***
— Я не хочу ехать к папе. Лаура уже сидела в автомобиле, полностью собранная и сконцентрированная на сегодняшнем рабочем дне. Несмотря на дрянное состояние, она как всегда выглядела идеально. Только глаза все еще были слегка красноватыми, но за солнцезащитными очками вряд ли кто-то мог это заметить. К тому же, кто в здравом уме захочет смотреть женщине в глаза? Только самоубийца. Заказав билет до Калининграда и сообщив бывшему мужу, что Егор в срочном порядке возвращается домой, брюнетка смогла сосредоточить все свое внимание исключительно на работе, что она и делала все последние двадцать лет. — Малыш, я понимаю, но у мамочки появились срочные дела. Ты будешь мне только мешать, — в данный момент она толком не соображала, что говорит, и даже не взяла во внимание последнюю сказанную фразу. — Я всю жизнь тебе мешаю. Зачем ты тогда меня рожала? — маленьким кулачком Егор стукнул себя по коленке, поморщившись от неприятного ощущения. — Так, успокойся сейчас же, — резко выдохнув, Лаура продолжила, — прости. Я не хотела на тебе срываться. Все просто так накатило на меня, что я даже не знаю, что делать. — Это всё из-за Марии? — Егорка протер ладошкой больное место и повернул голову в сторону мамы, — я слышал, как вы ругались сегодня. Смысла скрывать это не было. — Да. Но я сама во всем виновата. Я сделала ей больно, и она вряд ли сможет меня простить, — она вновь почувствовала себя ужасно, как только произнесла эти слова вслух. — Она простит тебя. Принцессы всегда прощают, потому что они добрые и великодушные. Всё будет хорошо, и вы снова продолжите дружить. Если бы не ремень безопасности, то ребенок бы бросился к ней на шею, крепко прижавшись к самому любимому человеку, которому было сейчас очень больно. Лаура тихо усмехнулась, надеясь, что слова сына окажутся правдой. Прощание выдалось весьма холодным, несмотря на накатившие слезы. Но Лаура понимала, что просто не сможет сдерживать себя перед сыном, который будет лишний раз волноваться за нее. Пообещав приехать к нему в скором времени, она проводила его до самолета и, оставив с поцелуем небольшой след от помады, отпустила его. Вновь. Дождавшись полного взлета «железной птицы», брюнетка тут же покинула аэропорт, направившись прямиком в офис. Работа всегда была ее лекарством от всех недугов. Когда она по уши погружалась в изучение моделей, перспективных дизайнеров или фотографов, то будто бы отстранялась от всего внешнего мира, который успел ей порядком надоесть. Вот и теперь она решила, что так будет лучше, что так она сможет снова прийти в себя. А сможет ли? Ведь все ее внутренности пропитались чувствами к светловолосой нимфе, которая теперь не хочет знать женщину. Чувства. Какое незнакомое слово, какое чуждое и необычное. Раньше она и не думала, что сможет полюбить кого-то. Все вокруг были какими-то обычными и скучными, не цепляли привередливую брюнетку. Только внешность, разве что. Будь Мария не такой прекрасной, Лаура бы вряд ли бы обратила на нее внимание. Тогда бы она не подошла к ней, не заговорила, и ничего бы этого не было. Однако, теперь она не знает, хочет ли вернуть себе жизнь до нее. В агентство Лукина ворвалась в обычной для себя манере, когда никто не ожидал ее здесь увидеть. Все застыли на месте, провожая взглядом суровую женщину, которая уверенной походкой шла мимо незаметных фигур, гордо подняв подбородок. Нельзя показывать свою слабость, чтобы они не почувствовали запах крови, исходящий из свежих ран. Твердым голосом она как всегда давала приказание ассистентке, которая покорна шла сзади, лепеча что-то в ответ. В кабинете ее поджидала Буше, стоявшая возле приоткрытого окна и выкуривая очередную сигарету, получая жизненно важную порцию никотина. Она и взглядом не повела в сторону вошедшей женщины, которая смутилась подобным вольностям чересчур наглой подруги. — Ты знаешь правила, Мари. Никакого курения в моем кабинете, — Лаура закрыла дверь, оставляя секретаршу по ту сторону от них. Блондинка лишь слегка подняла уголок губ, показывая полное безразличие к упреку Лукиной. Выкинув окурок в окно, она выпустила дым от последней затяжки прямо в сторону брюнетки, которая продолжала презрительно сверлить ту взглядом. — Ты же знаешь, что мне плевать на правила, Лаура. Твои бумажки ждут тебя, — она небрежно махнула рукой в сторону лежащих папок на столе, — Только это тебе вряд ли поможет. Проигнорировав слова Буше, Лукина подошла к своему столу и взяла в руки одну из папок, пролистывая содержимое с каменным выражением лица. — Я серьезно говорю. Нельзя же вечно уходить от проблем, сидя здесь. Это же глупо. Послушай же меня. — Мне не нравится подобранная цветовая гамма. Нужно заменить ее, так как она режет глаза. У нас что здесь, все слепые? — обширный отчет был отброшен в сторону и упал на пол с громким стуком, — Я не хочу это обсуждать. — Да ты сейчас кого-нибудь убьешь тут. Ты вся на взводе, хоть и стараешься это скрыть. Лукина со всей силы влепила по несчастной деревянной поверхности кулаком, сопровождая это действие полукриком: — И я даже знаю, кого я убью первой. Мари попыталась приблизиться к ней, но делала это осторожно, медленными шажками подходя к взвинченной подруге, которая прикрыла глаза ладонью, пытаясь прийти в себя. — Солнце, прошу тебя, поезжай домой и отдохни. — Уходи, — тихо ответила женщина. — Лаура. — Убирайся отсюда! Просто уйди, блять, отсюда. Буше отскочила назад и грустно посмотрела на брюнетку, которая продолжала ломать себя изнутри. Было обидно наблюдать такую картину, как твой лучший друг своими же руками рушит всё в себе, а ты ничем не можешь ему помочь. Ты пытаешься говорить ему подбадривающие слова, даешь советы и умоляешь остановиться, но он не слушает, продолжая обряд саморазрушения. Лаура думала, что находится на грани, пытаясь восстановить равновесие, но это не так. Она давно упала в эту пропасть, которая поглотила ее целиком, окутывая сознание в беспросветную тьму. И лишь маленький огонек смог пробудить ее на несколько секунд, даря каплю света бесконечным сумеркам. Давая еще одну причину для того, чтобы жить. Но по собственной неосторожности, она своими же руками потушила его, и мир снова погрузился в вечную ночь. Однако теперь-то она знала, что кроме тьмы есть еще свет, и осознание содеянного нанесло самый большой ущерб ее душе. Вот, что сейчас ощущала брюнетка. Потерянные годы, которые посматривали на нее из прошлого и которые она просто стерла, прошла мимо, как проходит всех людей вокруг. Она не хочет возвращаться к прежней жизни. Она хочет вернуть своего ангела и готова на все ради этого. — Что мне делать? — выдавила Лаура, умоляюще смотря на коллегу, которая уже стояла рядом с ней, поглаживая по руке, — Я не могу без нее. Буше была поражена признанием подруги. Лаура, которая все время твердила, что больше ни за что не попадет в эти узы, все-таки была поймана. Поймана маленькой мышкой, которая сама должна была стать жертвой. Овечкой, которая должна была стать лишь легким перекусом. Букашка, которая перевернула в ее жизни всё за несколько дней. — Дай ей время. Ты сделала ей больно. Очень больно, — повернув кресло к себе лицом, Мари обхватила ее лицо, заглядывая через синие сапфиры куда-то глубоко, в снесенный напрочь весь внутренний мир, который нужно будет отстраивать заново. И вряд ли она справится одна.Глава 9.
9 января 2021 г. в 17:09
В нашем жестоком мире не проходит ни дня без боли, ни дня без предательств. Люди — существа жестокие. Они пойдут на все ради собственной выгоды, ради победы. Многим будет плевать на чувства тех, кому они воткнут нож в спину. Суровая реальность, не иначе. Но можно ли простить предательство, ведь забыть его точно не получится? Над этим вопросом размышляли многие философы, писатели и просто обычные люди. Одни говорят, что нужно уметь прощать, ведь человек просто оступился, сделал ошибку и вынесет из нее определенные выводы. Другие же твердят, что прощать предательство точно нельзя. Если кто-то предал тебя один раз, он предаст и второй. Закон жизни, который ни разу не изменял своим принципам.
Третьякова терпеливо ожидала хоть какого-нибудь ответа от Лауры. Но с каждой секундой гробовой тишины сердце сжималось всё сильнее и сильнее, будто находилось в тисках. Боли, однако, она не чувствовала, вместо нее была пустота. Внутреннее опустошение, от которого не хотелось плакать, не хотелось кричать, а просто хотелось закрыть глаза. Навсегда. Она добила ее, довела до точки невозврата. И всё это из-за глупого спора, что было обидней всего. Впервые в жизни Мария почувствовала себя шлюхой, которую взяли на несколько ночей и со спокойной душой выкинули на улицу, позабыв о слащавых моментах удовольствия.
Девушка всматривалась в голубые глаза, которые всё так же манили ее и были такими красивыми и глубокими, но в то же время такими отталкивающими и холодными. Слегка подергивающиеся руки, что прошлым вечером ласкали ее тело, делали это не по собственному желанию, а потому что так было нужно. Чувств не было — было лишь огромное желание победить, доказать, что ты можешь заполучить всё, что захочешь. Глупая девочка являлась обычным предметом, который из-за ненадобности поставили на кон. Вещь. Красивая вещица, которая приглянулась бессердечному человеку. И все же внутри все пылало, маленький огонек начал разрастаться, превращаясь в неконтролируемое пламя, способное сжечь огромный лес.
— Маш, послушай меня, — Лукина впервые за все время их общения видела такой опустошенный взгляд. Теперь глаза Марии, которые она сравнивала с янтарем, тигровым глазом или даже золотом, были похожи на цвет рыхлой земли, в которую закопали все ее чувства.
— Нет, — ужасающе спокойно, даже отстраненно, ответила Третьякова, чуть мотнув головой, — я не хочу тебя слушать, слышать и видеть.
На ватных ногах блондинка медленно развернулась и поплелась обратно. Голова не соображала, не могла никак придумать, что делать дальше. Мария осталась одна. У нее больше не было никого. Одиночество — это то, чего она так сильно боялась, но теперь, когда оно наконец настигло ее, все кажется каким-то неважным, несущественным.
Лукина тут же пошла за ней, перед этим наградив Мари самым смертоносным взглядом, от которого даже Буше побледнела.
— Маша, Маш, прошу тебя, — почувствовав приближающуюся женщину, Третьякова ускорила шаг, а после и вовсе побежала в спальню, стараясь как можно быстрее закрыться там. Но Лаура была проворней и сильнее, поэтому с легкостью смогла открыть дверь, на которую блондинка навалилась всем своим телом.
— Егор спит, давай просто не будем, — тихо сказала Маша, а из ее глаз наконец-то вырвались первые слезинки, которых она даже не почувствовала, — Я хочу тихо уйти. Оставь меня.
Мария принялась ходить по всей комнате, собирая свои немногочисленные вещи и стараясь не замечать брюнетку, которая молча стояла на месте.
Лауре сейчас было ничуть не лучше. Она чувствовала себя сущим дьяволом, который одним щелчком пальца поглотил невинную душу светлого ангела. Ей было стыдно за себя же саму. Было ужасно больно смотреть на полуживое тело, которое она лично довела то такого состояния.
— Я хотела тебе все сказать, но…
— Но что? — крикнула Маша, швырнув в сторону верхнюю часть пижамы и стоя в одном лифчике, — решила пожалеть меня? Или просто еще не наигралась со мной? Какая ты мерзкая. А самое ужасное то, что я верила тебе, несмотря ни на что. Вопреки всем слухам о тебе. Я думала, что смогла узнать тебя настоящую. Но, видимо, вот такая ты на самом деле. Бездушная, бесчувственная, бессердечная. Неудивительно, что все отвернулись от тебя, даже твоя дочь.
Маша резко захлопнула рот, поняв, что даже в такой ситуации она взболтнула лишнего. Лукина тоже сменилась в лице, стиснув зубы. Это была очень больная тема, и Третьякова, знав это, метко ударила ее прямо туда.
— Да, — Лаура развела руками, — я знаю, что я чудовище. Я причинила тебе огромную боль, и мне самой тошно от этого. Но все те слова, что я говорила тебе, были правдой. Ты просто не понимаешь, насколько прочно засела у меня в голове. Да я секунды не могу прожить, не подумав о тебе. Я всё испортила, и это моя главная ошибка.
Мария застыла на месте, смотря в голубые глаза, наполненные слезами. Блондинка выпрямила спину и отвернулась к окну, потому что не выдерживала этот пронзительный взгляд. Проведя внешней стороной ладони по мокрой щеке, она всхлипнула, и Лукина опустила голову, ощутив, как сердце разрывается на куски.
— Я не верю тебе. Не хочу тебе верить.
В дверь тихо постучались, и с другой стороны послышался детский голос.
— Мам, ты в порядке? Почему тетя Мари здесь? — обеспокоенный, но все еще сонный мальчик ждал ответа.
— Всё хорошо, дорогой, — как можно ровнее сказала Лаура, — просто у мамочки небольшие проблемы, не волнуйся, котенок.
— Можно я возьму твой айпад? Я хочу позвонить папе по видеосвязи.
— Конечно, дорогой. Он у меня в кабинете.
Детские шаги стали постепенно удаляться. Мария к тому времени была полностью готова к выходу. Только идти ей было некуда. Если только ехать к маме на другой конец Москвы. Эта мысль засела в опухшую от переживаний голову, и Третьякова решилась на это.
— Я ухожу. Так будет лучше.
Блондинка попыталась пройти мимо Лауры, но та не стала сопротивляться и просто отошла в сторону, пропуская несчастную девушку. Она понимала, что вряд ли сейчас добьется хоть какого-нибудь понимания, поэтому не стала продолжать трепать нервы ни себе, ни Марии.
Проходя мимо кухни, Третьякова тихо попрощалась с ее обитателями, но Егорка, заметив следы от пролитых слез, тут же подбежал к ней и крепко обнял за талию, не говоря ни слова. Маша грустно улыбнулась и потрепала мальчика по голове, после чего мягко отстранилась и, надев на себя туфли, вышла из квартиры, даря Лукиной прощальный взгляд покрасневших глаз.
От Лауры будто бы оторвали кусок. Она не думала, что когда-нибудь сможет простить себя за это. Сердце перестало стучать на мгновенье, после чего застучало еще сильнее. Егор стоял рядом, не понимая внутреннего состояния мамы, которая в данный момент была готова рвать волосы на голове и неистово кричать. Она посмотрела на сына отстраненными глазами, которые тут же переметнулись в сторону кухни, где сидела потрясённая резкими событиями подруга.
Буше терпеливо ждала, когда всё кончится, и несколько раз сдерживала себя, чтобы не ворваться к ним в комнату и лично не прекратить их разборки на глазах маленького ребенка. Но женщинам в тот момент было все равно на окружающих, ведь решалась их дальнейшая жизнь, и Мария ясно дала понять, что никакого продолжения она не хочет. А кто бы захотел? Кто бы захотел вернуться к человеку, который выстрелил в спину, который так нагло врал, прикрываясь милой улыбкой и фальшивой симпатией. Однако это была не фальш. Лаура наконец смогла понять, что эта изворотливая блондинка являлась для нее нечто большим, чем девушкой на ночь или на две ночи. С ней хотелось говорить обо всем, делиться своими переживаниями и просто сидеть рядом, ведь та светлая энергия, исходящая от такого хрупкого, на первый взгляд, тела, согревала сердце, залечивала раны. С Машей хотелось всего. Хотелось наконец жить и радоваться жизни.
Только Маша этого больше не хочет.
— Лаура, мне жаль, — Мари не видела никогда такую Лауру. Даже во время развода брюнетка не была похожа на ходячий труп, который стоял перед ней.
— Позвони Насте и попроси подготовить список моделей, которые подойдут на замену. И скажи, что я подъеду чуть позже, так как нужно отвезти сына в аэропорт.
— Что? — вмешался Егор.
— А после я хочу видеть у себя на столе все детали будущего показа. Все, — резко сказала женщина, обратив особое внимание на данное слово, — начиная от площадки и заканчивая физическим состоянием каждой модели. Я не хочу, чтобы подобная ситуация повторилась.
Мари возмутили слова брюнетки, но говорить свои претензии вслух она не стала, чтобы лишний раз не провоцировать Лукину. Она молча встала со стула и ушла вслед за Третьяковой, оставив злую женщину наедине с не менее злым Егором.
— Почему я должен уехать? — тихо спросил Егор, отпрянув от матери, которая попыталась дотронуться до него.
— Егор, я сама не хочу, чтобы ты уезжал, но так будет лучше. Прости меня.
Мальчик лишь цокнул и убежал в свою комнату, не желая видеть женщину. Лаура испортила настроение буквально всем. Выплеснув свой гнев на невинную стену, брюнетка прислонилась к прохладной поверхности лбом, глубоко дыша, пока горячие слезы стекали по ее лицу и падали на пол.
Сегодняшнее утро прошло ужасно, каждый человек в этой квартире испытал лишь негативные эмоции. Но хуже всех было Маше, которая уже десять минут стояла возле ненавистного подъезда, ожидая такси и стараясь держать себя в руках, чтобы не сорваться на медлительного водителя. Железная дверь открылась, и оттуда выглянула знакомая фигура вечно красивой Мари, которая, заметив девушку, подошла ближе к ней.
— Я понимаю, что ты вряд ли сможешь меня простить, но мне правда очень жаль, — Буше достала из клатча пачку сигарет и закурила одну.
— Ты ни в чем не виновата, — Мария отказалась присоединиться к ней, но не отошла в сторону, наблюдая, как из уст женщины выходит едкий дым.
— Лаура — очень тяжелый человек. И, может, это к лучшему, что ты всё узнала. Вряд ли бы вы были счастливы вместе. Поверь мне, ведь я знаю ее не один год.
— Она казалась такой…доброй и чуткой. Я ведь действительно поверила, что она что-то может чувствовать ко мне. Видимо, я ошибалась.
Глубоко вдохнув, Третьякова проверила свой телефон, но уведомления от таксиста всё не приходило. Блондинка снова начала закипать, но старалась всеми силами не показывать свои слезы, до крови прикусив нижнюю губу.
— Тебя подвезти? А то пока дождешься этого идиота, успеешь выучить китайский, — Мари бросила сигарету на асфальт и примяла ее каблуком. После чего поманила грустную девушку в сторону своей машины.
Мария несколько раз пыталась сказать, что не хочет отвлекать женщину от дел, но та настойчиво уговаривала ее, обосновывая это тем, что хоть как-то хочет загладить свою вину. В конце-концов, Третьякова согласилась и села в ее красную машину, попутно отказываясь от услуг водителя.
Маша давно не была в родительском доме. Вечные пары, вечера и всевозможные мероприятия не давали ей возможность заехать к маме, которую Третьякова очень любила. С мамой у нее всегда были прекрасные отношения, потому что она с пониманием относилась ко всему, что делала Маша, всячески баловала маленькую девочку и с самого раннего детства учила ее быть доброй и справедливой. Уроки жизни от любимой мамули не прошли зря. Мария действительно стала достойным человеком, который был готов прийти на помощь по первому же зову. Теперь помощь была нужна самой Маше, которая потеряла весь смысл дальнейшей жизни и не знала, что делать дальше.
Постучав в родную дверь, девушка надеялась застать женщину дома. Татьяна, мама Маши, любила проводить время со своими друзьями и посещала все выставки, которые только были. Будучи человеком очень образованным, она даже давала несколько лекций и состояла в союзе писателей, где принимала активное участие. Поэтому обнаружить даму в собственной квартире было большой удачей, но шансы возрастали, так как было достаточно раннее время, в которое она обычно завтракала.
Третьяковой повезло. Дверь отворилась и на пороге стоял ее самый родной человек. Женщина не ожидала увидеть Машу, тем более в таком подавленном состоянии. Удивившись в начале, она присмотрелась к заплаканному личику дочери, которая выдавливала из себя счастливую улыбку.
— Боги, Маша, что с тобой случилось. Не стой же на пороге, проходи, — вцепившись в руку блондинки, женщина затолкала ее внутрь, захлопывая за ней дверь.
Как только блондинка ощутила ту домашнюю атмосферу, которая так и веяла любовью, все пережитые эмоции, накопленные за сегодняшний день, начали буквально выплескиваться из нее. Она медленно осела на пол, прижав колени к груди и закрыв лицо ладонями.
— Мам, мне так плохо, — сквозь слезы сказала Мария, убрав руки от лица и вцепившись в свои пшеничные локоны. Маленькими ноготками она царапала себе макушку, стараясь этой физической болью заглушить боль в своем сердце.
— Машенька, — Татьяна ласково взяла ее руки в свои и аккуратно опустила их вниз, заглядывая в глаза своей девочки.
В них было столько боли, которая причиняла невыносимые страдания ее ангелочку. И вместе с тем ее взгляд был таким неродным, таким чужим, будто в ее теле был совсем другой человек. Человек, душа которого была стерта, разрушена, испепелена.