Исповедь

Знаешь, всё произошло так спонтанно: и моё поступление в этот университет, и наше знакомство. Хотя, ты понравился мне сразу: ты не был похож на здешних студентов и преподавателей. Ты всем своим видом бросал вызов этому обществу, вскочив на этот стол такой строгой и правильной библиотеки, твои глаза светились задорным блеском, ты действительно горел идеей изменить всё это к чертям. И это восхищало. За тобой почему-то хотелось идти, тебе почему-то хотелось верить. И я поверил. Ты заразил меня этим желанием создать своё, пренебречь правилами, полностью их исключив. Мы были так наивны и так молоды. Молодость наивна, или как там говорят? Да, глупа, наивна, но это всё равно самое прекрасное время жизни, когда хочется попробовать всё, когда ты чувствуешь полную свободу, когда ты горишь энтузиазмом, когда энергия бьет ключом, когда ты не задумываешься о своих действиях. И я не задумывался. Но, знаешь, я ни о чём не жалею. Это часть моей жизни. Ты часть моей жизни. Мне действительно дорого то, что было со мной в университете. Мне действительно больно, что это так и осталось в его стенах, не выйдя за его границы и не получив продолжения. А наш первый поцелуй? Чёрт, да ведь для меня он действительно был первым в принципе. Я всегда невольно представлял, каким он будет, что я почувствую, и вообще, каково это? И, знаешь, я ожидал чего угодно, но точно не того, что как только ты ответишь на мой порыв, во мне что-то перевернётся, рассыпется, и не восстановится снова. Эти несколько секунд, кажется, были по-настоящему счастливыми несколькими секундами. Потому что потом ты заявил, что ждёшь от меня письменную работу и просто ушёл. То, что было для тебя мимолётной несерьезной игрой, было для меня всем. Я понял, что стал таким же Дэвидом. Скажи, ты добивался именно этого? Ты поцеловал меня в ответ, дал ложную надежду на что-то большее, что могло бы быть между нами, лишь для того, чтобы я писал для тебя работы? Всё сложно, да? Я напишу тебе твою работу, можешь не сомневаться. Но вот только ты никогда не узнаешь и не поймёшь, насколько тяжело мне было всё ещё ощущать вкус твоих губ на своих и стучать по кнопкам печатной машинки, набирая текст для тебя. А хотелось бы посвящать тебе свои работы, хотелось бы, чтоб ты знал, что ты во мне перевернул и насколько это для меня важно. И, видишь ли, даже спустя столько времени я так и не смог отпустить эти свои безумные желания. Я так и не смог отпустить тебя. Но ты ведь на самом деле необычный. В тебе с самого начала проскальзывала какая-то тайна, что-то, что ты упорно скрывал и больше всего на свете не хотел, чтобы оно стало известным хоть кому-то. Я узнал. Нет, я догадывался о чём-то подобном. Но, понимаешь, я был слишком увлечён, я был ослеплён такой по истине прекрасной жизнью, этой молодостью, нашей общей целью, тобой. Чёрт возьми, больше всего я был увлечён тобой. Я закрыл глаза на эту твою открывшуюся мне тайну. Меня не волновало что-то, что не касалось нас. В конце-концов, было, и прошло, зачем это мусолить, верно? Зачем ворошить прошлое, когда есть настоящее и будущее? Да, тогда мне казалось, что у нас есть настоящее и будет прекрасное будущее. Недаром говорят, что не стоит загадывать и планировать что-то наперёд. Кто знает, может этого и не случится вовсе, зачем же зря тешить себя неосуществимыми мечтами? У нас не случилось. Я помню, как услышал, что никогда не узнаю тебя настоящего и никогда не пойму. Я не узнал. Так и не понял. Но я так искренне хотел этого, так хотел! Отчего-то мне казалось, что я смогу. Всё это слишком сложно. Ах, да, ты же любишь сложности. Интересно, как ты относился к собственным сложностям? Понял ли ты сам себя? Вряд ли. Ты окончательно потерялся и запутался, но так отчаянно никого не подпускал к своей душе и сердцу. И я не смог тебе помочь. Он убивал тебя. За это ты убил его. В самом что ни на есть прямом смысле. Презирал, ненавидел, но, к своему горю, любил. Ты убил меня. Не ножом, как его, нет. Тем, на что я так крепко закрывал глаза. И я даже не знаю, что лучше: нож, как ты вонзил в него, или правда, пронизывающая насквозь моё сердце. Правда в том, его любовь была взаимна. А я убил тебя, твою свободу, о которой мы вместе мечтали и к которой стремились, ведь я всё-таки написал о событиях той ночи. Ведь правда в том, что я любил тебя, Люсьен Карр. И, видишь ли, я не знаю, было ли это взаимно.