(Не)специально обидел

Ворчун заперся в своей мастерской, явно не желая выходить оттуда ближайшие несколько часов, судя по грохоту, лязганью пилы и стуку молотка. Поэтому все Гамми сразу же нашли себе занятия, дабы не отвлекать страшного в гневе Ворчуна. Все. Но не Густо. Хотя, пожалуй, именно этому медведю и стоило на часок-другой отлипнуть от Ворчуна. Теневой лидер с недоверием относился к эксцентричному и беззаботному Густо, который не знал ничего о "личном пространстве". -Ворчуниссимо, только взгляни на это!-Густо с грохотом ворвался в мастерскую, держа в руках очередной "шедевр". Ворчун, на ходу приготовив для незваного гостя целую тираду, отвлёкся от сломанного тостера и повернулся на шум. -Только взгляни: какая цветовая гамма, какой контраст! Это, наверно, моя самая лучшая работа!-продолжал выкрикивать комплименты в свой адрес художник. -Ты так про все свои картинки говоришь...-Ворчун снова взял в руки отвёртку.-А теперь, будь добр, дай мне закончить МОЮ работу. Ведь она будет пополезнее твоей... Но Густо и не думал уходить. Он сунул картину, изображающую какой-то закат или рассвет, прямо в лапы Ворчуну. Теневой лидер, уже порядком закипев от злости, прорычал что-то вроде: "Уйди-ка куда подальше". Лапы тряслись, левый глаз непроизвольно дёргался. Как же достал этот Каляка-Маляка... -Слушай меня, ты, Мистер-художник! Если ещё раз отвлечёшь меня от работы.-Лидер легко порвал холст с едва высохшей краской.-То это же произойдёт и с твоей головой, полной тараканов! Густо отшатнулся назад, с ужасом глядя на обрывки Шедевра. Его голубые глаза постепенно наполнились слезами. Они солёными дорожками стекали по мохнатым щекам, падали, ударялись о деревянный пол. Ворчун стоял в оцепенении и не сразу понял, что произошло. Только спустя несколько секунд до него дошло, что он натворил. -Густо, я... Но Густо не хотел слушать, просто выбежал из мастерской, громко всхлипывая. В тот же миг в комнату ворвалась Бабушка. -Что случилось с Густо, Ворчун?-обеспокоенно спросила она. -Ничего,-отмахнулся Ворчун и рванул за другом.-Мне надо извиниться! Он бежал, не разбирая дороги, понимая только то, что в конце этого пути он найдёт Густо. Художник сидел на камне у берега реки. С его стороны доносились всё те же болезненные всхлипы. Сердце Ворчуна пропустил удар. Неужели эта картина столько для него значила? Ворчун робко подсел рядом, вглядываясь в заплаканную мордочку друга. -Густо, прости меня. Я, правда, не хотел. Ты же знаешь, как меня раздражает отрывание от работы,-прошептал Лидер. Чувство вины подтолкнуло его приобнять Густо за плечи и прижать к себе. Но Густо неожиданно подал голос: -Нет, Ворчунно, это я должен просить у тебя прощения. Не должен был врываться к тебе без разрешения, отвлекать от важных дел. О Густо, ты болван! -Не говори так. Все время от времени совершают ошибки... А ты постоянно. Ворчун со всей нежностью поцеловал художника в висок, заставив тем самым голубого улыбнуться сквозь слёзы. Такой Ворчун ему нравился. Слёзы постепенно высыхали, улыбка не сходила с мордочки. А мишки сидели в обнимку на берегу реки.