Крапива на завтрак

Вперёд. Ещё. Совсем чуть-чуть. Ещё совсем чуть-чуть, чтобы доконать себя окончательно. Ещё совсем немного и я, падая в бездонной и бессмысленной яме, под жалким и просто тошнотворным названием «моя жизнь», разобьюсь об острые камни. А если подумать, напрячь свою бесполезную шестерёнку, давно забывшую своё предназначение, а как я здесь оказалась? Когда успела сползти на это грязное и залитое слезами дно, которое в отчаянии пыталась прорыть голыми руками? Почему мне страшно поднять глаза с затоптанной земли на этих счастливых… живых людей, которые ещё умеют улыбаться? Неужели мне должно быть так больно. Кто я? Человек или обезумевшее животное? Живая или мёртвая? Как найти своё отражение во мгле, обратившей мою душу в чёрный, безжизненный камень? Как найти себя, если меня уже нет? Слишком много вопросов… и слишком мало… желания отвечать на них… Если бы хоть одна страница школьного учебника могла помочь мне «начать жить», я бы выучила всю школьную программу. Но, увы… В борьбе со своим разумом нам не помогут никакие Архимеды. Порой кажется, что окружающее — это масштабированный сериал, затянувшийся намного дольше, чем «Сверхъестественное». Просто хочется сесть на удобный диванчик, смотря захватывающую телепрограмму. Но жизнь безжалостно жестока: никто не даст попкорна и тёплого пледика человеку, перемороженному метелью бед и неурядиц. Кажется, что все люди одинаковы, но нет, каждый по-своему особенный. Видимо, у Создателя (или Бога, кто же он) довольно много фантазии… Почему всё сейчас так сложно? Вот бы просто вернуться в детство, в те времена, когда всё казалось пушистым и лёгким, словно сладкая вата. Каждый раз, натыкаясь на свои детские альбомы, хочется в ответ улыбнуться этому легкомысленному и наивному личику с фотоплёнки. Но… почему-то улыбка получается не такой же честной и искренней. Даже случайно взглянув в зеркале на это бледное, измученное лицо, пытающееся хотя бы прошлому улыбнуться, хочется в охапку взять подушку и зарыдать… Искренне, честно… Как улыбка на фотоплёнке… которой больше не будет… Путешествуя по пожелтевшим фотографиям, можно оживить воспоминания прошлого. А они могут начать плясать перед тобой, словно живое пламя, не желтоватым, тусклым цветом старинных и слегка пахнущих фотографий, а цветом, который можно назвать только одним словом — «жизнь»… Моё детство было самым примитивным и ничем не примечательным. Ненавистные дни в очень красивой, но мучившей проверочными и контрольными школе, и весёлое лето в глухой деревне у бабушки, которая почему-то ставила в приоритет интернету кабачковые пирожки. Помню, как просыпалась поутру от «пения» соседского петуха, трусливо пряталась под тоненьким и сырым от влажности пледом от залетевшей через распахнутое окно осы, спросонья искала ногой под кроватью тапочки, и, потирая сонные глаза, топала к летней кухне, где бабуля уже успела испечь мои любимые блины (порой даже казалось, что бабуля прикована волшебным заклятием к этому маленькому, но уютному помещению). Но я даже взглядом не собиралась удостоить тепленькие, нежные блинчики, в прыжке подхватывала свеженький блинчик и выпрыгивала во двор, оставляя на пороге бабушку, бессмысленно зовущую меня завтракать. Но мне тогда и дела не было до какого-то завтрака. Ведь передо мной был весь необъятный мир во всех своих красотах. Мокрая от росы трава заменяла мне целый космос, а старенький гамак стал для меня сверхскоростной ракетой. Мой маленький мир был таким солнечным, светлым и ярким, а когда шёл дождь, моя фантазия вступала в свою высшую степень безбашенности, и я считала, что на мою мини — планету нападают водяные гномы — инопланетяне. Я помню, как с криками выбегала во двор под холодные капли дождя, как отчаянно размахивала грязной палкой во все стороны, помню, как бабушка в халате, ругаясь тащила меня домой. Я просто обожала бегать. Просто бегать. Я готова была пробежать босиком по жёлтой траве хоть километры, ведь тогда я понятия не имела, что такое мозоли, а царапины мне всегда могла замазать зелёнкой бабушка. Я бегала, невзирая на время, погоду, голодный желудок, и даже на то, что на скоростях легко могла уничтожить несчастную грядку с картошкой. Я частенько выбегала из старого дома в ночной сорочке, только проснувшись, оставляя бабушку вздыхать с горячей кашей на кухне. Но, к сожалею, я обладала реакцией не также хорошо развитой, как бег. Частенько меня заносило на резких поворотах огорода в густые заросли крапивы, куда я падала чуть ли не плашмя, словно мне сама Вселенная говорила: «Да, куда же ты натощак побежала?! Там бабушка с горячей кашей ждёт, потом она остынет, и ты сама будешь жаловаться, что холодная каша не вкусная. Какая же ты простофиля, вот тебе за это крапива вместо завтрака!» И я с надутыми губами шла к бабушке, осознавая свой проигрыш. А она ругаясь и охая давала мне подзатыльник и, хромая, шла за зелёнкой. Эти воспоминания нельзя променять ни на какие деньги. Хотя… в жизни разное бывает… Хоть воспоминания и забирают в прошлое, но они никак не могут забрать кусочек настоящего, каким бы ужасным оно не было. Порой просто так больно осознавать, что твоя жизнь так изменилась, скатилась в гремучую бездну небытия. Смотря на чёрно-белые фотографии, понимаю, что эти бледные карточки гораздо ярче моей нынешней жизни. Кажется, что я ослепла или просто… разучилась жить. Будто у людей изначально заложена программа «Как прожить жизнь». Видимо, мне эта программа досталась с вирусом «Депрессия». Но, к сожалению, в жизни никакой программист, хоть и за кругленькую сумму, не сможет вернуть радость этой бренной жизни. Просыпаясь холодными, туманными утрами, чувствую резкое жжение на лице — это жестокая жизнь кидает мне мокрую, колючую крапиву прямо в лицо, и жизнь не подумает о том, голоден, слаб ли ты или только что смог встать на ноги, жизнь просто кидает крапиву в лицо… на завтрак, дерзко, исподтишка, или уверенно, с ухмылкой встав перед глазами, вырывает липкую грязь, пародирующую землю, прямо из-под ног. Но… самое ужасное, это то, что будет завтра. Вот именно, ты даже не знаешь, будет ли завтра: может, ты проснёшься, утопая в крапивном супе, или не проснёшься вообще… Раньше, в подростковом возрасте, когда тетради друзей «украшали» размазанные черные кресты, а подруги прикрывали длинными рукавами красные полосы на тонких руках, ты, открыто презирая эту «субкультуру мертвецов», даже представить не мог, что такой «переходный возраст» настигнет тебя с опозданием на 10 лет. Каждый раз, когда смотришь на потёртый кожаный ремень, шея начинает так неистово болеть, словно примеряет этот аксессуар на себе, и ты нервно сглатываешь, пытаясь отвлечься, переводишь взгляд на … широкое окно 9-го этажа или на наточенный кухонный нож, откуда-то оказавшийся в спальне. И ты просто безвыходно садишься в уголке на холодный пол, обнимая намокшие от слёз колени, и понимаешь, что… Завтра, с издёвкой глядя в пустые глаза, жизнь прошепчет:"Завтрак готов», бросая мокрую, колючую крапиву прямо в лицо…