Аудитор

      Девушка нашла его у подножья холма. Сначала она приняла его за мертвеца, но слабое дыхание убедило ее в обратном. Мужчина лежал на спине, раскинув руки, лицо скрывал глубоко надвинутый капюшон. Черная одежда мужчины была вся пропитана кровью, своей или чужой, непонятно. Хотя, скорее всего, и той и другой хватало. Нужно было дотянуть его до дома, а там бабушка поможет разобраться. И она потащила. Развязала завязки плаща на шее, чтобы не задушить, ухватилась за капюшон и потащила. До дома было чуть больше километра.       Она тащила раненого с частыми передышками, садясь отдохнуть прямо на землю, не разжимая сведенных судорогой рук. Когда мужчина слабо стонал, она начинала с ним говорить, делая вдох и рывок после каждого произнесенного слова.       — И… чем… же… вас… кормят… что… ты… такой… неподъемный?       Руки соскользнули с влажной ткани и голова раненого упала на землю. Он опять застонал.       Девушка села прямо на тропу.       — Только умирать тут не вздумай, — сказала она, отдышавшись. — Я почти дотащила тебя. Скоро… дом… вон… за… теми… елками. — Руки опять сомкнулись на капюшоне. — А… умрешь?.. Мне… что… еще… могилу… тебе… копай…? Ну… уж… нет…! — Опять присела на тропу, выравнивая дыхание. — Оставлю зверям диким, так и знай.       Дотащив раненого до порога дома, девушка легла на землю, тяжело дыша. Дверь дома открылась и на порог вышла статная пожилая женщина с седыми волосами, убранными в прическу, и в длинном платье цвета мха.       — Успела?       Девушка кивнула, не открывая глаз.       — Отлично.       Женщины затащили раненого в дом. Одежду, пропитанную кровью, в итоге пришлось срезать. Не пострадали только плащ и сапоги, да и в легкой кожаной броне только тесемки заменить. Кое-как уложили мужчину на выскобленный и ошпаренный кипятком стол. С ран одежда отошла только с коркой запекшейся крови, и они опять закровоточили. Пожилая женщина с девушкой работали всю ночь: оттерли раненого от крови, наложили на неглубокие раны заживляющую мазь, более серьезные пришлось зашивать, сломанную ногу зафиксировали лубками, туго перебинтовали предположительно сломанные ребра. Извели на раненого всю заживляющую мазь и чистое белое полотно, разорванное на бинты. Перетащили на кровать, уложили и укрыли одеялом.       После работы пришлось долго отскабливать стол и оттирать кровь с пола. Дышал мужчина тяжело и прерывисто, иногда слабо постанывая.       — Выживет? — спросила девушка.       — От тебя зависит, — усмехнулась пожилая женщина.       — От меня? — удивилась девушка. — Как это?       — Вдохни в него жизнь. — Женщина устало опустилась на стул возле раненого. — Представь, что отдаешь ему частичку своей жизненной силы, как я тебя учила.       Девушка подошла к раненому. Черные как смоль волосы его разметались по подушке, лицо было бледно, глаза закрыты, из приоткрытых губ вырывалось хриплое дыхание. Она склонилась и, делясь своим дыханием, представила как тонкая золотистая нить энергии перетекает в него вместе с ее выдохом. Тело мужчины напряженно изогнулось, он открыл черные как ночь глаза и, схватив девушку за затылок, судорожно вдохнул. Тонкая нить превратилась в поток. У девушки потемнело в глазах, а внутри стала разворачиваться холодная пустота.       — Хватит! — Женщина хлопнула раненого ладонями по ушам, оглушая. Рука его ослабела и девушка вывернулась из его хватки.       — Теперь точно выживет, — хмыкнула женщина. — А вцепился-то как! Будто ворон в добычу. Иди, отдохни, внученька. — Она погладила девушку по голове. — Вот и твоя судьба стала вершиться.       Поскольку мужчина отказался называть свое имя, бабушка с внучкой так и прозвали его Вороном. Повязки с него сняли на третий день. Самые страшные раны покрылись нежной, молодой кожицей. Остальные зажили, не оставив на теле и следа. Девушка выстирала и починила одежду раненого. Он еще прихрамывал, оберегая сломанную ногу, но это было ненадолго.       Пока девушка уходила в лес, Ворон с пожилой женщиной вели долгие беседы, иногда спорили, иногда молчали. Однажды, вернувшись из леса домой, девушка невольно подслушала часть такого разговора.       — У нее очень необычная душа. Откуда в ней столько силы? — задумчиво протянул Ворон.       — Кто знает. Она всего лишь родилась не в свое время. Люди боялись ее, и вот она здесь. — Женщина тяжело вздохнула.       — Её убили?       — Ты разве мертв? — Женщина недовольно фыркнула. — Это всего лишь Граница, парень, а никак не тот свет. Ты может и попал сюда случайно, а она вот оказалась тут намеренно.       — Она может уйти отсюда?       — Конечно! Так же как и ты, в любой момент. Только вот она не хочет. — И после минутного молчания добавила. — Люди иногда хуже зверей. — Она бросила взгляд на Ворона. — Может, даже хуже асуров.       Еще через неделю девушка провожала его по той же тропе, по которой недавно тащила. Небо было чистым и безоблачным, багровые облака исчезли с него неделю назад.       — Почему ты здесь? — неожиданно спросил мужчина.       — Ты же говорил с бабушкой, зачем задаешь мне эти вопросы?       — Ты хотела бы вернуться обратно?       — Я ничего не хочу. — Голос её стал холоден.       — Почему?       — Все, что было мне дорого, и все чего я хотела, отняли у меня, отняли даже мечты и желания. Теперь у меня ничего нет. Невозможно отнять то, чего у тебя нет. Я просто здесь и сейчас.       — Зачем ты спасла меня?       — Ты умирал. — Она замолчала, задумчиво глядя на холм.       — Ты ведь тоже умирала, когда попала сюда.       — Моя смерть была бы освобождением, а вот ты ведь не хотел умирать. Бабушка сказала, что еще не пришло мое время, как и твое. — Она все так же смотрела на холм думая о чем то своём.       — Прощай. — Он бросил на нее последний взгляд, надел капюшон и скрылся за холмом.       — До свидания. — Она развернулась, сошла с тропы и скрылась в лесу.