирать кассу, но и чтобы не перегревался просто так, зато вечером, когда непременно родители и уже по желанию кто-нибудь из младшего поколения разбредались по экскурсиям, Турко наперегонки с собакой мчался на полудикий пляж неподалеку от все тех же кукурузных полей, сам не плавал, но с удовольствием брызгался и засекал время, когда Курво решал вдруг потренироваться задерживать дыхание. Как-то даже немного стыдно было оказаться во всей семье, учитывая всех-всех кузенов и кузин, единственным, кто чурался воды, но с самого детства он так и не научился, а теперь уже стеснялся слишком. Финдэ тоже ходил туда с ними и, готовясь к поступлению в магистратуру, частенько что-то читал, но, на самом деле, как Турко убедился, несколько раз заглянув ему через плечо, вовсе не учебную литературу, а фентезийные саги. Прознав об этом, Куруфинвэ-младший принялся с упоением вести дискуссии о разнообразных научных аспектах, плавно переходящие в почти детские споры, может ли кто-то быть круче драконов или существовали ли эльфы когда-нибудь. Нельо время от времени обнаруживался неподалёку и увлечённо приглашал присоединиться к их общему отпуску погруженному в создание перспективного портфолио Финдекано. Второй же сын Феанаро, вызывая искренне восхищение родителей, с удовольствием посещал экскурсии, наслаждаясь красотой старого города, а ещё охотнее тратил сбережения на прогулки на катере. Однажды вечером, оставшись уже без младшего, которого не терпящим возражений тоном отец позвал домой, Турко растянулся на медленно остывающем песке и с легкой улыбкой наблюдал, как Хуан радостно и со звонким лаем без устали приносит Финдарато брошенный мячик. Наконец, потрепав собаку за ушами, тот хотел было плюхнуться рядом, но передумал и наоборот протянул руку, предлагая подняться. — Турко, ты часом арбузов не хочешь? Турко очень хотел, но около полуночи где их было взять-то? Финдэ улыбнулся загадочно, поворачиваясь спиной к тихо плескавшемуся прибою с лунной дорожкой, приобнял за плечи: — Я ж город знаю, знаю, где тут бахча неохраняемая. Говорил заговорщицким таким тоном, что Турко засмеялся даже, захихикал, прикрываясь ладонью, но отказаться от такого предложения не смог. И так, отмахиваясь от назойливых комаров, сопровождаемые лишь псом, в каком-то по-глупому подростковом запале они отправились за самую черту города, дальше кукурузных зарослей, прикрываясь руками от колючих листьев. Конечно, пару раз так они и во время лагерных смен выбирались то за абрикосами, то за ягодами, один раз и дынь набрать пытались, но шугнул их непомерно строгий вожатый. Теперь же, не обременяемые более ничем, шли творить непотребства с каким-то даже предвкушением и ликованием. Арбуз выбирал Турко, пока Финдэ зорко осматривал местность, готовый в случае опасности ухватить за локоть и бежать, куда глаза глядят, прятаться в кустах и едва не придушивать друга, чтобы тот не выдал их смехом. На пляж возвращаться не хотелось, а в кармане обнаружился складной ножик, так что, попеременно неся добычу, вышли к полянке с поваленным деревом и прямо там решили арбузом насладиться. Тот оказался приятно сладким и совершенно неприятно костлявым, Финдэ, заметив, что кузен прожёвывает мякоть вместе с косточками, подшутил, мол, зачем младшего потенциального заработка лишаешь, заслужив легкий толчок в плечо. По-разному они за многие годы летние вечера проводили, не раз и напивались, и целовались даже пьяными, словно исследуя границы самих себя, но в этот раз ощущалось всё как-то по-особенному тепло и спокойно, азарт от кражи уже прошел, был только чуть липкий сок, стекающий по рукам, тычущийся мокрым носом в колени Хуан, луна серебристая высоко над головами и человек рядом такой родной-родной, как никогда. Может, и было это не совсем правильным, но Турко капельки сока со щек Финдарато решил сцеловать, а при необходимости всегда мог бы посетовать на кружащую где-то осу. Финдэ в долгу не остался, обнял, почти вытирая мокрые пальцы об футболку, сидел, соприкоснувшись лбами, и улыбался счастливо, время от времени коротко целуя в губы. Обратно до пляжа шли молча, сытые и арбузом, и чувствами, что словно давно уже просились наружу, а теперь растекались в груди приятным и чуть щекочущим теплом. На предложение научиться плавать Турко рассмеялся, но махнул рукой и скинул футболку, завернул в нее телефон и ключи. Боялся страшно, хоть и пытался не показывать, а заметив, как по серебрящейся в лунном свете водной глади светлая макушка всё удаляется, встревоженно забарахтался и едва не рванулся следом, набрал случайно полный рот воды, ошарашенно погреб ближе к берегу и отплевывался с отвращением, пока быстро вернувшийся Финдэ обнимал поперек груди и посмеивался над самым ухом. Близился последний день пребывания феанорингов, Морьо с Ангарато, уже неделю как переставшие вести дела, целыми днями пробовали мороженое во всех ларьках города. Нельо наконец встретился с тем, кого так долго ждал, и целыми днями пропадал где-то в центре. Родители с Артафиндэ всё чаще собирались за чашечкой чая и смеялись над всяческими историями. Кано усердно учил близнецов игре на губной гармошке, сам к тому времени уже начав пытаться овладеть флейтой. Курво с недовольным сопением составлял мозаики из ракушек вместе с Артаресто, плохо скрывая обиду на брата, который предпочёл после возвращения из университета их совместное времяпровождение вечерам с другим человеком, но предъявить ни ему, ни Финдэ ничего не мог. Сам Финдэ в предпоследний вечер, когда все уже начинали упаковывать вещи, зашел вечером на чай, а потом под предлогом подышать воздухом вышел с Турко на улицу и они, заливаясь озорным смехом, припустили к одному из пляжных клубов, где за символическую плату выписывали «свидетельство о браке». — Ты знаешь, я вот на младшего работал, конечно, но накопить ничего так и не сумел, — неловко улыбнулся Турко, складывая в нагрудный карман свою копию. — Да ничего, ничего, — ответил Финдэ, на миг отпустив его руку и надев на запястье невесомый совсем браслет-фенечку, затем поднял свою с таким же. По пути домой Турко, уже начиная дремать в машине, достал телефон и осторожно, чтобы ненароком не разбудить спящего на плече Куруфинвэ, набрал сообщение: «Мы же ещё всё сделаем по-настоящему?». Финдэ, оторвавшись от созерцания бабочек в ботаническом саду вместе с сестрёнкой, несколько минут просто улыбался, глядя на экран, а затем наконец ответил: «Обязательно».