Дисперсия

      — Какой ты слабый, человек, — чьи-то слова с трудом пробивались в мозг, прорубаясь через чёртов бастион усталости, но ответить я уже ничего не могла. Лишь отметила, что дома, и тут же, не раздеваясь, рухнула на диван, проигнорировав то, что на нём уже сидел Инк. Даже боли от удара черепа о его бедро не почувствовала.       — Вёрси? Что случилось? Папирус сказал, что вы пошли гулять, — в ответ я застонала, выразив тем самым всё, что думаю о таких прогулках. Дыхание до сих пор не пришло в норму, а сердце грозилось покинуть свою территорию, передислоцировавшись в другого человека. Конечностей я не чувствовала в принципе.       — Великолепный Санс провёл человеку самую лучшую экскурсию, — хихикнул Блуберри, — правда, после первого часа оздоровительного экскурсионного кросса она почему-то отказалась бежать дальше и смогла продолжить только тогда, когда я взял её за руку, — ну да, он так вцепился, что у меня было лишь два выбора: ты либо бежишь сама, либо тебя тащат. — Вёрси очень хорошо умеет слушать! Она так пристально на меня смотрела, что в её внимании нельзя было усомниться! Первый раз кто-то спрашивал у меня о каждом месте нашей альтернативы, — ага, ещё бы мы там все соображали. Удивительно, что он не заметил тот дохлый взгляд. Да и спрашивала я обо всём, так как только в эти моменты Блуберри останавливался и у меня была где-то минута на то, чтобы отдышаться. Что он мне там говорил, я не вспомню и под страхом смерти или при допросе на детекторе лжи.       — Да, поразительно благодарная публика, — ехидно протянул Папирус.       — Инк, — позвала я художника, как только почувствовала, что уже могла не только хрипеть.       — Да? — тут же откликнулся художник, совершенно не препятствующий моему возлежанию на нём. Даже кажется, утешающе погладил по волосам, но точно не могла сказать, возможно, это фантомное касание мне почудилось.       — Когда я умру, сожги моё тело и сделай из праха украшение.       — Это слишком пыльное дело, — похихикал скелет, похлопав меня по спине рукой. — Боюсь, что сейчас это будет преждевременным решением.       — Работы явно непочатый край, — вынес решение Папирус, — твоя выносливость оставляет желать лучшего, — лично меня моя выносливость, наоборот, впечатлила сверх меры. Не думала, что смогу бежать в течении пяти часов. Только попеременно сменяющие друг друга Храбрость, Настойчивость и Терпение помогли мне доползти до дома скелетов. Ну и Блу помогал, таская меня всё время за руку. Благо механически переступать ногами мой организм не разучился.       Зато вот завтра я явно не встану с кровати. Дай бог, руку смогу приподнять — это уже будет победой.       — Мои мышцы мне этого не простят, — тяжело вздохнула и попыталась приподняться с бедренных костей Инка, но не смогла, впечатавшись обратно. — Ладно… так тоже не плохо, — скелет хохотнул и уже увереннее положил руку мне на голову, уделив внимание перебиранию волос. Было приятно получить такую ласку после столь изнуряющего дня, так что я благодарственно промычала, устраиваясь поудобнее.       — А что, мышцы людей умеют обижаться? — удивился Блу, тогда как Инк, видимо, удовлетворив своё любопытство, уже самостоятельно поднял меня со своих колен и усадил нормально. Вот спасибо тебе, добрый скелет.       — Нет, но мстят они качественно, — устало усмехнулась и поменялась местами с Настойчивостью. Она и Терпение были единственными, кого не клонило в сон. Точнее, клонило, но они сопротивлялись более успешно. Пусть остальные и не уснут, пока тело бодрствует, но это не мешало нам быть заторможенными, тогда как эти двое — более всего выносливы в этом плане. Настойчивость, скорее всего, даже более вынослива в моральном плане, нежели Терпение. Оно в большей степени сопротивляется каким-либо физическим переутомлениям.       — Странные вы, люди, — уж кто бы говорил.       Если объяснить то, что делала я с помощью нормальной биологии ещё возможно, то механизм функционирования скелетов был для меня непостижимым. Одно слово: магия. Вот кости, вроде бы, разъединены и ничем не держатся… Тогда как можно определить, что тебе оторвало руку? На каком расстоянии от туловища должна оказаться конечность, чтобы не считаться частью целого скелета? А как происходило увеличение популяции? Уж простите, но это особенно интересующая меня тема. У них ведь нет половых признаков. Да и в целом органов… Тогда… почкование? Или они могут восставать из трупов людей? Собираются магией в случайных местах планеты? Хотя нет… Тогда бы заточение монстров не помогло и хотя бы они, да ходили бы по земле. А значит им всё же нужен был партнёр. Ну и вот… как?       — Вы себе даже не представляете, насколько в моих глазах странные вы, — откликнулись мы спустя полминуты раздумий. Постараюсь не задумываться об этом слишком сильно, а то количество вопросов росло просто в геометрической прогрессии: каждый новый вызывал за собой целый сноп других. И я бы с удовольствием послушала лекцию на эту тему, но не сейчас. Сейчас хотелось только отрубиться.       Откинувшись на спинку дивана, с трудом перевела взгляд на довольное лицо Блу, до сих пор полного энергии, и тяжело вздохнула. Везёт же монстрам. Хотя вот моя выносливость тоже вызывала вопросы. Как я вообще умудрилась столько пробежать? Нормальный человек без подготовки на такое уж точно не был способен. По идее, часу на третьем я уже должна была валяться в судорогах. Возможно, с пеной у рта и остановившемся сердцем. Но ты погляди-ка, жива и даже почти здорова. И это не норма. Однозначно. И я бы с радостью спихнула мои неожиданные марафонские способности на крепкий организм и прекрасную подготовку, да только это не так.       Раньше моим пределом было два часа непрерывного бега. Да и то, это в лучшей физической форме и с хорошей предварительной подготовкой. А тут с места в карьер и протянула марафон. Как-то не сходилось это с нормальными возможностями человека. Да и моя реакция… Пусть Папирус и отчитал меня за медлительность, но я ведь точно помнила, как уворачивалась от костяных атак и блокировала неожиданные нападения. И что-то меня теперь гложут сомнения, что нормальный человек на такое способен, не имея опыта в битвах. Нужно будет попросить того ученого, что исследовал души, проверить и моё тело. Держу пари, что он смог бы найти там нечто интересное. Надо… только…

***

      Я открыла глаза, сразу утыкаясь взглядом в знакомые стены. Проморгавшись, попыталась пошевелиться, но тут же об этом пожалела.       — Уху-хух… — вырвалось непроизвольно и я обмякла на кровати. Ах, да, у меня был марафон.       Повернув голову, тихо прокричала в подушку, оставшись лежать в таком положении и дальше. Шевелиться откровенно не хотелось, особенно зная, что, стоило мне попытаться встать, как я точно прокляну весь мир и одного гиперактивного скелета в частности. Да и за окном ещё было темно, я явно очнулась где-то ночью или ближе к утру.       Только вот моё желание умереть где-нибудь тут прервало желание иного толка. Еда. Неожиданный голод так ударил по нервам, что глаза сами собой раскрылись. Желудок издал истошный рёв кита, волей-неволей заставив меня, кряхтя, отползти к краю кровати. В этот момент я ненавидела её круглую форму. Как же, черт возьми, далеко до края.       Кое-как достигнув своей цели, с трудом превозмогая боль, свесила ноги с кровати и села. Руки тряслись так, будто их хозяин эпилептик. Да и пресс выдавал нечто нецензурное. А ведь он в беге не то чтобы участвовал.       Набрав воздуха в лёгкие, мысленно помолилась и рывком поднялась с кровати. Тело ответило мне болью всех мышц, что нашло в организме в самых заповедных местах, слабостью и чернотой перед глазами. Пришлось подождать некоторое время, чтобы в них прояснилось, а тело перестало так сильно болеть.       Только на выходе из комнаты догадалась себя осмотреть. И, как оказалось, не зря. На мне были только футболка, да нижнее бельё.       — Не поняла… — попыталась я сориентироваться в происходящем. Выходило, что раздевал меня Инк.       Смущенно кашлянув, растрепала и без того страшное гнездо на голове и пошла искать одежду. Ладно, будем считать баш на баш, я его тоже раздевала.       Успокоив себя такими мыслями и рефлекторно потерев чуть кольнувшую грудину, открыла шкаф и вытащила оттуда привычные мне шорты. Остальное — потом. Сейчас важным было попасть на кухню и что-нибудь съесть, иначе мой организм явно начнёт переваривать сам себя.       Проведя пару раз руками по голове, пригладила особо торчащие пряди и, кряхтя, как бабка, поспешила выйти из комнаты. Только чтобы сразу увериться в несправедливости этой жизни. Совсем забыла, что это второй этаж.       — Твою же мать… — обреченно простонала и, пару раз глубоко вздохнув, сделала первый шаг вниз. Глаза сами собой закатились, а воздух в легких поспешил покинуть меня. Господи, за что?       Терпение, всё же сжалившись над нами, заняло моё место и теперь, с трудом, брело вниз, стараясь не шуметь. Бруми стояла у входа, так что я точно знала, что художник был дома, и тем сильнее не хотелось его беспокоить.       Героически преодолев лестницу, Терпение пересекло зал и прошло на кухню, тут же усаживаясь на стул и укладывая голову на стол. Боль он не любил, но предпочитал взять её на себя, считая, что справится с ней лучше остальных. Что было чистой правдой. Никто не горел желанием так же страдать, и пожалуй, больше всех в этом плане его понимала Настойчивость. Она, если не ошибаюсь, вторая в рейтинге по количеству смертей. Третье место было за Решительностью и уже за ними делили четвертое я и Храбрость. К сожалению, мы точно не знаем, сколько раз умирали, поэтому тут уже не разобраться. А вот за нами уже шли Справедливость, Порядочность и Доброта. Они умерли всего по разу. Так что, можно сказать, что им повезло, и они не узнали всех ужасов бессмертия будучи в клетке с хищником. Именно поэтому они в нашем теле отвечали за «положительные» эмоции. Как те, кто не утратил надежду и желание жить.       А вот все остальные, исключая меня, отвечали за «тёмный» спектр. Именно из-за этого перекоса в получении хороших и плохих эмоций и получалось так, что на негатив я реагировала сильнее, и тело страдало больше от их ярких проявлений. Я же ни за что не отвечала, даже за депрессию и безразличие. Это к Терпению. Как я и говорила раньше, я — сосуд. Моё дело — контролировать остальных, в том числе и исходящие эмоции. Погасить я их не могла, особенно когда находилась «снаружи» или мне было слишком больно, но кое-как смягчать получалось. Минимальное влияние, но даже этого хватает, чтобы, например, не валяться в припадке из-за того, что я слишком смутилась или съела очень вкусный завтрак.       Морально отдохнув, терпение уступило место Доброте. Нам пригодятся её кулинарные навыки. Что бы мы без неё делали?       Доброта, крякнув от боли в теле, потёрла болящие бёдра и тихонько встала, боясь растревожить и без того напряжённый организм.       Сегодня поражать изысками нас никто не собирался. Скупыми движениями Доброта быстро сделала нам пару бутербродов, прижарив их на своей чудо-сковороде, что дало им восстанавливающие свойства и, налив молока в какао-порошок, поспешила вернуться в тело.       Я возвращаться не хотела, так что у нас вышла небольшая заминка, из-за которой тело чуть не упало лицом в тарелку. Благо Решительность успела затормозить и, чуть поморщившись, потянулась, тут же расплывшись в хищной усмешке.       Красная душа сегодня была несколько иной. Изнутри это ощущалось несколько более явно, нежели снаружи: если раньше её аспект казался «мирно-решительным», то в данный момент это «агрессивная решительность». Не знаю, как объяснить… Просто чувствовалось по-другому. Нечто странное, будто совсем другой «человек», но в то же время тот же самый.       Пришлось даже переключить своё внимание внутрь разума и «посмотреть» на душу поближе. И, действительно, это очень тяжело различить, но Решительность, похоже, действительно состояла из двух душ, лишь немного различающихся оттенком. Буквально на самый минимум. Но отличаются… Как это вообще возможно? Тем более ощущался аспект именно одной душой. Два разума в одном теле?       И от Решительности пришёл ответ. Ворох мыслеобразов был разложен на составляющие и изучен. В этом мне помогали разобраться и остальные аспекты, что здорово снижало нагрузку на разум, равномерно распределяя и фильтруя информацию.       Если коротко, то в итоге мы собрали следующее: из-за многочисленных смертей Решительность сошла с ума и её разум, в попытке защитить себя, создал псевдо-личность, которая быстро развилась в подходящей для неё обстановке и начала доминировать над основным сознанием, но не смогла закончить свою работу прежде, чем её душу заточили в той капсуле, запечатав.       Выходило, что Решительность — две личности в одной. Думаю, при жизни её состояние охарактеризовали не иначе как шизофренией или, быть может, биполярным расстройством. Причём в очень неприятной и запущенной форме. Если я старалась избежать драк и прочего, то негативная сторона красной души убивала пачками и лишь чудом не смогла прикончить Ториель. Собственно, умерла она не в руинах. Её душу принес монстро-козе Санс, убив где-то в Хотленде. А так как упала она аккурат передо мной… Ну, может лет пятьдесят назад… То монстров в моём родном мире было гораздо меньше, чем должно было быть изначально. Это многое объясняло.       Иногда, когда я вела себя достаточно хорошо, Ториель брала меня с собой на прогулки по руинам. И там было довольно пустынно. Изредка встречались заблудшие монстры, похожие на лягушек или призраков, но те сразу же скрывались из вида, стоило нам подойти поближе. Так что жизнь в тех краях отнюдь не кипела.       Остальные души тоже несколько удивились полученной информации. Но теперь всем нам стало ясно, почему на шее у нас было два красных сердца вместо одного. Мы думали, что это, в целом, для симметрии, но, как оказалось, правда была несколько иной. И не сказать, что обнаружение внутри себя маньяка дало нам ощущение безопасности. Нет, в нашей ситуации это, возможно, хорошо, что есть кто-то, кто уже умеет убивать, ведь это значило, что нас, в любом случае, не дадут в обиду. Только вот и шанс скатиться в неконтролируемое существо как-то неожиданно вырос. Точнее просто истинное положение вещей решило ненадолго показать себя, и даже представлять стало страшно, какие сюрпризы могли нас ожидать впереди, если сейчас выясняются такие подробности.       — Вот же напряг то а, — тёмная сторона решительности закончила завтрак и отправилась на улицу, периодически бурча по поводу нашей никудышной физической подготовки.       «Ну уж извините, что досталось!» — проскочила обиженная мысль, на которую красная душа лишь иронично хмыкнула.       Как оказалось, всё это время вторая часть души спала, да и в принципе не сильно стремилась проснуться, только вот вчера, из-за перенапряжения, светлая сторона не успела вовремя очнуться, что и дало толчок к пробуждению доплера.       Мы с интересом следили за тем, как Решительность обошла дом и села в корнях фруктовых деревьев.       — Что же, — хмыкнули мы и вытянули руку вперёд, воспроизведя движение, будто хватаем воздух. Маленькое усилие, капля магии, и в ней материализуется длинный острый неоново-красный кинжал. Информация о том, что он мог и для чего использовался тут же отложилась в голове, тогда как тело расплылось в довольной улыбке.       Мы же с остальными аспектами были, мягко говоря, удивлены тем, насколько легко и непринужденно Решительность призвала оружие. С трудом удалось остаться в рамках дозволенного спектра эмоций, чтобы не схватить сенсорный шок. Это выглядело настолько естественно, словно она каждый божий день занималась тренировкой своих магических способностей, а не находилась в заточении полсотни лет без возможности управления чем-либо в принципе.       Этот кинжал является чистейшей атакой. Им нельзя блокировать чужой удар, поскольку он пропустит его через себя, но при этом и сам игнорирует чужую броню. Более того, если ты попал, то количество твоей жизни немного увеличится — один процент за одно попадание. Звучало не очень впечатляюще, но в горячке боя — очень существенно. Можно сказать, что это клинок-вампир. Для нас в этом был только один существенный минус — ближний бой, потому как идти на противника в лобовую мне бы не хотелось, ведь это сильно увеличивало наши шансы на получение травмы, причём, возможно, несовместимой с жизнью.       Только я уложила информацию по полочкам, как Решительность выкинула ещё один номер. Собрав всю доступную мне ману, она щелчком материализовала дополнительный предмет — медальон. Я мгновенно осталась с почти полностью пустым резервом магии, который никак не восполнялся.       Новая волна информации заставила задуматься.       Медальон-сердце повышающий регенерацию жизни на сто процентов, но на те же сто процентов понижающий регенерацию магии.       — А дальше сами, — хмыкнула Решительность и выпнула меня наружу, словно нашкодившего щенка из тёплого дома. Мы лишь молча наблюдали за тем, как тёмная решительность засыпает, уступая место светлой товарке, сейчас крайне смущённой таким поворотом событий. Рассказывать о доплере она бы не хотела до самого последнего момента. И пусть нам всем хотелось прямо сейчас вытрясти из неё всю информацию о таком неожиданном — удивительно! — для нас всех соседстве, но такие разборки — не то, что хотелось бы устраивать в собственном разуме. Необходимо было учитывать возможные негативные эффекты от дисбаланса душ в и так дышащем на ладан теле. Оставалось только молча признать её право на некоторые секреты.       Предметы тут же пропали, оставляя меня наедине с пустым резервом и новыми вводными.       Это значило, что у меня теперь было оружие ближнего боя? Конечно, хорошо, но проблема в том, что для правильного использования такой способности нужны были просто дьявольские ловкость и выносливость. Судя по внезапно свалившемуся на меня «сету» это специализация какого-нибудь убийцы или берсеркера, по идее с таким кинжалом я должна бы чувствовать себя отлично в большой толпе слабых врагов. Этакая массовая бессмертная убийца, пока она двигается сквозь кучу врагов, и одновременно жалкое мясо, если стоит на месте.       — Вёрси? Что ты там делаешь? — в окно своей комнаты выглянул Инк, немного недовольно поглядывая на только начинающее светлеть пространство.       — Разбудила? — виновато передёрнула я плечами.       — Такая концентрация магии, — задумчиво почесал чернильное пятно на лице Инк. — Ты открыла новый предмет?       — А? Да, кинжал и медальон, — я всё ещё обдумывала сложившуюся ситуацию и пыталась понять, как она так быстро умудрилась воплотить свои предметы, тогда как остальные не могли даже представить, что они должны достать. Причём выглядело это так, будто выделывает она подобный трюк далеко не первый раз в жизни. Только вот в пакете информации ничего об этом не было. Она использовала духовный нож впервые, пользуясь до этого только настоящим.       — Кинжал, говоришь? Это была Решительность? — я удивилась, но кивнула на его вопрос, молчаливо ожидая продолжения его слов. — Значит твоя Решительность — это Чара?       — Кто така… — я заткнулась на середине предложения, вспомнив, что в Андерсвапе местную меня зовут Чара. Но я — не Чара. У нас даже души разные. Не понимаю. — Инк, скажи, Чара и Фриск — это один человек? — решила задать я вопрос тому, кто разбирается в этом больше всех.       — Обычно Фриск и Чара живут в одном теле, и последняя является погибшим ребёнком Азгора и Ториель, но Чара — всего лишь душа. Обычно она отвечает за путь Геноцида во вселенных, тогда как Фриск — за Пацифиста… — он ненадолго завис, после чего непринужденно продолжил. — О чём мы там говорили?       — Ты сказал, что Фриск и Чара живут в одном теле… но со мной этого не было. Чара жила с иной душой, тогда как я — отдельная личность, — нахмурилась, не понимая логики, но Инк лишь отмахнулся.       — Не волнуйся, просто в твоей вселенной упавших банально было больше, и она уцепилась за первую подходящую. Альтернативных вселенных невероятно много. В некоторых из них Фриск и Чара и вовсе могут жить в одно время или быть родственниками.       Это меня успокоило. Хотя сообщение о том, что Чара отвечала за путь Геноцида несколько сбивал с толку.       — Но в Андерсвапе все живы, — напомнила художнику.       — Андерсвап в этом смысле очень уникальный мир. Можно сказать, что это мир наоборот. У Санса характер Папируса, в Руины уходит Азгор, а не Ториель, Азриель жив, а Флауи отдельное существо, да к тому же дружелюбное, — рассказывал он это уже отойдя от окна и копаясь в своей комнате. — В этом мире именно Фриск отвечает за Геноцид, — он выглянул из окна, показав свою теперь уже благодушную персону.       — Поняла, — хорошо, ясно, не стоило зацикливаться на этом. Вариации, очевидно, могли быть самыми необычными.       — Как насчёт завтрака? — протянул Инк, уставившись на меня жадными глазами. — Кстати, те блинчики, что ты мне тогда сделала — отличная штука! Сможешь повторить позже?       — Там на столе лежит тарелка с бутербродами, — я виновато пожала плечами, видя погрустневшего художника. — Прости, я сегодня не в форме, так что стараюсь свести движения к минимуму.       — Мышцы мстят? — ехидно протянул Инк, подпирая голову рукой и плутовато улыбаясь.       — Именно, — хихикнула я в ответ, удивившись, что склероз художника обошёл стороной мою шутку. — А насчет блинчиков — да, повторить смогу, главное чтобы были ингредиенты.       — Без проблем, — улыбнулся художник, — ты и дальше будешь там прорастать или в дом вернёшься?       — Иду, иду, — я с трудом поднялась, ощущая в теле неприятную боль и слабость. Пустой резерв неприятно сказывался на моём самочувствии, особенно вкупе с физической слабостью       — Похоже, Блу и правда перестарался, — не успела я сориентироваться, как хранитель уже переместился ко мне и помог ровно встать, поддержав под локоть.       — С-спасибо, — прошипела, попытавшись заглушить небольшую болезненную вспышку.       — Не за что, — не терял позитива довольно весёлый Инк. — С тобой явно не соскучишься. Только отвернёшься, а ты уже в другой альтернативе, спасаешься от голодных монстров.       — Я это не контролирую, — возмущённо буркнула, но на большее не хватило, в конце концов он был прав, от меня слишком много неприятностей. И часто очень неожиданных.       — Знаю, знаю, но заметь, у тебя определённо где-то запрятан магнит на поиск приключений. Ты их прямо притягиваешь.       — Сама не рада, — вздохнула, как-то обреченно отмечая, что неприятности явно будут следовать за мной до конца моих дней. И, вполне возможно, такими темпами они могут наступить раньше запланированного.       Солнце набирало яркость, начиная пролетать над крышей дома, а мы спокойно и не торопясь вместе шли в дом. Да уж, утро выдалось на редкость странным. Одна из душ оказалась покалеченной. Она же показала самый невероятный прогресс в освоении предметов. Магии нет. А ведь день только начался.       Тяжело вздохнула, молясь, чтобы дальше не стало хуже.