— Джерри»
Из-за того, что Элисон не отошла от сонного состояния, её зрение было чуть размытым и на спящую бошку мало, что смогла сообразить. Всё, что та могла сделать, это улыбнуться, выдавив тихое «спасибо», почти не размыкая свои губы. Девушка уже забыла, когда в последний раз видела директора. Они ещё тогда при первой встрече обменялись номерами, чтобы созваниваться, как «взять выходной по болезни» или что-то в этом роде. Сейчас же она снова проснулась уже полностью выспавшись, решив взять ещё раз телефон, чтобы проверить, не писал ли ей кто. Было лишь три пропущенных от Клока, ещё 40 минут назад. Перезванивая, через третий гудок трубку взяли. — Здравствуйте, вы что-то хотели? — спросила Элисон с некой боязнью в голосе, так как понимала, что те роботы сотворили ужасный бардак в бургерной и, возможно, по этому поводу будут отчитывать охранницу. — Я лишь хотел сообщить, что Фрэнк будет ждать тебя в заведении, чтобы тебе выплатили 6-дневную зарплату. Я думаю, он до сих пор ждёт тебя. Фрэнк был одним из ценных работников в бургерной, который совмещал работу секретаря и охранника дневной смены. Элисон кивнула для себя и поблагодарила Клока. Она сразу начала собираться, в первую очередь сняв с себя мятую охранную форму. Совесть её поторапливала, ибо бедный паренёк ждал её около часа. Причесав волосы, накрасившись и подобрав одежду, она уже выходила из квартиры. На лестничной площадке несло запахом оладушек. Облизнувшись, Элис ускорила темп ходьбы, пытаясь сконцентрироваться на том, что наконец получит заслуженные деньги. Выходя из квартиры, она немножко помедлила, так как соседский кот всегда любил выходить на улицу, а поэтому, когда тот громко мяукнул, пришлось придержать для него закрывающуюся дверь. Жёлтое такси подъехало к бургерной. В стеклянный дверях просачивался низкий силуэт человека. Наконец войдя в бургерную, парень тут же посмотрел на неё и улыбнулся. Его невидимый ждун испарился. Фрэнк — низкий 21-ий студент со смуглой кожей и вьющимися рыжими волосами. Его то-ли карие, то-ли зелёные глаза устремились на извиняющийся взгляд Элисон. Из-за того, что он был немного пухленьким, последняя пуговица охранной рубашки была не застегнута, чего он, собственно, смущался. Детей в заведении было многовато, даже слишком. Когда Элис захотела взглянуть на аниматроников, её лицо, мягко говоря, прифигело . На сцене красовались новые машины. Кенди немного превысил в росте, он был уже не таким пухлым. Нижняя часть уже не была заполнена мехом, а появились подобие шорт или трусов. Его мех был голубым и очень ярким. Ореховые глаза блестели и улавливали взгляды ребятни. До того красные щёки и галстук переливались под лучами солнца. Клыки в пасти, в отличии от того Кенди, были закруглены, ими будто нельзя было пораниться. Синди же выглядела тоже чуждо. Её мех стал больше походить на розовый, а не на фиолетовый. Её немного красноватые щёчки и галстук-бабочка блестели, отдаваясь белыми бликами. Синие тени подчёркивали её такие же, как и у брата, ореховые глаза и реснички. Её мех не был продлён, остановился лишь в области живота, а не паха, как было раньше. Ситуация с клыками была такой же. Элисон изогнула бровь, явно не понимая изменений в аниматрониках. — Где их старые версии? Лицо Фрэнка постепенно сделалось непонимающе детским. Возможно, виной этому были его большие глаза и идеально чистая кожа, которые немного омолаживали его. — Тебе разве не сказал директор? Старых аниматроников из-за их функций, моделей и старины решили отправить на фабрику, которая стоит в нескольких километров от этого места. Элис помотала головой. На секунду она почувствовала тяжесть собственного тела, но потом быстро опомнилась. Лицо Фрэнка выглядело по-дружески милым, даже, если он не понимал, он выглядел как ребёнок с удивлённым лицом. Девушка потупила глаза. Изменения должны были коснуться всех присутствующих роботов. Фрэнк оглянул всё заведение. Дети иногда задевали их, когда бегали, полностью игнорируя правила, висящие на одной из дверок в комнату. — Давай зайдём в офис? Эти слова будто вернули Страйт в реальный мир из раздумий. Она кивнула головой, но всё ещё посматривала искоса на безобидных роботов. Такое чувство, будто она не была в кабинете Клока 50 лет. Элисон с любопытством, которое испытывалось при первой встречи Джеймса в бургерной, почувствовала некую ностальгию. Фрэнк сел на директорское кресло, сложив пальцы треугольником. Элис присела на стул. Получив конверт с деньгами, она снова взглянула на Фрэнка. Тот лишь подмигнул и уже хотел уйти, как тут же Элисон задала парню вопрос: — Ты можешь остаться? Он удивлённо посмотрел на неё уже открыв дверь, но оперся о косяк двери, внимательно слушаю даму. — Здесь всех роботов заменили? А куда дели и до того старых их моделей, костюмы? — Всё на фабрике, — повторил он. — А это как-нибудь скажется на моей работе с новыми машинами? — задала та следующий вопрос. Фрэнк улыбнулся глупости барышни. Детские радостные крики были слышны чётко в этом месте. Заведение будто обретало новую жизнь. — Тебя перевели на дневную смену, только сейчас узнала? Этот вопрос, казалось бы, был с маленькой издёвкой. Элис остолбенела. Она зациклила свой взгляд на пол. То есть как перевели? Барышня будет возиться с малышами и присматривать за новыми роботами? Элисон даже представила, как это будет выглядеть. Молодая леди стоит в уголке и смотрит на детей, проверяя, чтобы никто не подходил близко к машинам. Тупой ребёнок не соображает и не видит опасности — личинус подходит к аниматронику, а тот из-за сбоя программы убивает сосунка. В итоге её садят, а заведение закрывается. Ну нет, такого расклада ей точно не хотелось. Девушка снова посмотрела на стоящего Фрэнка. Он пожал плечами и удалился. Страйт осталась одна в кабинете Клока. Часы, точно из старых времён, тикали каждую секунду. Звук «тик-так» наполнил всю комнату, заглушая молчание. Картины ровно висели, на некоторых из них уже была пыль. Сглотнув ком в горле, Элис посмотрела на закрытую дверь. Всё. Кажется, детективная история закончилась. Нет больше одержимых роботов, нет больше упоминаний о театре, нет больше смысла искать какие-либо зацепки. Всё это пропало и казалось таким бессмысленным. Будто все дни работы она провела в тумане, пытаясь развлечься от рутины историями энтертеймента «Candy’s Burgers and Fries». Это было бесполезным. Шариться в компьютере директора, заводить новые знакомства с нужными людьми, рисковать своей жизнью, но чтобы получить больше ответов. Теперь, когда прежних роботов больше нет, интерес.....испарился..? Детективная история закончилась..? Что же тогда Рэйджер имел в виду под «освободи заточённые души»? Как дама могла освободить заточённые души, если они больше не в её поле зрения? Если их больше нет? И каким образом она попыталась бы их освободить, если бы выпал шанс? И тут Элис «пробудилась». Она была такой дурой, что не могла оценить сложившуюся ситуацию, которая отыгрывает ей на руку. Если прежние роботы уже не нужны, то легче шанс их и испортить, верно? Почему бы не повторить поступок Мэрлин? Почему бы не сжечь здание с настоящими одержимыми роботами? Девушка бежала по улице с лицом полным озарения. Она теперь была так близка к этому, что не могла остановиться. Элисон просто посмотрит на фабрику. Спичек у неё всё равно нет, она просто убедится, что всё сказанное вокруг — правда. И тогда остался бы решительный шаг действий. Если всё, что говорят про тот завод — правда, то тогда всё получится. Дети освободятся от своих аниматронных тел, которые давили на них столько лет. Они обретут покой и больше не будет никакой агонии.Но всё ли было так радужно?
На самом деле внутри она боялась. Боялась того, что произойдёт. Сможет ли Элисон это сделать? Вдруг всё пойдёт не по плану? Вдруг всё оказалось большим враньём? Что, если это придуманная ерунда и обычные суеверия? Девушка остановилась только тогда, когда увидела огромное обгоревшее здание с не менее тусклой и немного пошатанной вывеской: «Candy’s repair and recreation». Вдох-выдох, вдох-выдох. Здание устрашало своими размерами и состоянием. И как его ещё не снесли? Деревья вокруг остались нетронутыми, но вот кустарники, росшие рядом с заводом, были все чёрные. Вместо стёкл в области окон были на гвоздях прикреплены деревянные доски, дверь изуродованна, если и были стёкла, то только битые. Осколки валялись на сгоревшей траве, вместе с ними и разбитые стеклянные бутылки, полиэтиленовые пакеты и пластик. — Ужас, — сквозь зубы произнесла охранница. И всё таки она вошла. Внутри обстановка была ещё хуже. В некоторых местах потолок был разрушен и его остатки валялись на полу. Везде были какие-то стеклянные банки, фантики от конфет, пакеты из-под чипсов, флаеры и осколки стекла обычного белого или же зелёного цвета. Здание было очень обширным. Ходить бесшумно было невозможно. Под ногами хрустели осколки в сопровождении скрипучих досок. Воняло тут жёстко. Запах горелого смешался с запахом отходов, что было вообще не круто. И почему-то воняло гнилью, хотя пока что та не обнаружила ничего гнилого. Двери тут также отсутствовали, а поэтому были видны комнаты, в которых тоже царила своя атмосфера. Одна из этих комнат была очень просторной. В ней, полагалось, находился целый конвейер. Внутри него до сих пор тошнотворно пахло, а на самом оборудовании красовалась застывшая кровь. Девушке было страшно смотреть на то, что происходило внутри прибора, но она глянула из-за любопытства. Внутри, там, где происходил процесс создания аниматроника, валялись детские кости. Маленькие черепа красовались внутренними личинками, глаза, выкатившиеся из своего места, были испуганными. Было заметно, как в одном из скелетов был вкручен винтик, а за ним и второй, и третий. В черепах красовались головки от винтов. Одна мысль приходила на ум — дети умерли из-за того, что в них вонзали и вкручивали острые приборы. Тошнота по-тихоньку стала приходить, и Элисон захлопнула рот рукой, отворачиваясь от увиденного. Он побрела подальше от этого места. В другой комнате тоже было грязно. Куча пустых ящиков с коробками валялись по разным концам комнаты. Тут как раз-таки и был обрушен потолок, но только в правой части. Посередине красовался костюм кота, который застыл в очень странной позе. Его вонь была такой же, как и у крысы. Судорожно подходя к костюму, Элис приподняла его голову. Ситуация была такой же, как и с крысой. Внутри она обнаружила один череп, по которому ползли насекомые. Его некоторые пряди волос продолжали висеть....Эти блондинисто-русые волосы... Глазные яблоки сползли, но они были орехово-зелёными, возможно, коричневыми, но это не точно. Нащупав тело костюма, ощущалась форма скелета, судя по тому, какие были тонкие кости и расстояние между ними. Человек был худым и, видимо, Элисон сейчас жмякает его грудь. Этому костюму больше потрепали жизнь, так как ни единого признака человеческого тела и кожи та не ощутила. Элис отстранялась от трупа и побрела дальше. Третья комната была кладовой, так как та увидела поломанных роботов, запчасти которых служили для новых версий. Или же только одного робота. Остальные аниматроники, а точнее их запчасти, были в коробках. Элисон судила по тому, как в одной из таких коробок торчала рука Синди. На уродливом столе красовался Кенди. Его шёрстка была тёмно-голубой, возможно, испачканной. Левая сторона машины очень сильно пострадала. Некоторая часть головы с мехом в ухе были повреждены и из них были видны только провода. Левый глаз отсутствовал. Никаких белых точек, проводов, видимого эндоскелета — ничего не было видно. Лишь только чёрное отверстие, в котором было раньше что-то похожее на глаз. Мех на правой лапе вообще отсутствовал, поэтому на коте виднелась рука эндоскелета, напичканная винтиками и закреплёнными проводами. Левое плечо отсутствовало, такое же и с левой ногой, где был просто кусок металла. Нижняя часть живота также отсутствовала, а поэтому тонкое тело эндоскелета было очень хорошо видно. Вместе с ним не было и конца галстука. Его единственный правый глаз смотрел вниз. Выражение лица робота было, кажись, смирённым. Элисон провела пальцем по его щеке и очень тусклым румянцам. На пальце скопилась пыль. Встряхнув руку, она ещё раз посмотрела на аниматроника, а затем уходила из комнаты. Оказывается, на этом заводе было два этажа. Лестница, которая вела на второй этаж, была в кое-каких местах разрушенной. Видимо, ей очень сильно досталось. Наступив на одну ступеньку, Элис поняла, что лестница не была деревянной, а поэтому могла прочно стоять на ней. Всё, что от неё отвалилось — куски твёрдого материала по бокам. Никаких перил, кружево, изящной формы — ничего не было. Это какой-то сгусток затвердевшего цемента. Поднимаясь по ступенькам вверх, стук каблуков Элисон чётко раздавался эхом. Каждый шаг — каждый стук. Их, на фоне мёртвой тишины, было очень хорошо слышно. Пейзаж снизу не сделался лучше. С каждым поднятием вверх, весь мусор становился крошечнее и крошечнее, будто он собирался в кучу. Поэтому вид был весьма размыт. Конечно, имеется в виду, стало сложно отличить где банка, а где бутылка…или же осколки от бутылки. Да и не хотелось этого делать. Чем дальше девушка поднималась, тем меньше её интересовал вид снизу. Вырисовывался вид сверху. На удивление, он был лучше предыдущего. Хотя бы жестяных банок или полиэтиленовых пакетов пока не было видно. Потолок держался, но пол в некоторых местах всё же был обвален. Обгоревшие углы, испорченные плюшевые игрушки с оторванными головами, осколки от разбитого стекла — всё это не так интересовало, в отличии от места, в котором горел, почему-то, свет лампочки. Подходя ближе к нему, отодвигая стеллажи и еле-держащиеся полки, Элис заметила впереди обугленный стол, у которого отсутствовало две передние ножки. Рядом со столом лежала почти чёрная плюшевая игрушка Кенди. Его неестественные глаза смотрели в пустоту, а улыбка на мордочке будто бы была натянутой. Галстук и щёчки сильно потемнели, мех больше не казался таким пушистым. Кончик хвоста отсутствовал. Рядом с потрёпанным Кенди лежали две жестяные банки газировки зелёного цвета. Элисон подошла поближе к местечку, которое напоминало мини-офис охранника. Вентилятор был явно потрёпан жизнью, несколько его обломок валялось по всей комнате. Вдруг раздался механический стук. Элис обернулась. Позади был лишь тёмный проход, в котором она стояла раньше. Она медленно повернула голову вперёд и глазами нашла планшет, который по тексту SaaS каким-то образом работал. Видимо, здание настолько огромное, что пожар только слегка тронул второй этаж. Она дрожащими руками взяла планшет и уставилась на него. Через несколько секунд, будто тот почувствовал прикасание пальцев человека, он заработал. Было 16 комнат. На каждой комнате была своя обугленная обстановка. Валяющиеся чертежи с рисунками, упавшие доски, чёрные вентиляционные отверстия — всё это было в каждом месте. Видимо, это мини-карта второго этажа. Вряд ли ходить по вонючему и грязному зданию было бы интересно, но зато Элисон знает примерно как оно выглядит. Но всё же, та положила планшет обратно и, собравшись уходить, та вдруг почувствовала необъяснимую тревогу, словно паническая атака. Всё её тело дрожало, когда охранница смотрела на чёрный проход, в котором ничего не было видно. «Ну же, чего же я боюсь?» — вдруг пронеслась мысль в голове. Но Элис будто чувствовала, что в проходе кто-то стоит. Этот «кто-то» имел синеватый контур, немного виднеющийся в темноте. Элисон прищурилась. Нечто стало шевелить ушами и кончиком хвоста, когда и вовсе громкими металлическими шагами стало подходить к охраннице. Но его шаг был мелким, поэтому увернуться от него было легко. Девушка задрожала, но за всё то, что она пережила, ей стало казаться это вполне привычным. На свету показалась поломанная версия Кенди, которого Страйт видела в кладовке. Его глаза зажглись неестественным огнём, пасть немножко приоткрыл, ушами двигал то влево, то вниз. Элисон попятилась, а машина за ней. Благо, девушка обошла робота при помощи стола, развалившегося, преодолевавшего расстояние между ними. Побежав на первый этаж, та не стала оглядываться, ибо боялась зрелища, которого увидит. Под ногами хрустел мусор, сзади слышались громкие шаги, которые с каждой секундой приближались на шаг ближе. Уверенность спрятаться от монстра вырастала, глаза сами нашли выход. На секунду за углом вдруг показалась ещё одна машина. Девушка с каштановыми волосами, но по сути, чеширская кошка. Элисон не придала ей значение, ведь из-за стресса многое что могло привидеться. Но это не значит, что смех зеленоглазой не смог выбить Элис из чувства бесстрашия. Не было бы ещё так страшно, если бы и на первом этаже охранница не смогла бы услышать ещё одни металические, но быстрые шаги. На первом этаже ещё кто-то был, но по болезненным стонам и слышному рыку вряд ли эта была та в золотом плаще. Сзади шаги отстали, а поэтому двигаться тихо было ещё возможной идеей. Обогнув комнату с конвейером, Страйт уже собиралась уходить, как вдруг за спиной послышалось чьё-то дыхание. Горячее дыхание достигало чувствительной шеи. У Элисон просто сердце замерло. Она ощущала, как кто-то дышит. Дыхание с каждой секундой становилось глубже, время, казалось, замедлялось. Сердцебиение девушки было наверняка слышно за пределы здания. Та просто замерла не в силах пошевелиться. Что будет, если сдвинется с места? Оно её прибьёт? Если эта шутка загулявшего подростка, то это не смешно. Набравшись смелости, та набрала воздух и сжала костяшки пальцев. Медленно поворачивая свою голову, она пожалела, что вообще посмотрела назад.***
Мэрлин пятый раз дозванивалась до Элис. «Это Элисон, оставьте сообщение, биииип» Писклявый голос девушки прокручивался в телефоне столько раз, сколько раз пыталась дозвониться. Мэрлин уверенная, что вещь, лежащая на стуле, принадлежит охраннице и поэтому пыталась позвонить ей, чтобы сообщить о том, что та забыла свою заколку. Но пропущенные только добавлялись, и женщина стала нервничать. «Может она отошла? В ванну или же у неё телефон на беззвучке..» Успокоив себя этими мыслями, она ушла в детскую комнату где плакала бедняжка Милли. Её каждый день мучали кошмары. Из-за постоянного страха и стресса она даже немножко стала выглядеть старше своих лет. Милли было 6 лет, но выглядела уже как на 10. Девочка постоянно просыпалась в середину ночи и просилась спать к маме и папе. Отец, который вечно занят, не мог нормально спать из-за дочки, которая занимает почти всю половину кровати. Он всегда ворчал, когда дочь снова со скрипом открывала дверь и заплаканным голосом говорила: «Мамочка! Папочка! Снова!» Иногда Милли спит и днём, ведь наивный ум думает, что все кошмары наступают ночью. Но как бы ни так. Будто на малышку наложили сглаз, что каждый раз она просыпается с холодным потом, учащённым сердцебиением и, как всегда, спустя секунд пять, начинает рыдать навзрыд. Алиса с сожалением и опаской поглядывает на сестру. Когда Мэрлин начинает расспрашивать девочку про кошмары, та лишь твердит один и тот же сон: Горит здание. Все люди в панике. Пожарные тушат огонь. Все роботы поштучно ломаются. Кукла, наблюдавшая за этим представлением на крыше высотного здания, рассматривает свои тоненькие пальцы иногда искоса посматривая на бегущих людей, которые с высока выглядят как разноцветные бегущие шарики. «Идиоты». Слово, которое отдалось по всей площади, сказанное низким, нечеловеческим (или слишком искажённым) голосом. Если в реальной жизни здание стоит, то кто-то от тупости людей специально обвалил на толпящихся шкур куски бетона, цемента, стёкл и других строительных материалов. Здание упало. Никто не выжил. Ракурс показывал мёртвых людей, глаза которых то были испуганными, то закатились наверх. По лбу, из носа, по вискам стекала кровь. Детские окровавленные руки торчали из-под тяжёлых досок, поверх которых располагался отвалившийся кусок от бывшего стоявшего конвейера. Была ещё влюблённая пара, умершая тоже под тяжёлый груз. Они взялись за руки перед своей погибелью. И романтично, и трогательно. Один из мертвецов открыл глаза и уставился прямо. Прямо на малышку Милли, которая видела этот кошмар и снова проснулась с потом на лице. Дверь приоткрылась. Плач немного затих, ведь девочка повернулась на того, кто вошёл в комнату с её сестрой. Мама подошла к Милли, поглаживая малышку по голове. — Снова кошмар? Девочка лишь закивала. Если и дальше будет так продолжаться, то седые пряди на волосах новостью не будут. Мэрлин обняла Милли. Та прижалась к мамочке, продолжая плакать в её плечо. Алиса старалась не шуметь полиэтиленовым пакетом, в котором пыталась достать ещё одну любимую шоколадную конфету. Она смотрела на сестру с маленькой завистью, ведь её мама не так часто обнимает и спит с ней, как это делает с старшей сестрой. Но Алиса была слишком мала, чтобы сообразить, из-за чего мамуле приходится уделять большое сестре внимание. Она в принципе и не могла понять почему же её сестра каждый раз плачет из-за кошмаров. Почему же это происходит каждый день и почему снится один и тот же сон. Во всякую мистику Мэрлин не верит, а поэтому не водит дочь к ясновидящим или что-то в этом подобное. Но это было жутко странно.***
Майк снова проснулся. Он уже пытался сосчитать сколько раз при каждом сне и просыпании он видит, что Леденец и фотографии его старшей сестры в 8-ем возрасте валяются по всему дому, хотя всегда складывал их в коробку. Каждый раз он клал это всё обратно, но это оказывается напрасным. В Леденца будто вселился неуспокоенный дух. Но если это будет и так, то что он от него хочет? Майк много раз задавался этим вопросом, сжимая игрушку голубоглазого придурка. Он будто издевался над ним, смотря прямо на Майка своими большими глазами и невероятно огромной улыбкой. А ведь до появления Оригами Кота Леденец был любимой игрушкой Мэри, пока та про него не забыла. Ах, что насчёт Оригами Кота…Он…пропал. Неожиданно пропал. Хоть Майк помнил, что отдавал оригами в руки своей племянницы, та с уверенностью заявила, что недавно он исчез. Перед уходом его и Элисон он ещё стоял на своём любимом комоде. Обычно он был очень нужен, ведь под него сладко спала Милли, когда ей в очередной раз снился страшный сон. Теперь его нет, и Милли снова боится засыпать. Даже в родительской комнате, где было единственное место, в котором она могла спать. Там котяра и стоял. Какая-то чертовщина происходит в семье Шмидтов. То одержимые игрушки, то пропажи, то смерти, то ещё что…Будто судьба повернулась к ним спиной. Майк за этими раздумьями снова складывал игрушку и фотографии в коробку. На этот раз Леденец оказался внутри кастрюли, в которой он на горящем огне варил кукурузу. Что ж…Ни кукурузы, ни нервов Майка больше не было. Тот лишь стёр остатки кукурузы у уголков рта Леденца и закрыл коробку. Мало того, что этот демон насилует ему нервы, так ещё он и ест его еду! Это возмутительно! Майк присел на край кровати и снова погрузился в воспоминания. О том, как он проводил время в лагере, о том, как Мэри жаловалась ему на кошмары, о том, как Крыса ударил его по голове, когда открылась новая забегаловка. Мэри тогда описывала свои кошмары. Майк даже запомнил их. Нахлынувшие воспоминания заставили из него выдавить улыбку: Маленькая девочка приоткрыла дверцу шкафа. В середине комнаты сидел парень и смотрел на свои руки. Впереди него лежал окровавленный и, судя по всему, мёртвый маскот. Возле стола, на котором располагался красный старинный телефон, лежал ещё один такой же, но в другом костюме. Девочка пригляделась к парню в берете. Он был напуган…Глаза метались из стороны в сторону, поглядывая на свои окровавленные руки. Он закусил губу, весь дрожа, будто взглядом ошарашено спрашивал у самого себя: «Что происходит? Почему так?» Мэри встала и подошла к нему, сев рядом с актёром. Неожиданно для себя, она положила руку на его плечо. Актёр медленно поворачивался к ней. Взгляд Мэри встретился с опустошёнными и заплаканными глазами парня. Неожиданно начало мутнеть. Создавался некий туман, поглощающий картинку. Вот и минуты, а находилась девочка в тёмном пространстве. Вокруг ни души. Она ходила. Звук отдавался только от её шагов. Пустота и туман поглотили всё существующее. Вдруг перед её лицом начала проявляться стройная и длинная фигура. Мэри заворожено смотрела на то, как сгустки темноты вокруг неё смещаются, как вырисовывается тень. Фигура повернула свою голову. В темноте, в месте, где хрен что отличишь и увидишь, заискрились два золотых глаза, смотря прямо в душу девочки. В ушах пролетело лишь: «Это твоя вина». Обычно на этих моментах Мэри просыпается, но когда-то один раз, когда она и её покойная мать создали Оригами Кота, у этого кошмара появилась и концовка. После этих слов фигура отворачивается. Глаза потупливаются, а потом произносится следующая фраза: «Ты именно это в своей голове крутишь, не правда ли?» Оказывается, фигура спрашивала про то, почему девочка в каждый раз винит себя. Оно снова взглянуло на неё и опять же отвело взгляд. «Но это не так. Это я и я» — фигура села. Мэри изогнула бровь. Глаза этого нечто стали более сострадательными, не думала она тогда, что с помощью Оригами Кота Мэри сможет найти продолжение. Девочка подошла к существу, села сзади него и обняла за шею. На этом моменте она проснулась и бросилась бежать к Майку рассказывать про сон с счастливым настроением. Майк улыбнулся. Он рад был слышать, что сестра больше не винит себя в смерти актёров. Она жила себе спокойно, пока её снова не стали мучать кошмары. Из-за этого Шмидт Старшая устроилась на работу в забегаловку, на которой поплатилась ценой своей жизни. Но всё же, Мэри была добрым и отзывчивым человеком, которая любила помогать другим и находить пути решения разной проблемы.***
Очередная бутылка опустошена. Кажется, это была третья по счёту. Рэйджер не мог найти способа лучше, кроме как запить своё горе. Чёрт, жена его оставила, и это было главным отпечатком в его жизни. Мэрлин было семнадцать когда она стала замечать папу, когда смогла отпустить смерть родного человека. Девушка винила отца в том, что тот часто прибухивал. Она прекрасно понимала, что дело в её матери, но просто не могла смириться с тем, что отец оказался таким слабаком. Из-за своей новой зависимости он не мог больше идти на работу. Его уволили на третий день. Рэйджер был ценным сотрудником, а поэтому Джеймс пытался хоть как-то помочь Рэйджу, ведь сам понимает и тоскует по смерти собственной жены. Но тот оказался неуправляем. Мэрлин с такого возраста стала зарабатывать. Раздавать листовки, доставлять почту, отработать день в шахте, притворявшись мальчиком, играть на споры. Один раз она проиграла спор. В итоге, этот завод ей никогда не забудется. В то время были те самые новые аниматроники, которые выглядели тогда слишком помятыми. И, почему-то, они охотились. Возможно, причиной этому стала агония, которые они могли проявить от существа, находящегося сверху. Но кто мог контролировать бездушных роботов на это? Кто может дёргать за ниточки, являться кукловодом, смотря на весь этот непредсказуемый спектакль, да и посмеиваться над этим? В любом случае, Мэрлин во всю такую херню, как РэнТв, не верила. Существование инопланетян, астральных миров, тонких тел, реинкарнации, вибраций, плотности миров, сверхъестественных существ, колеса Сансары — всё это казалось полнейшим бредом. И вместе с тем, что её жизнь катилась по полной пиз….Пизанской башне, она стала всё меньше верить в Бога. Как он, если любит абсолютно всех и всё, допускает все эти оплошности и дерьма жизни, может так жёстко подставлять людей? В то время девушка тогда не думала, что вообще существует жизнь хуже, чем у неё сейчас. Почему семья Шмидтов не может жить спокойно? Почему всё крутится вокруг того дешёвого театра с ужасными лицами актёров и плохими выступлениями? Припоминается, папа рассказывал ей, что один раз, по словам матери, актёр в костюме Кота застрял на дереве во время своего выступления. Тогда его не только крыса оттягивала, но и весь персонал, вышедший за кулисы. Придавшись очередным болезненным воспоминаниям, Рэйджер стал опустошать очередную полторашку. Осмотревшись, воспоминания снова нахлынули его с головой. Его взгляд сначала упал на диван, на котором он вместе с женой смотрели фильмы, обнимались, тра-…вили тараканов, ведь тогда их реально было много, ведь по соседству жила ещё и старушка, которая не в силах была убираться. Её дом тогда полностью оброс тараканами, что большинство из них заползали и в дом Шмидтов. Хорошо, что та бабуля съехала. Дом до сих пор стоит в продаже, но никто не решается его брать. Дальше взору дался стол, на котором он сейчас распивает своё горе. Мужчина помнил, как Мэри готовила на нём разные сладости, заваривала чай, как они устраивали пере-……переделки вещей. К примеру, тот деревянный мини-домик, который стоит на пыльной тумбе. Они вместе его улучшали, некоторые детальки меняли. Он всё ещё стоит, пыльный. Взору мужчины снова далась излюбленная бутылка. Сделав ещё один глоток, потоки прошлого нахлынули массой на и так уже поехавшую голову. Мэри и Рэйджер гуляли по цветочному полю. Девушка срывала цветы и делала из них букет, венки. Рэйджер сел на мокрую от маленького дождика травку, заодно и рядом с деревцем где тенёк был, и уставился на возлюбленную. Им тогда было по 15 лет. Мэри в своём любимом коротком зелёном платюшке с короткими рукавами и тем самым белым цветочком, вышитым на груди. Её волосы цвета смолы были такими шелковистыми, ахх! А её голубые глаза, полные радости и любви! Они искрились, читались все эмоции, которые были у неё на данный момент. Она снова сделала венок. На этот раз для себя и Рэйджа. Ему она дала венок из васильков, а себе сделала ромашковый. Послышался задорный смех. Так она всегда и смеялась, на протяжении всех лет. Её чарующий смех навсегда засел в голове мужчины. Он никогда не забудет именно такого смеха. Он не сравнится ни с чем, он был единственным и самым узнаваемым. Так она всегда смеялась. С его шуток, с счастливых моментов, с обычной комедии и с умопромочительных сцен. Девочка побежала в сторону. Рэйдж посмотрел на чистое голубое небо и воздушные облака. Когда-то, они лежали с Мэри на земле и тыкали в облака, воображая, на что они могут быть похожи. Были то сердечки, летучие пиратские корабли, пельмени на крылышках, обычные кексики. «Рэйдж, что ты сейчас видишь на облаке?» — произнеслась фраза девочки одного из воспоминаний. «Вижу, ммм….Облако» — сказал игриво парниша, на что Мэри по-детски нахмурилась и стукнула его по плечу. «Дурачок!» А что же сейчас на облаке, в реальных событиях? Вот сейчас Рэйджер видел на облаке….череп. Мда, мрачненько, но всё же. На втором облаке он увидел….череп. На третьем облачке был тоже череп. На четвёртом, на пятом, на шестом, на седьмом — череп. Вокруг были черепа. Куда бы голову ни поверни — череп. Рэйджер удивленно оглядывался, пока не понял одну вещь: Мэри пропала из его поля зрения. Парень заметно обеспокоился. Он мгновенно встал и начал оглядываться. Мэри нигде не было. Рэйджер начал идти туда, куда ускакала Мэри за цветами, но и там её не было. Вокруг были только одни цветы. Рэйджер снял с головы венок и сильно сжал его в руке. Лепестки васильков вскруживались по потокам слабого ветерка. Лепестки устремлялись вверх, прямо к тем черепным облакам. Паренёк проводил их взглядом. Он начал выкрикивать её имя, но она не отзывалась. Он стал бегал по полю, но Мэри нигде не было. Рэйджер начал в прямом смысле орать. Мэри не отзывалась. Из его уголков глаз начались скапливаться слезинки. Парень ненавидел, когда Мэри уходила. Он чувствовал себя брошенным одиночкой. Прикусывая губу, он пытался сдержать всхлипы. Рэйджер стал кричать, звать девочку. Ответа не было. Будто он один был на этом поле. Сжав венок до максимума, мальчик упал на колени. Васильки остались без лепестков. Зрение стало размываться, плохо что-то виднелось. Вытерев слёзы, Рэйджер снова осмотрелся. Да. Он увидел Мэри. Она стояла спиной к нему возле того дерева, где мальчик раньше лежал. Девочка сжимала ромашковый венок в руках. Парень был в не себя от радости! Он нашёл его малышку Мэри! Он увидел где она! Он снова обнимет её, а она прижмётся к нему и скажет: «ха! Попался!». Но когда парень встал и начал подбегать к ней, цветы стали увядать. Мальчик заметил это и начал удивлённо осматриваться по сторонам. Уголком глаз он заметил, что Мэри сильнее сжала венок. Наплевав на это, он снова натянул лыбу до ушей и подходил к Мэри, зовя девочку. Небо стало краснеть. Всё вокруг начало меняться. Рэйджер был ошеломлён. Как же так? Когда он подошёл к дереву, малышка Мэри неполностью повернулась к нему. Она слегка отвела лицо в сторону и припустила его. Это так именно выглядело. — М-Мэри? — удивлённо, но также жизнерадостно спросил Рэйдж. Мэри развернулась к нему. Подняв своё лицо, парень остолбенел. Он с ужасом смотрел на эту гримасу и начал пятиться назад. Лицо Мэри было искривлено. Глаза будто налились нефтью, рот был во всю ширину, всё это стекало и падало на увядшие цветы. Под чёрными каплями они темнели пока и вовсе сами изменили свой цвет. Это нечто подходило к нему. Это нечто не было ЕГО Мэри, это было что-то другое. Посреди кровавого поля с увядшими цветами и монстром, смотревший на заплаканного мальчика, раздался низкий и нечеловеческий (или искривлённый до неузнаваемости) голос: — Идиот, Ne forte domus tuae. Crassa es iustus a error in vita miser. Qui ea negant vel etiam comprehendet vos cum adhuc sit in tua potestate et lagenam arcu. Рэйджер проснулся. Первым делом он посмотрел на почти опустошённую бутылку. И только тогда он понял, что с алкоголем нужно заканчивать.***
Разбирая все театральные атрибуты, Джерри осматривал прадедушкины вещи, начиная с обычной грамоты хорошего театра и заканчивая сценарием и списком выступлений. Он всеми силами хотел помочь Элис в расследовании, ведь паренёк заметил, с каким трепетом она относится к этой загадке. Да и сама Элисон ему понравилось, так что отказывать в помощи вообще не имеет смысла. Большую часть вещей прадедушка отдал тому театру, где происходила их встреча, а поэтому важных зацепок было ничтожно мало. Но всё таки кое-что смогло привлечь внимание кудрявого. Это флешка, на которой написано: «День Рожденье В-….» и дальше побелевшее имя. Так как сама флэшка была белой, последние буквы имени было невозможно разобрать. Но, возможно, имелся в виду Валера, поэтому Джерри просто пожал плечами и по-быстрому включил ноутбук. Вставив молниеносно флэшку, высветилось лишь видео. Достав наушники, он втыкнул их и начал воспроизведение видеоролика. На самом деле видеоролик был ничтожно мал. Было лишь показано, как директор вместе с актёрами упиваются в хлам, а третий актёр смотрит на них с отвращением и, по-забавному, закрывает глаза на такое зрелище плюшевой двухметровой кукле. Рядом с алкоголем стояли известные наркотические вещества. Ммм, а законно ли вообще брать кокаин и «Ангельскую Пыль» в таких заведениях? Всё видео — нецензурная брань под опьянением. Оператор тоже, видимо, был под кайфом, ведь камера жёстко дрожала. Трезвый и непринимающий актёр перехватил камеру, на что услышал лишь возмущённое «эээ!». — Вот посмотрите на этих свиней! Днюха у плюшевой куклы, а нахерачиваются они! Тогда лишь актёр повернул камеру на себя и закатил глаза. На этом видео заканчивается. Лицо Джерри в тот момент было слишком разочарованным. Он ожидал увидеть ГОРАЗДО больше. Хотел уже Джерри начать расстраиваться как неожиданно на экране ноутбука возникает сообщение: «хотите увидеть нечто большее?». Дело в том, что ответа «нет» там не было. Это уже было странно. Но парень кликает на «да». Появляется безымянный документ. С волнением и мелкой опаской он открывает его. Там всё было написано на неизвестном для Джерри языке: Hiems. Cadaveribus obscura nive indicium illud. Vere. Aves autem non loqui. Dicunt pulchram habeo ruber oculis meis. Et statim avis conficere. Intestinis et organa formet illam ad arma discurritur et comedi ab aliis avibus. Hieme non comedi Aestate. Æstus plures causas potest alius justify agens dementis exsequi volo. Nescio circumcidit præputium filii membrorum efficitur alterius fun, haha!! Autumna. Palu puddles, et ubique essent. Disgruntled haedos non vis ad scholam. Qui enim bene ... sicut ea: ibi erit fugit cui lumen ademptum. Denique sicut muscae eyeless absentem sine alimenta duo crura brachiaque. Suus 'nice videre suis oculis eorum et dolores, quasi dolores ut quietam et gemit. Arbores autumnales optimum tempus est, scilicet in vita, huh!! Рэйджер в ужасе закрыл окно файла как тут его комп крашнулся. — Что это, блять, только что было? — с волнением в голосе спрашивал он у самого себя.