***
Она почти всегда кончала от его проникновения, а в тех случаях, когда этого не получалось, он вставлял в нее два или три пальца и с силой поглаживал ее клитор, пока она не достигала оргазма, сжимаясь вокруг его пальцев. Несмотря ни на что, он часто делал так. Насколько Гермиона могла судить, его личной миссией было заставить ее кончать как можно чаще. Часто она обнаруживала, что совершенно измотана их энергичным секс-раундом, готова перевернуться и заснуть, обняв его, но почти сразу же его острое лицо находилось между ее бедер, его язык ласкал ее влагалище. - Еще один на удачу, Грейнджер, - говорил он ей, сжимая руками плоть ее бедер, с легкостью держа ее открытой, заставляя ее снова извиваться от удовольствия, пока она не забывалась в удовольствии на их простынях. Никогда не позволяйте говорить, что Драко Малфой не был щедрым любовником. Но она не призналась бы ему в этом. Его эго и без этого было опасно большим.***
Его руки продолжали гладить и сжимать ее грудь. Сжимая и перекатывая соски между большим и указательным пальцами, он заставлял Гермиону вздрагивать и стонать, когда холодный металл его семейного перстня с печаткой касался одной из жестких вершин. Выгравированная буква «М», означающая его фамилию, ненадолго оставила маленькую выемку в форме буквы «М» на ее груди, и Драко начал массировать ее, внимательно наблюдая, как метка исчезла, а его инициал исчез с ее кожи. Его губы спустились чуть ниже, когда он снова начал массировать ее грудь, и отметина снова появилась одновременно с небольшой ухмылкой на его лице. Она фыркнула через нос. «Дикарь», - снова подумала она. Ей было интересно, что подумали бы некоторые из его менее адекватных предков, если бы увидели, что он делал с одной из их драгоценных семейных реликвий. Они, вероятно, бросили бы в свой мраморный мавзолей "нарушителя", однако они неспособны с этим ничего поделать; никто, будь он Малфой или нет, больше не мог контролировать выбор Драко. Гермиона медленно провела свободной рукой по спине Драко и "нарисовала" пальцами букву "Г" как "Грейнджер" через его рубашку. Она несколько раз вписала свое имя в его спину, прежде чем провела рукой по его груди, прикрытой рубашкой, и натянула галстук, который все еще висел на его шее, и притянула его губы вниз, чтобы встретиться с ее губами в обжигающем поцелуе. Она вздохнула, прижимаясь к его губам, одна рука все еще держалась за его галстук, а другая запуталась в мокрых прядях его волос. - Ты такой драматичный, Драко. Он проигнорировал ее замечание и предпочел поцеловать ее еще раз. Сильный и жаждущий, с той силой, которую она видела в его глазах незадолго до того, как он бросился с ней в ванну. Его язык жадно скользнул по ее языку; когда он лизнул ее губы, ее колени ослабели. Одна из его рук продолжала щипать ее сосок, в то время как другая продвигалась по ее волосам, прижимая ее к себе и контролируя ее движения, пока он подталкивал ее спиной через мыльную воду, чтобы прислониться к стене на противоположной стороне ванны. Раздвинув ее ноги, он протиснул одно из своих бедер в брюках между ее раздвинутыми ногами и, используя его галстук в качестве рычага, Гермиона подтянулась и присела на одно из его мускулистых от игры в квиддич бедер. Рука Драко оставила ее грудь и начала медленно скользить вверх и вниз по ее талии, заставляя ее выгнуться к нему. Ее тело напряглось от его прикосновения, и ее дыхание стало затрудненным, когда его пальцы дразняще коснулись ее между ног, прежде чем скользить по ее бедру и снова "танцевать" по ее бокам. Он покусывал ее челюсть, пока не дотянулся до раковины ее уха, и прикусывал ее, прежде чем засосать мочку в свой рот и провести по ней языком, посылая дрожь по ее телу; пальцы ее ног подогнулись, и из ее горла вырвался короткий жалобный стон, похожий на мяуканье. Она почувствовала, как он усмехнулся ее реакции, полностью осознавая, что его маленькая уловка сделает с ней, прежде чем он снова двинулся, чтобы захватить ее рот в горячем поцелуе. Теперь, когда она благополучно лежала на нем - чтобы не потерять голову и не опуститься под воду в более глубоком конце ванны, - она не могла удержаться от того, чтобы бедрами тут же обхватить его тело. Она захныкала ему в губы; трение ее клитора о ткань его брюк дарило восхитительные ощущения. На этот раз он застонал ей в рот, когда она оседлала его бедро, и ее киска задела его большую эрекцию. Жар поднялся внутри нее, когда ее стенки сжались вокруг пустого пространства; ей очень хотелось ощутить внутри член, который она могла чувствовать сквозь влажную ткань его школьной формы. Она хотела его всего. Она отпустила его галстук и его волосы, ловкими пальцами расстегнула его промокшую рубашку. Ткань плотно прижималась к его груди, твердые мускулы неприлично просматривались сквозь хлопок. Она легко проследила прямые и неровные линии шрамов на его груди, которые открывались ей после того, как каждая пуговица освобождалась из петли. Гермиона знала его шрамы так же близко, как свои собственные; она плакала от боли, которую он перенес из-за каждой навсегда вырезанной на нем отметины. Шрамы от его хозяина и шрамы от его семьи. Шрамы от ее врагов и шрамы от ее друзей. Она знала историю каждого уродства его алебастрового тела, точно так же, как Драко знал историю каждого изъяна на ее собственном теле, историю ее жизни, отпечатанную на ее оливковой коже. Он смеялся над небольшой вмятиной на ее линии волос, где на нее упал особенно тяжелый фолиант с острыми краями, когда она была ребенком. Он горячо целовал родимое пятно на ее спине. Он тщательно нарисовал созвездия между веснушками, портящими, как ей всегда казалось, ее кожу. Каждая ржавая точка - звезда в космосе ее тела. Он знал, какие пятна исчезли со сменой времен года, а какие остались. Он называл эти вечные веснушки своими самыми яркими звездами. Независимо от времени года, дня или ночи, если он заблудится в собственной тьме, он сможет найти звезду на ее теле, которая благополучно приведет его домой. Как и Драко, она также носила шрамы, полученные от его бывшего хозяина или его последователей. Их жуткие сувениры с войны, которая наконец закончилась. Шрамы от школьного профессора, который жестоко обращался с детьми, от Пожирателя Смерти в Министерском Атриуме, который намеревался убить ее, когда ей было всего пятнадцать, от ищеек, когда она спасалась бегством через Лес Дина всего два года спустя. Шрамы от его семьи. Шрамы, мучительно вырезанные на ней, когда она кричала о своих страданиях на полу его гостиной, и мир горел вокруг нее.***
Он осторожно держал ее изуродованную руку в течение долгого времени в молчании вскоре после того, как они впервые начали встречаться, и его лицо исказилось сожалением и гневом, виной и печалью. -Мне очень жаль, Гермиона, - прошептал он, прежде чем нежно прижался губами к ее коже. Он нежно провел губами по отдельным буквам ужасной надписи, жестоко выгравированной на ее теле, и нежно поцеловал каждую грубую букву.***
Их истории переплелись. Драко и Гермиона. Чистокровный и маглорожденная. Слизерин и Гриффиндор. Мальчик, у которого не было выбора, и Золотая девочка. Звучит как что-то из волшебной сказки. Их миры уже сталкивались не раз за их короткую жизнь, но их история превратилась из чего-то жестокого и разрушительного во что-то светлое и красивое.***
Драко несколько раз сквозь сон кричал ей в макушку, когда они спали в обнимку в общей постели. Иногда, когда он не мог убедить себя, что заслужил ее или ее прощение. Иногда, когда она просыпалась от кошмаров, дрожа от пота и боялась дикой, темной ведьмы с еще более дикими и темными глазами, преследующей ее сны. Они тихо плакали вместе, и их слезы оставляли соленые полосы на коже друг друга, когда они прижимались друг к другу до поздней ночи. Когда они обнимали друг друга в те часы, рука Драко крепко обвилась вокруг ее талии и прижимала к своей груди, их ноги переплетались вместе, их сердца переплетались, больше никого и ничего не было; он был ее луной, а она его солнцем. Он защитит ее от тьмы. Она была его яркой звездой, освещающей его темное небо. Вывести его из темной бездны, которая почти поглотила его. Теперь он будет пересекать галактики, чтобы увидеть сияние ее звезды.***
Дразнящая рука Драко переместилась от ее входа к ее спине, а затем опустилась ниже и в конце концов приземлилась на ее задницу. Он издал стон, когда крепко сжал руку, это движение заставило ее приподнять бедра, а ее груди уперлись ему в грудь. Все еще сомкнувшись в поцелуе, движения их языков стали томными и нежными, когда Драко прижал ее к стене ванны, она вытянула мокрую рубашку из его брюк и начала расстегивать ремень, который отделял ее от той части его тела, которую она отчаянно хотела больше всего. Зубы Драко слегка прикусили ее губу, перед тем как он наконец оторвался от ее рта. Его рука в ее волосах скользнула по ее шее, двигаясь туда, где были его зубы, и его пальцы нежно держали ее подбородок, а его большой палец провел по ее губам, прежде чем дважды коснуться ее пухлой нижней губы, требуя входа. Его глаза сверкнули, когда она открыла рот и позволила зубам слегка царапнуть его большой палец, прежде чем втянула щеки и принялась сосать палец, крепко прижимая его к нёбу и обводя языком. Она позволила его большому пальцу покинуть ее рот с влажным звуком и посмотрела на него из-под ресниц. Она почувствовала, как ее губы приподнялись в легкой ухмылке - его черта, которую она переняла за все время, которое они провели вместе. Гермиона видела в отражении глаз Драко, как ее глаза светились желанием; многоцветная серая радужка светится жаром вокруг расширенных черных зрачков. Она убрала руки с его теперь расстегнутого ремня и расстегнутых брюк. Ее ухмылка стала словно злой, когда она почувствовала спазм его выпущенного члена - жаждущего ее прикосновения - толстого, жесткого, длинного, сильно ткнувшего ее живот. Она схватила его член своей маленькой рукой, пальцы не совсем соприкасались, когда они обнимали его, и она провела рукой по его стволу один раз, смахивая молочно-белые капли с кончика, а затем облизывая свои пальцы. Небольшое рычание вырвалось из горла Драко, и его член снова дернулся, тяжело прижавшись к ее животу. Болит за нее. Она убрала его руку от своего лица, чтобы сбросить рубашку с его плеч, его галстук все еще свисал с его груди. Она уронила рубашку в воду, и она скрылась за ними. Когда она пыталась снять с него рубашку, некоторые волосы снова упали ей на лицо. Драко осторожно заправил влажные кудри ей за ухо и ненадолго обхватил ее подбородок своей теплой рукой, когда кудри были убраны. Он погладил руками ее шею, пальцы плясали по ее ключицам, прежде чем снова поднял их, чтобы удержать ее лицо, откинув ее голову назад, чтобы встретиться с ним взглядом. Она провела ногтями по его рукам, поднялась своими ноготками к его шее. Он снова уставился на нее, ничего не говоря, пока его большие пальцы поглаживали ее щеки, а его глаза скользили по ее лицу в глубокой задумчивости. Он улыбнулся ей, и уголки его глаз обрамились небольшими мимическими морщинками. - Я тоже тебя люблю, Грейнджер. На ее щеках появились ямочки от широкой улыбки, которая появилась на ее лице. Она не знала, когда и, скорее, если эти слова из его уст перестанут заставлять ее сердце разрываться от радости, когда она их слышит, особенно когда она его заводила. Обожающий взгляд, которым он одарял ее - и только ее - всегда заставлял ее сердце биться чаще, когда был сосредоточен на ней. Он нежно и целомудренно поцеловал ее в губы, а затем прижался губами к ее лбу. Она слышала, как он вдыхает ее аромат и вздыхает, когда его руки отрываются от ее лица, чтобы удержать ее спину. Гермиона переместила ноги, сидя на его бедре, чтобы обхватить его талию, зафиксировала за ним лодыжки и прижала его тело ближе к своему центру. Она ослабила узел зелено-серебристого галстука и сняла его с шеи Драко. Она собиралась бросить шелк в воду, чтобы отправить его к его плывущей по течению рубашке, когда его рука взлетела и схватила ее за запястье. Она ахнула и дернулась в его хватке, но он крепко сжал ее запястье, крепко сжав пальцы. - Нет-нет-нет. Его тон был столь же хитрым, сколь и игривым. Она подняла глаза, чтобы встретиться с ним, ее кровь бурлила в теле. Выражение его лица было греховным. - У меня есть планы на этот галстук.