Фонарик

      Несколько лет прошло с тех пор, как в поле, далеко от Лондона, появилось поместье графа Фантомхайв. Мало кто посещал его, а если и приезжал, то нажиться на наивном молодом хозяине. Ему всего тринадцать лет, что может понимать ребёнок?       Однако недоброжелатели быстро получали отпор; им оставалось лишь проклинать имя графа. А он хмурился сильнее день ото дня, реже поднимал на демона-дворецкого взгляд и грустил о своём.       В этот вечер Сиэль расположился около высокой ёлки, безразличным взглядом поглядывая иногда под раскидистые нижние ветки, будто подумывая: а не забраться ли туда, чтобы спрятаться от своего дворецкого.       Мальчик вертел в руках золотистый шарик. Он уже полчаса сидит здесь с одним подсвечником, окружив себя коробками с украшениями. Всё это приготовлено к завтрашнему дню, когда приедет Лиззи — его невеста — со своими служанками и наполнит поместье радостью и праздничным настроением. Да так, что и мрачный Сиэль не сможет сдержать улыбку, забудет о своих заботах, станет вновь маленьким мальчишкой, который верит в чудеса в канун Рождества и ждёт особенный подарок для себя. Только это будет завтра.       Сегодня Сиэль скучает и лениво размышляет о том, что его верного дворецкого давно не видно и не слышно. Мальчик вздохнул, будто бы собирался всю ночь разбирать оставшиеся документы, связанные с фабрикой игрушек, которую получил в наследство. Он набрал в грудь воздуха и повелительно произнёс:       — Себастьян!       Не успел он отложить шарик в сторону, как за спиной раздалось вежливое:       — Да, милорд.       Сиэль на мгновение отводит взгляд, поджимая губы в раздумье. У него не было основательных причин звать его. Просто… Вдруг стало одиноко.       — Хочу прогуляться.       Дворецкий насмешливо вскидывает бровь, мягко растягивая губы в полуулыбке:       — Как пожелаете, милорд, — вежливый формальный поклон, и Себастьян испаряется, будто никогда и не появлялся, но возвращается всего через секунду с тёплой накидкой и обувью.       Мальчик поднимается на ноги и позволяет дворецкому вытащить себя из кучи коробок. Себастьян с непроницаемой улыбкой выполняет свои обязанности: завязывает своему маленькому хозяину шнурки и убирает волосы под меховой капюшон. Сиэль нетерпеливо дёргается из его рук, торопясь покинуть тёплое поместье.        Воздух обдаёт бледные щёки графа морозом, снег загадочно блестит там, где до него дотягивается свет из окон, а дальше темно-темно и сугробы. Вот туда-то и направляется юный Фантомхайв.       Он делает несколько решительных шагов, но взглядом упирается вдруг в чёрный фрак и недовольно хмурится.       — Не думаю, что вам следует ходить туда, милорд, — вежливо улыбается Себастьян, сложив руки за спиной.       Сиэль секунду борется с приступом закатить глаз, цокает языком и выдыхает сквозь зубы:       — Куда хочу, туда и иду!       Бесстрастное выражение лица дворецкого на мгновение меняется.       Себастьян наклоняет голову, чтобы спрятать в кулак смешок. Граф злится сильнее:       — Прекрати смеяться надо мной, Себастьян! — отворачивается, складывая руки на груди. — Мне совершенно нечего подарить Ли… Элизабет. И та игрушка, которую она притащила в прошлом году, так и не нашлась. Ох… Элизабет убьёт меня…       — Моего господина терзает страх расстроить юную мисс? — этот дворецкий, как обычно, невероятно проницателен.        Внутренняя борьба мальчика из-за таких вопросов всегда забавляет Себастьяна, но он кашляет, опускает от лица руку и совершенно серьёзно предлагает:       — Может, разберём чердак?       Сиэль разворачивается и несколько минут с подозрением косится на своего слугу, пытаясь понять: тот снова шутит или серьёзен. И только спустя время до него постепенно доходит, что демон прав. Ведь где ещё, как не на чердаке, можно найти кучу старого барахла, среди которого есть огромный шанс выудить что-то стоящее и интересное.       Особенно, если этот склад всякой всячины находится в доме графа Фантомхайв.       Брови мальчика разглаживаются, он согласно кивает, ёжась от ветра. С ним в юное сердце вдруг пробирается приятное чувство, похожее на то, что происходит в груди, когда он приближается к разгадке очередного задания от Королевы, только намного теплее.       — Так…милорд желает вернуться в дом? — специально уточняет Себастьян, чтобы вытащить господина из мыслей и ощущений. Его взгляд недовольно проходится по уже осыпанным инеем бровям и ресницам мальчика. Снежное серебро затронуло даже повязку на втором глазу.       — Да… — Сиэль мгновение колеблется, мельком посмотрев всё-таки туда, куда изначально хотел пойти. — Сейчас.       Граф проносится мимо дворецкого, громко хрустя снегом под ногами, и тормозит у ближайшего дерева с низкими ветками. Он вдруг чувствует жизненно необходимое желание лизнуть холодные снежинки. Удовлетворив детский каприз, Сиэль в дом возвращается со своим излюбленным безразличием взрослого.       Как только верхняя одежда осталась в руках слуги, мальчишка схватил ближайший подсвечник и заторопился к лестнице. Когда он добрался до последнего этажа, там уже горел свет и у входа поджидал Себастьян, еле заметно улыбаясь. Юный граф прошёл вглубь комнаты и опустился на колени у ближайшего сундука.       Старые сказки… Он узнаёт их, лишь краем глаза взглянув на первую книгу. Когда-то эти сборники народного творчества привезла мадам Рэд — его тётушка. Женщина мало времени уделяла племяннику, но если появлялась в его жизни, то ни на шаг не отходила. Это раздражало и умиляло одновременно, ведь никто больше так не заботился о нём.       Мальчик берёт в руки первую книгу, смахивает пыль и открывает случайную страницу, хмыкая. Ему выпадает картинка с рыцарем. Немного поглядев на потускневшее от времени изображение, он кладёт том на место, про себя отмечая, что надо бы отдать это знакомому, у которого есть дети. Ему теперь незачем хранить эти книги.       С грустью во взгляде и потяжелевшей вдруг головой Сиэль тихо закрывает крышку сундука и перемещается к следующему. Раньше его не заботило состояние чердака, но сейчас он думает о том, что здесь не помешала бы уборка. Больше половины предметов следует выкинуть или отдать.       — Игрушки? — с удивлением выдыхает Сиэль. — Я думал, что они сгорели! Это были единственные экземпляры, — восхищённо восклицает он, хватая лежащих наверху зайца и поезд.       За его спиной мягко усмехается Себастьян, наблюдавший за графом.       — Оставите их? — подаёт голос дворецкий. В этом тембре Сиэлю мерещится насмешка, и он тут же мрачнеет, торопливо оставив ящик с игрушками.       — Нет, как-нибудь подарю Лиззи. Она любит такое и наверняка помнит, как…       »…мы играли в них в детстве», юный граф не договаривает, смутившись и спрятавшись за маской равнодушия. Он же такой взрослый, самодостаточный. Какие ему игрушки?       Разве что ту, которую он пришёл искать.       Сиэль смутно помнит, что именно ищет. Знает только, что это не книга и не плюшевый мишка. Что-то совершенно особенное, лишь для него сделанное. Такое светлое и волшебное… Но что?       На душе вмиг становится гадко. Сиэль чувствует, будто бы сейчас предаёт веру Лиззи в него. Её любовь и дружбу, всё, что она отдала ему.       — Чёрт, ну где же? — шипит мальчишка, поднимаясь на ноги — Себастьян!       — Слушаю, милорд, — лениво отзывается демон.       — Ты помнишь, что дарила мне Лиззи в прошлом году?       Себастьян неопределённо пожимает плечами, притворяясь задумчивым. Затем делает совсем грустное лицо:       — Прошу прощения, мой господин, увы, этот дворецкий настолько стар, что не припомнит.       Забавляется, гадёныш.       Сиэль понимает это, злобно рыкает и резко отворачивается, больше и не вспоминая про своего слугу. Потом он придумает этому демону такую задачку, что даже существо из Преисподней попотеет. А граф Фантомхайв будет наблюдать со стороны и забавляться точно также, посмеиваясь в кулак.       Недовольное ворчание спустя полчаса доносится уже откуда-то из самого угла. Мальчишку и не видно за кучей того, что он успел переворошить.       — Вот чёрт, ну как так! — сетует он в очередной раз, раздражённо игнорируя несдержанный смешок своего дворецкого.       Совсем расстроенный, с тяжёлой головой и сердцем Сиэль выбирается на середину чердака, хмурится так, что кажется, будто бы вот-вот топнет ногой и впадёт в истерику. Но нет, он всего лишь скрипит зубами, бросает убийственный взгляд на Себастьяна, который тут же принимает благопристойный святой вид, и, не глядя под ноги, пробирается на выход.       — Милорд, осторожно! — выкрикивает дворецкий, но не успевает помочь, как его подопечный валится носом в пол, запнувшись о коробочку.       — Агрх да как же раздражает! Проклятье, чёрт! — выругивается Сиэль, стукнув маленькими кулаками.       Себастьян в мгновение ока оказывается рядом и ловко помогает встать, осматривая колени и ладошки господина. Тот, в свою очередь, не замечая никого вокруг, яростно прожигает взглядом коробку. Но отчего-то вдруг вырывается из заботливых рук слуги, подцепляя вещь.       Сиэль торопливо открывает коробочку и вытаскивает её содержимое, чуть не подпрыгивая на месте.       — Нашёл! Это… это фонарь!       Мальчишка со своей находкой устраивается посреди хлама, рассматривая с неподдельным ребяческим восхищением искусно выкованные переплетения, цветные синие стёклышки, так перекликающиеся с камнем на его кольце.       Он тянется за свечой, аккуратно снимает крышку и поджигает фитилёк. Язычок пламени весело вспыхивает своим завораживающим танцем. Такой крохотный огонёк, но как тепло на душе вдруг становится.       Как только крышка фонаря опускается на место, на чердаке гаснут все свечи и остаётся лишь мягкое синее сияние. Сиэль всматривается в него, словно малыш. Он никогда не надеялся отыскать в себе трепетные чувства, но сейчас будто бы увидел чудо.       Мальчик следит за тем, как от общего сияния отделился маленький синий светлячок, похожий на кусочек вечернего неба. За первым следует второй. И вскоре их становится больше десятка. Они мерцают и кружат, унося в свой умиротворяющий хоровод.       Сиэль изумлённо переводит глаза на дворецкого. Тот также удивлённо наблюдает.       — Госпожа Элизабет знает толк в подарках, — только и произносит он.       Сиэля вновь утягивает за собой волшебный фонарик. Кажется, он слышит далёкую мелодию, как из детства. Впервые ему становится спокойно и тихо, радостно и легко. Он забывает о своих заботах, что непомерным грузом легли на плечи тринадцатилетнего мальчишки. Чувствует себя малышом, которого окутало тепло родного дома и любовь самых близких.       Сиэль засыпает, заворожённый магией фонаря, со светлыми мыслями и умиротворённой улыбкой.       Себастьян оставляет фонарик возле постели графа, восхищаясь находке своего господина и чувствуя что-то совсем странное и лёгкое. Воистину чудесный предмет они получили.