Дисперсия

      Инк ждал меня на «улице» и уже рисовал что-то, на первый взгляд, невнятное, но уже через полминуты стало ясно, что это нечто напоминало тир. Хранитель творил с азартом и, кажется, немного увлёкся. Тут были даже двигающиеся и исчезающие цели, в которые я, при всём желании, не попала бы. Мне бы хотя бы азам научиться, да и в цель попадать для начала не мешало, а здесь всë походило на подготовку снайпера.       Остановился Инк лишь тогда, когда последнюю мишень я могла бы разглядеть только в бинокль. Кто-то явно меня переоценивал, но Справедливость была со мной в корне не согласна, хищно наблюдая за постройкой её личного рая. А эта, похоже, была заядлым стрелком. Или охотником. Кто их разберёт… Главное, что она теперь неплохо владела оружием.       — Я закончил, думаю, теперь у тебя есть, где развернуться, — хохотнул он, смотря на исчезающие вдали мишени.       — Даже слишком, — хмыкнула я на веселье Инка. — Спасибо.       — Не за что. Рад был помочь своему другу, — радовался хранитель, чуть ли не отплясывая на месте в какой-то эйфории. Похоже, кто-то перебрал с жёлтой.       — А! Ещё спросить хотела. А сколько сейчас времени? — хранитель сверкнул зрачками-вопросами, но почти сразу сменил их на восклицательные.       — Ох, точно, прости, — почесал он голову. — Совсем забыл, что людям нужен распорядок дня, извини, — лизнул он голубой краски, но тут же снова заменил её жёлтой. — Но сейчас я это исправлю! Ты не волнуйся, занимайся.       Воодушевившись непонятно чем, монстр рысью побежал в сторону своего дома и одним резким прыжком запрыгнул на его крышу. Я ещё немного понаблюдала за тем, как он задумчиво ходил по ней, иногда измеряя небо пальцами с кисточкой, будто рассчитывал расстояние до звёзд, как в старину делали это моряки, дабы не потеряться на просторах огромных морей и бесконечной глади океанов, после чего вернулась к своей проблеме.       Понадобилось пять минут для того, чтобы призвать пистолет. Не ахти какой результат, но все с чего-то начинали. Подняв оружие, Справедливость выстрелила в ближайшую мишень и, что удивительно, даже попала. Пусть не в центр, а в самый краешек, но всё же. А это метров семь. Лично для меня это уже офигеть какой хороший показатель, я даже на него не надеялась. После соприкосновения с целью остался чёрный след, как от огня. Значит магия жжёт? Интересный эффект. Подобные свойства явно не останутся без внимания. Наверняка, если увеличить заряд, разрушающее воздействие увеличится на порядок.       Справедливость не стала останавливаться на достигнутом и попыталась улучшить результат. Попали где-то в восьмёрку. Ещё раз, где-то там же. После десятой попытки Справедливость начала раздражаться: ещё ни разу не было идеально, а вот магии уже начинало ощутимо не хватать, резерв опустошался.       «Какие же «тяжёлые» эти снаряды, а».       После ещё трёх выстрелов появилась одышка, и я приняла решение немного отдохнуть. В конце концов мне нельзя было слишком сильно опускать резерв магии. Саенс говорил, что это, как минимум, так себе идея, и я склонна была с ним согласиться. Когда твоя жизнь зависит от количества магии — на первых порах рисковать не стоит. А, если что, у меня имелись его волшебные пилюли. Думаю, что даже в прямом смысле волшебные.       Сев на белый «пол», я заняла своё законное место «у руля» и прикрыла глаза. Откат от рассеивания пистолета был существенный. Странно, когда исчезла сковорода — такого не было. Интересно узнать: почему?       Немного отдохнув, я хотела подняться и сообщить хранителю, что мне бы не помешало сменить вид занятий, как увидела, что он, донельзя счастливый, бежит в мою сторону. За его спиной над домом гордо сияло маленькое искусственное солнце, символизируя, судя по всему, день. Я уже хотела похвалить художника, как заметила, что его как-то странно перекосило и он, резко отвернувшись, стошнил… чернилами? Тело, без участия мозга, тут же подорвалось с места, мгновенно забыв, что, вообще-то, устало, словно на опережение действуя быстрее мыслей.       — Что случилось? Ты в порядке? У тебя несварение желудка из-за омлета? — засыпала я его вопросами, тактично откладывая своё удивление с того, что скелет вообще смог сделать что-то подобное, но художник остановил меня, просто подняв руку. Отдышавшись, он смущëнно кашлянул и лизнул фиолетовой краски, тогда как я успокоилась и потёрла слегка кольнувшее место на груди.       «Раздражает. Вернусь в дом — выпью успокоительное».       — Не волнуйся, Вёрси, всё в порядке. Такое частенько происходит, если я сильно волнуюсь. Так что это нормально, — я скептически посмотрела на него, но вскоре признала, что подобное тоже имеет место быть.       Что я вообще знала о скелетах? В целом, если так посмотреть, Инк не похож на обычный человеческий скелет. Начнём хотя бы с того, что кости его лица не статичны и способны выражать эмоции. Он может шевелить надбровными дугами, у него есть костяные, подвижные губы и сами кости достаточно странной формы. Если закрыть глаза на отчетливо проглядывающие фаланги пальцев и позвонки — которые, кстати говоря, гораздо больше моих, походя скорее на обычную шею, толщиной, — то его можно вполне принять за человека. По крайней мере, пока он находился в одежде. Сколько на нём? Слоёв пять? Капуста, не иначе.       — И все скелеты так делают? — спросила я для того, чтобы нарушить тишину.       — Нет, пока что из всех моих знакомых подобная проблема наблюдается только у меня, — вздохнул скелет, лизнул жёлтой и приободрился. — А что думаешь насчёт солнца?       — Отличная работа, Инк, — поспешила я похвалить его старания, от чего он сразу расцвёл. — А оно двигается? А ночной вариант есть? — занявшая тело моментом ранее Настойчивость решила выяснить все детали, любопытно щуря глаза на довольно яркое светило. Удивительно, но оно даже немного грело. Не как настоящее, но некое ощущение теплоты всё равно присутствовало. Даже удивительно, ведь тут, если подумать, вообще нет температуры, как данности. В пустоте не тепло и не холодно, здесь никак. Потому даже такое слабое ощущение теплоты как-то по особому навевало уют. Пусть и немного, но так тут находиться сразу стало легче. Отсутствие ветра, запахов, температуры, любых звуков — для нормального человека это место покажется адом. У меня же есть целый сонм голосов внутри, не дающий мне скатиться в апатию.       — Да, оно меняет своё положение над домом в зависимости от времени суток. Смотри, например сейчас почти час дня, — указал он на стоящее прямо над домом светило. — Ночью солнце погаснет, превратившись в луну и пойдёт по той же траектории обратно. Я даже встроил в него распространитель тени, чтобы оно напоминало ночь, — он описал рукой дугу над домом, по которой и будет каждый день кататься туда-обратно источник света и темноты. Под жёлтым, мягким светом даже трава стала выглядеть куда приятнее для глаз, более живой и натуральной. А уж сияющий вид скелета и его периодические глотки из жёлтого флакончика не оставляли сомнений в том, что он был крайне рад и находился на волне увлечённости всем происходящим здесь и сейчас.       Интересно, сколько действует его краска? Сложно было вычислить вот так, сходу, ведь он постоянно менял эмоции, смешивая краску, производя не чистые чувства, а их полутона. И тем более он не пил нормальными глотками. Если я говорю «пьёт», то это просто значит, что он выпил больше капли, поскольку обычно он еле касался баночки языком, лишь слизывая по самому минимуму. Видимо, просто для поддержания стандартно-хорошего настроения. Если считать по этим признакам, то «стандарта» хватало где-то на полчаса. Плюс-минус, тут точно невозможно сказать. Позже, возможно, поинтересуюсь.       — Ты хорошо постарался, — оценила его действия Справедливость, и я была склонна с ней согласиться.       — Что ты… — резко обернулся Инк и замахал перед собой руками. — Тут ещё целая куча работы, — зрачки в его глазах сменялись один за другим, выдавая смешанные чувства скелета.       — Да? — Справедливость ещё раз осмотрела его творение, но не нашла изъянов, да и не она одна. Мы тут все недоумевали, кроме Порядочности — синяя душа вообще была деятелем искусства и ценителем прекрасного. — Извини, я слишком дилетант, чтобы найти возможные ошибки.       — Ох, не волнуйся, зато ты точно можешь оценить то, насколько будет лучше конечный результат, — не унывал хранитель.       — Ладно, раз мы покончили с этим, то как насчёт смены деятельности? Прости, хоть ты так старался над площадкой, мой резерв оставляет желать лучшего, да и ограничения на «потребление» изрядно укорачивают время тренировки, — Доброта склонила голову, выражая сожаление.       — Ничего, ничего, думаю, что ты сможешь найти решение, — подбодрил Инк и уже что-то хотел сказать, как резко скривился и схватился за грудь. — Чёрт… Эррор.       — Эррор? — где-то я уже слышала о нём.       — Извини, мне надо уйти, — не успела я даже отреагировать, как Инк торопливо скрылся в только что созданном им чернильном портале.       — А не тот ли это Эррор, что мир мой грохнул? — наконец припомнила я, где слышала это имя, пусть и не без подсказки Настойчивости.       В голове тут же всплыли воспоминания о потерянных родных и близких, каскадом вызывая подобные воспоминания и у всех остальных. Они смешивались в неразборчивый ком, где было совершенно не понятно, где чьё и просто давило своей тяжестью на моё сознание, буквально затапливая лавиной негативных эмоций. Их было настолько много, что разум банально терялся в потоке информации, не в силах уцепиться за другие мысли. Словно снежный ком, они собирались вместе, напитываясь и другим негативом, разрастаясь. Аспекты начали менять свою полярность на отрицательную, не справляясь с поступающими эмоциями. Пока не наступил пик.       Сердце мгновенно прокатило острейшей болью, а моё место тут же заняло из последних сил держащееся Терпение. Но даже так, осколки боли добирались до спрятанного сознания, вонзаясь в него. Хотелось одновременно и убить, и поблагодарить этого ублюдка. Поблагодарить за то, что стёр из этого мира тех монстро-тварей и убить за то, что лишил меня моей семьи, дома, друзей. Он дал мне полную свободу, но и отнял всё, чем я когда-либо дорожила. Больше меня никто и нигде не ждёт. Даже Инк… я ведь для него просто обуза. Неожиданный негатив резко поглотил меня с головой, не давая возможности сориентироваться в ситуации и как-то этому препятствовать.       Краски мира стали пропадать. Даже белизна окружающего меня пространства обращалась в серость, тогда как аспекты внутри будто замолкали. Я не чувствовала ничего. Любые желания пропали, и я просто села на невидимый пол, обняв колени. Для чего мне вообще теперь двигаться? Дышать? Жить? Ради помощи остальным? Ради их убийства? Разве это что-то изменит? Спасу одних — умрут другие. Всё это бесполезно. Бесполезно. И я тоже… бесполезна. Нет смысла жить и смысла умирать. Нужно просто раствориться. Стать ничем и про меня забудут, как о первом снеге, что всегда тает. Словно волнами накатывала болезненная апатия, холодя изнутри, пожирая даже мысли и оставляя выжженную пустошь за место разума.       Я бы так и сидела дальше, если бы в груди не загорелась маленькая, сущая кроха какой-то удивительно злой Решительности. Она всего лишь тлела, но упрямо продолжала диктовать мне что делать. Пусть это было больше похоже на шёпот, но этого хватило, чтобы я, пребывая в своём статичном состоянии, встала и медленной, раскачивающейся походкой пошла в дом. Почему-то это было немного, самую малую часть, но важным. И я поддалась даже такой эфемерной иллюзии, уцепилась за нее, словно утопающая. Ведь какая разница где именно исчезнуть? Тут или десятью метрами дальше?       В доме Решительность заставила меня подняться на второй этаж и зайти в свою комнату, наказав выпить таблетки. Взяв баночку, открутила крышку и, не думая о последствиях, закинула в себя с десяток пилюль, после чего повторила то же самое с другой баночкой, ведь я понятия не имела, какая из них мне так неожиданно понадобилась. После этого Решительность, заставлявшая меня двигаться с места, окончательно угасла. Я снова опустилась на пол, уставившись бессмысленным взглядом вперёд.       Первой вернулась боль. Взвыв — упала на пол и начала скрести то место на груди, где сейчас, по моим ощущениям, какой-то мясник раздирал моё сердце на мелкие кусочки. Чтобы отвлечься от агонии я несколько раз целенаправленно ударилась головой об пол, но это не помогало. Лишь добавило новый очаг боли в и без того страдающее тело. Более того, сейчас никто не откликался на мои мысли. Я словно была совершенно одна. Один на один со всей этой болью и наступающей, словно тайфун, паникой. Но я всё ещё ощущала их внутри себя и только это не давало мне сойти с ума от всего происходящего. Пусть даже жгучие слёзы и застилали мне взгляд.        Потребовалось пять минут, чтобы я вновь полноценно почувствовала присутствие всех аспектов. Те бились в конвульсиях вместе со мной, а Терпение снова попыталось взять мои муки на себя. Только вот я не могла отдать управление, даже если очень хотела. А потому пришлось сцепить зубы и переживать всю эту физическую и моральную боль самостоятельно. Тело будто сгорало в огне снова и снова, не давая расслабиться, мышцы свело судорогой и вскипающая кровь била набатом в ушах, но вскоре я почувствовала, что мне медленно, но верно, становилось легче. Боль и яркие эмоции начали отступать, гася собой друг друга. Ведь именно от душевной появилась и физическая.       Я перестала пытаться выцарапать себе сердце, просто замерев, иногда дёргаясь в судорогах. Не могла только перестать тихо ныть и скулить от остаточной боли, что почувствовал мой организм. В этот раз досталось всем нам. Особенно тяжело перенесла вместе со мной эту ситуацию Доброта, которая, как выяснилось, очень не любит боль, перенося её с огромным трудом.       «Как же больно… помогите… кто-нибудь… заберите эту боль или просто убейте. Не хочу больше это ощущать», — смерть в этот момент казалась ускользающим благом, которое кто-то действительно жестокий отказался подарить, выбрав наслаждение видом чужих мучений.       Пол, на котором я сейчас лежала, был покрыт моей кровью, вытекшей из расцарапанной до мяса груди и рассечённой ударами головы. В том состоянии я просто не ощущала, сколько силы прилагаю для какого-либо действия, ведь любая физическая боль меркла на фоне душевной. Пальцы были полностью в крови, неприятно скользили, сохли в этой липкой жиже. В нос бил тошнотворный металлический запах. Этот мерзкий смрад долго преследовал меня в подземелье. Его не спутать ни с каким другим. Настолько привычный, что уже практически неотъемлемый. Но при этом напоминающий о доме. Это до того плохо, что даже немного хорошо. Словно маленькая ниточка прошлого, связывающая меня с моим родным миром. Миром, которого уже не существует.       Подняться я самостоятельно не смогла: стоило мне попытаться пошевелиться, как всё тело простреливали целые каскады боли, так что в какой-то момент меня просто вырубило. Сопротивляться навеянному сну было выше моих сил.       — …ись! Оч…сь! Вёр…! — кто-то усиленно тряс меня за плечи, пытаясь привести в чувства. Молча приоткрыв глаза, уставилась бессмысленным взглядом в сине-оранжевые зрачки. Равнодушно мазнув глазами по взволнованному, испачканному чернилами лицу, я перевела взгляд на ещё одно существо в доме — Дрим. Тот обеспокоенно осматривал места, где, как мне помнится, должны быть ранения, но пока что воздерживался от комментариев.       — Я жива, — легко констатировала и убрала руки художника со своего тела, отметив, что могу двигаться без боли.       — Что произошло? На тебя напали? — заметив, что я спокойна и не реагирую на раздражитель в лице художника, взял слово Дрим. Он присел рядом на колени, чтобы быть со мной на одном уровне и осторожно приложил руки к моему затылку. Сначала это заставило меня напрячься в ожидании боли, но, благо, это предчувствие тут же прошло, ведь от его рук словно волнами отходило живое солнечное тепло. Сейчас Дрим казался самым родным существом на земле: он так обеспокоенно всматривался в наши глаза, что это не могло не вызвать симпатию. В его руках было хорошо, а все проблемы отходили на второй план, позволяя отвлечься от неприятных ощущений. Его осторожное прикосновение словно ограждало от бед, от плохих воспоминаний. В присутствии этого скелета мысли о доме вызывали только грусть, уже не стремясь утопить меня в себе. Но нужно было ответить на поставленный вопрос.       — Вспомнила, что это Эррор виноват в том, что я теперь ничто и потеряла контроль. Если бы не Решимость, я бы просто растворилась в пространстве, — теперь это знание отчётливо горело в голове. Можно сказать, что красная душа спасла меня от смерти. Только вот доза успокоительных была просто ударной. Чувствую, что ещё некоторое время мне придётся побыть овощем.       — Значит, отчаяние для тебя смертельное чувство, — сделал верный вывод художник, несколько задумавшись. Он сидел рядом со мной на полу, скрестив руки и закрыв глаза. Жаль, ведь так бы можно было примерно представлять направление, в котором шли его мысли в этот момент.       — Скажи, какой аспект у твоей души? — неожиданно задал вопрос Дрим, заставив меня задуматься. Он чуть отстранился, убирая руки с моего затылка и осторожно взял мою ладонь в свои, выражая моральную поддержку. Я была не против. Его прикосновения приносили облегчение для уставшего тела и сознания. Думаю, что мы заслужили хотя бы ещё минуту этого ощущения, да и Дрим, судя по всему, был совершенно не против, больше проявляя инициативу и ненавязчиво посматривая нам в глаза, словно пытался там что-то отыскать. И, судя по облегченному вздоху, не находил. Даже показалось, что после этого ощущение исходящего от него тепла несколько усилилось — дышать стало легче. Видимо, это какая-то целительная магия, которой владеет скелет.       — Я — Обычность, — пожала плечами. Названия всех аспектов и их разновидности я узнала ещё в первый день. Возможно, раньше я и была кем-то другим, но глюк банально перекорёжил мою душу, убрав из неё любую характеристику. — Могу стать Серостью или Исключительностью в определённых обстоятельствах. И, судя по всему, это и была одна из вариаций. Судя по его негативной окраске, это Серость. Правда, я понятия не имею, что оно мне даёт. Лишь почувствовала, что исчезла из мира и никто обо мне больше не вспомнит, если я того захочу, — поделилась ощущениями. Это было необычно и слегка неуютно. Пусть даже на тот момент мне и было откровенно плевать вообще на всё. Несколько дополнительных минут, и я могла осознанно прекратить дыхание, умерев от удушья.       Пока я размышляла, неосознанно сжала руку Дрима, с малым удивлением ощущая под пальцами словно бы плисовую поверхность. Скелет был твёрдым, как ему и подобает, но при этом его было очень приятно трогать. Мы настолько увлеклись неожиданной находкой, что даже пропустили мимо себя явное смущение златоглазого, пусть он и не отнимал свою конечность, позволяя делать с ней всё, что мне захочется.       — Напомните, а с чего всё началось? — неожиданно подал голос Инк, прерывая моё увлекательное исследование.       — Разговор был про личный аспект Вёрси, — как ни в чём не бывало просветил его Дрим, явно уже привыкший к таким ситуациям, что являлись обыденностью для него. Скелет ненавязчиво и осторожно забрал у меня свою руку, мягко и успокаивающе улыбнувшись напоследок. А вместе с его рукой от меня ушла и теплота, дарившая ощущение домашнего уюта. Вздохнув, мы поняли, что сеанс лечения на сегодня завершен, пусть даже мы и не отказались бы его продлить.       — А! Точно, — ударил художник кулаком о ладонь, будто действительно вспомнил. Инк был довольно активным и уже с энтузиазмом затирал кровь, что осталась от меня на полу.       — Кстати, обо всей этой ситуации. У меня странное чувство в груди, будто я переполнена чем-то до такой степени, что ещё немного и просто взорвусь, — я пыталась это игнорировать, но ощущение нарастало.       — Да, судя по тому, что я вижу, в тебе сейчас очень много магической энергии, от которой нужно срочно избавляться, — чуть нахмурился Дрим, быстро переглянувшись с другом, тогда как я поняла, что это просто передозировка теми таблетками. Стоило поспешить. Коронованный задумался, явно ища пути решения для такой проблемы, но оно у нас уже было.       — Я знаю, как можно сбросить излишки, — попыталась я встать, но не смогла и рухнула обратно. Тут же подскочивший ближе Дрим успел только придержать, чтобы я не расшибла себе всё, что только можно. — Помогите встать, — послали мы благодарный взгляд в сторону Дрима.       — Конечно, — тут же бросился на помощь художник, легко поднимая моё тело и позволяя на себя опираться.       — Идём на полигон, там я смогу быстро сбросить всё лишнее, — Инк подхватил свою кисть и легко махнул ею в воздухе, открывая перед нами портал, чтобы сократить дорогу. Он твёрдо шагнул вперёд, утягивая меня за собой и не позволяя отклониться от цели ни на миллиметр. Удивительно сильный монстр. Я ведь, по идее, весила куда больше него.       Оказавшись на месте, с трудом передала управление Справедливости. Та была уставшей, но готовой ко всему. Удивительно быстро материализовав пистолет, она прицелилась и, влив в пулю магии в два раза больше, чем обычно, выстрелила. Мишень, хоть и была поражена не в середину, вспыхнула, словно спичка, а в самом месте попадания зияла дыра.       — Неплохо, — одобрительно прокомментировал Дрим, а Инк просто заинтересованно наблюдал, всё ещё поддерживая меня под руки и стараясь не мешать. За это мы были ему благодарны, ведь сил на самостоятельные действия было не так уж и много.       Выстрелы повторились ещё несколько раз, пока мне не стало чуточку легче. Только вот на место потраченной силы неизвестно откуда постоянно приходила новая энергия. Ментально вспыхнув крохой раздражения, Справедливость окутала себя магией, заставив тело буквально засиять от вложенной в это действие золотой силы. Покров, задержавшись всего на несколько секунд, быстро перетёк на голову, сформировав на ней что-то.       Глаз на секунду защипало, после чего я увидела на мишени, в которую целюсь, точку. Сместив её в центр, нажала на курок. Пуля, преодолев расстояние за считанные секунды, разорвала цель точным попаданием в самую середину. Справедливость сверкнула искрой довольства и перешла к следующей мишени, уничтожая её с небывалой точностью. А затем ещё, ещё и ещё, до тех пор, пока все ближайшие ряды не были полностью уничтожены, а мне не полегчало окончательно. Магия, наконец, перестала неконтролируемо пополняться, дав мне возможность спокойно вздохнуть и встать самостоятельно.       — Спасибо, — поблагодарила я скелетов, что всё это время были рядом и мониторили моё состояние. Да и, к тому же, один из них ещё вылечил меня, как в тот раз, когда мы впервые встретились. Я ведь помню, что тогда у меня была кость в теле, а когда я очнулась, даже одежда была в порядке, не то что отсутствие раны.       — Не за что. Рад, что с тобой всё в порядке, — облегченно вздохнул Инк, перепив по пути, кажется все флаконы, что у него были с собой, остановившись на желтой.       — Заставила ты нас поволноваться, — дополнил его слова Дрим, устало потерев шею, но почти сразу же облегчённо улыбнувшись, тогда как я задумалась.       Справедливость уступила мне место, чтобы я могла поговорить с ними лично.       — Скажите, если я буду защищать Альтернативные Вселенные и бороться со злом, буду ли я нужна кому-нибудь? Будет ли моё существование не бессмысленным? — этот вопрос я обдумывала всё последнее время. С того момента, как я попала в пустоту, это было одним из самых важных моментов. Но задать этот вопрос всё не хватало духу. Теперь же для него было самое подходящее время.       Оба скелета помрачнели, не решаясь ничего сказать всю следующую минуту, но я ожидала ответа. Это то, что мне нужно было узнать. От него зависело моё будущее. Моя опора и стержень. Да, я наверняка ещё не раз усомнюсь в своём выборе или действиях, но сейчас это то, что поможет мне не скатиться в отчаяние. Моя личная мантра.       — Любая жизнь во всех вселенных ценна. Твоё существование никогда не было и не будет бессмысленным. Тем более теперь, когда ты более не зависишь от законов собственной реальности. Теперь ты — творец своей истории и только от тебя и твоих собственных действий зависит, будешь ли ты нужна кому-то в этом мире или растворишься в реальности, — эти слова были произнесены Инком только после того, как он выпил белой краски, а значит это чистые выводы. Дрим на это просто серьёзно кивнул, присоединяясь к словам художника.       — Я поняла, — кривоватая, ненастоящая улыбка уродливо разрезала лицо. В таком случае я сделаю всё возможное для того, чтобы обо мне помнили. Чтобы я была нужной.