Зов

Он приходил всегда.       - Жаль, что Дилюк ушёл из Ордо Фавониус, его помощь бы нам не помешала, - Джинн с отрядом сидела в засаде и наблюдала за племенем хиличурлов, среди которых был громила с щитом, который трудно разломать без огня. Когда они пошли в атаку, рассчитав удачный момент, сверху послышался рев, и на врагов обрушился тяжелый пиро-удар, раскидывая их в стороны. Под воздействием анемо способностей, пламя вспыхнуло ярче и опалило деревянные укрепления, наводя на лагерь смуту. Рагнвиндр кинулся в бой…       Винокурня была совсем недалеко, когда на небольшой патруль напал маг бездны. К сожалению, новобранцы, которые отправились на первый обход вместе с магистром, были очень неопытны, и девушка была вынуждена защищать их, растягивая время на побег. - Бегите к Винокурне, Господин Дилюк сможет помочь, - только произнесла та и вдруг щит нападавшего треснул, и враг упал на землю, издав характерный звук. Тут же Джинн закрыла глаза руками, чувствуя спасительный жар призванного феникса…       - Без Господина Дилюка нам не справиться, - тяжело вздохнула она, осматривая путешественника с ног до головы и снова беря в руки документы с отчетами. Дверь с тихим скрипом приоткрылась и в помещение шагнула темная фигура, разнося по нему стук небольших каблуков. - Давно я здесь не был, однако. Добрый день, магистр Джинн, и, кажется, тот самый герой Мондштадта, - не особо приветливо, но вежливо отозвался Рагнвиндр, останавливаясь недалеко от стола и опаляя обоих алым взором… Он приходил всегда.       Кэйа невольно фыркнул, наблюдая за тем, как брат в очередной раз появился в тот самый момент, когда о нём взывали, косвенно или прямо. В эти моменты сердце особенно неприятно щемило где-то под ребрами, истекая нескрываемой ревностью. Лиза единственная, кто знала об этом – кавалерист приходил к ней в библиотеку, стуча сапогами по полу с особым усилием, шипя, и неаккуратно падая на ближний к той стул, сжимая в ладони монету. Его глаз метал ледяные искры во все стороны. Затем, по обыкновению начиналось бормотание, набирающее громкость и обороты, и только после этого девушка слышала полноценную историю ревности капитана в этот раз. - Уверена, если ты его позовешь, он тоже придет, Кэйа. - Не придёт он. Потому что плевать ему на меня, как не старайся. Сколько я пытался завязать разговор? Сколько приходил к нему? - Тебе стоит набраться терпения и попытаться, это ведь не так трудно. Не трудно.       Кэйа не звал брата с того момента, как умер Крепус. Раньше кавалерист, блекло мерцая за сверкающим силуэтом брата, часто попадал в неприятности, и если ситуация выходила из-под контроля, не боялся звать старшего на помощь. Тот приходил всегда, уверенно управляясь с Глазом Бога и используя оружие во благо. Но когда их пути разошлись, капитан, винящий во всем лишь себя, произносил это родное, любимое имя только в редком приветствии и ядовитых шутках. Затем прошёл тяжелый период принятия собственных страхов, нарастающих чувств и непреодолимой ревности. Рассказывать всё старшему парень боялся, не хотел услышать проклятия в свой адрес ещё и по этому поводу. А затем ситуация стала накаляться.       Дилюк стал хорошо общаться с Джинн, что заметили очень многие, и это не обошло стороной и кавалериста, который пристальнее прочих за этим наблюдал. Лиза искренне пыталась помочь, разговаривая на тему Рагнвиндра с магистром, которая утверждала, что это лишь простая дружба, не более того. Конечно, о секрете Кэйи та не рассказывала, но, кажется, Джинн стала догадываться об этом и без прямых наводок, потому как имя младшего ну слишком часто проскальзывало во время подобных обсуждений.

***

      Его отправили на задание в сторону Винокурни. Кавалерист не хотел идти туда, но кто бы позволил ему скинуть это работу на других? Задача была проста – разогнать охотников за сокровищами, которые стали копошиться там слишком активно в последние несколько дней. Зная силу Кэйи, дополнительные помощники были без надобности. Он направился туда ближе к вечеру, пожалуй, слишком сильно сдвинув брови в недовольстве, от чего выглядел злым и совсем недружелюбным. По пути на место он столкнулся с Дилюком. Завидев того издали, кавалерист было подумал, что бредит – старший присел около одуванчиков, осматривая их с долей любопытства. Крио-маг подошёл ближе и остановился, открыто пялясь на того. Этот взгляд не был чем-то особенным, незачем было скрывать его, потому как это вызвало бы лишь больше вопросов. - Только попробуй что-то сказать об этом, - буркнул пиро-маг, поднимаясь с места и сверкнув глазами в его сторону. На его лице не двинулся ни один мускул. Во взгляде не было ненависти, но презрение буквально сочилось из них вместе с раздражением. Кажется, он был немного смущен тем, что капитан нашел его за таким делом, как нежное разглядывание растений. Затем силуэт быстро двинулся в сторону Мондштадта.       Когда тот ушел достаточно далеко, Кэйа перевёл взгляд на цветы, позволяя себе зашипеть от накативших мыслей, а затем яростно ударить по траве льдом, уничтожая одуванчики. Он поджал губы и быстро зашагал дальше, пытаясь сосредоточиться на миссии. Внутри все бурлило, переливаясь оттенками алого, заставляя душу вопить от нарастающей боли, которая поднималась всё выше, застревая где-то в глотке неприятным комом, не позволяющим дышать. В глазах скапливались слёзы безысходности и отчаяния, но им не позволяли упасть с ресниц – тут же смахивали твёрдой рукой и пытались удержать внутри. Он не видел ни выхода, ни какого-то решения своей проблемы. Оставалось только терпеть и ждать, когда всё закончится само.       Скоро кавалерист явился на место, вправду видя небольшой лагерь. Справиться с охотниками на сокровища не составило ему труда, хотя один из них, засевший в кустарнике и не сразу замеченный холодным взором, оставил на щеке шрам от наконечника стрелы, которая пролетела мимо лишь по счастливой случайности.       Когда с ними было покончено, Кэйа тяжело выдохнул, прикрывая глаза и переводя дух. Вдруг за спиной послышалось мерзкое хихиканье, заставившее парня вздрогнуть и тут же повернуться, на секунду теряя равновесие. На него смотрел ледяной маг бездны, подлетая ближе и направляя холодные осколки в рыцаря. Раньше капитан неоднократно сталкивался с ними и вел бой даже против своего элемента, пусть и с трудом. Сейчас всё проходило аналогично, не считая одной детали – после первого же удара сзади его атаковал второй маг, заставляющий Кэйю сдать назад. Отсюда начинались проблемы, потому как чтобы разбить щит потребуется немало времени, а под ударами второго, тело кавалериста долго не протянет. Когда капитан замешкался, думая, как быть дальше, его тут же удалось сбить с ног и затем выбить меч из рук в сторону, не позволяя защищаться им. Лед не сдерживал врагов, потому его использование было практически пустой тратой сил. Парень вскочил на ноги, но тут же примерз к земле, а затем почувствовал адскую боль в районе бедер. Из горла вырвался крик, прервавшийся шипением. Из раненого места текла кровь, окрашивая лед, вонзившийся туда, в алый цвет, и предательски заставляя тело слабеть. Кэйа понимал, что если сейчас упадёт, то здесь его недолгая жизнь и закончится. Он коснулся раны рукой и вытащил осколок, покрывая кожу толстой коркой льда. Над ним ядовито смеялись маги бездны, играюче кружась вокруг. Они издевались над ним, словно танцуя по кругу, пока капитан скалился, преодолевая нарастающую боль в теле. Стоять стало тяжелее, особенно когда куда-то в спину вонзился ещё один осколок, но застрял в одежде и не нанёс сильных повреждений. Парень собрал силы и создал копье, разбивая ледяные оковы вокруг ног. Затем, насколько это было возможно, бросился в сторону меча, вызывая озадаченные курлыканья врагов, телепортировавшихся за ним. Когда оружие снова было в руках, с помощью элементальных сил Кэйа вновь поднялся, с трудом стоя и передвигаясь, но пытаясь парировать атаки, удачно убивая одного из нападавших. Но на второго, уже куда более яростного и серьезно настроенного противника, сил не осталось. Капитан упал на траву, тяжело дыша и всё ещё пытаясь спаси свою жизнь. Жалкую, лживую жизнь, от которой, казалось, его самого тошнило.       Этого оказалось недостаточно. Зрение становилось всё менее сфокусированным, кровь шла уже не только из раны на бедре, от чего передвижение было сильно затруднительным. И когда он почувствовал, что вот-вот отключится, из горла вырвался отчаянный хрип. Дилюк. Он не скрывал зова, не прятал его за стенами простого воспоминания или фразы. Рыцарь повторил это имя снова, когда очередной осколок рассек плоть в районе ребер, а перед глазами всё поплыло, размываясь в лучах заходящего солнца. Руки стали неметь, в последний раз приподнимаясь и формируя тонкий полупрозрачный купол, пытающийся укрыть Кэйю от внешних атак. Его тут же пробил кусок льда, падая на землю недалеко от лица кавалериста. Мгновение - в лучах заката что-то сверкнуло, и разум юноши погрузился в долгий, туманный сон.