Утро

      Сяо обычно не злоупотреблял отдыхом. Точнее, он это делал только тогда, когда человеческие потребности желали самого обычного сна; и то, сконцентрироваться не получалось из-за шума и голосов, а что уж тут говорить про сон.       Но с появлением этой юной девушки все сильнослегка изменилось.       Теперь, каждое утро, Алатус спит, хотя бы десять-пятнадцать минут. Ладони аккуратно обвивают девичью талию, что парень делает определенно невольно — во сне. Но носом утыкается в светлую макушку или шею уже по своему желанию. Он любит, когда запах Путешественницы проникает в лёгкие, засиживаясь там на долгое время. Пахнет она очень приятно: ненавязчивый аромат корицы и меда.       Люмин стала для тысячелетнего демона своего рода успокоением. Конечно, она знала, как правильно, – в более понятном смысле, — называется это чувство.       Когда он нежно прижимался к ней по утрам, видимо, не спавший всю ночь в своей обычной манере, девушка обнимала его в ответ. Сяо был грубым, особенно учитывая их первую встречу. Честно говоря, Путешественница немного сама не понимает, как они смогли дойти до этих отношений.       Он боится сделать ей больно, боится не так прикоснуться, потому что никогда такого не чувствовал по отношению к людям, живым существам. Он ужасается мысли о том, что когда-то не сможет наблюдать за ней с какой-то высокой горы; не сможет приходить к ней утром или ночью; ненавязчиво предлагать время от времени перестать платить номер гостиницы и просто воспользоваться его комнатой в постоялом дворе Ваншу, – ведь все равно там почти и не ночует.       Но Сяо опять приходит к ней, ложится рядом и обнимает, не желая отпускать. Слышит аккуратно произнесенное ею чужое имя и бабочки в животе порхают от голоса возлюбленной. Да, он эгоист. Да, он собственник. Да, это его первая и последняя любовь.       И снова утро.