Любить нельзя ненавидеть

— Какого чёрта я должен- — Это не обсуждается, Бакуго. Айзава не церемонился. Он захлопнул дверь перед лицом парня. Это своего рода наказание, быть прикованным друг к другу наручниками. Особенно оно популярно у одноклассников, которые особо сильно враждуют. Странно так говорить, учитывая холоднокровного Тодороки. — Зато мы сможем быть вдвоём, Бакуго. — поддержал того Шото. — Заткнись, двуликий. — резко ответил тот, — Что как что, а твоё лицо мне- Тодороки заткнул вспыльчивого парня поцелуем. Не хочется прибегать к силе, назло что-то делать итак вспыльчивому Кацуки, просто хочется тишины. Тишины и спокойствия. Блять, ладно, учитывая Бакуго — это несовместимые вещи. Даже учитывая то, что эти двое находятся в отношения, Кацуки всячески пытается отстранится. Возможно дело в том, что он не хочет привязываться, а может и в том, что это его характер. — Блять. — тихо выругался Бакуго. Он потянул руки к форме Кацуки и расстегнул вверх. После практики так устаёшь, хочется придти и упасть на кровать. Но эти двоя себя так не ведут. Усиленные тренировки дают о себе знать всегда, этим они и похожи. Этим они друг другу нравятся. А ведь Тодороки легче признавать силу Кацуки, чем Кацуки силу Тодороки, но такое происходит. Если теле происходит, то, первое — Бакуго смущён, второе — Бакуго рад, третье — Бакуго расчувствовался. Но эти эмоции его настигают редко, так что Шото стоит быть благодарным. Ну, так говорит сам Кацуки. В то время руки блондина тянутся к ширинке Тодороки. Контроль тела был на грани срыва. По нему не скажешь, но Шото довольно жаден, и собственен. И, даже, слегка ревнив. Руки Кацуки уже обхватили член парня, водя рукой вниз-вверх. Эти движения дарят тёплые, приятные ощущения. Шото сидел прямо перед лицом парня, поэтому было не сложно при любой возможности взять в рот уже настолько возбужденный агрегат, что Кацуки и сделал. Но сначала он слизнул выступающие капли смазки с члена, которые уже стекали по нему. Он обхватил головку губами, а Шото нетерпеливо сделал толчок в его глотку. Бакуго упёрся в его ляжки, замедлив движение. — Прости, не сдержался. — извинился Тодороки, — Ты выглядишь слишком секс- — Врежу. — Кацуки пригрозил кулаком, — То, что я снизу, не означает твоё превосходство, двумордый. — Понял. Шото соглашается. Всегда соглашается, что бы то ни было. Если смотреть на их пару, сразу видно, кто любящий, а кто любимый. А может только видно. — Ты так часто грубишь, — снова начал Шото, — тебе следует закрыть рот. Бакуго успел лишь округлить глаза. Тодороки перевернул его на живот и уткнул в подушку. Конечно, не сильно, давая Кацуки доступ к кислороду. Но ведь он был и не против, не сопротивлялся, напротив, Бакуго нравилась грубость. Ему даже было смешно от того, как добро он выглядит на практическом задании или стажировке, когда он по-доброму смотрит на всех. Бакуго тут же представляет его, вжимающего в своих руках или в постель, грубо вбиваясь в него. И ему не стыдно за свои мысли, это ведь его. Никто в них не заглянет и не увидит, и не узнает. Бакуго приглушенно и отрывочно стонет в подушку. Больше похоже на некие вскрики или рычания, чем на стон. Тодороки делает ещё пару толчков, взяв в одну ладонь ягодницу Бакуго, поглаживая её. Кацуки чувствует, как тот сбавляет темп. — В чём дело? — грубо спрашивает он, развернувшись. Перед Шото открывается красивый вид, где Бакуго, буквально молящим взглядом спрашивает, почему же он замедлился. Ему явно хочется большего. — Тебе не больно? Этот вопрос выбешивает Кацуки. — Ты, блять- — Понял, я продолжу. — Шото развернул его в голову и одновременно качнулся вперёд, полностью войдя в парня. До основания. Отчего он прогибается в спине и издаёт громкий.. всхлип. Кажется, Тодороки не обращает на это внимание и начинает яростно набирать темп. Звуки шлепков друг о друга — отрада для ушей Шото, и, Боже, эта задница. Она отбивается от грубого соприкосновения и отдаётся в ляжки. Тодороки готов кончить только от одного вида, но успешно сдерживается. А вот Бакуго пытается всеми силами сдержаться. Он хватается за свой член и начинает по-тихоньку дрочить себе. Тодороки быстро хватает его за это руку и отводит ему за спину, заламывая её: — Не смей. Обжигающее дыхание. Кацуки кончает и прогибается, закидывая голову и встречаясь взглядом с Шото. Тот хватает его за подбородок и жадно целует в губы. Первый раз за весь секс. Они и вправду редко целуется во время этого. — Я хотел, чтобы мы кончили одновременно. — улыбчиво сказал Тодороки, — Ты не сдержался. — Заткнись.. тц- Он недовольно хмурится и отворачивается. Шото кончает Кацуки на спину. Много и вязко. Его дрожащее дыхание снова заставляет Бакуго содрогаться, он обожает это. Тодороки свалился на кровать рядом с ним, обняв его и притянув к себе. — Не веди себя так, будто я твоя тёлка. — сказал Кацуки и оперся на руку, отодвигавшись от Тодороки. — «А кто?» — подумал Шото, — «Нет. Так не нужно». — Понял. — сухо ответил он. Бакуго любил наблюдать за тем, как спит Тодороки. Не только после секса, но и вообще. После тяжелого дня, например. Оно выглядит таким уставшим и беззащитным, он не скрывается от мыслей, что хочется расцеловать это лицо. — Я не был слишком груб? — спрашивает Тодороки. Кацуки закатывает глаза и переворачивается на другой бок, почти полностью забрав с собой одеяло, и улыбается: — Так как надо.