Прим. Автора: Прежде чем вы начнете это читать, я решил составить короткий путеводитель. Да-да, путеводитель. Потому что в данном фанфике есть нормальные и читаемые части. Если вы не любитель насилия, то часть под номером два и шесть может вам не понравиться. Если вы достаточно брезгливый, то часть пятая и шестая не придется вам по вкусу. Если вам не нравится флафф и вы пришли ради жестокости, то седьмая, четвертая и третья часть может вам не понравиться. Спасибо за внимание.
Пролог
Часть первая
Если вы спросите, что было одним из самых неприемлемых моментов в жизни у Короля, то он вам, конечно же, не ответит. Просто потому, что не считает нужным даже смотреть на копошащуюся под его ногами челядь. Но если бы он был честен с собой и не сказал бы, что все на самом деле, типо, идет по его плану или так, как надо, он бы сказал, что быть заключенным в теле Итадори Юджи — одно из самых неприемлемых событий в его жизни. А жил он достаточно, чтобы так сказать. Начнем с того, что это было настолько скучно, что он начал наблюдать за всем, что делает Итадори, практически маниакально. Особенно его интересовали технологии будущего, которые выглядели для него крайне странно и непривычно. Обладая достаточно высокой сообразительностью, буквально за неделю мужчина понял, что все происходящее на цифровой оболочке хоть и контролируется пальцем, но это не значит, что то, что в ней происходит, реально. По сути, это, скорее, как игрушка, хоть она и может отображать произошедшие, а может быть, даже происходящие на данный момент события. Хотя от этого все равно закипает мозг. Между тем, также в последние несколько суток мужчина нашел для себя еще одно достаточно сомнительное развлечение. В смысле, не с точки зрения морали, а с точки зрения того, можно ли это вообще было назвать развлечением. Находясь на своей территории внутри молодого шамана, он может создавать некоторые вещи из своего прошлого и даже возводить небольшие постройки из костей. Хотя, конечно, по его личному мнению, это выглядит убого, и хотелось бы использовать больше материалов, чем у него есть (он винит в этом тот факт, что в нем всего-навсего два пальца, имей он побольше — смог бы разнообразить свои постройки). Возможно, это прозвучит странно, но Рёмен сравнил бы это с теми игрушками, в которые играет малец на своей технологической прямоугольной коробке, именуемой «телефон». Там можно использовать многочисленные материалы для постройки различных объектов. Ну и, конечно же, демон никогда не признает, что благодаря именно этому наблюдению в его голове и мелькнула мысль о такой возможности. Грубо говоря, это можно было назвать подражанием своему сосуду. Узнай об этом Годжо Сатору, назвал бы Двуликого домашним котиком. В один из таких дней с экспериментами над своей территорией внутри своего сосуда мужчина смог воссоздать некогда принадлежащие ему при жизни покои. Более того, он смог воссоздать шелковые простыни и даже зеркало, хотя, конечно, основным материалом были кости. Дерево было вне его власти. Так или иначе, Король обратил свое внимание именно на зеркало, что стояло, как и 1000 лет назад, перед кроватью. У его партнеров часто был вопрос: «Зачем тебе, черт возьми, зеркало?» (ну, если, конечно, они могли бы задавать вопросы и их рты не были бы заняты чем-то другим, ну или банально были бы целыми). Сукуна же, хоть и не стесняется своих фетишей, также не считал нужным посвящать в них окружающих, предпочитая умалчивать эти моменты и закатывать глаза от таких ненужных в данный момент вопросов. От подобных воспоминаний член Сукуны неожиданно и заинтересовано дергается. Мужчина выглядит несколько удивленным собственной реакции тела и практически моментально скидывает всю вину на тысячелетнее воздержание и тело мальца, который, кажется, вообще забыл о существовании онанизма, и это по-своему непреднамеренно сказывается на двуликом. Ну, если уж этот засранец забыл об этом, это не значит, что об этом забыл тысячелетний демон, верно? Мужчина располагается на кровати прямо перед зеркалом, немного изменяя пространство и создавая сзади себя целую стенку из не слишком-то и мягких подушек, на которые он откидывается, раздвигая ноги. Он смотрит на себя в зеркало изучающе, с некоторым вожделением отмечает среди прочего сексуальность тела засранца, при этом проводя по его телу рукой и ощущая, как свое собственное. Сукуна терпеливо облизывает губы, прикрывая глаза от желания и царапая свои же соски, и пробирается под белое кимоно. Он дразнит себя, не смея оторвать взор от зеркала и прекрасной картины, что зеркало ему так любезно предоставило, позволяя насладиться каждым своим (чужим) изгибом на теле. Его пальцы царапают плечи и грудную клетку, кимоно само собой спадает с плеч, открывая полный вид на накачанный торс и тело, от которого Двуликого несет сильнее, и он практически готов назвать тело Итадори достаточно привлекательным, чтобы дрочить не только на себя любимого. Его пальцы проходятся еще раз дразняще по прессу, а после он резко впивается в свой живот когтями, выгибаясь немного дугой от приятной боли, что тут же окутывает тело и заставляет скорчить безумно болезненную гримасу с примесью нездорового возбуждения, что бьет в нижнюю часть сплошной мучительной волной. Двуликий практически чувствует, как его глаза слезятся, и слизывает кровь с руки, которую предварительно подносит к лицу, все еще не отрывая взгляд от зеркала и лицезря, как его длинный язык с упоением наслаждается каждой каплей. Он практически чувствует явное безумство, что крепко сжимает его горло и талию практически до синяков, заставляя возбужденно прорычать свое же имя. Сукуна с рвением отбрасывает повязку кимоно, что расщепляется в воздухе из-за того, что не выдерживает магического давления, которое несдержанно потоками рассекает частицы в его территории. Пожалуй, попади туда шаман первого или даже особого ранга, — его бы разорвало на мелкие кусочки от давления. Оно буквально бы сняло кожу и разорвало изнутри. Рёмен дотрагивается до себя через ткань облегающих штанов с некоторым нежным трепетом, отрывая глаза от зеркала, чтобы посмотреть на себя: оттягивает их, как бы жалостно касаясь собственного (чужого) члена, и проходится по головке, немного надавливая на уретру, отчего по телу проносится стая приятнейших мурашек, что в определенный момент впиваются жадно в кожу. Он практически мурлычет (хотя это больше похоже на хрип, смешанный с рычанием), блаженно откидывается на подушки и расставляет ноги шире, возвращая взор обратно к зеркалу. Его глазам открывается картина, от которой член болезненно дергается, становясь еще, казалось бы куда, тверже, отчего возбуждение становится мазохистским, доставляя раздражающе тянущую боль. Сукуна ошалело облизывает губы, смотря на себя: на свое болезненно-возбужденное лицо, на жилки шеи, что нервно вздулись, будто приглашая прикоснуться к ним, чтобы сжать в удушающей хватке, грудную клетку, что судорожно вздымается, стоячие, некогда мимолетно стимулированные соски, пять полос на животе, что истекают кровью, которая течет вниз на стоящий колом член, вены на котором грозятся лопнуть, и широко расставленные ноги, что будто приглашают прикоснуться ко всему существу могущественного Короля Проклятий. Мужчина блаженно стонет и руку на паху смачивает кровью, надавливая на место ран, отчего та струится более ощутимым потоком. Проклятие сдерживается, чтобы к хуям не оторвать кожу на животе, дабы крови было больше, чем сейчас (вид целостного живота симпатизировал ему чуть больше, чем разорванного в клочья), еще и ебаная регенерация, которую приходится сдерживать магической силой, тоже вообще, блять, не помогает делу. И ,поддавшись мимолетному соблазну, он касается своей шеи: проводит пять не слишком больших порезов вдоль, упиваясь видом алой жидкости, которую он тут же собирает и касается в конце концов своего члена, смачивая и в периферии мысли ловля себя на том, что все-таки ебаться в чужой крови несколько более приятно, чем в своей (хотя он и в чужом, по сути, теле). Мужчина давит на головку указательным пальцем, пока прежде не задействованной рукой хватает себя за горло, отчего губы расходятся в маниакальном оскале. Он давит на приглашающие некогда к сему действу вены на шее и начинает не торопясь дрочить, проходясь по всей длине члена, наслаждаясь липкой смесью предэякулята и собственной крови, что, благо, не быстро сохнет, позволяя мужчине наслаждаться ее естественной влагой. Запах мускуса с легким привкусом ореха и ржавчины заполнил воздух, обволакивая Рёмена блаженным, по его мнению, ароматом. Это заставляет ускорить нетерпеливо движения и усилить хватку на собственной шее от накатившего удовольствия. Он создает своего рода болезненное давление, которое увеличивается по мере роста наслаждения от трения. Перед глазами плывет, и мужчина практически не может сосредоточиться на изображении напротив, издавая звуки, превращенные в хрипы из-за хватки на горле. Он чувствует, как глаза невольно слезятся, тело дико ноет, голова вообще просто ужасно раскалывается от недостатка воздуха, принимая нездоровый красный оттенок. Все тело бьется от прибоя волн нарастающего ежесекундного удовольствия. Двуликий теряет контроль над собой, окончательно уступая место похоти и страсти, которое с такой силой бурлит в его крови. С глухим придушенным криком Король кончает себе на живот, мимолетно сдавливая горло еще сильнее и впиваясь ногтями под кожу. Он тяжело дышит, отстраняя ладонь и прикрывая глаза, окончательно падая в такие мягкие для него подушки, и продолжительно блаженно мычит, разглядывая мимолетно свое состояние в зеркале, которое можно описать как грязное и истерзанное. Он думает, что дрочить спустя тысячу лет несколько жалко, а также, что хотел бы как-нибудь засадить своему сосуду по самые яйца, предварительно доведя того до исполосованного ранами состояния.---
Часть вторая
Сукуна практически в тихом бешенстве от их с Итадори не так давно произошедшей смерти, и он думает, что этот божий одуванчик мог хотя бы попытаться сделать хоть что-то, чем просто глупо пожертвовать собой. Тем более прервав его, Короля проклятий, на таком чертовски приторно-приятном моменте, как пробуждение чернявого мальца, что собрался драться со всей силой, которую при себе имеет. У Рёмена, черт возьми, яйца сжались от взгляда, что бросил на него тогда Мегуми Фушигуро, который, кажется, решил наконец-то приложить максимум усилий. Но нет, конечно же, нет, надо было проснуться мелкому ублюдку, который с такой легкостью перехватил контроль и благополучно сдох, погубив их обоих. От гнева и неудовлетворенного любопытства у мужчины дрожат кончики пальцев, и ему стоит больших усилий успокоить себя другой, совершенно неожиданно возникшей похотливой мыслью. Ну как, скажем так, возникала она не единожды особенно, после случая срыва мужчины, когда он подрочил так, что потом еще час где-то отходил от того, что несколько переборщил с выбросом магической энергии. Кстати, все его действо тогда забавно повлияло на Юджи, отчего тот проснулся в неприятной от влажности простыни, натянутой на его утренний стояк. Бедный пацан потом весь день вспоминал и смущался из-за своих поллюций, в которых был виноват вовсе не его подростковый возраст (разве что частично). Мужчина позволяет душе засранца войти в его территорию. — У меня всего три условия. — Мужчина поднимает правую руку и практически дружелюбно довольно улыбается, восседая на мальчишке, который уже не предпринимает особых попыток вырваться и просто внимательно смотрит в его глаза, практически с вызовом. Двуликий соврет, если скажет, что этот взгляд ему не нравится. — Первое: когда я скажу «Расширение», ты отдаешь мне свое тело на целую минуту. Можешь не беспокоиться, я обещаю никого не ранить. Второе: ты забываешь обо всем этом, — говорит он и опускает руку. — Что? — Сорвано спрашивает Итадори. — Ты назвал всего два условия, и те два звучат чертовски стрёмно, чувак. Рёмен ловит себя на мысли, что хотел бы промыть пацану рот с мылом за эти его современные словечки, но это как-нибудь позже. Он блаженно вздыхает, ожидавший столь логичный вопрос. Было бы странно, если бы его не задали, и пацан бы просто так согласился, хотя, возможно, тогда бы они потратили меньше времени на всю эту лишнюю прелюдию. — Третье: я тебя трахну, — говорит он, и выражение лица становится маниакально озабоченным. Пацан краснеет и сбивается с толку, вообще будто не понимая, на каком языке говорит демон. Теряется в пространстве, забывает о липкой от жидкости, на которой они лежат, одежде. — Конечно же, ты можешь сопротивляться, я приму это, — издеваясь добавляет Двуликий, с упоением смотря на глупое выражение лица у пацана, которое его явно забавит. Итадори молчит, его щеки (и уже не только они) принимают еще более яркий оттенок пунца. Он шумно сглатывает, делая ситуацию для себя еще более неловкой и абсурдной. — Почему я должен тебе верить?.. — говорит он совсем тихо, приглушенно, и брови Сукуны на секунду норовят подняться вверх от того, как спокойно сказал это мальчишка, будто и вправду собираясь так просто согласиться на его условия. — Ох, малец, — явно обрадованный поведением засранца говорит демон, — это контракт. Нарушь я его — немедленно получу по заслугам. Думаю, ты должен был это ощутить на своей шкуре. — Он разводит руками, уже готовясь встать, видя этот подчиненный взгляд из-под ресниц мальчишки, чьи карие глаза уже не смотрят на короля, предпочитая найти нечто более интересное в дальнем пространстве. Мальчик мнется под мужчиной, а потом совсем тихо выдает, хмуря свои брови. В такие моменты Сукуна находит его практически милым и даже думает о том, чтобы быть чуточку нежнее, чем планировал, в качестве приза за послушание. -Я согласен. — Рёмен тут же встает, не быстро, но все равно находит себя на мысли, что слишком возбужден от происходящего. Явно больше положенного. Мальчишка встает следом и отряхивается зачем-то, вместе с тем сжимая несколько влажную ткань, с которой тут же капает жидкость. — Уж не знаю, что ты задумал, и зачем тебе это, но … — Он делает паузу, и Сукуна поворачивается, чтобы посмотреть на его разбитое, смущенное выражение лица. — ... это вернет меня к жизни! — И вместо разбитого пацана, получает удар в челюсть, от которого ежится и чувствует небывалый прежде прилив злости и раздражения, что мешается с животным возбуждением. — Будто бы я сказал нечто подобное, соглашаясь на столь безумные условия! — Итадори пытается честно проигнорировать в частности третье, но его красные скулы выдают его, как бы он не пытался вычеркнуть слова проклятия из своей памяти. Он сплевывает и несколько дико хмыкает про себя, даже, возможно, довольный таким раскладом событий, и ловит себя на мысли, что поспешил быть нежным с этим маленьким непослушным уёбком. — Что же, раз так того хочешь. Давай сразимся, если победишь — я верну тебя к жизни просто так, — говорит Двуликий. Юджи выглядит оживленным и тут же поддается на встречу, забывая о недавнем и готовясь надрать зад божественному созданию. — Я выбью из тебя всю дурь, ублю- — Сукуна зевает, смотря как половина головы молодого шамана с характерным звуком падает на стеклянную, влажную и твердую жидкость, а вслед за ней и все тело мальчишки. Он победил. Это было более чем ожидаемо. Итадори появляется опять в его мире, прекрасно помня последние пару секунд и дикую головную боль. Он смотрит на уже ненавистную зеркальную жидкость под ногами и тут же принимается искать взглядом хозяина территории, понимая, что он проиграл, но без боя тоже не сдатся и не позволит демону просто так его… Студент шумно сглатывает, пока щеки не то бледнеют от сковывающего легкие страха, не то краснеют от смущения. — Меня высматриваешь, засранец? — Рокочет прямо над ухом у Итадори мужчина, толкая того на пол рукой в спину, от чего пацан с шумом хлюпается, мешкаясь секунду и предпринимая быструю попытку встать. Может быть, в следующий раз Рёмен и захочет поиграться с ним в кошки-мышки, но настроение было ни к черту, потому он тут же придавливает спину шамана ногой, перекрывая возможность к отступлению. Юджи испускает дух из легких от этого, пытаясь хотя бы немного привстать, чтобы вздохнуть полной грудью и вернуть хоть какой-то кислород внутрь. — Ублюдок! — Огрызается мальчишка, на что демон реагирует пронзительным безумным смехом, что отдается эхом от стен его владения и создает психически нездоровую атмосферу. — Ох, ребенок, у тебя что, есть скрытый кинк на грязные разговорчики? Не то чтобы мне это не нравилось, но я бы хотел занять твой ротик кое-чем другим. — демон практически нежно рокочет и садится на спину засранцу, разглаживая пальцами складки на одежде. У мальчишки паническая атака от воспоминаний последнего условия, и он спешит вырваться. — Больной извращенец! Отпусти! — Срывается на крик студент и предпринимает попытки вырваться, и Рёмен практически хвалит его за упорство, — Блять! Блять! Блять! — а потом хватает его за локоть и тянет на себя, от чего пацан выгибается в другую сторону и орет от резкой боли. Сукуна медленно и с удовольствием отрывает парню кисть руки. Отбрасывает ненужную часть куда-то в сторону, отчего та издает какой-то жалкий звук от приземления. Юджи, кажется, срывает голос и закусывает с силой губу от дикой агонии, прикрывая глаза. Он дрожит всем телом, подгибает под себя неполноценную руку, которую король проклятий предварительно отпустил и наслаждался этим зрелищем. Двуликий склоняется, чтобы облизнуть ухо мальчика, от чего тот дергается в противоположную сторону и протестующе шипит, кусая себя за вторую руку, причиняя себе еще больше боли в попытке как-то справиться с болезненными ощущениями. Двуликий тут же это замечает, но решает позволить мальчишке заглушить себя, перемещая одну из рук ниже, хватая парня за края штанов и тут же оттягивая те, кажется, разрывая в итоге, впрочем, демону как-то плевать. Алоглазый с упоением смотрит на аккуратные, но напряженные ягодицы Юджи, что усеяны милейшим полупрозрачным слоем веснушек, от которых король ловит некий завораживающий кайф, нежно проводя по ним и даже благодаря за то, что у его облика, хоть и практически идентичного — веснушек нет. В то время как мальчишка был просто ходячим подсолнухом из них. Рёмен практически умиленно хихикает от этой мысли, шлепая истекающего кровью мальчика по ягодице, на которой остается красный след, а сам парень выгибается и издает болезненный полустон-полукрик. Как мило. Итадори дергается, когда чувствует, как два когтистых пальца проходятся по его ягодицам и между ними, царапая сморщенные стенки ануса. Парень тут же вздрагивает и дрожит, пытаясь отстраниться. Он не тупой ( не настолько по-крайней мере ) и понимает свое положение, если уж демон с такой легкостью держит его в сознании с помощью магической силы, еще и оторвал ему руку прежде убив, то и трахнуть пацана ему как нехуй делать. Единственное, что остается — это уменьшить получаемую боль. От мысли, что вырваться невозможно и все происходящее неизбежно, мальчик чувствует невероятную самоненависть от собственной слабости и бессилия. Он крепко кусает себя за руку, чтобы отрезвить сознание, а после отстраняет от рта ладонь и сжимает ею "воду" непонятной структуры под ними, дабы сквозь невероятное отвращение произнести. — Твои когти… Рёмен аж испускает удивленное и высокомерное «о», когда слышит голос мальчишки, в частности, подобие просьбы, если это замечание можно было так назвать. — Хочешь, чтобы я их обрезал? А может, хочешь подготовить себя сам? Я не против посмотреть на это. — Говорит, после заливаясь безумным хохотом, что режет по слуху обоих, но демон в принципе привык. Итадори болезненно ежится, сжимая плечи, и хмурится, становится будто меньше в размерах. — Заткни пасть, урод. — Не в силах переступить через остатки гордости говорит Итадори, так и не решив попросить о чем-либо. От такого обращения демон хмыкает и облизывает губы. Что же, Рёмен не из тех, кто позволит так себя вести в его присутствии, а потому, не теряя времени, смачивает пальцы в собственной слюне (он решает не совать их в рот мальчишки, так как тот все-таки может откусить ему пальцы, а это помешает. Плюс, даже, кажется, если веснушчатому пригрозить, он все равно их отгрызет. Почему-то демон в этом уверен), проходясь подушечками по явно более расслабленным сморщенным стенкам, судя по всему, пацан пытается немного расслабиться, чтобы было менее больно. Это практически похвально, если бы он еще умел держать рот на замке и говорить так, как надо — цены бы ему не было. Но признать честно, в таком случае двуликий бы нашел это несколько скучным, так что ему вполне нравится вызов, что кидает ему уже заведомо проигравший человеческий ребенок. Он нетерпеливо проталкивается сразу двумя пальцами внутрь мальчика, что нервно дергается и сжимается опять, но при этом, не издавая ни звука, продолжая точно так же истекать кровью и крепко стискивать зубы. Будь они в обычном мире, пацан бы уже был в предсмертном состоянии от кровопотери, но благодаря услужливой неполной регенерации, которую мужчина ему так щедро дал — они могли ебаться в его крови столько, сколько потребуется Королю Демонов для удовлетворения своей гематофилии*. Мальчик дергается еще раз, когда когти мужчины затрагивают напрямую его чувствительные стенки, и в его карих глазах плещется страх происходящего. В конце-концов не каждый день тебя могут в любой момент изнутри растерзать чертовы когти, которые еще и в ближайшем будущем заменятся на член. Он протестующе мычит и все-таки тихо говорит какую-то околесицу, состоящую из протестующих слов и просьб свалить нахуй из его тела и жизни желательно. Мужчина не желает тратить много времени на подготовку, так как его собственный член уже стоит как полчаса, и все это лишь заводит его, возводя безумное желание в степень, а потому он сразу же начинает раздвигать парнишку, создавая пальцами «ножницы». Забавно, что своего рода это были и вправду ножницы. Юджи выгибается и задыхается в крике, случайно прикусив свой язык до крови и давясь слюной, вместе с кровью от нереальной боли, как будто изнутри в него вставили чертовый миксер и начинают проворачивать, он буквально чувствует, как из его внутренних стенок по ягодицам к поджатым от страха яйцам — стекает алая, липкая кровь. Он сжимается и еще раз издает пронзительный писк от того, как коготки в очередной раз задевают стенки, причем кажется уже некогда поврежденные. Глаза болезненно слезятся, и в один момент Юджи даже кажется, что он ощутил какую-то резкую приятную волну изнутри, но ее заглушает не менее резкая и тянущая боль, от которой он начинает откровенно рыдать и еще больше впивается в непонятную жидкость, которая по ощущениям сжигает его пальцы. Сукуне нравится зрелище, которое он видит. Он вытаскивает пальцы и спешит повернуть бедра мальчишки боком, окончательно срывая с него злосчастные штаны с трусами, и прижимаясь сквозь кимоно и ткань облегающих штанов к его бедрам. Мальчишка тут же предпринимает попытку вырваться, но с одной рукой это не представляется возможным, а потому он лишь сильнее впивается в пол. Двуликий смотрит на лицо мальчика и у него просто срывает крышу от смеси агонии, крови, слез и пота на лице парня, который продолжает еще что-то шептать совершенно бессвязно и уже не то чтобы протестующе. Конечно пацан был определенно против происходящего, но боль слишком забивала сознание и хотелось просто отключиться. Впрочем, новые и новые ее вспышки не давали пацану откинуться в блаженное царство Морфея. Сукуна развязывает свой пояс одной рукой, от чего тот падает, и приспускает черные штаны, чтобы высвободить пенис наружу, блаженно при этом лапая поджарые бедра мальчишки, ловя своего рода фетиш на его немного подкаченные ноги и кусает мальчишку за голень. Не сильно, даже не до крови, скорее для чистого удовлетворения какого-то мимолетного желания, и даже на такую маленькую нежность среди всей боли, тело мальчишки податливо реагирует, отчего его рот издает слабый хрип, а пальцы на ногах сжимаются, будучи внутри кроссовок. Король проклятий довольно облизывается и окончательно переворачивает мальчика на спину, взяв его за бедра и начав тереться о его проход. Тот начинает биться в слабых конвульсиях, резко будто приходя в чувство, привстает, чтобы предпринять попытку отстраниться и вырваться, практически с безумием дергаясь как эпилепсик. Рёмен рычит и хватает мальчика за его раненую руку и резко жмет пальцем прямо в середину, проникая внутрь своим пальцем, от чего пацан выгибается и орет как животное, чувствуя внутри своей чертовой руки палец. Сукуна смотрит как ебнутый извращенец (будучи таким), и пока мальчишка отвлечен на агонию в своей руке, которую пытается вырвать из хвата, мужчина проталкивается в окровавленный проход. «Засранец» , — думает он когда понимает, что входит по сути на сухую, если не считать алые струйки капающие из не до конца подготовленного ануса. — «Ну почему пацан не может просто, блять, побыть пай мальчиком и дать мне спокойно себя трахнуть?».— Мелькает в след этой мысли и мужчина резко входит на половину в мальчишку, тихо шипя от легкой полу-приятной боли, которую он ощущает вокруг своего члена от давления стенок и немного сухова-того проникновения. Похуй. Отзывается у него где-то на периферии сознания, и он вцепляется рукой в бедра мальчишки, который вроде как захрипел достаточно громко когда в него проник чужой член, но двуликий этого не слышал, предпочитая сосредоточиться на собственных ощущений. Что же, если влаги нет, остается ее только вызвать, верно? Он практически благодарен мальчику за то, что тот не просил его подготовить себя самого или типо того, так как долбиться в проход, пока тот будет не растерзан в кровь тоже вполне себе приемлемая мысль. Его палец выходит из руки мальчишки, и та падает на жидкий пол с характерным хлюпом. Не успевает Итадори даже обрадоваться или как-то отреагировать на факт, что его по сути отпустили — как его хватают грубо за горло, да так, что заставляя выгнуться дугой и еще больше насадиться на чужой член, что вызывает у Сукуны гортанный стон удовольствия. Двуликий закусывает собственные, смотря на окровавленное тело мальчишки и магической силой к хуям разрывает на нем одежду, но не рассчитав силу. В итоге и пресс с животом пацана покрываются не глубокими, но достаточно ощутимыми и видимыми внешне царапинами, на которых тут же возникают небольшие сгустки крови. Мальчик уже просто издает какие-то тихие хрипы, которые невозможно даже различить, ибо у обоих заложены уши, а у Юджи и вовсе белый шум в ушах от боли, нет, адской агонии, что испытывает его тело, и от недостатка кислорода. Рёмен же ловит божественное удовольствие от толчков уже среднего темпа такое юное, девственное тело мальчика, и прикрывает все четыре глаза, высовывая не сильно язык, от чего его слюна падает на тело мальчишки, пока тот в него безбожно долбиться, как и говорилось некогда «по самые яйца». Возможно, в будущем Король проклятий даже пожалеет об этом, возможно дело в его воздержании, возможно в чем-то еще, но обычно он не был настолько жесток с партнерами, и по-правде говоря даже не сможет вспомнить хоть и половины действий, которые сейчас совершал с бедным мальчишкой, который явно этого был не достоин. Но, а пока он рычит и издает по сути животные звуки, бешено ебя мальчишку, которому уж не до наслаждения и его организм грозиться вот-вот отказать в жизнеспособности. Королю же плевать, он сосредоточен исключительно на собственных ощущениях, на ощущении влажной, хлюпающей крови внутри Итадори, и его стенок, что судорожно обхватывают член, иногда заходясь в странных конвульсиях, то сжимаясь, то расслабляясь. Сукуне достаточно еще несколько минут. Он кончает внутрь, заполняя мальчишку до краев, и его сперма сливается с кровью, от осознания этого у двуликого немного едет крыша в собственнических порывах. А потом он замечает, что Юджи подозрительно тихо молчит, и даже не бьется в истерике, пытаясь сопротивляться. Блять. Благо, молодой шаман ничего не будет помнить при пробуждении на больничной койке в морге, под скальпелем Сёко Иэйри.---
Часть третья
Спустя 2 месяца нахождения в теле Итадори, и после того как тот поспешно интегрировался после небольшого отдыха (и тренировок с просмотром фильмов) обратно в жизнь шаманов, мужчина с удвоенной силой начинает наблюдать за Фушигуро Мегуми, найдя себя на мысли, что даже своего рода скучал по этой смазливой мордашке. Он оскалился ревниво, наблюдая, как эти двое обнимаются, думая, что хоть Итадори и его сосуд, его взгляды на Фушигуро уж больно откровенные, и что самое ужасное — последний начал смотреть на розоволосого точно так же, если не хуже. Это их взаимное щенячье обожание вызывает только желание выблевать все содержимое и так пустого желудка. Между тем, если Сукуна и может есть, то только ради удовольствия, так как он не чувствует голод и поглощает исключительно страданиями, болью и страхом из-за своей части как проклятия, которая уж побольше его человеческой. Но с другой стороны Король проклятий практически не против, хотя ему бы не хотелось, что дойди дело до постели, Юджи будет занимать нижнюю позицию. Почему-то эта привилегия должна была быть закреплена только за двуликим демоном, и он не стал эту мысль даже как-то оправдывать для себя. Это как неизмененная функция и факт, по типу солнце желтое, потому что оно может и у этого не должно быть причины. Мегуми и Итадори, спустя не такое уж и длительное время после всего этого, кажется, одновременно сходят с ума. Возможно виной тому подростковые гормоны, что ебашат как в последний раз, или факта, что они шаманы и могут умереть в любой момент (что им обоим и довелось испытать на собственной шкуре). Так или иначе, двуликому доводиться наблюдать, как подростки нетерпеливо и судорожно разделяют очередной поцелуй на двоих в комнате Фушигуро, потому что в комнате Юджи дикий срач. Детишки буквально впиваются в друг друга, совершенно не умело целуясь, но это восполняется их энтузиазмом (и Сукуна практически жалеет, что так и не поцеловал Юджи в прошлый раз, за который королю практически стыдно. Еще более стыдно за то, что Сукуне это даже понравилось). Мужчина чувствует некую ревность и в то же время возбуждение, с интересом и молча наблюдая за двумя телами, что спустя несколько минут оказывается на кровати. — Ты взял? — Спрашивает черноволосый шаман у розового, тот глупо кивает с энергичностью. — Да, — он с воинственным видом достает смазку из кармана и от такого жеста Фуши краснеет, нервно дергая бровью и спеша взять тюбик, прикрыв его руками.- знаешь ли это было немного…неловко. — Посмеялся Юджи и покраснел, мимолетно отводя взгляд. Сукуна думает, что ему просто стыдно наблюдать за ними, потому что они выглядят как монашки, которым господь приказал потрогать друг друга за сиськи. — Поэтому я тебя и попросил. — Фушигуро нежно улыбается и прикрывает глаза, издавая короткий, но нежный хмык. Он тянет Итадори на себя и целует его в губы нежно, тот тут же спохватывается и отвечает точно так же, может быть с чуть большим напором. Руки укротителя демонов забираются под одежду сосуда и поглаживают по животу и чувствительному прессу. От холодных ладоней мальчишка втягивает подсознательно живот, но через пару мгновений — расслабляется, позволяя трогать себя под толстовкой всего и без остатка, уже облизывая губы Мегуми, как бы спрашивая разрешения на то, чтобы ворваться в его ротовую полость. И мальчишка, конечно же, не смеет отказать своему нежному любовнику, позволяя проникнуть в его рот и так же чувственно отвечая. — Мегуми? — Как бы спрашивает мальчик, касаясь его брюк, в частности полу-вставшего от всех манипуляций члена. Тот смущенно кивает и сам снимает с себя штаны, начиная расстегивать вверх. Кареглазый мальчик тут же садиться на кровать, выжидая когда тот закончит, а потом спохватывается, вспоминая что сам еще в одежде и спеша быстро скинуть с себя толстовку, откидывая ее куда-то далеко. После чего хватается за свой низ, но нежные, бледные руки Мегуми останавливают его, аккуратно сплетаясь с ним пальцами. Юджи смотрит на парня недоуменно, а тот смотрит нежно, ласково, с безграничной любовью. — Чшш, не стоит спешить, у нас еще много времени. — Он подтягивается к нему за еще одним поцелуем, и прежде напряженного веснушчатого парня — это успокаивает, из-за чего он перестает нервничать, и кончики его пальцев прекращают трястись. Двуликий продолжает наблюдать, чувствуя непонятный гнев в районе грудной клетки, вместе с неожиданно накатившим на него легким, при этом всем — светлом возбуждении, и в его голове практически нет мыслей о насильственных сексуальных наклонностях. Они еще некоторое время занимались прелюдией. Мальчики постоянно трогали друг друга и сравнивали внешние отличия, не только такие банальные как тон кожи и телосложение, но и такие мелкие детали как веснушки или родинки (например у Мегуми одна находиться на затылке, и кареглазый думает, что это чертовски мило.) Юджи первым решает зайти дальше, проходясь по излюбленному подтянутому телу, не испорченному не нужными мышцами, к лобку, залазя под трусы и вытаскивая средних размеров член, по которому он пару раз проходиться рукой. От этого Фушигуро блаженно тихо стонет, не сильно запрокидывая голову и поддаваясь вперед, будто желая плотнее ощутить руку, что прикасается к его пенису. -Хэй, не забывай обо мне… — С смешком напоминает ему Итадори, специально останавливая движение, и двуликий внутри думает, где черт возьми Юджи такого понабрался, ведь он кажется божьим одуванчиком, что может лишь с закрытыми глазами сделать минет, при условии, что ему скажут, что это карамельный леденец с привкусом ореха и мускуса. Фушигуро сорвано шепчет какие-то не сильные и несерьезные ругательства под нос, что-то вроде "дурачье ", и протягивает руку уже к розововласому, вытаскивая уже его член, удивляясь достаточно большому размеру. Они начинают оба неторопливые движения, и Сукуна приоткрывает один глаз на щеке Итадори, буквально съедая каждое движение, что они делают, а после решает наконец-то вмешаться. — Почему бы тебе, засранец, не закинуть его ноги к себе на талию? — Рокочет он и прикрывает единственный глаз, похотливо щурясь. Оба пацана резко дергаются и не знают куда себя деть, двуликий лишь делает в своем мире фейспалм, бросаясь оскорблением “ жалкие девственницы», после чего спешит пробормотать. — Думаю, было бы неловко, если бы вы остались в таком состоянии? — Он говорит максимально безобидно, понимая, что не в том положении, чтобы нормально контролировать ситуацию, которая, кстати, привела ЕГО к стояку. И последний факт единственный, который в прямом смысле в его руках. Юджи первым выходит из оцепенения. — Какого черта? — На удивление, вся ситуация не работает ледяной водой, как раз наоборот, от ощущения что за ними наблюдали у пацана нервно дергается член, и Фушигуро это чувствует своей ладошкой. Его член реагировал точно так же, и черноволосый в будущем задумается над тем, какие они с сосудом конченые извращенцы. — Пацан, что это время выяснять отношения, — Говорит он, намекая на Мегуми, которому просто банально не в терпёж, тот находиться в какой-то прострации и нервно трется о подушку, хмуря свои брови. — твоя шлюха вся трепещет в предвкушении, так что закинь его чертовы ноги к себе на бедра. — Приказывает он уже исходя на некоторый ледяной гнев от того, как долго приходиться с ними возиться, что бы подбить на действие. Сосуд не знает почему, но все-таки слушается, закидывая ноги Мегуми, что цепляет тут же за плечи студента, находясь в немного неустойчивом положении, при этом краснея по самую шею от прозвища, что удосужился дать ему демон. — Вот так, какой хороший мальчик — Сукуна возобновляет движение собственной руки, не скупясь на похвалу, от чего у Юджи чуть ли не срывает крышу, а по спине расползается бесчисленное количество мурашек, что настолько ледяные, что аж горячие. — теперь обхвати рукой ваши члены и начни поступательные движения. — Продолжает диктовать ему проклятие, мимолетно моргая, чтобы после вновь смотреть на столь прекрасную картину. Студент послушно обхватывает их члены, соприкасаясь, чем вызывает у себя и партнера протяжный стон, который отдается эхом. Мегуми сильнее цепляется за плечи Юджи, нервно закусывая губу, из которой начинают капать капли крови. -Юджии…-Тихо хнычет он, сводя брови к переносице и начиная тереться своим членом в нетерпении, как его резко кусают за бедра, и это заставляет вскрикнуть. — Спокойнее, маленькая сучка, ты же не хочешь, чтобы все так быстро кончилось? — Выдает уже где-то в другом месте Сукуна, и Юджи не может определить из-за затмевающего разум возбуждения, где появился рот. Им стыдно, причем обоим. Чертовски стыдно, что они делают это по-сути под диктовку явно похотливого проклятия, у которого голос возбужденно хрипит, указывая, что он тоже всем этим наслаждается. Итадори ловит себя на мысли, что не так представлял свой какой-либо первый раз. Начиная с того, что он вовсе не представлял себя с мужчиной и заканчивая тем, что это по сути групповая мастурбация, хотя в последнем он не уверен, так как без понятия чем занято проклятие на данный момент. И уж тем более он не думал, что одна из личностей, что находиться тут — является чертовым тысячелетним не то богом, не то самым, что ни на есть, дьяволом. Мегуми пожалеет обо всем этом чуточку позже, когда наконец-то начнет думать головой, а не головкой, с которой у него сочится предэякулят. Юджи медленно водит одной рукой по их членам, что еще и трутся друг о друга, что приносит просто невероятное удовольствие. Он чувствует, как Мегуми смазано касается своими губами его шеи и проходиться языком ниже, слизывая некоторые капельки пота. Сукуна громко рычит, но не раздраженно или разгневанно, как это обычно бывает в некоторых ситуациях (например, когда Годжо трогал Итадори за задницу, выдавая это за то, что так здороваются в России), а хрипловато, возбужденно. Проклятие облизывает собственные губы одновременно задевая щеку Итадори, который немного смущается от такого жеста, но забывает об этом, когда чувствует очередную волну возбуждения. — Поставь большой палец на уретру и надави на нее пацан~ — Мурлычет он и Юджи делает это. Он выгибается от удовольствия, проходясь большим пальцем дальше по головке к чужой, делая тоже самое что и с собой. Это вызывает у Фушигуро громкий стон, и он сильнее цепляется за плечи студента, от чего розоволосый немного хмурится, но не против, так как это то самое ощущение боли, что ему так необходимо. Он ускоряет движение рукой, целуя мимолетно черноволосого в висок, слизывая влагу с губ, на которых осталась чужая испарина. Сукуна жадно впитывает каждое ощущение, каждое движение и каждый стон с обеих сторон, позволяя себе нетерпеливо дрочить, наслаждаясь двойными ощущениями удовольствия. Итадори тоже это может чувствовать, но он слишком занят сейчас им и Мегуми, уже валя того на кровать достаточно резко, навалившись сверху и сильнее вжимаясь в его бедра, чтобы впиться в открытую шею, оставляя красный и яркий засос, пока укротитель под ним безбожно стонал во весь голос, хотя его даже по сути не ебали, и проклятие думает про себя, что обязательно сделает это первее, чем его сосуд. Фуши кончает первым прямо к себе на живот, немного запятнав партнера, а за ним Юджи одновременно с Рёменом, который простонал с ним чуть ли не в одну глотку, окончательно закрывая глаза и закатывая их от удовольствия, не признавая факта, что ему понравилось столь сексуальное зрелище, а скидывая все на 1000 летние воздержание, тело подростка и их физическую связь, и, возможно даже, эмоциональную связь. Спустя час парни решают поговорить об этом, но демон даже не удосуживается послушать их девственные возмущения или что-то вроде того, заваливая голову возможными вариантами, как бы ему выебать чернявого.---
Часть четвертая
Возможность появилась настолько быстро, что Сукуна не успел перелопатить свой мир 15-й раз, грубо говоря, практически через месяц после инцидента с мальчишками. Молодые шаманы отправились на расследование по какому-то проклятию, что связано с какими-то там счетами или вроде того, при этом они еще и приехали в бывшую школу Мегуми. Рёмену было практически все равно на все происходящее, пока Итадори неожиданно не затаскивает Фушигуро в эту самую школу, и они уже через пару часов оказываются чудесным образом в кабинке туалета, целуясь достаточно агрессивно, к удивлению демона. Конечно, из-за прошлой ситуации подростки еще долгое время смущались происходящему между ними, а поговорить с бесом так и не решались. Очень странно было чувствовать стыд перед тысячелетним извращенным дедом, который является богом и проклятием одновременно, в общем, исходя из всех странностей в их жизни, пацаны решили окончательно не задумываться об этом. А зря. Итадори таскал с собой смазку в правом кармане, конечно же хотелось совершить это в более приватном месте, к примеру, у себя в комнате, но что-то сподвигло их обоих заняться первым разом прямо в чертовой школьной кабинке, туалет в которой сломан не первый год, а уже так приличный десяток лет. Что касается чернявого, так он и был провокатором ко всей ситуации, внутренние демоны подсказывали ему, что это будет хорошим решением, в добавок, они уже достаточно (как несколько недель) готовились к этому, и тут им предоставляется немного свободного времени из очень напряженного графика. Конечно жалко, что они оставили Нобару Кугасаки в неведении, но они уверены, что та найдет чем заняться за время их отсутствия. Да и знать ей о химии между этими двумя тоже не обязательно. Юджи макает свои пальцы в смазку, они решили не тратить время на какую-то особую и длительную прелюдию, плюс обстановка в целом располагает к быстрому сексу. Демон думает, что не ожидал этого от максимально милых мальчиков-спальчиков, которые лишь недавно с смущением трогали члены друг друга, но останавливается на мнении, что в тихом омуте черти водятся. Так или иначе все это ему на руку. Пацан двигает пальцами внутри своего любовника, который ежиться с непривычки и немного неприятных ощущений, но честно терпит, ради студента, который с упоением замечает, что внутри черноволосого не так тесно, что замечает и демон. «Подготавливал себя, значит…» — С упоением отмечают оба, пока Фуши тянется за поцелуем к своему парню, чтобы заглушить слабые постанывания, которые стали вызвать чужие пальцы, смазывающие его внутри. Он чувствовал, как они иногда что-то немного задевают и сам стал пытаться как-то так насадиться, чтобы найти то место, до которого Фуши почему-то ранее не дотягивался. Он сильнее сжимает ногами талию Итадори, которого это давление без малого возбуждает и он сильнее вжимает своего парня в кабинку, расставляя ноги немного шире, для удобства. Он вытаскивает из него пальцы, от чего черноволосый чувствует легкое неудовлетворение, ибо так и не смог найти ту точку, которую розововолосый практически задел. Сам же розововолосый расстегивает ширинку и вытаскивает свой член из оков, смазывая его смазкой. Он аккуратно входит в своего парня, от чего тот немного кривится, но принимает весь член Юджи в себя, и стонет ему куда-то в шею, сильнее вжимая его одежду на спине своими тонкими пальцами. — Ты в порядке? — Беспокоится мальчишка, на что получает удовлетворительный кивок. — Да, дай немного привыкнуть. — просит призыватель шикигами и целует нежно сосуд, который точно так же отвечает, сквозь полу улыбку. Если вы спросите, что думает по поводу всего этого сам Двуликий, то услышите лишь ахуевающий вздох, потому что парни выбрали явно не то место и время, чтобы вести себя так, даже если это первый раз обоих. Так или иначе, спустя минуты две, Фуши дает свое согласие на начало движений и Юджи его слушает, начиная все с медленных толчков внутри, утыкаясь уже укротителю куда-то в шею, лихорадочно не то покусывая, не то целуя, стараясь справиться с возбуждением и не дать страсти взять вверх над присущей ему романтичности. Что касается Мегуми, тому просто стыдно попросить любовника быть быстрее и он уже сам начинает насаживатся на член, чтобы задать хоть немного более быстрый темп. Мегуми чувствует, как темп постепенно наконец-то нарастает и закатывает глаза, выгибаясь от ощущения, как желанный член внутри наконец-то касается той самой точки, он тянется к Юджи за поцелуем, ощущая его губы на своих и стоня ему в рот. Язык Итадори пробирается ему в рот и мальчишка чувствует себя полностью заполненным своим любовником, цепляясь одной рукой за его волосы и слыша тихое рычание, но не обращая на него внимание. Фуши сильнее вцепляется в него и откидывает голову, немного больно ударяясь о стенку туалета, не в силах вымолвить и слова, ощущая, как парень входит и выходит из него с просто отменной и чертовски приятной скоростью, задевая простату. Из-за этого черноволосый уже несдержанно стонет и сам кладет себе на рот руку, чтобы закусить. От сумасшедшего удовольствия, жаркости тел и стыдной ситуации, нахлынувших эмоций и сумасшедших гормонов — пацан чувствует, как щеки обжигают слезы и слышит у себя под ухом похотливый рокот. — Юджи~ — Стонет бессовестно укротитель шикигами и обхватывает тело сильнее, царапая спину сквозь ткань, которую так хочется порвать. Он думает, что трахаться в туалете все-таки было не лучшей идеей, хотя бы потому, что спина начала затекать и мешать сосредотачивать на перемеси бешеного удовольствия и легкой боли от разорванных кое где стенок, что неприятно покалывают время от времени, в особенно сильные толчки и когда большой член проходиться по ним внутри. Это доставляет даже своего рода мазохистическую боль. Фушигуро резко сжимается, сам насаживаясь в ответ, отчего бедра бьются о чужие с характерным звуком и он кончает, выкрикивая что-то невнятное. Однако ему не дают отойти и резко хватают за член, от чего он дергается неловко и сжимает ногами талию партнера, смотря на того затуманенными глазами с сбившимся дыханием. Зрение немного проясняется после оргазма и он наконец-то может нормально посмотреть на все происходящее. Блять. Когда он видит знакомое татуированное тело и этот взгляд алых глаз — становиться вообще нихера не до шуток. А глаза впиваются в всего Фушигуро, чуть ли не съедая того заживо и это, черт возьми, неловко заводит подростка, который сейчас даже не уверен, кто его трахал, ведь он так и не разу не услышал свое имя с чужих уст, что было не свойственно Итадори (и это он понял только сейчас) исходя из раза, когда они дрочили об друг друга. — Стонешь о~очень развратно — Мурлычет мужчина и начинает надрачивать член парня, не давая тому вообще опомниться. — Будь паинькой и не шуми, мы ж в общественном месте, не хотелось бы чтобы случилось что-то неприятное, не так ли? — Говорит сладостно мужчина, все так же находясь внутри мальчишки и продолжая грубое движение рукой, из-за чего создается ощущение гиперстимуляции и мальчик вынужден закрыть свой рот рукой. Он дергается, пытаясь отстранится от реально болезненно-приятных ощущений, что чертовски сильно колят по всему телу, особенно сильно в паховой области. И при всем этом, все еще ощущая в своем заду член, который кажется вновь начал напрягаться от ерзанья мальчика. Что самое ужасное -в этом случае, даже как-то не сбежать используя грубую или магическую силу, да и победить-то врядли выйдет. Мегуми одного раза хватило. Еще больше страшило, что он может опять потерять Итадори и единственное, что укротитель шикигами мог сделать — это скулить в ладонь, выгибаться, лихорадочно сжиматься и просит тихо прекратить, щуря глаза и задыхаясь в легкой накатывающей истерике. От такого вида у мужчины внутри все сильнее распаляется, вовсе не давая Итадори, который пытается достучаться до ситуации — высвободится. Ему даже практически плевать на тот факт, что он может чуть позже понести наказание за своего рода нарушение контракта. Сейчас он наслаждался видом дерганного подростка, что просто сходит с ума от того, как быстро и сильно мужчина стимулирует его член, уделяя особое внимание головке, мимолетно спускаясь вниз и сжимая яйца. Он рычит ему куда-то в ухо, резко впиваясь в место чуть ниже шеи, заставляя мальчика коротко вскрикнуть, ощущая, как вниз течет его кровь от только что сделанной раны. Двуликого начинает терзать ревность, взявшаяся по сути на ровном месте и достаточно быстро поглотившая его, заставляя помечать лихорадочно черноволосого, пока вторая рука не дает ему кончить, лишь еще более лихорадочно двигаясь по его члену. Член стоит колом внутри пацана, из-за чего божество начинает движение, достаточно медленное и тонущие в сравнении с ощущением, когда твой член гипер стимулируют. Демон слизывает слезы мальчика, окончательно утопая в нем, как в болоте, желая заполнить исключительно принадлежавшую ему вещь по самое горло, чтобы выбить у подростка любые мысли о его наглом сосуде, что покусился на это тело. Он убирает вторую руку с талии подростка, заставляя того еще крепче вцепиться в мужчину (убрав руку от рта, вместо этого закусывая губы), чтобы не упасть (Сукуна практически чувствует, как его ногти проникли ему под одежду). Двуликий в порыве страсти залазит под одежду мальчишки, царапая того за бока и пресс, сдерживаясь, чтобы нахрен не порвать одежду. Но он не тупой, понимает, что сделав это — могут быть некоторые проблемы, поэтому довольствуется тем, что имеет. Он медленно убирает руку из-под одежды и впивается в губы мальчика, начиная заново толкаться внутрь пацана. Он делает движения руки на члене более ритмичными, вместе с тем резко сжимая второй рукой шею пацана, заставляя того закатить глаза и зайтись в звуке напоминающим недо-стон недо-хрип. Мужчина кончает в мальчишку достаточно быстро, но к разочарованию демона — сухо. А вот парень изливается к себе на одежду, издавая сорванный хрип и теряя сознание, так как демон явно переборщил с хваткой на его шее. За то останется синяк и след, что будет свидетельствовать о том, кому черт возьми принадлежит пацан из них двоих. Двуликий отдает контроль сосуду обратно, уходя в глубокое вдумчивое удовлетворение и не беспокоясь о том, как мальчики будут выпутываться из всей этой ситуации, которую допустили по своей же глупости. Чуть позже он с удивлением обнаружит, что не ощущает дикой агонии от нарушенного контракта, что предполагал лишь одну минуту спокойного взаимодействия без вреда окружающим. Рёмен Сукуна захочет задать несколько вопросов, но они утонут в ручье жизни.---
Часть пятая
Сентябрь приходит неожиданно, ледяным ознобом впиваясь в кожу. Не сказать, что Король проклятий как либо не любил этот месяц, но и любимым он его назвать не мог. Быть честным, он был нейтральным к таким вещам, а если быть еще более честным — ему плевать. Но стоило признать, что он из всего этого предпочитал либо весну переходящую в лето, либо прохладные летние ночи. Кимоно было носить удобнее. Не больше, не меньше. В смысле, он в определенный момент своей жизни вообще перестал нормально ощущать холод и жару, но дело тут было скорее в том, что постоянно пачкать одежду в грязи — было мерзким занятием и достаточно неудобным. Он считал, что сентябрь, октябрь, февраль и март самые мерзкие месяца на этот счет. Ну и еще те редкие дни в остальные месяцы, когда все превращалось в кашу от резко подскочившей температуры или проливных дождей. Так или иначе, даже если бы Сукуна сильно захотел, гулять именно эту пору он особо не хотел. Если бы не его сосуд. — Рёмен? — Итадори говорит это как гром среди ясного неба, он сидел и тупо уже полчаса пялил в стену. Двуликий решил не поддевать его, чтобы не нарваться на какие-то подростковые вещи, что его не должны касаться. — Что? — Спрашивают губы, что так любезно объявились на ладони. Итадори вглядывается в них, замечая татуированный язык за острыми зубами. Юджи замечает за собой некоторые темные мысли на этот счет, но пропускает их сквозь себя, и они растворяются в воздухе. Стоит атмосфера задумчивого напряжения, что с каждой секундой становится все ощутимее. — Тебе скучно? — Этот вопрос выбивает из привычной колеи. Он что, пытался завести с ним нормальную, светскую беседу? Что за глупость. Демон решает, что было бы неплохо повестись на нее. Чисто из интереса. Может быть, студент хочет предложить ему что-либо? Было бы интересно так или иначе услышать, что от него хочет мальчишка, ведь без надобности они никогда не говорили. Ну только после случая с дрочкой. Случай в кабинке туалета обошел их обоих стороной, возможно потому, что демон просто знал, что по итогу все происходящее было по обоюдному согласию со всех сторон. Эти двое все больше подтверждали догадку о них как о реально безбашенных подростках и поговорки о тихих омутах, в которых водятся черти. — Что если так? — В очередной раз вопросом на вопрос отвечает демон, чувствуя какую-то детскую шалость, что трепещется в его прогнившем сознании и тут же съедается проклятой натурой. Пауза слишком долгая.- Ублюдок? — Окликает его Сукуна, чтобы убедится, что тот не впал в прострацию. — Я думал заключить сделку. — Король расплывается в не сдерживаемой улыбке, не то не верящей, не то взволнованной. Не то, чтобы это было неожиданно с учетом всего происходящего за последние секунды, но это была определенно была мысль, что будоражила старческие кости. — Ты сошел с ума, малец. — Констатирует факт двуликий, и это практически звучит как отрезвляющая забота. Недо-зенин лишь хмыкает весело на это замечание и слишком громко думает «и кто еще из нас?». Демона не радует перспектива того, что он прекрасно понимает, какое предположение под этой мыслью имеет малец. Еще больше его не радует возможность того, что этот ублюдок специально подумал так, чтобы король его услышал. — Что ты хочешь? — Бросает он через пару секунд после этой немой беседы в их голове. — Тишины. — Просто отвечает Юджи и прикрывает глаза. Он привык, что демон долбит его сознание 24/7, чтобы захватить, и это все уже вошло в такую привычку, что он бы не почувствовал разницы между обычным своим состоянием до получения демона и нынешним. Это пугало. И этот страх был одной из причин, почему пацан попросил это. — Сколько времени у меня будет? — Решает тут же спросить Рёмен, замечая за собой откровенный ребяческий настрой. — Час. Ты должен обещать, что никого не покалечишь за это время, ничего не уничтожишь, даже если это чашка, и не выйдешь за территорию школы. Рёмен чувствует, как внутри него закипает ярость от наглости сопляка, который так просто это говорит. Неужели он думает, что Король согласиться на, по-сути, бессмысленное существование за пределами его тела? Глупость какая, да ни в жизни. — Полтора часа. — Поправляет его демон. — Я обещаю.— Двуликий стискивает зубы в раздражении, соглашаясь на все вышеперечисленные условия. Юджи может быть так или иначе спокоен, Годжо находится на данный момент в храме, так что чуть что — он его утихомирит. И демон это тоже понимал. Не с его 4-мя пальцами ему боротся с этим извращенным учителем. Тело охватывает легкий жар, и Итадори добровольно пропадает в желанное небытие, отдавая всего себя Двуликому. Приходится уменьшить испускаемую им магическую силу практически мгновенно до нуля, чтобы не вызывать подозрений. Двуликий, сразу после этого, тут же встает с постели, не желая тратить время. Он хочет к соседу сосуда. Пока не вспоминает, что того, к сожалению, послали на миссию. Он раздосадовано вздыхает и трет затылок, думая о том, что мог бы сделать вместо этого. Шаги, что раздаются неподалеку. И он уже примерно знает, кому они принадлежат, не смотря на то, что их "хозяин" не интересовал его настолько, чтобы даже запоминать. Просто это случилось как-то самособой. — Итадори. — Произносит женский голос за дверью, и не дождавшись ответа — открывает ее, осматривая безэмоциональным взглядом происходящее. Проходит жалкое мгновение прежде, чем девушка хватается за молоток, что всегда носит с собой и уже была готова открыть рот, чтобы заорать, тем самым вызвав Годжо-сенсея на подмогу. Рёмен тут же хватает ее за рот, и держит руку, достаточно аккуратно, так аккуратно, что ему аж мерзко от этого, но и разрушать контракт он не хочет, это было бы … проблематично в будущем. — Тише, женщина. — Тут же шипит он ей в лицо и та дергается, но тут же прекращает, тем не менее с вызовом смотря в алые глаза напротив. Сукуна тут же отмечает странный запах исходящий от нее, который остается на языке железным привкусом. Обоняние всегда было достаточно сильной его стороной, но обнюхивать он ее тоже не собирался, чтобы определить почему она так пахла. Возможно поранилась где-то или это от не зажившей раны. Это правда не беспокоит мужчину. Он отпускает ее рот, как бы проверяя, готова ли она с ним сотрудничать — и та шипит, корча забавную рожицу отвращения. Сукуна практически хочет влепить ей пощечину за то, что ни одна женщина не имела права на него так смотреть, но не решается. Узы контракта сковывают его тело полностью. — Что ты сделал с этим придурком? — Тихо спрашивает она и выдергивает руку с хватки, что совсем немного ослабла. Двуликий ненароком думает, что хотел бы к черту сломать Нобаре руки, как только это выдаться возможным. Возможно во время того, как будет ее трахать, чтобы наслаждаться этой сломанной и жалкой гримасой из боли и наслаждения. В ответ на ее вопрос мужчина кривится и закатывает глаза, не желая как либо отвечать на ее вопрос или подавать признаки заинтересованности в диалоге с ней. — Свали. — Все, что он бросает Кугисаки, впиваясь в ее карие глаза с вызовом не меньшим, чем у нее. Их с Юджи глаза похожи. Их тоже хочется вырвать и добавить в список того, из чего он хочет сделать трофей, именуемый в современности «брелком», который он подцепит куда-то на потолок в остальную коллекцию. Они не будут настолько ценными, чтобы быть на переднем плане, но достаточно, чтобы быть аккуратно вырванными из ее глазниц. На переднем плане, конечно же, будут глаза белобрысого. — Я не дам расхаживать каким-то тысячелетним мудакам по территории храма без присмотра. — Бой-баба уперто стоит на своем, упираясь рукой о косяк двери, чтобы не дать мужчине пройти дальше мимо нее. Сукуна дергает пальцами в своего рода жесте, означающем желание снести ее голову с плеч, и он бы сделал это (даже не то чтобы специально). Если бы они были на его территории и мужчина мог спокойно бы использовать проклятую силу, не боясь при этом получить двойной пизды от двух раздражающих и сдерживающих моментов (Годжо Сатору и контракт). — Женщина, у меня совершенно нет никакого желания, чтобы твоя блядская суть меня сопровождала. — Бросает он спонтанно, грубо и машет рукой в знак отвращения и жеста «съебись с прохода». «Женщина» выглядит оскорбленной и спешит дать Двуликому прямо в живот, и из-за отсутствия большой магической силы как и нормального контроля — тому приходится согнуться, закусывая собственные губы в сдерживаемом болезненном хрипе. Он старается также успокоить свои порывы и желания. Как это животное, именуемое себя женщиной, имеет право так поступать? Сукуна хочет вспороть ей желудок, вынуть матку, и засунуть ей в ее глотку, вместе с ребенком, который наверняка был в матке, чтобы еще живая мать давилась собственным еще не рожденным чадом, что было наверняка зачато Двуликим в насильственных отношениях. Эта фантазия успокаивает, но не сдерживает, из-за чего мужчина хватает Нобару за горло и вжимает в пол, впиваясь пальцами и чувствуя настоящую агонию, что сковывает тело от попытки навредить окружающим. Ебаный Итадори. Он отпускает ее и шипит видя как вязкие линии покрывают руки. Он отходит, и линии исчезают. Что же, ходить без рук в теле засранца как-то не хотелось. И уж тем более отдавать обратно контроль. — Ах, вот оно что. Так вот оно что. — Ее и так не привлекательное особо лицо кривится в издевательской гримасе и она откровенно ржет над демоном, что начинает просто дрожать от сдерживаемого гнева. Он сильнее всего этого и эта сука не заставит его нарушить его слово. — Наш демон превратился в милую гавкающую собаку? — Она приподнимается на локтях и гладит шею выгибая брови. — Щеночка? — Продолжает она его дразнить и с раздражением хмыкает, из-за чего ее курносый нос забавно подскакивает. — Я размажу твои внутренности первыми после Годжо Сатору, я могу тебе это обещать. — Практически нежно бросает тысячелетний демон тря в задумчивости подбородок. Чем больше он ближе знакомился с шаманами, тем больше они казались ему бесшабашными. Совсем чокнутыми, раз могут вот такое говорить ему в лицо. Впрочем, демон уверен, что это все из-за шестиглазика, что избаловал современное общество шаманов. А раньше ведь от одного его имени тряслись как осиновый лист. Вот заноза в заднице. — Да, я даже не сомневаюсь. — Просто отвечает Нобара и встает, отряхивая всю себя. — И насколько вы с этим безмозглым поменялись? -Что же, в чем-то они были похожи. Сукуна Рёмен тоже считал свой сосуд безмозглым придурком. Хотя бы потому, что даже если он не может навредить физически, это не значит, что не сможет психологически перевести кого либо из шаманского общества на его сторону и в будущем использовать в своих целях. Возможно, следовало начать с Нобары Кугисаки, раз уж тот чернявый отсутствовал. — Женщина, — Вздыхает Рёмен и трет переносицу, ее голосок уже начинал выводить его из себя к чертовой матери. — Нобара Кугасаки. — Поправляет его тут же двушка, забавно морща свой носик. От этого Сукуне хочется истерично хихикать, ладно, его забавляла ее компания, хотя ее пытливость большой минус. — Без разницы. — Отвечает Сукуна и расходится в кровожадной улыбке, щуря свои четыре глаза, слабо хихикая. — я не собираюсь запоминать имя такого ничтожества и тем более посвящать его в подробности. — Но ты тратишь свое драгоценное время на разговор с ним. — Парирует девушка и ее лицо искажается в гримасе похуже его. Между ними мелькает молния соперничества, что сталкивается друг с другом, разрываясь искрой. — Ах ты сучка. — Рычит Сукуна и облизывает губы выгибая бровь, он не готов так просто признать свое поражение и делает шаг к ней, на что та вообще никак не реагирует. — Ох, что это? Я разозлила маленького щеночка, что страдает социопатией и кроме как тявкать ничего не может? — Она напущено строит губки в своего рода псевдо-умилении, готовясь в любой момент принять удар чуть-что. — Или может быть у тебя так только с представительницами женского пола? — Выпаливает она первое, что придет в голову, хотя это все и выглядит как перепалка детей, Нобара оттягивает время, чтобы уловить момент, когда сможет позвонить или отправить смс Годжо, не боясь за сохранность себя или своего телефона. Сукуна взбешенно рычит и прижимает девушку к стене. -Ты хочешь проверить, как я обращаюсь с женщинами? -Он опаляет ее уши горячим дыханием, чем вызывает у девушки легкую панику, которую она насильно в себе давит. Годжо успеет придти, верно? Тогда ей не о чем волноваться. — А что если так? — С вызовом и отвращением бросает она. Сукуна воспринимает это как приглашение и ржет ей куда-то в ухо, что вызывает у девушки кучу мурашек и пунцовые щеки. Черт. Демон утыкается ей в шею и вынюхивает ее, потому что та пахнет необычно, как и упоминалось ранее. Он проходится языком по ее шее и тут же отстраняется, беря ее за руку и бросая на кровать, отчего Кугисаки шумно вздыхает, приподнимаясь на локтях чтобы неловко наткнутся прямо на его взгляд и перевести его на чужие губы. У нее перехватывает дыхание и она спешит откинутся обратно на подушки, но поздно. Демон все заметил и расплывается в еще более широкой улыбке и издевательски смеется, понимая свою сексуальность и реакцию явно девственной девочки на нее. Что же, ему все в принципе на руку. Был бы у нее характер более покладистый — так бы вообще было отлично. Хотя с этими подростками Рёмен уже не уверен, что ему нравятся податливые и «прирученные» партнеры. Он опускается к ее шее и начинает ее покусывать, вместе с тем быстро расстегивая ее кофту, как его останавливает ее рука, что ложится и крепко сжимает, заставляя кинуть раздраженный взор на девушку. Он практически удивлен, когда видит очень смущенное лицо девушки, которая в таком состоянии выглядит невероятно привлекательно, и думает, что это из-за Юджи у него поплыл мозг, потому что кто угодно, но не чертова баба-мужик Нобара Кугисаки. Это окончательно срывает крышу, а потому он в клочья разрывает ее одежду, отмечая про себя легкую боль, что кольнула его запястья от частично нарушенных условий. Она откидывается обратно на подушки, отворачиваясь, и пока демон занят видом ее грудной клетки и подтянутой фигуры, думая к чертям сорвать лифчик, она аккуратно берет из кармана разорванной кофты телефон. Чтобы тот это не заметил, она перемещает руки вверх, которые кладет под подушку, на память пытаясь включить тот и нажать на чат с Годжо, который выведен предложением на главный экран на случай, если кому-то из учеников понадобится помощь. Эту идею предложил Фушигуро, и девушка никогда не была ему столь благодарна за это. Тем временем мужчина опускается ниже, заходя под ее юбку и открывая вид на красивые, аккуратные черные классические трусики, которые так чертовски подходят к ее не сильно худым ногам, из-за чего это выглядит элегантно и утонченно. Что-что, а подбирать одежду девушка умела. — Стой! — Тут же кричит она дергаясь и вырывая руки из-под подушки, понимая к чему ведется дело, когда Рёмен поближе наклоняется к ее паховой области. Она в казусе смотрит на 2 пары глаз, что впиваются в нее вопросительно. Но он ее не слушает и потому достаточно резко утыкается носом прямо в промежность, ощущая вместо половых губ…что-то мягкое, напоминающее структуру ваты. — блять…. — У тебя месячные. — С издевкой говорит он и его глаза щурятся, и девушка думает, что это его остановит. Что же, он и вправду не будет проникать в нее своим членом, да и он не планировал, но это не значит, что он собирается так просто отступать от своих слов или то, что ее красная армия как либо его пугает. Он тут же берет ее трусы зубами и оттягивает, открывая себе вид на аккуратненькую киску девочки, которая выглядит ухоженной и побритой. Конечно, Сукуна не ожидал там встретить Джигурду (он даже не знает кто это), но был приятно удивлен таким поворотом событий из-за чего решил вовсе не терять время и пройтись языком по розоватым губам, задевая клитор девушки. Нобара до сих пор не верила в то, что происходит. Она сорвано вздыхает и ей приходится привстать на локтях, чтобы посмотреть внимательнее на то, что там делает этот чертов демон. О господи. Лучше бы не смотрела. Демон утыкается носом прямо в вагину девочки, проводя несколько раз по ней носом, пачкая тот в крови, а после — опять проходясь языком, из-за чего девушка невинно вздрагивает и судорожно вздыхает. Невольно ранее продуманный план не кажется более таким, мысли начинают путаться, а потаенные желания вырваться из терний. Двуликий смакует на языке ее кровь и естественную смазку. Какой чудесный нектар, ему чертовски нравится ее вкус и он спешит припасть к губам снова, чтобы обхватить губами ее клитор, облизывая бусинки и исподлобья следя одной из пар глаз за ее реакцией, что не заставила себя ждать. Девушка откидывает голову, прикрывает рот и откровенно стонет в ладонь. Брови сходятся на переносице, а бедра напрягаются. Цепкие пальчики одной руки ложатся ему на голову, немного сжимая волосы, что вызывает у мужчины приятные, хоть и немного болезненные ощущения. И хотя девушка уже проиграла мужчине все, что только можно, останавливаться он не собирался, решив довести ту до оргазма, в качестве награды за то, что скрасила его времяпровождение, устроив подобный «обед». Он давно не отлизывал, тем более во время месячных. Бинго. Король проклятий отпускает бусинку и начинает аккуратно и нежно поглаживать бедра партнерши, чтобы наблюдать за ее реакцией. Он облизывает половые губы, задавая достаточно медленный и аккуратный ритм, второй рукой проходясь выше, немного дразняще по ее боку, после поднимая бюстгальтер и касаясь ее груди. Девушка окончательно забывается и аккуратно поглаживает за волосы мужчину, ощущая, как тот продолжает облизывать ее, аккуратно касаясь бусинки, но не давя на нее. А поглаживающие-царапающие движения заставляют ее расслабится, благодаря чему она полностью отдает себя этому, и нежно постанывает в руках татуированного демона, который улыбается одними глазами и перемещает руку на бедре к ее клитору, чтобы пройтись по нему пальцами мимолетно, смачивая все в вязкой примеси слюны, крови и естественной смазке — и аккуратно входя в девушку одним пальцем, что вызывает у нее слабое тихое шипение, однако после — сладкий стон, когда мужчина, не вынимая пальца, надавливает изнутри куда-то на верх, продолжая аккуратно вылизывать набухший клитор и второй рукой поглаживать ее левый бок. Кажется, она промычала его имя между стонов. Ох черт. Девушка продолжает томно смотреть на двуликого между ее ног и не верить в происходящее, которое казалось просто каким-то максимальным сюрриалистичным сном, в который было просто тяжело поверить. Но татуированный язык, задевший капюшончик клитора и отодвинув его, чтобы оголить бусинку и пройтись по ней вновь — доказывает обратное, и девушка не сильно надавливает ему на затылок. Мужчина воспринимает это по своему и решает попробовать еще раз пососать клитор, что оказывается верным решением, исходя из того, как девушка раскрепощенно и блаженно простонала, что служило звоночком к скорому оргазму. Он буквально чувствует пальцем, как по тому течет вязкая кровь из ее влагалища, и возобновившиеся запах сводит его с ума, из-за чего он решает ускорить темп, но это действует ему на руку, и спустя пару незамысловатых ласк — девушка выгибается дугой, громко стонет, и обхватывает бедрами его голову, он же в ответ опускает ту руку, что была на ее боку и сжимает ноги, своего рода усиливая ее оргазм. Он чувствует краями губ, как ее клитор пульсирует. Он отстраняется спустя несколько минут, после того как девушка отходит от ошеломляющего оргазма. Вынимает палец и облизывает кровь, что была на нем, довольствуясь тем беспорядком, в который превратил собранную ранее девушку, которую можно теперь и вправду назвать привлекательной. — В следующий раз, твой ротик будет оплачивать мне сполна на моем члене, Нобара Кугисаки. — Он улыбается, облизывая губы и поворачиваясь к двери, в проходе которой стоял белобрысый, смотря на всю картину немного с телефоном в руке, в котором черным по белому красовалось единственное голосовое сообщение от его ученицы, длинной лишь в пару секунд. Зато с каким содержанием….---
Часть шестая
Годжо и Сукуна сидели тихо уже минуты 2. Уж чему чему Сукуна Рёмен не мог поверить, так это тому, что Годжо Сатору стыдно за всю эту ситуацию, из-за чего он и ведет себя сейчас как девственница, не решаясь завести разговор. Хотя это было и применимо к самому Королю проклятий. Хотя, тут скорее факт, что ему просто было нечего сказать. В смысле, ему может быть и хотелось повозмущатся от того, что его утекающее время отнимают — но как то язык не поворачивался. Потому что есть вероятность, что его отпустят просто так, а если уж он решит как-то выеживаться, то есть вероятность просто получить пизды, откинувшись обратно в свою территорию. Вот этого уж точно не хотелось. А ведь все так хорошо начиналось. — У меня есть некоторые вопросы. — С нервным смешком выдает наконец-то Сатору Годжо и трет свою переносицу. Почему-то Сукуна отмечает некоторую схожесть между ними из-за этого жеста. Аж мерзко. — К примеру? — Передразнивает демон. — К примеру, скольких моих учеников ты уже трахнул? — Спрашивает напрямую Годжо, вновь почесав переносицу и задев большим пальцем низ повязки. Подумал, и решил ее не снимать. Пока что. — Какие странные вопросы тебя беспокоят. — Не упускает возможности поддеть его говорит высокомерно демон, кривя рот в своего рода улыбке. Практически дружелюбной. -Именно с вхождением или как в случае с этой женщиной? — Он поворачивает голову, облизывается от накативших воспоминаний, который заставляет полу-обмякший член снова подать признаки жизни. Он смотрит исподлобья прямо на Сатору, пару раз хихикая. Тот улыбается одними губами, и их можно было бы назвать дружелюбными. Если бы не ауры, что их окружали, и что готовы были уничтожать просто все живое. — Двоих, без учета этого недо-раза. — Бросает он просто. — Животное. Что, хер пригрозил отвалится из-за возраста? — Раздражение венкой выступает на его лбу. «Животное» смеется и откидывается на диване, заливаясь безумным хохотом и смотрит на Сатору, выгибая брови и издевательски прикрывая нижнюю пару глаз. — А что, завидуешь? — Не серьезно спрашивает он и смотрит на Сатору. -Если бы ты не был в теле Итадори, я бы уже изгнал тебя. — Бес в этом не сомневается. С его 4-мя пальцами с Сатору ему уж не тягаться, это факт. Не то чтобы даже Двуликий хотел этого, быть честным. То что двуликий сейчас хотел было не таким далеким от физического взаимодействия, но не такого характера точно, хотя драка по своему могла послужить ему разрядкой. -Ну, а так как Итадори нет… -Неожиданно прерывает поток мыслей Сукуны Годжо, — я думаю я могу сделать кое-что по-хуже. — Сатору оказывается перед мужчиной слишком быстро, из-за чего тот не успевает реагировать. Его хватают за горло и приближаются к лицу, улыбаясь маниакальной улыбкой. — Как насчет того, чтобы быть трахнутым, Двуликий? Твой член, кажется, был бы не против этого. — Рука белобрысого опускается на штаны мужчины. У Двуликого глаза лезут на лоб, а зрачки в агрессии сужаются. Он не позволит произойти этому, тем более так. Если уж Нобару он еще мог терпеть, то трахаться с этим он уж точно не хотел, тем более если тот будет сверху. К горлу подкатывает ком отвращения и он спешит придвинуться, в попытке укусить мужчину за что-либо, но тело сковывает ненавистная агония, от попытки причинить вред. Он грязно ругается матом и плюется в лицо учителю, который просто уворачивается и сильнее сжимает горло, не позволяя рукам Двуликого прикоснуться к нему, прекрасно контролируя свой барьер. Он валит мужчину на диван, нависая над ним. — Что? Неужели нашему демоненку не по душе роль снизу? — Только, блять, попробуй. -Рычит ему в ответ Рёмен и безумно ухмыляется, представляя, как убьет всех троих подростков на глазах у этого мудилы, чтобы тот блять удавился. — Ох, еще как попробую. — Эти слова вовсе не радуют мужчину, который чувствует на своем члене чужую руку и пытается от нее извернуться. — Знаешь, я не люблю насильственный секс. Поэтому я заставлю тебя умолять, можешь не сомневатся в этом. — Он хрипло смеется ему в губы, и Сукуна сильнее напрягает шею, дабы ослабить давление тонких пальцев. Бес также ощущает все минусы подросткового тела на собственной шкуре как нельзя сильно в данный момент. Годжо нравится зрелище, как демон отчаянно пытается вырваться и он упивается этим зрелищем, заходя тому под штаны и позволяя большому члену с звуком шлепнутся о пресс татуированного тела. Он видит член немного начинает обмякать, ибо того не особо явно заводит вся эта ситуация быть снизу, но прекрасно зная, что против физиологии не пойти — Сатору обхватывает пальцами головку, другой рукой все еще держа за горло. Проклятие не может использовать магическую силу в полной мере, да и это бесполезно и ему лишь остается раздосадовано взвыть, цепляясь полным презрения взглядом в ненавистную белую макушку. Физиология подводит и ранее обмякший член — оживает от парочки движений по головке, но более Сатору не смеет его трогать, переходя на пресс мужчины и после он тянется к своим штанам, чтобы отбросить те. — Я не стану восстанавливать анальную девственность мальчишки. — Выдает Рёмен лихорадочно первое, что пришло в голову, и это, на удивление, работает. Сатору смотрит на него неверяще, а потом раздраженно шепчет. — Хочешь сказать, одним из учеников не был Итадори? — Я хочу сказать, чтобы ты не смел вставлять хер в эту задницу, пока я в этом теле и даже после того, как я освобожусь из СВОЕГО сосуда. -Рычит он. — Помимо этого, у меня есть куча других способов оттрахать его не влияя сильно на физическое состояние. — Скорее панически добавляет демон, вовсе не желая ощущать член Сатору в своей (Юджи) заднице. А вот у голубоглазого назревает просто прекраснейшая идея. — Так значит, Фушигуро я трахать могу? -Он возвращается рукой к члену демона, медленно дразняще по нему проводя и видя, как тот поджимает бедра, лишь бы не поддаваться навстречу ласке. — Можешь попробовать. — С мрачным выражением лица отвечает ему мужчина, пронзая своими алыми рубинами все существо Годжо, которого даже пробивает некоторая дрожь, отдающая жаром в паху. — Да? А твой член говорит о другом — Продолжает тот дразнить его, наклоняясь уже к его уху, все еще сдавливая горло, но не так сильно как раньше, достаточно, чтобы мужчина чувствовал легкое удушение. -Тебе нравится чувство ревности, Су-ку-на~? — Тянет Годжо и резко сжимает головку члена, заставляя Рёмена против воли немного выгнутся, яйца до боли сжимаются, и он корчит непередаваемую гримасу. В такие моменты, Годжо Сатору находит беса сексуальным. Сумасшедший. — А тебе нравится говорить о том, как будешь трахать своих учеников, дроча тысячелетнему демону? — Язвит мужчина и облизывает пересохшие губы в порыве возбуждения. Годжо смеется ему в лицо и облизывает его глазницу на левой нижней части лица. Так неожиданно, что демон распахивает свои глаза в немом ахуе, шепча ругательство вроде «больной ублюдок». Больной ублюдок даже не отрицает, убирая руку от члена (про себя отмечая неудобство того, что у него всего две руки). Он снимает с себя повязку, позволяя белым локонам прикрыть лицо, а голубым глазам впится в алые, что слезятся от мерзости только что произошедшего дерьма. Мужчина завязывает одной рукой свою повязку вокруг чужого члена около основания, пережимая тот и проходясь нежно напоследок. Демон тут же тянет руки, чтобы снять раздражающую вещицу, но вдруг хватка на горле становится в несколько раз сильнее, заставляя того безмолвно захрипеть, и попробовать вцепится в руку ублюдка, но естественно ничего не выходит. –Будь паинькой, не заставляй меня подключать свою магическую силу и хер.–Его глаза темнеют и он выглядит мрачным. Хватка на горле ослабевает, давая демону сделать блаженный вздох. Сраный Итадори, чтобы он был проклят. Ах, он уже. Годжо возвращает руку на член и начинает двигать ею, проходясь по всей длине, особое внимание уделяя головке. Сукуна, взвесив за и против — решил лишний раз не рыпатся, отдавая себя в лапы этому ублюдку. Но также он решил закусить язык и не дать Годжо услышать хоть какой-либо еще блаженный звук. Обойдется. Даже если Рёмену физически приятно. Годжо Сатору знает, что так или иначе добьется своего, поэтому упрямство демона его нисколько не колышет. Он продолжает искусно водить по члену, все так же держа мужчину за горло, придавливая к кровати. Было трудно не заметить у Сукуны подобный фетиш, как и несколько других. Один из них, кстати, Годжо и решил проверить, нацепив по сути «кольцо» (свою повязку) на его член. Конечно, он не знал наверняка, но его как то это и не особо беспокоило. Сам Годжо имел фетиш на гиперстимуляцию и причинение (а также получение) боли, так что в случае если Двуликому это не понравится… Ну, ему придется смириться так или иначе со своим положением, и шестиглазый будет с упоением делать то, что хочет. Конечно же, получая удовольствия от лицезрения любой реакции партнера. Сукуны хватает на минут 5, и Годжо записывает это в личные сексуальные рекорды партнеров, обычно они сдавались через минуты две. Он начинает подбрасывать бедра в ответ на ласки Годжо, который дразнит и дразнит, не давая дойти до пика и пережимая член. А еще его чертовски волнует большой палец мужчины, что то и дело надавливает опасно на его уретру, грозясь вот вот войти. Волны возбуждения и следующие за ними леденящие вены — не дают нормально мыслить, заставляя открыть рот и издавать протяжные мычания, что напоминают беловолосому хныканье. Он с наслаждением впивается своими глазами в картину, что так открылась перед ним и сам напрягает бедра, ощущая, как поджимаются возбужденно его яйца, от красного лица тысячелетнего демона, что скулит как последняя собака под ним. Ну как, подобные звуки демон себе позволить не мог, однако его кроткие хмыканья прекрасно ласкали слух, заставляя наполнятся слюной рот, и сглатывать ее, чтобы не начать капать ею на тело, словно бешеная собака. Годжо неожиданно давит на уретру, чем вызывает у демона короткий звук, напоминающий чем-то кашель и отхаркивание шерсти у котов. Его зрачки сужаются и он ненавистно смотрит на утырка, что нагло пользуется его положением, а тот, с поистине дьявольской улыбочкой — начинает проникать пальцем в неподготовленную, от слова совсем, уретру, чем вызывает заглушенный из-за удушающей хватки крик, а руки цепляются за диван, впиваясь в них когтями. Сукуна дергается под мужчиной, стараясь отодвинуть свой член от этих мерзких длинных пальцев, но вместо этого чувствует приятную свободу в районе шеи — а после звонкий шлепок по щеке, который вызывает неприятную мгновенную колючую боль. Он рычит, но его член лишь блаженно дергается, будучи несколько красным от пережатых кровяных потоков «колечком». — Больной уёбок — Годжо Сатору готов поклясться, что слышит откровенное наслаждение в этом ругательстве, несмотря на то, что он уверен, что демону блять больно. — Мазохист ~ — Рокочет ему ответно в ушко Сатору, и решат переместить вторую руку на яйца пережатого повязкой члена. Он утыкается в чужую шею, жадно вдыхая запах пота и мускуса, облизывая стекающую каплю и чувствуя, как партнер под ним напрягается, готовясь к укусу или чему-то еще. Голубоглазый думает секунду, прежде чем исполнить опасения двуликого, впиваясь не сильно зубами ему в шею. Король впервые издает странный звук, напоминающий постанывание, и шаман ощущает рокот проходящий в его горле своими зубами. Прелесть. Двуликий бес не знает, сколько продолжается эта пытка. Мозг откровенно плывет и плавится, подростковое тело трясет в конвульсиях, а слюна течет из рта, заставляя намокнуть обивку дивана, что превращена в клочья в некоторых местах, куда дотянулись руки демона. В глазах плывет, и он пропускает момент, когда вся ужасно болезненная пытка останавливается. Слишком долго, для того, что бы просто не дать кончить. Сукуна переводит недоумевающий и затуманенный взор на Годжо, его брови сводятся к переносице. Он выглядит разбитым. Беловолосый победно усмехается. — Повтори.— Просит хриплым от возбуждения голосом мужчина, сдавливая в своих руках чужой член. — Что? — Хрипит непонятливо бес, вообще не понимая, что от него хотят и на каком языке говорит Сатору. — Повтори это, Сукуна~а — Просит он и наклоняется к уху демона, — И я дам тебе то, что ты хочешь. Сукуна судорожно пытается вспомнить и понять, что от него черт возьми хотят, пытаясь также собрать картину воедино. Его сердце падает вглубь, тело вздрагивает, а яйца сжимаются. Блять, нет. Он не может поверить, что мог сказать ЭТО… — Пожалуйста…— Сдается он и повторяет, откидываясь на подушки, ощущая, как ладонь, что прежде дополнительно сжимала его бедра, перемещается обратно на горло, на котором уже давно виднеются следы от тонких пальцев большой ладони. Годжо ускоряет движение рукой, снимая к чертям собачьим свою повязку с члена. Нескольких движений достаточно, чтобы демон под ним наконец-то с громким, шлюховато-хрипящим стоном – кончил, вжимая чужую руку (Годжо позволил себе временно снять барьер, так как знал, что довел короля до состояния нестояния) в свое горло сильнее, чтобы своего рода усилить ощущения. Тело не выдерживает нагрузки (а возможно время Сукуны подошло к концу) и, испытав дикие конвульсии — вырубает демона, волоча того обратно на его территорию. Он с ужасом осознает, что сосуд наблюдал за ним какое-то время. Чертов Итадори.---
Часть седьмая. Заключительная
29 октября, 2018 год. Итадори лежит у себя на постели и отдыхает после тяжелой тренировки с второгодками. Уже ночь, завтра следующий день и совсем скоро хеллоуин. Но, как оказалось, они его отмечать не будут. Наоборот, там что-то планируется, что именно — неизвестно. Так или иначе, забивать этим голову пацан не решился, она и так гудела. А вот Двуликий недавно нашел для себя новое занятие — забирать Итадори в свои владения, его душу, которая спит. Точнее, он не нашел это занятие, но узнал о такой возможности, когда в один момент услышал тихое сопение на полу его территории. По правде говоря, конечно, того можно было разбудить, и в такие моменты его душа была уязвима, но Король решил воздержаться от таких побуждений, хотя появились другие. Более странные и пугающие всю его суть, заставляющая разгневанно зажимать губы в тонкую, бледную полоску и хмурится. Двуликий не был дураком и прекрасно знал, что это были за побуждения. Не сказать, что он когда-то шел вразрез своим желаниям, но с другой стороны тут дело было в другом. Так или иначе, Король скинул все на факт того, что это из-за способности Юджи. Да, тот оказался имеет кое-какое подобие странной магической силы, что может манипулировать воспоминаниями и, кажется, это влияет на чувства. Конечно Король сразу заблокировал любое возможное подобное взаимодействие, но, кажется, с какой-то стороны было уже поздно. Об этом свидетельствовали пальцы, которые нежно проходились по лицу пацана, что распологался на коленях проклятия, сопя ему куда-то в шею. Конечно он не для этого затащил мальчика, чтобы нежно поглаживать по лицу. Вовсе нет, просто он увлекся, решаясь, как сделать задуманное. Вид спокойно спящего подростка, что не корчил гримасы и лицо полное раздражения успокаивал и вызывал по своему темные мысли, полные собственеческих мотивов. Но как-то будить ребенка тоже не хотелось, а мысли о насильном трахе были придавлены тайным открывшиемся фетишем. Мужчина гладит плечо парня и они оказываются на шелковых простынях кровати, перед которой все так же находится зеркало, но его внимание полностью нацелено на затылок сосуда, к которому демон спешит прикоснутся губами. Кусать он не будет, и хотя он может насильно удерживать Юджи в бесознательном состоянии некоторое время, это все равно слишком энергозатратно. В следующий раз. Мальчишка был в майке и боксерах, в той же одежде, в которой он уснул. Сукуна терся сквозь кимоно, под которым ничего не было — между его бедер, воплощая одну из своих грязных, похотливых желаний. Он не знал, почему мысли с этим ребенком так часто посещали его голову, даже чаще, чем с его черноволосым любовничком. Рёмен тяжело вздыхает куда-то ему в шею, и обнимает мальчишку за бедра, прижимая к себе сильнее. Он слышит как парень сорвано вздыхает и ему даже интересно посмотреть на его выражение лица в этот момент, потому он отстраняется, чтобы привстать и видит красное лицо напротив, что сорвано дышит во сне. Сукуна не сдерживается. Он даже не старается сдерживатся, он наклоняется к мальчишке и впивается в его губы в целомудренном поцелуе, облизывая податливые губы, что расслаблены из-за того, что мальчишка спит. Двуликий ловит его тихое мяуканье губами и вытесняет мысль о том, что сосуду снится кто-то другой, кроме него. Он увлекается процессом, продолжая тереться уже о внешнюю сторону бедра парня, чувствуя членом ткань боксеров, что лишь раздражает его еще больше. Мужчина отстраняется и обещает себе повторить нечто подобное, когда Юджи будет в режиме бодрствования, а пока приспускает его трусы и возвращается к своему очень извращеному занятию, осознавая новый фетиш. У этого засранца не пухлые, но крепкие и мягкие ноги, на которые можно словить крепкий стояк, особенно если вглядывается в внутреннею сторону бедра, в которую так и хочется впится зубами, чтобы пометить пацана. Только его сосуд. Он слышит, как тот издает какой-то тихий, сорванный звук — и резко прекращает движение, не имея желания разбудить. Однако паника оказывается ложной, и мальчик просто крепче впивается в простыни, а двуликий отмечает про себя стояк парнишки, который чувствует собственным членом. На котором, кстати, вздулись вены от возбуждения. Мужчине хватает еще несколько несильных толчков в его бедра, чтобы блажено и со стоном излиться. Бес не сдержавшись — оставляет засос на его загривке, который наверняка будет виден, каким бы воротником тот не скрыть. Если Итадори вообще тот заметит, пусть все знают, кому принадлежит его сосуд, потому что у Фушигуро кишка тонка оставить нечто такое на теле мальчишки. Сукуна прикрывает блаженно глаза, впиваясь взглядом в зеркало и отмечая свой жалкий вид. Глаза темнеют от молчаливого бешенства, что захлестнуло проклятие.